- Мне платят - я делаю, - безучастно повторил Василий.
- Понял тебя, не дурак. Ты скажи, придет к тебе этот барсучонок, если помехи опять возникнут?
- А куда он денется? Сам говорил, что эту штуковину снимать надо будет казенная вещь. И дорогая. Придет. Да, вспомнил! Писатель он, вот кто. Детективы пишет. А тут компьютер у него зависает от перебоев в сети. Замучился, говорит, совсем. А мне что? Как люди ко мне, так и я к людям...
Платон Обухов примчался к электрику Василию Селиванову на следующий день и был зафиксирован другим электриком, которого Селиванов назвал Серегой. Увидев хищный блеск в глазах Сереги, Платон молча развернулся и помчался прочь от теплоузла, оказавшегося засадой. Но проседь на его бородке, похожая на потек пены изо рта, отчетливо запечатлелась на высокочувствительной пленке потайного фотоаппарата. Соколову оставалось лишь утвердиться в догадке, что это тот самый писатель Обухов, чьими детективами зачитывался народ с целью лучшего понимания того, что умом не дано никому понять.
- Вот гад! - сказал на это Березовский.
- Короче, мы его запеленговали, адрес известен, - деловито доложил Соколов.
- Бить не будем. Два раза напильником по зубам пройдемся, как он описывал в романах - сам все расскажет. Дверь у него металлическая. Десять минут работы - и мы у него в гостях. Дальнейшее зависит от постановки конкретной задачи. Можно электрошок использовать, можно коленку прострелить из арбалета. Он рассказывает - все отдыхают, роман слушают, лично я не верю, что Зоя Космодемьянская молчала в гестапо. Она просто ничего не знала. Короче, какие указания?
- Дай мне его фотографию, адрес, - мрачно вымолвил Березовский, - и забудь о его существовании. Я сам разберусь, что он такое и кто за ним стоит. Как ты говоришь его роман назывался?
- Да у него их много, Абрамыч: «Вторая пуля», «Кровавая мишень», «Мертвые не молчат»...
- Вот гад! - снова сказал Березовский.
- Считаю, надо потрогать его за вымя. Мы же ничего про него не знаем. Может, он и не писатель вовсе. Такие книжки любой дурак писать может. Технику классную описывает, это да, а так...
- Все, Сережа! Я сказал - забудь о нем. Где та штуковина с проводками, давай тоже сюда. Я разберусь. Пусть этот Обухов думает, что рожден для счастья, прежде чем заглянуть горькой правде в глаза.
- Я бы подвзорвал его в прямом смысле - и концы в воду, - брякнул Соколов уже с порога, но Березовский не слышал его. Он звонил генералу Коржакову, на встрече с которым намеревался сказать, что служба безопасности «Моста» Гусинского обложила его прослушкой по всем каналам связи, а теперь уже фиксирует колебания напряжения в сети, чтобы скачать информацию, и нужно со всем этим что-то делать, поскольку закон о защите частной информации даже не оговорен в Конституции, и кто может дать гарантию, что люди Гусинского не слушают самого Коржакова? Никто не может, не правда ли, Александр Васильевич?.. Попив у генерала чаю с кремлевскими бутербродами, он из машины связался с Гусинским и предупредил его по дружбе, что Служба безопасности президента готовит новый наезд на «Мост-банк». При этом Березовский прекрасно понял, что имел в виду Коржаков, когда произнес сакраментальную фразу, застрявшую в народной памяти со времен генералиссимуса Суворова: «Англичанка гадит». А Гусинский поверил, пообещал отплатить услугой за услугу и по-тихому смылся в Лондон.
С Платоном Обуховым оказалось не все так просто, поэтому на следующий день Березовский приехал в британское посольство, где постарался выяснить, почему это вдруг все стало не так просто, как было прежде. Он нашел правильные слова, и его вопросы не остались без ответа. Их и искать нечего. Проще простого намекнуть, что агент Обухов под колпаком и посмотреть потом, сколько британских персон станут «нон грата». В посольстве все поняли. Но поняли так, что Обухова сдал Березовский, у которого серьезные связи в Кремле, и это уже второй после правозащитника Германа Обухова информатор, указавший на Платона Обухова как на британского агента. Значит, что? Мертвые не молчат, следовательно, смерть спишет все, для чего потребуется «вторая пуля» Сергея Соколова. Однако тот, ощущая себя вольным электриком, категорически отказался от «мокрого дела», и Платона Обухова повязали те, кому это положено.
«В его романах шпионы голубых кровей богатели на каждой странице, пока он в поте лица собирал досье на Бориса Березовского, значившегося в его зашифрованной картотеке под псевдонимом Азеф. Англичане торопили. ЦРУ завербовало тогдашнего главу президентской администрации Сергея Филатова и теперь могло отдыхать, а вот МИ-6 еще только искала подходы к Кремлю.
Тут и случился Березовский, закрутивший свой роман с кремлевской Семьей. Сдавал всех, кто попадался под горячую руку, а кого не сдавал, тех настигала вторая пуля контрольного выстрела. Он безжалостно ломал и корежил придуманное им самим. Подсказывал главе Центробанка Дубинину или гендиректору АвтоВАЗа Каданникову алгоритмы очередных афер и тут же сдавал их генералу Коржакову. За чаем с бутербродами рассказывал тому о коварных происках службы безопасности «Моста», а потом дружески советовал Гусю скрыться во всеприимном Лондоне. Словом, как и его далекий соплеменник Евно Азеф, торговал душами по обе стороны прилавка, не усмиряя скачущей быстроты мысли, поскольку слова скакали еще быстрее. На выборе для него агентурного псевдонима определяющим для МИ-6 явилось то обстоятельство, что Азеф сатанинским образом соединил в себе две несовместимые вещи - торговлю и революцию, из чего в течение многих лет извлекал весомую прибыль. Он намечал жертвы будущих покушений, организовывал все необходимое для их осуществления, подбирал, наставлял и благословлял исполнителей теракта, а затем сообщал о них полиции.
ФСБ не распространялась об интересе Платона Обухова к новому Азефу, ни даже краешком не открылся этот интерес на суде. Когда же много лет спустя Березовский, униженный и загнанный, как некогда Литвиненко, решил сдать своих кураторов из британских спецслужб и слегка приоткрыть стратегию и тактику нескончаемой гибридной войны против России, чтобы на этом коньке вернуться в Москву, ликвидировали его самого: «Прощай, вертлявый, глупый хлопотун!..»
Комментарий к несущественномуЗачем Британии понадобилось вытащить из архива полузабытое «дело Литвиненко», умершего почти десять лет назад? Только ли затем, что «англичанка гадит» России уже триста лет кряду и не может остановиться, отказаться от маленькой радости? Глупость, положим, свойственна «англичанке», но не до такой же степени. На самом деле все еще проще. За минувшие годы не имелось у Британии повода обвинить Путина в тотальном подавлении демократических свобод. А заказ от Барака Обамы был. Вот и вспомнили в Лондоне, что уже на следующий день после смерти Литвиненко подельник Березовского Алекс Гольдфарб указал на Путина как на заказчика убийства. Чем не повод?
Загнанный, униженный, умирающий Литвиненко, потерявший свои пышные волосы - плакал ли он по утраченной своей голове, которую Березовский с Гольдфарбом лишили человеческого лица, толкая все глубже в трясину криминальной политики, выставляя его, не способного грамотно написать служебный рапорт, автором двух фальшивых книг «ФСБ взрывает Россию» и «Лубянская преступная группировка», одну из которых навалял некий Фельштинский, а вторую - еще более некий Муртазаев, работавший в «Новой газете» вместе с Анной Политковской?..
Бывший конвойник, бывший офицер ФСБ, а затем уже и бывший разносчик почты Александр Литвиненко так и не стал при жизни «гофмейстером двора» Березовского, зато его смерть, пусть и с опозданием, послужила основанием идиотского обвинения, грубо состряпанного даже не Скотланд-Ярдом, но Агентством национальной безопасности США: во всем плохом, что произошло в Лондоне за последние годы, виноват Путин, а посему Россию надо карать.
Премьер Кэмерон сделал замах в нужную сторону и сам себя испугался, а Барак Обама увлеченно приплясывал перед зеркалом, высовывая лиловый язык и напевая на ритуальный манер кенийских камба одно и то же слово карать, карать, карать...
И кривое зеркало снисходительно ему сострадало: «Прощай, вертлявый, глупый хлопотун!..»
27-28 января 2016 года
ГЛАВА СТО ШЕСТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ
15 лет назад нынешний премьер-министр Турецкой Республики Ахмед Давутоглу обрел статус штатного профессора в стамбульском университете «Мармара». К этому же периоду времени относится его знакомство с неким доном Рикардо Франчини, он же Джерси Бенк, он же Аслан Козиноглу. Последнее имя, кажется, настоящее, иначе не возникло бы взаимного интереса у двух крымских татар, один из которых углублял свои академические познания в сфере международных отношений, а второй возглавлял «русскую мафию» на юге Испании в Сотогранде после убийства там прежнего главаря Романа Фрумсона.
Ахмет всегда был трезвенником, как того требует Коран. Аслан по-своему трактовал древнее табу. Обмакивал палец в стакан с вином, стряхивал каплю на пол - ведь в Коране сказано про одну каплю, которая губит мусульманина, а про остальные ни слова - и с чистой совестью опрокидывал в себя шайтаново зелье.
Дон Рикардо, который Аслан Козиноглу, был аферистом международного класса. Когда-то тесно связанный с Япончиком и Сильвестром, он впоследствии сблизился с Тохтахуновым - не менее известным вором в законе Тайванчиком. После августа 1991-го дон Рикардо занялся оптовыми поставками в Россию наркотиков, компьютеров и бытовой техники, однако сказочно обогатился только в качестве владельца компании «Кремлин груп» со штаб- квартирой в Антверпене, которая по льготным контрактам с Национальным фондом спорта РФ заливала Москву и ее окрестности водкой «Кремлевская». Пока дон Рикардо распространял алкогольное влияние Кремля на Европу, Ахмет Давутоглу разрабатывал фундаментальную кондицию турецкого ислама и влияния его на весь мусульманский мир. Университетский профессор, ставший Чрезвычайным и Полномочным послом для особых поручений, утверждал, что панисламистская внешняя политика Турции должна уделять приоритетное внимание Ближнему Востоку и Азии, а касательно вступления в Евросоюз вообще не следует заморачиваться: «Ждали пятьдесят лет, подождем еще столько же, пока Европа не деградирует окончательно».
Одной из основных задач панисламизма Давутоглу считает водворение Крыма под власть будущего халифата, в чем его поддерживал дон Рикардо Франчини, обещая утопить русских крымчан в паленой водке. Примерно то же предлагали крымские татары германским оккупационным властям в 1942 году. Только без водки, которую Коран отвергает. Просто вырезать русское население поголовно, и волей Аллаха не станет никаких партизан.
Ошеломленные немцы запретили даже думать о резне по методу революционерки Землячки-Залкинд. Сталин подумал и в 1944 году депортировал в Сибирь и Северный Казахстан всех татар, кои так или иначе сотрудничали с оккупационными властями и боролись с партизанами.
Времена изменились. В 1989 году крымские татары стали возвращаться на родину, но им запретили селиться в районах, что выходят к морю. Непоправимо выживший потомок коллаборационистов Мустафа Джемилев объявил себя борцом за справедливость, а заодно и национальным лидером крымско-татарского народа. Въезд в Крым ему запретили, но он туда и не рвется, руководит локальной гибридной войной из Киева.
Порошенко его боится, а сам Джемилев боится «серых волков» Эрдогана и Давутоглу. Они не простят ему вызова, брошенного соотечественникам: «Если кто-то еще не сказал, что я - ваш бог, скажите это прямо сейчас».
Глупость сморозил Джемилев. Все знают, что бог крымских татар - Ахмет Давутоглу, еще пятнадцать лет назад заявивший, что дело освобождения Крыма от оккупантов непременно сдвинется с мертвой точки, но для этого нужен какой-то взрыв.
Мистика, разлитая в природе российских политических провокаций, соединила эти слова с адским промыслом джихада, и взрыв состоялся. Тогда еще не знали, что это началась гибридная война против России.
Комментарий к несущественномуГибридная война - это война без правил на всех тайных и явных фронтах. Ведется не только и не столько танками и пушками, сколько методами изощренной политической пропаганды, тотального террора, дезинформации и экономического давления. Это гремучая смесь подлости, жестокости, предательств, обмана, алчности и глупости. Такая война непременно включает в себя подрывную деятельность спецслужб, шпионаж и диверсии на территории конфликтной зоны, ну и, разумеется, экономическую блокаду, сочетаемую с энергетической, что открывает массу возможностей для «пятой колонны», провоцирующей митинговые и уличные протесты.
Мустафа Джемилев сильно переживал из-за того, что морская блокада Крыма неосуществима, поскольку его самозваный карликовый меджлис не располагает авианосцами. Зато радует поддержка министерства обороны Турции, под эгидой которого в Херсонской области Украины формируется добровольческий татарский батальон имени Номана Челебиджихана, давно почившего муфтия мусульман Крыма. Имя его весьма почитаемо в семье премьера Давутоглу.
Тут сложная иерархия интересов. Если упомянутый муфтий считал Крым исконной татарской территорией, то Давутоглу полагает зоной стратегических интересов Турции не только Крым, но и всю Украину. В свою очередь мафиозный дон Рикардо называет Украину «дверью в Россию».
Мустафа Джемилев поскромнее. Как депутат Верховной рады, он придерживается политкорректного кредо: «А шо я не зъим, то пинадкушу». И «пинадкусил» почти половину Херсонской области, где ныне создается новый муфтият Крыма. Это тоже одна из форм гибридной войны, не менее эффективная, чем пояс шахида.
Жаркое лето 1996-го22 июня 1999 года в помещении КПП центрального здания МВД России рванули триста граммов тротилового эквивалента. Никто не пострадал, но роботу-саперу по прозвищу Вася-маленький оторвало обе рабочие клешни. Случись с ним что посерьезнее, это была бы большая потеря для взрывотехнического подразделения ФСБ. У них остался бы последний незаменимый помощник, которого зовут Вася-большой.
Васю-маленького уже с полудня ждали в Щиповском переулке. Там, напротив офиса компании «Русское золото», была припаркована красная «четверка», из салона которой самостоятельно постреливал короткими очередями «Калашников», укрепленный на подвижной турели. Огонь велся посредством дистанционного радиоуправляемого устройства. К полудню ранения получили три человека, попавшие в зону обстрела.
Рабочие клешни Васе-маленькому заменили, и он до вечера добросовестно вскрывал брошенную машину с умолкшим автоматом. К счастью, она не была заминирована, а поступившее в тот же день сообщение о бомбе, заложенной в здании Московского арбитражного суда, оказалось ложным. Робота-сапера отправили в срочный ремонт, потому что лето впереди обещало быть похожим на то, которое нестерпимо громко отметилось в «катастрофическом» календаре России...
11 июня 1996 года в туннеле между станциями метро «Тульская» и «Нагатинская» под сиденьем в одном из вагонов сработало взрывное устройство, заряд которого был эквивалентен 450 граммам тротила. Четверо человек погибли, семнадцать получили ранения и тяжелые ожоги. До выборов президента России оставалось пять дней.
До глубокой ночи на станцию «Тульская» съезжались люди. У пассажиров поезда, которых выводили из туннеля, паники не было. Было состояние шока, и многим потом потребовалась помощь психологов. Стояло милицейское оцепление. Женщина в белом халате с трудом протискивалась сквозь толпу, донимавшую ее вопросами, где можно сдать кровь. «Я не врач, я буфетчица...» - потерянно шептала она и плакала. Ее не слышали и спрашивали снова и снова: нужна ли кровь? Об этом же кричали врачам, работавшим за оцеплением. Кто-то из них ответил, что здесь и сейчас кровь не нужна, а вообще очень нужна: доноров в Москве не хватает критически, тогда как взрыв, судя по всему, не станет последним.
Наутро пришел в столицу никчемный праздник - День суверенитета России. Стало много флажков, транспарантов и шариков. Термометры показывали тридцать пять градусов. Телекамеры нацеливались на весело галдящий и вечно жующий молодняк: «Говорят, в метро какую-то фигню взорвали...» Тысячи нефункциональных портретов Ельцина, пожимающего руку Лужкову, обустроили мачты электроосвещения, объединив их в некое пародийно-комиксовое пространство: «Москвичи свой выбор сделали». И сам Ельцин возникал на экранах телевизоров, сильно нефункциональный и очень немотивированный. Что-то невразумительное нес по обыкновению, но одно заявление сделал уверенно: «Никакого второго тура не будет!..»
Хамоватая эстрадная тусовка на Васильевском спуске собрала огромную толпу на митинг-концерт в поддержку нетрезвого, нездорового человека, пытавшегося плясать и петь под улюлюканье созерцающих этот позор. В конечном счете всем было наплевать и на второй, и на первый туры, и никто на празднике слепых децибел не вспоминал больше о том, что в метро «какую-то фигню взорвали».
На следующий день взрывом в лифте многоэтажного жилого дома разворотило весь его фасад. Еще один взрыв на подъезде к станции метро «Сокол» обошелся без широкой огласки, поскольку вагон был пуст. Почти сразу эпизод накрыло известием, что убит глава администрации города Жуковский. Этот факт стали уже не слишком уверенно связывать в единую цепочку кровавых отметин на глянцевом фоне предвыборного ландшафта. Цепочка, припомнили, началась не со взрыва на Серпуховской линии, а с тяжелого ранения вице-мэра Москвы Валерия Шанцева. Припомнив, невольно вернулись мыслями ко взрыву в метро. Что-то тут было не так, как о том писали газеты. Маньяк-одиночка? Красные бригады? Чеченский след?.. Тогда взрывное устройство сработало не в час пик и не в самом людном месте. Пожалуй, и не в самой удобной для теракта части состава. Устройство было заложено под угловым сиденьем вагона, что определяло направленность ударной волны на 90 градусов вместо возможных в середине вагона 180. Маньяк наверняка выбрал бы вагон, где народу погуще, и обязательно час пик, когда никто ни на кого не глазеет и очень просто забыть свою сумку. Еще менее все эти нюансы вязались с предполагаемыми действиями террористов, которые, по идее, должны были изучить несколько мест для диверсии и динамику пассажиропотоков, после чего выбрать наиболее подходящий вариант. Что же тогда означала эта игра со смертью за несколько дней до выборов президента России?