Папанин молча, неподвижно стоял на мостике. В эту минуту он вспоминал морозный февральский день 1938 года, когда он и трое его товарищей впервые услышали гудки другого советского ледокола, увидели близко бортовые огни идущего к ним корабля.
— Волнуюсь я, — сказал он тихо. — Волнуюсь больше, чем тогда, когда сам сидел на льдине.
Все меньше и меньше расстояние между кораблями.
Наконец наши прожекторы ярко осветили мачты и корпус судна, неподвижно стоявшего во льдах. Так. вот он, «Седов»! Посеребренный инеем, он выглядел сказочно. Ветер полоскался в праздничных флагах, украшавших его мачты. Широко развевался государственный флаг СССР.
На носу корабля стояли люди, одетые в малицы. Они неистово размахивали руками. В воздухе мелькали шапки, слышались слова приветствия и радостные восклицания.
— Да здравствует великий товарищ Сталин! Да здравствует родина! раздаются возгласы с борта «Седова».
С обоих ледоколов несется громовое «ура». Седовцы приветствуют участников экспедиции на ледоколе «Иосиф Сталин», горячо и радостно поздравляют Ивана Дмитриевича Папанина.
— Да здравствует наш родной, любимый Иосиф Виссарионович Сталин! провозглашает Папанин.
Снова и снова над ледяными просторами гремит «ура».
О ледокола «Иосиф Сталин» восторженно приветствуют отважных победителей Арктики, мужественных сынов нашей родины, героев-полярников.
Широко развернувшись, «Иосиф Сталин» подходит бортом к «Седову». Мы видим улыбающиеся лица отважных полярников. Мы узнаем товарища Трофимова, штурмана Ефремова, машиниста Шарыпова, радиста Полянского, матроса Гаманкова. Все они чисто выбриты, почти празднично одеты. Заправленные в валенки брюки отутюжены. Лишь лица Ефремова и Полянского обрамлены большими бородами.
Но вот мы увидели и Бадигина. Он стоял на мостике корабля и руководил подготовкой к приему наших тросов.
12 часов 07 минут 13 января. Ледокол «Иосиф Сталин»
стоит в десяти метрах от «Седова». Мы дошли до цели.
Дрейф «Седова» закончен.
Э.С. ВИЛЕНСКИЙ ВСТРЕЧА
В 11 часов 35 минут стал виден корпус ледокола. В воздух взвились цветные ракеты. На корме «Седова» подняли государственный красный флаг. С палубы «Иосифа Сталина» «Седов» был уже виден очень хорошо. До него оставалось не больше ста, метров.
Где взять слива, чтобы описать а-гот прославленный корабль, словно вынырнувший из полярной тьмы? Корабль, сохраненный героическими советскими людьми для Советской страны? Корабль с такой биографией, какую вряд ли мог придумать самый талантливый романист?
Вот он стоит, недвижный, припаянный к огромной глыбе льда. Два дня назад Бадигин сказал по радио, что седовцы очистили свой корабль от снега и льда, что мы не увидим его таким, каким он дрейфовал. Прошло два дня, и «Седов» снова обледенел и предстал весь белый, мохнатый. Только его борта, чернеют под лучами прожекторов ледокола.
«Сталин» приближался, и перед нами вырастали детали: ящики, какие-то бочки па снегу, кучи шлака, осыпанные снегом, какие-то тюки на палубе, покрытые брезентом, деревянный мостик, связывавший, очевидно, корабль со льдиной. Теперь льдину разломало, и мостик повис в воздухе. Видны железные трубы, выходящие из палубных построек, — следы временного отопления.
Загудел гудок «Седова». Несколько секунд он говорил густым басом, а потом запел тоненьким голоском, точно застудил его где-то в высоких широтах. Между ледоколами лежало теперь не больше десятка ледяных обломков и несколько торосов.
У борта толпились седовцы. Мы начали их считать, но, как назло, то один, то другой отходил в сторону. Чья-то фигура виднелась на капитанском мостике, остальные были на носу. Сколько их? Мы считали слева направо, справа палево и не могли насчитать больше тринадцати человек. Неужели кто-нибудь заболел? Но беспокойство быстро рассеялось. Вот бежит еще один. Теперь все седовцы налицо, все пятнадцать.
Флагманский корабль медленно проходит мимо. Совсем рядом-строгие квадратные буквы: «Георгий Седов». Над ними-люди ,в оленьих малицах, радостные, улыбающиеся, без шапок, несмотря на мороз. Они машут руками, кричат:
— Да здравствует великий Сталин!
— Да здравствует наша родина!
— Привет флагману арктического флота!
В ответ с борта флагмана летит:
— Привет отважным победителям Арктики!
— Да здравствует наш родной и любимый Сталин! — кричит Папанин.
Раздается громовое «ура».
Флагман подходит к правому борту «Седова». Озаренный юпитерами кинооператоров, корабль словно плывет в воздухе. Седовцы перебегают с носа к середине судна.
Они забыли о холоде, ветре. Они продолжают кричать «ура».
Бадигин спускается с мостика, подходит к борту. Он ослеплен ярким светом.
— Я ничего не вижу. Кто со мной говорит?
Рядом с ним — старший помощник Ефремов, помполит Трофимов, врач Соболевский, радист Полянский, гидрограф Буйницкий.
Бадигин продолжает:
— Долго мы вас ждали, все глаза проглядели!
— Почему долго? — спрашивают с борта «Сталина». — Пять часов к вам шли.
И верно: флагманский ледокол шел от места своей последней стоянки всего пять часов.
В 12 часов 07 минут оба корабля были вместе. Их разделяли десять метров.
Спустили на лед трапы.
— Идите к нам, Константин Сергеевич, — пригласил Папанин, — все идите.
— Все? Не можем все, — ответил Бадигин: — у нас пары подняты.
Тогда к Папанину подошел машинист «Сталина» Алферов, брат седовского машиниста Алферова, и сказал:
— Иван Дмитриевич, разрешите, я туда пойду и за них буду стоять. Пусть уж все сюда идут.
И вот по трапу поднимаются пятнадцать седовцев, пятнадцать героев. Папанин обнимает их одного за другим, крепко целует.
— Братки родные! — приговаривает он, передавая их в объятия капитала.
Потом седовцев целовали и обнимали моряки, знакомые и незнакомые.
— Наконец-то мы вместе! — восклицает Бадигин. — Как ждали вас, как ждали!
Через несколько минут начинается митинг. Сначала говорит Папанин. Ему отвечает Бадигин. Они произносят короткие пламенные речи. Их слушают с величайшим вниманием, аплодируют. Оркестр играет «Интернационал».
Митинг окончен. Дороем гостям показывают фотографии родных, снятых в Москве, и они долго всматриваются в лица жен, матерей, отцов, детей…
А репродукторы разносят по кораблю фамилии лучших моряков флагманского корабля, завоевавших право перейти на борт «Седова» и помочь седовцам отвести корабль в Мурманск.
Кипит на корабле радость.
Кипит на корабле работа.
Корабль готовится в обратный путь.
Карты и Иллюстрации
Карты
Карта дрейфа «Седова»
Дрейф «Седова». Путь ветра. Схемы.
Схема 1
Схема 2
Схема 3
Арктика в Атласе мира 1940 г. На карте показан маршрут дрейфа ледокола «Седов».
Иллюстрации
И.В. Сталин
В.М. Молотов
«Георгий Седов» идет за «Садко»
Дрейфующая станция СП-1
Ледокол «Георгий Седов»
Капитан ледокола «Георгий Седов»
Константин Бадигин
Капитан К.С. Бадигин
Ледокол «Георгий Седов» во льдах
Самолеты на льду
Станция СП-1. П.П. Ширшов делает доклад
В вылету готовы
Петр Петрович Ширшов
Виктор Буйницкий
Евгений Константинович Федоров собирает приборы, 1938г.
И.Д. Папанин за приготовлением пищи
Евгений Федоров за работой, 1937 г.
Слева Виктор Харлампиевич Буйницкий
Цветы к остаткам Св. Фоки на острове Шилов, Архангельск
Э.Т. Кренкель, Е.К. Федоров, И.Д. Папанин, П.А. Ширшов
Э.Т. Кренкель, П.П. Ширшов, Е.К. Федоров, И.Д. Папанин
Участники дрейфа на приеме у М.И. Калинина в Кремле
К. Бадигин (справа) в радиорубке ледокола «Георгий Седов»
К. Бадигин (справа) в радиорубке ледокола «Георгий Седов»
Встреча К. С. Бадигина и И. Д. Папанина на борту ледокола «И. Сталин». Марка
И.Д. Папанин. Марка
Ледокол «И. Сталин». Марка
Ледокольный пароход «Георгий Седов». Марка
Портреты 15 Героев Советского Союза — экипажа парохода «Георгий Седов» — на фоне карты дрейфа. Марка
Примечания
1
Aхтерштевень — литая или кованая часть (или специальная конструкция из дерева на деревянном судне), заканчивающая судно в кормовой его части.
2
Айсбимс — поперечная балка, поддерживающая палубу судна.
3
Бимс — поперечная балка на судне.
4
Гравиметрические наблюдения наблюдения над силой тяжести.
5
Швартов — толстый канат, которым судно прикрепляется к пристани.
6
Зимовочная база антарктической экспедиции Бэрда 1928-1930 годов.
7
Ропак — отдельный торос.
8
Форштевень — массивная часть судна, oбpaзyющая его носовую оконечность.
9
Бункеровка — догрузка угля на корабль для собственных его нужд.