— Я не буду с ней состязаться.
— А со мной?
— Возможно. В твоих покоях, — сказал принц. — Сегодня вечером.
— Я буду ждать, — улыбнулась Селена, кокетливо наматывая локон на палец.
Принцесса стояла, быстро и умело вращая своей резной палкой. Приемов против этого оружия эйлуэйцев Дорин не знал. Ему вдруг показалось, что изящная Нехемия не только выбьет меч из его руки, но с такой же легкостью вышибет из него дух. Дорин направился к оружейной стойке и выбрал два деревянных меча.
— А может, для начала воспользуемся этим? — спросил он.
Принцесса не упрямилась. Свою грозную палку она отдала телохранителю и взяла у Дорина деревянный меч для учебных поединков. Селене не удастся выставить его дураком!
— Вставайте там, — сказал он принцессе, а сам занял оборонительную позицию.
ГЛАВА 18
Селена смотрела, как наследный принц Адарлана показывает эйлуэйской принцессе основы сражения на мечах, и улыбалась. Принцу нельзя было отказать в обаянии. Только оно имело оттенок надменности. Впрочем, другой наследный принц, ослепленный блеском своего титула, вел бы себя гораздо хуже. Больше всего Селену смущало то, с какой легкостью Дорин вогнал ее в краску. Он был настолько хорош собой, что она не могла думать ни о чем, кроме его шарма. И почему он до сих пор не женат?
Словом, Селене хотелось его поцеловать.
Будущая королевская защитница сглотнула слюну. Естественно, к своим восемнадцати годам она знала вкус поцелуев. Они с Саэмом целовались довольно часто, и им это нравилось. Но с Саэмом она была знакома не один год. Можно сказать, они выросли вместе. Чуть больше года назад, незадолго до пленения, Селена его похоронила. С тех пор мысль о поцелуях была ей ненавистна, и потому это желание показалось странным.
Принцесса Нехемия сделала выпад и ударила Дорина мечом по руке. Селена закусила губу, чтобы не расхохотаться. Принц сейчас был похож на мальчишку, которому не повезло в драке. Он поморщился, потер царапину на запястье, но сумел спрятать обиду поглубже и улыбнулся. Принцесса злорадно ухмылялась.
«Чертово обаяние! И угораздило же тебя родиться таким красавцем!»
Селена прислонилась к стене. Это было редкое зрелище. Самое яркое за все дни ее жизни в замке.
Развлечение было прервано внезапным появлением Шаола. Капитан больно схватил Селену за руку.
— Что все это значит? — спросил он, разворачивая Селену лицом к себе.
— Что именно?
— Чем они с Дорином занимаются?
— А ты не видишь? У них учебный поединок.
— Почему у них дошло до учебного поединка? — не отставал капитан.
— Потому что принц вызвался показать принцессе, как надо сражаться на мечах.
Шаол оттолкнул Селену и подошел к высокородным противникам. Бой прекратился. Шаол отвел Дорина в угол. Оттуда донеслись обрывки торопливых сердитых фраз. Затем капитан снова подошел к Селене и сказал:
— Караульные отведут тебя в твои покои.
— Что? — Селена вспомнила их недавний, совсем дружеский разговор на балконе и поежилась. — Завтра испытание, и мне нужно еще поупражняться.
— По-моему, ты сегодня достаточно упражнялась. Ты знаешь, который сейчас час? Ваши занятия у Брулло закончились пару часов назад. Тебе нужно как следует отдохнуть, иначе завтра ты будешь ни на что не годна. И не приставай ко мне с расспросами. Я ничего не знаю про особенности завтрашнего испытания.
— Ну что за нелепица! — взвилась Селена.
Шаол больно ущипнул ее за руку, заставив умолкнуть. Нехемия настороженно поглядела в их сторону, но Селена махнула ей, предлагая продолжать урок с наследным принцем.
— Ты совсем спятил, толстокожее чудовище? Я просто стояла и смотрела. Я не знаю и не хочу знать, какие подозрения бродят в твоей голове.
— А ты наивная простушка, которая не понимает, почему мы не позволяем вам с принцессой развлекаться поединками?
— Понимаю. Ты меня боишься, вот и весь сказ.
— Ты слишком высокого мнения о себе.
— Капитан, я пока еще не рехнулась. Думаешь, я мечтаю вернуться в Эндовьер? — сердито спросила Селена. — Или ты думаешь, что я не представляю всех последствий побега? Я не хочу быть дичью и всю жизнь петлять, запутывая следы. Или ты думаешь, я не понимаю, почему меня выворачивает, когда мы с тобой бегаем по утрам? Да потому, что мое тело еще не оправилось после соляных копей. Мне надо не только есть и спать. Мне надо набирать силы и восстанавливать утраченные навыки. Тебе бы меня поддержать, а ты…
— Пусть я не знаю, как у преступников рождаются их замыслы, зато я знаю другое: преступники всегда думают о побеге.
Селене хотелось изрубить его на кусочки, но вместо этого она стала молотить руками воздух.
— До этого момента я ощущала себя виноватой. Пусть совсем немножечко, но виноватой. Ты меня избавил от этого чувства. Я ненавижу сидеть в клетке! Даже в роскошной клетке из нескольких комнат, где от скуки можно рехнуться. Ненавижу караульных и всю эту придворную чепуху. Ненавижу тебя, когда ты велишь мне не выделяться из толпы. Брулло открыто восхваляет Кэйна. Это можно. Кэйну можно показывать, на что он способен, а мне нельзя, да? Я должна сидеть в уголочке и не привлекать к себе внимания. Ненавижу ваши бесконечные «нельзя»! И больше всего я ненавижу тебя!
Капитан притопнул ногой.
— Все слова изрыгнула?
В его взгляде не было и намека на доброту. Уходя, Селена сжимала кулаки, мечтая впиться капитану в глотку.
ГЛАВА 19
Кальтена сидела в кресле у камина. Оттуда ей было удобно наблюдать за герцогом Перангоном. Герцог стоял возле тронного подиума и беседовал с королевой. Как жаль, что Дорин ушел час назад и ей не удалось переброситься с ним хотя бы несколькими словами. Кальтена досадливо кусала губы. Она почти все утро провела в приготовлениях, выбирая наряд и прическу. А как красиво ей уложили волосы! Иссиня-черные локоны окаймляли ее лицо с золотистой кожей. Естественно, кожа Кальтены не была золотистой от природы, но то, чего не существовало в природе, с лихвой возмещали всевозможные пудры, помады, румяна и прочие средства из арсенала красоты. Пусть тугая шнуровка корсажа на ее желто-розовом платье грозила сломать ей ребра, а нитки жемчуга и брильянтов сдавливали шею, Кальтена стойко выносила эти тяготы и заставляла себя непринужденно улыбаться. Хотя Дорин и ушел, зато в зале неожиданно появился Перангон. Это был поистине подарок судьбы, ибо герцог редко посещал придворные ассамблеи.
Пора напомнить о себе. Кальтена церемонно поднялась с кресла. Странно, что герцог ее не заметил. Вероятно, он куда-то спешил, потому что откланялся королеве и пошел к двери. Кальтене не оставалось иного, как оказаться на его пути. Глаза Перангона сразу стали голодными. Кальтена сжалась внутри, убеждая себя, что все мужчины одинаковы.
— Приветствую вас, госпожа Кальтена, — произнес герцог, отвесив ей низкий поклон.
— Здравствуйте, ваша светлость, — улыбнулась она, стараясь как можно глубже спрятать свое отвращение к герцогу.
— Надеюсь, вы пребываете в добром здравии, — сказал Перангон, предлагая ей руку.
Кальтена снова улыбнулась и приняла его руку. Герцог имел внушительный животик, однако руки оставались сильными.
— Благодарю, ваша светлость. Ну как можно не быть в добром здравии, находясь в столь удивительном месте? А как вы? Мне кажется, я целую вечность вас не видела. Ваше появление здесь — на редкость приятный сюрприз.
Перангон одарил ее заученной улыбкой.
— И я скучал по вашему обществу, госпожа Кальтена.
Она постаралась не морщиться от прикосновения мясистых волосатых пальцев герцога к ее драгоценной коже и даже наклонила к нему голову.
— Надеюсь, что и ее величество тоже пребывает в добром здравии. Ваша беседа с нею была приятной?
Заниматься подобными расспросами было небезопасно, особенно учитывая, что ее нахождение в замке целиком зависело от милости герцога. Кальтена познакомилась с ним прошлой весной и считала это редкой удачей. Добиться от него приглашения ко двору особого труда не составило. Кальтена знала, что герцог любит прогуливаться в одиночестве, и просто попалась ему на пути, предварительно отделавшись от бдительной компаньонки, приставленной к ней отцом. Однако Кальтена приехала в замок не только ради наслаждения придворной жизнью. Ее не устраивала роль богатой провинциальной невесты, которую отец намеревался выдать замуж с выгодой для себя. Ей надоели провинциальные склоки и местные дурни, готовые исполнять любую ее прихоть.
— Хвала небесам, королева на здоровье не жалуется, — сказал Перангон, сопровождая Кальтену в ее покои.
Она шла, придумывая благовидные предлоги, чтобы расстаться с герцогом у дверей. В животе противно свербело, будто она съела что-то несвежее. Герцог не скрывал, что хочет ее. Правда, он не позволял себе загрести ее своими ручищами и завалить на постель, но привык всегда получать желаемое. Тем более что она сама ему намекнула, что отблагодарит за приглашение в столицу. Герцог сразу же понял намек и теперь дожидался случая напомнить Кальтене о данном обещании. В прошлый раз она отговорилась приступом мигрени. Что же придумать на этот раз?
— Но у ее величества есть иные заботы. Мать не может не волноваться за сына-жениха.
Кальтена заставила себя спокойно выслушать это. Прежде всего — спокойствие. Ну и вежливое любопытство, будто женитьба принца касается ее постольку-поскольку.
— Значит, в скором времени нас ждет радостное известие о помолвке его высочества?
Этот вопрос тоже был из категории опасных.
— Я искренне на это надеюсь, — пробурчал герцог, однако его лицо под копной рыжих волос помрачнело, а на щеке проступил зубчатый шрам. — Ее величество составила внушительный список претенденток на роль невесты принца. Все они — из достойных семей. Королеву устроила бы любая из них.
Герцог осекся, вспомнив, с кем ведет разговор. Кальтена захлопала ресницами, изображая полную незаинтересованность.
— Простите мое любопытство, — замурлыкала она. — Я ни в коем случае не смею вторгаться в дела королевской семьи.
Кальтена заставила себя погладить его пальцы, отчего ее сердце заколотилось еще сильнее. Что же это получается? Дорину вручен список невест, одобренных королевой? Кто входит в тот список? И как ей… Нет, об этом она будет думать потом. Сейчас нужно перво-наперво выяснить, кто стоит между нею и короной, о которой Кальтена мечтала и которая ей часто снилась.
— Тут не за что извиняться, — сказал герцог, и у него заблестели глаза. — Идемте к вам. Расскажете, чем занимались все эти дни.
— Ничего примечательного, если не считать знакомства с удивительно интересной молодой особой, — с деланым равнодушием ответила Кальтена.
Они шли по светлому коридору стеклянной части замка.
— Что за особа? — насторожился герцог.
— Новая подруга Дорина. Мне он ее представил как госпожу Лилиану.
Герцог заметно напрягся.
— Вы с нею виделись?
— Да. Она очень учтиво меня встретила.
Врать Кальтена умела гладко и складно.
— И давно принц вас с нею познакомил?
— Сегодня, — продолжила врать Кальтена. — Потом он был вынужден нас оставить, а госпожа Лилиана призналась мне, что Дорин к ней неравнодушен. Я искренне желаю, чтобы она значилась в списке королевы.
Естественно, Кальтена надеялась ненароком что-нибудь выведать о своей сопернице. Но услышанное ею заставило ее сердце забиться в третий раз, теперь уже от радости.
— Госпожа Лилиана? Нет, она в списке королевы не значится.
— Бедняжка. Представляю, как это разобьет ей сердце, — защебетала Кальтена, видя, что шея и лицо Перангона заметно побагровели, а сам он сердито запыхтел. — Еще раз говорю: не мне совать нос в подобные дела, но менее часа назад Дорин сказал…
— Что он сказал? — загремел герцог.
Его гнев был направлен не на Кальтену, а, естественно, на так называемую госпожу Лилиану. Как вовремя эта аппетитная дурочка сообщила ему столь ценные сведения.
— Дорин признался, что очень к ней привязан. Можно сказать, он в нее влюблен.
— Быть того не может!
— Прикажете считать его высочество лгуном? — Кальтена изобразила благородное негодование. — Как все это трагично! Принц должен понимать: его родители не согласятся на их брак.
— Это не трагично. Глупо это, вот что!
Они остановились напротив двери, ведущей в комнаты Кальтены. Гнев сделал герцога более откровенным, чем следовало.
— Это глупая, безрассудная и невозможная затея.
— Невозможная? Почему?
— Когда-нибудь я объясню.
Снизу, из сада, донесся прерывистый бой часов. Перангон повернулся на их звук и сказал:
— Меня ждут на заседании совета.
Потом он наклонился к уху Кальтены, обдавая ее жарким и влажным дыханием, и шепнул:
— Быть может, я навещу вас вечерком?
Прежде чем уйти, Перангон проехался рукой по ее ягодице. Кальтена проводила его взглядом и, когда он скрылся за поворотом, брезгливо передернула плечами. Она вовсе не жаждала сегодня вечером принимать у себя этого сладострастного пузана. Но если с его помощью она станет ближе к Дорину…
Кальтене еще предстояло выяснить, кто ее соперницы, но сначала нужно приложить усилия и оторвать коготки Лилианы от принца. Входит эта заносчивая девка в список или нет, а угрозу она представляет. И если герцог тоже ненавидит Лилиану, лучше не ссориться со столь могущественным союзником. Уж он-то сумеет отодрать эту пиявку от Дорина.
Идя на обед в Большой зал, Дорин и Шаол почти не разговаривали. Принцессу Нехемию благополучно вернули в ее покои, где ей ничего не угрожало. Оба согласились, что Селена повела себя глупо, толкнув принца на поединок с Нехемией. Но и Шаолу было нельзя оставлять ее без присмотра, тем более что труп претендента никуда бы не сбежал.
— Вы, кажется, сдружились с этой Селеной, — холодным тоном заметил принцу Шаол.
— А мы ревнуем? — усмехнулся Дорин.
— Меня больше заботит ваша безопасность. Она умеет быть привлекательной. Она способна поразить вас своим умом. Но при этом она не перестает быть ассасином.
— То же самое я слышал от отца.
— Вы это услышите от любого здравомыслящего человека. Хоть она и согласилась быть вашей защитницей, держитесь от нее подальше.
— Нечего мне приказывать!
— Это не приказ. Можете считать мои слова настоятельным дружеским советом.
— Скажи, ну зачем ей меня убивать? Она же прекрасно знает, чем это кончится. Думаешь, ей не хочется жить? Еще как хочется. И ей нравятся знаки внимания с нашей стороны. Если Селена до сих пор никого не убила и не попыталась сбежать, с какой стати она решится на такую глупость сейчас? Ей есть что терять. — Дорин похлопал капитана по плечу. — Ты беспокоишься больше, чем надо.
— А у меня должность такая: беспокоиться за безопасность королевской семьи.
— Тогда к двадцати пяти годам ты поседеешь, и Селена точно тебя не полюбит.
— Дорин, что за ерунду вы говорите?
— По-моему, она решила немного изменить направленность своего, скажем так, ассасинства. Зачем ломать тебе шею, если можно разбить твое сердце? И тогда тебе поневоле придется бросить ее в тюрьму или даже убить.
— Напрасно, Дорин. Такие, как Селена, не в моем вкусе.
Не желая дальше злить друга, Дорин переменил тему.
— Я тут пытался понять, кто же мог убить этого Глазопожирателя. И зачем?
Золотисто-карие глаза Шаола стали почти черными.
— Я пару дней разглядывал его останки. Очень точное слово.
У капитана побледнели щеки.
— Кто-то выдрал у него все внутренности и даже… мозги. Осталась истерзанная кожа. Я послал к королю гонца с донесением, но сам не намерен прекращать расследования.
— А я думаю, Глазопожиратель напоролся на пьяных гвардейцев. Забияк среди наших хватает. Уж не знаю, чем он их разозлил, но они решили обойтись с ним так же, как он обходился со своими жертвами.
Повторяя свою версию, Дорин и сам начал в ней сомневаться. Он видел ссоры и потасовки пьяных гвардейцев. Бывало, даже принимал в них участие. Но он не помнил, чтобы гвардейцы забили кого-нибудь насмерть да еще располосовали бы труп, вытащив оттуда все внутренности. Где-то в глубине зашевелился страх.
— Думаю, мой отец только обрадуется гибели Глазопожирателя.
— Я надеюсь.
А страх не проходил. Желая прогнать его, Дорин улыбнулся и обнял капитана за плечи.
— Ты у нас дотошный. Обязательно докопаешься. Возможно, даже завтра, — прибавил он, входя вместе с Шаолом в Большой зал.
ГЛАВА 20
Селена со вздохом захлопнула книгу. Как отвратительно все закончилось! Она встала и вышла из спальни, не зная, чем заняться. Наверное, Шаол по-своему прав, и не надо было устраивать состязание Нехемии с наследным принцем. Селене хотелось извиниться перед капитаном, но то, как он вел себя с нею… Она мерила шагами комнату. Конечно, у капитана королевской гвардии есть дела поважнее, чем сторожить самую знаменитую преступницу Адарлана. Да, она все понимает. Ей совсем не нравится быть жестокой, но… капитан заслужил такое обращение.
Селена злилась на свое поведение в зале. Вела себя как дура. Зачем-то стала объяснять капитану, почему ее выворачивает по утрам. Наговорила кучу резкостей. А он поверил ей? Или может, возненавидел после таких слов? Селена взглянула на распухшие и покрасневшие пальцы. Доупражнялась. Когда она успела превратиться из самой опасной узницы Эндовьера в столь жалкое существо?
Конечно, ей бы сейчас не себя жалеть, а подумать о завтрашнем испытании. И об убитом Глазопожирателе. Селена, как могла, согнула и расшатала все дверные петли, и теперь все двери открывались со скрипом. Если кто к ней и проникнет, она услышит заранее. Ей удалось стащить у растяпистой портнихи несколько иголок и спрятать в куске мыла. Из иголок, если их соединить, получится маленькая пика. Лучше, чем совсем ничего, особенно если убийца охотится за претендентами. Селена резко дернула руками, помогая мозгу избавиться от тревожных мыслей. Она направилась в комнату для игр и музицирования. Конечно, в карты сама с собой не поиграешь, да и гонять бильярдные шары радости мало.