– Не мешает. Но я могу ошибиться. Мне кажется, что этот человек обычно «себе на уме». Он расчетлив, конкретен, достаточно закрыт. В работе должен быть целеустремленным и очень практичным. Более того, я уверен, что он продумывает каждый свой шаг. Во всяком случае, он шел на достаточном расстоянии от водителя, держась ближе к нам, чтобы подчеркнуть свой статус. Судя по его часам, это подарок либо самого Энцо, либо кого-то из прежних боссов. Но думаю, что такой человек, как ваш Альберто, не стал бы носить часы, которые ему подарил другой шеф. Значит, это подарок Энцо. Тогда получается, что Альберто работает с ним достаточно давно, хотя я его ни разу не видел. Видимо, чаще всего он выполняет поручения именно во время путешествий Бинколетто по миру. Альберто любит и умеет зарабатывать деньги, хороший организатор. Очень рационален и практичен. Даже свое резкое недовольство поведением Белами он держал под полным контролем. Сознательно ограничивает себя рамками, за пределы которых не пытается выходить. Такие люди обычно ищут престижную и надежную работу с хорошим заработком. Очевидно, служба у Энцо его полностью устраивает. Из таких, как Альберто, получаются прекрасные менеджеры и руководители среднего звена. И вместе с тем он достаточно самолюбив. Когда Фостер дал ему ключи и Альберто должен был заменить темнокожего водителя, было заметно, как это ему неприятно, хотя он не только не возражал, но и поддержал это решение и сел за руль автомобиля. Но зато за банкиром он поехал уже с большим удовольствием, очевидно, потому, что должен был отправиться в аэропорт на другой машине.
– Браво, – сказала Джина, – этот анализ за те минуты, которые вы видели Пастроне, по меньшей мере удивляет. Я просто поражена. Вы очень наблюдательный человек.
– Это моя профессия, – пояснил Дронго, – зато ничего большего я делать не умею.
– Вам и не нужно, – убежденно произнесла Джина. – Человек, умеющий так просчитывать характеры людей, может быть одинаково успешен и в бизнесе, и в любом другом деле. Вы никогда не думали уйти в бизнес?
– Боюсь, что я был бы плохим дельцом, – признался Дронго. – Ведь бизнесмен должен уметь рисковать, а я бы не стал доверять человеку, которому изначально не готов поверить. Очевидно, что бизнесмену важны совсем другие качества. Интуиция, везение, умение рисковать, умение торговаться, добиваться своего… Очевидно, что моя интуиция направлена несколько в иное русло. Я уже не говорю о возможности торговаться. Даже на восточных базарах, где просто неприлично не делать этого, мне становится скучно и неудобно. И поэтому я, как правило, соглашаюсь с ценами продавца. И самое главное – я не считаю деньги мерилом успеха в жизни, мерилом счастья. Бизнесменом может стать только тот человек, который искренне убежден в том, что именно деньги являются главным стимулом его работы, и готов рискнуть ради них всем, что у него есть. А я не готов ради денег рисковать своей свободой или своими взглядами, устоявшимся образом жизни. Мне много раз предлагали достаточно крупные гонорары, чтобы я согласился на работу, которая претит моему характеру, моим убеждениям. И тогда я отказывался. Кажется, в Библии сказано: «Что стоит человек, если он завоюет весь мир, но потеряет при этом свою душу?» Вот поэтому я и не хочу терять свою душу.
Джина молчала. Она подняла руку, подзывая официанта и попросив его принести ей еще один коктейль. Дронго попросил еще чашку зеленого чая.
– Боитесь, что немного выпьете и потеряете контроль над собой? – ехидно спросила она.
– Нет. Просто мне нравится чай, – ответил он. – А вы встречались раньше с этим швейцарским банкиром?
– Встречалась, – нахмурилась Джина, – очень неприятный тип. Не люблю я таких. Наверное, мне больше нравятся наши мужчины – раскованные, общительные и веселые. А этот спокойный тип, кажется, никогда в жизни не повышал голоса. Очень педантичный, скрупулезный, всегда говорит негромким голосом. Носит очки – кажется, у него плохое зрение. И смотрит на весь мир через эти очки очень недоброжелательно. Видите, я тоже немного могу работать психоаналитиком. Хотя до вас мне, конечно, далеко.
Официант принес заказанные коктейль и чай. Джина взяла свой бокал и неожиданно сказала:
– Я рада, что вы решили с нами поехать. Будет не так скучно. Мужчины обычно охотятся и ни о чем, кроме охоты, не могут говорить.
– Там будут еще две женщины, – напомнил Дронго, – кажется, двое гостей прибывают со своими дамами.
– Я их уже один раз видела в Швейцарии, – пояснила Джина. – Этих дамочек волнуют только магазины и счета, которые оплачивают их мужчины. Все остальное им не слишком интересно. Одна из них однажды спросила меня: «Кто такой Вильгельм Телль, о котором все говорят? Он был известным писателем или художником?» Только не смейтесь. Вот такие у нас бывают дамы. Хотя нужно отдать им должное: они словно сошли с подиумов лучших домов моды. Рядом с ними я чувствовала себя просто неповоротливой и толстой уродиной с неприметной внешностью.
– Не нужно напрашиваться на комплимент. Вы прекрасно выглядите.
– Завтра вы будете говорить иначе, – пообещала она, – когда увидите этих красавиц, которые ждут нас в Сан-Сити. Особенно меня поражают их ноги. Вы не знаете, почему у славянок бывают такие невероятные ноги?
– В смысле – красивые?
– Безупречные, – вздохнула Джина. – Просто смотри и любуйся.
Дронго улыбнулся.
– Чему вы улыбаетесь? – не поняла она.
– У моего отца был многолетний друг, – пояснил эксперт, – довольно известный адвокат в Баку, Николай Арташесович Ереванцев. Он всегда говорил отцу, что он «ножист», так как считает, что самое главное в женщине – это ее безупречные ноги. И он влюблялся именно в эти ноги.
– Интересно, что отвечал ваш отец?
– Смеялся и говорил, что это неправильно. Хотя еще бельгийский писатель Луи Поль Боон однажды заметил, что девяносто девять процентов мужчин на вопрос «что вам более всего нравится в женщине?» сразу ответят, что душа – и тут же посмотрят на ее ноги.
– Значит, ваш отец не был «ножистом»?
– Нет. Он был, как бы это лучше сказать по-итальянски… Он был «мордистом», то есть его привлекала прежде всего красота женского лица. Есть разные вкусы. Кому-то нравятся тяжелые фигуры с мощной филейной частью, кому-то – подтянутые тонкие фигуры, как у подростков, кому-то – длинные красивые волосы. У каждого свой небольшой бзик.
– А что нравится вам? – с вызовом спросила Джина.
– Глаза, – ответил Дронго, – глаза, наполненные смыслом. Пустые глаза при самом идеальном теле делают женщину похожей на надувную куклу, которую продают для робких, застенчивых мужчин или подростков. Собственно, куклу можно сделать по любому размеру и стандарту, с любой внешностью. А вот умные глаза подделать невозможно. Даже не умные, это не совсем правильное слово. В конце концов, даже разговаривая с Марией Кюри или Маргарет Тэтчер, вы будете остро чувствовать собственную ущербность. Я говорю о другом. Интеллект, понимание, сострадание, чувство юмора, наблюдательность, скрытая эмоциональность – все это отражается в глазах. И подделать это практически невозможно. Даже если вы слепой, этот интеллект вы все равно почувствуете.
– Вы странный человек, – в который раз произнесла Джина, – но с вами интересно… – Она посмотрела на часы: – Уже второй час ночи.
– Идемте спать, – предложил Дронго. – Я провожу вас до вашего номера.
Она согласно кивнула. Они поднялись к ней на этаж. Джина открыла дверь своего сьюта и обернулась к Дронго.
– Спокойной ночи, – протянула она ему свою узкую ладонь.
– Спокойной ночи, – он поцеловал ей руку. – Не забудьте закрыть дверь изнутри и никому ночью не открывайте. Предупреждения висят во всех номерах.
– Я не пугливая, – улыбнулась она, – и не думаю, что ночью кто-то захочет полезть именно в мой номер. Но все равно спасибо за вашу заботу.
Она вошла в номер, закрывая за собой дверь. Он повернулся и пошел по коридору. Его сьют был рядом с номером, который занимал приехавший банкир. Дронго увидел, как дверь открылась и из номера вышел мужчина среднего роста, одетый в куртку и кепку. Он взглянул на эксперта и, отводя глаза, быстро пошел по коридору. В этот момент раздался телефонный звонок, и незнакомец достал аппарат.
– Я уже еду, – сообщил он, – буду минут через двадцать или двадцать пять.
Он обернулся, посмотрел на подходившего к своему номеру Дронго, который как раз собирался открыть дверь, и поспешил к кабине лифта. Эксперт вошел в номер и заперся. Очевидно, это был тот самый банкир, о котором они говорили. Он был в очках и говорил очень негромко. Интересно, куда он может направляться в такое позднее время? Или Фостер не предупредил его, что в этом городе нельзя ночью ходить по улицам, особенно после двух часов ночи? Нужно быть осторожнее…
Дронго вошел в свой номер, раздеваясь на ходу. Нужно еще раз принять душ, но он очень устал. Лучше принять его завтра утром. Он лег в кровать, глядя на изумительную перспективу спокойного океана, освещаемого взошедшей над ним луной, и закрыл глаза, проваливаясь в сон.
Дронго вошел в свой номер, раздеваясь на ходу. Нужно еще раз принять душ, но он очень устал. Лучше принять его завтра утром. Он лег в кровать, глядя на изумительную перспективу спокойного океана, освещаемого взошедшей над ним луной, и закрыл глаза, проваливаясь в сон.
Утром раздался резкий требовательный телефонный звонок. Дронго открыл глаза. Звонил его городской телефон. Он нахмурился. Кому могло понадобиться звонить ему так рано утром в номер гостиницы? Если кто-то из близких, то они вполне могли набрать номер его мобильного телефона. И вообще очень мало людей знает, что он находится в Кейптауне. А об этом отеле вообще никто не знает. Часы показывали половину восьмого утра. Недовольный тем, что его разбудили, эксперт наконец протянул руку, поднимая трубку.
– Я вас слушаю, – мрачно ответил он.
– Извините, что беспокою вас так рано утром, – услышал он тревожный голос Энцо Бинколетто.
– Ничего, – Дронго сразу приподнялся. – Что-нибудь случилось?
– Да. Случилось. Большое несчастье. Я даже не знаю, как мне реагировать… Можно я зайду к вам?
– Прямо сейчас?
– Да, конечно. Извините, что так рано утром…
– Энцо, мы друзья, – напомнил Дронго, – и вы пригласили меня в эту поездку. Перестаньте извиняться и приходите. Я вас жду…
– Спасибо.
Дронго поднялся. Половина восьмого утра. Что такого ужасного могло случиться в это время? Он прошел в ванную, почистил зубы и успел надеть халат, когда в номер позвонили. Он открыл дверь. На пороге стоял растерянный и напуганный Бинколетто. Он был в костюмных брюках и спортивной майке, очевидно, надетой впопыхах. Дронго посторонился, пропуская его внутрь. Бинколетто оглянулся и быстро вошел.
– Случилось ужасное, – сообщил он. – Мне позвонили из полиции. Они будут здесь через десять минут. Я хотел бы вас попросить поехать вместе со мной.
– Что случилось? – спросил Дронго. – Вы не сказали, что именно случилось.
– Не сказал? Да, конечно, не сказал. Произошла ужасная трагедия. Сегодня ночью убили Стивена. Вы можете себе представить? Его убили! И именно поэтому офицеры полиции собираются приехать за мной…
Глава 5
Дронго прекрасно понимал состояние ворвавшегося к нему Энцо.
– Идите одевайтесь, – посоветовал он, – я буду готов через десять минут.
Как только Бинколетто вышел, он бросился в ванную. На бритье и утренний душ ушло пять минут, еще две минуты, чтобы одеться, и еще минута, чтобы спуститься в холл. Через восемь минут он был уже в холле отеля. Как раз в это время приехали сотрудники полиции. Один был темнокожий, другой – явно выходец из Азии, скорее всего, из Индокитая. Они явно кого-то ждали. Бинколетто появился через пять минут. Было заметно, как он волнуется.
– Здравствуйте, господа. Я – Энцо Бинколетто. Вы мне звонили?
– Да, – сказал офицер, выходец из Азии, – наш шеф хочет с вами поговорить. Вы можете прямо сейчас поехать вместе с нами?
– Конечно, – Бинколетто взглянул на Дронго. – Можно, чтобы со мной поехал мой друг?
– Какой друг? – не понял офицер, оглянувшись на Дронго. – Нет, конечно, нельзя. Никто вас ни в чем не обвиняет. Наш шеф хочет побеседовать с вами о погибшем. В его записной книжке указано, что вчера он должен был встретить вас в аэропорту и заказать для вас ужин.
– Все так и было, – подтвердил Энцо, – но мы расстались с ним вчера ночью в отеле. А мой друг работает…
– Я его адвокат, – шагнул вперед Дронго, – и по закону вы не имеете права отказывать нам в совместной поездке на беседу с вашим руководством. Даже если господина Бинколетто вызывают в качестве свидетеля.
Офицеры переглянулись.
– Хорошо, – решил старший, – поедем вместе.
Они прошли к их автомобилю и уселись за заднее сиденье за решеткой. Бинколетто поморщился.
– Никогда в жизни не сидел в подобных… повозках, – признался он.
– Ничего, – успокоил его Дронго, – вы едете туда свидетелем, а не подозреваемым.
– Несчастный Стивен, – вздохнул Энцо. – Как это могло случиться? Я просто не представляю. Наверное, попал в автомобильную аварию. Хотя вчера он пил немного. Но, может, его ударила другая машина? Я спрашивал, что произошло, но они ничего не объясняют. Говорят только, что мистер Фостер погиб и мне нужно приехать в отдел криминальной полиции.
– Успокойтесь, – посоветовал Дронго, – мы скоро все узнаем. Лучше позвоните Джине и Альберто, чтобы те не волновались. Иначе они начнут вас искать.
– Да, разумеется, – Бинколетто достал телефон и набрал номер своего помощника. – Альберто, это я, здравствуй. Нет, я не в своем номере. Я еду в полицию вместе с господином экспертом… Да, с тем самым… А ты предупреди Джину, что мы можем задержаться. И ничего не говори Полю, пусть не волнуется.
Альберто, очевидно, что-то спросил. Энцо закрыл телефон рукой и взглянул на Дронго.
– Он спрашивает, зачем я еду в полицию.
– Скажите, что они вас вызвали, – посоветовал Дронго, – пока лучше не беспокоить наших друзей.
– Они меня вызвали, – быстро сообщил Бинколетто. – Да, вдвоем. Когда вернусь, я сообщу. До свидания… – Он положил телефон в карман и вздохнул: – Какой ужас, бедный Стивен… Кто мог подумать, что все так закончится?
Дронго ему не ответил. Оставшуюся часть пути они провели в тягостном молчании.
В двухэтажном здании полиции в это раннее утро было много сотрудников. Практически все были темнокожими. Бинколетто и его спутника провели на второй этаж, где находился кабинет начальника криминальной полиции, и попросили подождать. Энцо судорожно вздохнул и согласился. Дронго сел рядом с ним.
– Нельзя так волноваться, – недовольно сказал он.
– Не забывайте, сколько мне лет, – напомнил Бинколетто. – У меня повышенный сахар и еще гипертония. Все один к одному.
Именно в этот момент их позвали. Они вошли в кабинет в полной уверенности, что здесь тоже будет темнокожий руководитель отдела, но их встретил белый мужчина лет пятидесяти. Широкоплечий офицер очень походил на гангстера из американских фильмов тридцатых годов. У него был сломанный нос, тяжелая челюсть, широкие брови – и уставшие, мудрые глаза, какие обычно бывают у людей, вернувшихся с войны, знающих цену жизни и смерти. Это был руководитель криминальной полиции города Георг Глейстер, один из тех, на ком еще мог держаться правопорядок в этом городе. Глейстер работал в полиции уже больше четверти века, и его не заменяли темнокожим только потому, что он был одним из лучших специалистов в стране по расследованию тяжких преступлений.
– Здравствуйте, господин Бинколетто, – приветливо кивнул им Глейстер, – извините, что вытащили вас так рано утром из постели. Это, очевидно, ваш адвокат? Очень приятно. Садитесь, – он чуть привстал, показывая на стоявшие перед его столом стулья. Фамилию «адвоката» он узнавать не стал, ему она была не нужна. Дронго понимающе усмехнулся, усаживаясь на стул рядом c Энцо.
– У меня к вам только несколько вопросов, – начал Глейстер.
– Я вас слушаю, – кивнул Бинколетто. – Но прежде объясните мне, что именно случилось с моим другом.
– Разве вам не сказали? – удивился Глейстер.
– Сказали, что он погиб, – ответил Энцо, – но никаких подробностей не сообщили.
– Его зарезали, – ровным голосом сообщил Глейстер, – вчера ночью, прямо у его дома. Примерно в час ночи.
– Какой кошмар, – качнулся на своем месте Бинколетто. – А я думал, что это банальная автомобильная авария…
– Он должен был вчера встретиться с вами, – напомнил Глейстер, – так написано в его ежедневнике.
– Он встречал нас в аэропорту, – подтвердил упавшим голосом Энцо, – а потом мы вместе поехали в отель «Двенадцать апостолов» и через некоторое время отправились ужинать. В ресторан… Я забыл название ресторана.
– «Лунная дорога», – подсказал Дронго.
– Да, ресторан назывался именно так, – вспомнил Бинколетто. – Мы сидели там довольно долго, а потом он отвез нас домой.
– Кто это «мы»? – уточнил Глейстер. – Вы и ваш адвокат?
– Да. Но еще была моя помощница Джина Ролланди, – ответил Энцо, – мы ужинали вчетвером.
– Она выходила сегодня из отеля? – спросил Глейстер.
– Нет, не знаю… Не думаю… – смешался Бинколетто. – Или вы думаете, что это она зарезала моего друга?
– Я ничего не думаю. Я только спрашиваю.
– У синьориты Ролланди есть абсолютное алиби, – пояснил Дронго, – до половины второго ночи она была вместе со мной в баре отеля. Можете уточнить у бармена.
– Это не абсолютное алиби, – устало возразил Глейстер. – У нас довольно прохладные ночи, сказывается близость двух океанов. А тело нашли под утро. Возможно, его убили не в час ночи, а немного позже. Эксперт рассчитал время по температуре тела. Но вы понимаете, что это не самый точный расчет. Разница в полчаса вполне может иметь место.
– Но у синьориты нет автомобиля, – сказал Дронго, – а если она рискнула и поехала на место убийства в такси, то ее легко можно вычислить, проверив всех таксистов, которые дежурили сегодня ночью у отеля «Двенадцать апостолов».