– Постой, , – перебил боярина Андрей. – Резань тут причем, я же про Москву спрашиваю.
– А притом, что незадолго до этого выдал князь Федор свою дщерь за князя Ивана Владимировича [52], сына Храброго.
– И что с того? – не унимался Андрей.
– А то! По докончанию признавал резанский князь Федор московского князя Василия Дмитриевича [53] старшим братом, а его дядьку Владимира Андреевича [54] и князя Юрия Дмитриевича [55] равными братьями. И по докончанию целовал крест быть заодно с московским князем, не задирать татар, тьфу ты, прости меня господи, не ездить в Орду и не принимать послов татарских. Взамен же московский князь обещал защиту своему родственнику. А за это правда отписал себе земли, отнятые нами в Мещерском юрте, и посадил там своего наместника.
По уговору судить-рядить обиды между нашим князем и пронскими княжатами должен был митрополит, а ежели князь Пронский учинит обиду и не возвернет обидное, то великий князь Василий Дмитриевич заставит его исправиться.
– Все понял я, – такие отношения были Андрею знакомы. – Московский князь типа крышует резанского князя. То есть типа третейского судьи выступает в спорах.
– Не ведаю, что ты там говорить изволишь. Не понятны мне сии слова, боярин. Но, да ладно. Еще обязался наш князь помириться с князьями Новосильским и Тарусским, ибо держали те руку Московского князя, а вот мириться с Литвой наш князь мог не иначе, как обговорив все с Московским князем.
– Хорошенький договор заключил князь… Вы же по сути попали в зависимость от Москвы!
– А что делать было? – пожал плечами Костя. – Людишек в княжестве – кот наплакал. С Литвой в соре, с Новосильским и Тарусским князьями в ссоре. А главное – выход ордынский задолжали за несколько лет. Тридцать тысяч рублей задолжала Рязань выхода. Бояре стали отъезжать, кто на Москву, кто на Литву. Смерды и те побегли из княжества, а Московский и Тверской князья тому и рады. Переманивали смердов, обещали льготы на двадцать лет дать крестьянам. Землю раздавали переметнувшимся к ним боярам.
Только с Литвой замирились, как князь Иван Пронский опять за старое взялся, сбегал в Орду и воротился с ярлыком на великое княжение от хана Булата [56] да еще с послом ханским, а следом за ними рать шла татарская, что дал в помощь Пронскому князю ордынский хан.
Судя по пространному повествованию боярина, московские дела были малоинтересны резанцу и рассматривались им только через призму интересов Резанского княжества.
– Я сам-то в те годы мальцом был еще, – продолжил пространное повествование боярин. – Но отец сказывал, что обрушился князь Иван Пронский на князя Федора Ольговича всей силою татарскою. Князь наш бежал за Оку. К чести князя московского он остался верен своему слову и дал войско, послав своих воевод. На реке Смевде сеча была великая. Татары разбили московскую рать. Коломенский воевода Игнатий Жеребцов был зарублен татарским мурзой, а Муромский воевода Семен Жериславич попал в плен к бесерменам. Но, слава богу, все обошлось. Пронский князь не стал задирать Москву, как татары возвернулись назад, так полюбовно и решили дело с нашим князем. Оставил резанский стол Иван Пронский князю Федору, так приговорил митрополит и московский князь.
По смерти великого князя на Резанском столе вокняжил сын его, Иван Федорович , наш нынешний князь. Было это лет семь назад. А за пару лет до этого преставился Великий Князь Московский Василий Дмитриевич. Он сына своего малолетнего поручил опекунам: жене – дочери Витовта, тестю своему, Витовту [57] значит, а также князьям Андрею [58] и Петру [59] Дмитриевичам – братьям своим, и детям князя Серпуховского – Семену и Ярославу. Эти два князя по завещании отца своего, князя Владимира Андреевича Серпуховского [60], владели Серпуховом, Боровском, Радонежем, Угличем и Городцом, что на Волге.
Но власть взяла в свои руки княгиня Софья Витовтовна, а поддержал ее митрополит и боярин Всеволожский. В ночь смерти великого князя, митрополит, сказывают злые языки, послал боярина Акинфа Ослябиева – родича Осляби, что отличился на Куликовом поле, к князю Юрию Дмитриевичу, чтобы тот пришел на Москву не мешкая и присягнул малому Василию. Говорят, что дед юного княжича, старый Витовт, заставил царя Ордынского Махметку [61] ярлык дать на княжение своему внуку, только год в ярлыке не вписан был.
Князь Юрий в пути уже вызнал про ярлык, заподозрил неладное и воротился. И предъявил свои права на великокняжеский стол. Князь Юрий, муж годами зрелый, стяжал за свою жизнь славу воинскую победителя татар. Ходил на Казань и Булгар да на Руси повоевал он немало. К тому времени сыновья его вошли в силу, у него их четверо: Василий [62], Дмитрий Большой [63], Дмитрий Меньшой [64], и Иван [65], – перечислил княжичей боярин. – Васька с Дмитрием Большим, его еще Шемякой кличут, уже тогда отцу в затылок дышали. Разное говорят про то, не знаешь чему и верить. Но решение приняли они всем миром, всей землей. Послал вестников князь Юрий по отчине своей – собирать людей охочих. Да, дело– то небыстрое, а пока княгиня Софья с князем Юрием сговорились перемирие держать до Петрова дня [66] значит.
Князь Василий с матерью времени не терял даром, тоже готовился. Изгоя, дядьку своего, князя Константина [67], пожаловал уделом, отдав ему Ржеву. Князю Петру Дмитриевичу пожаловал волости Шагебал и Ликурги. Заручившись их поддержкой, он с дядьками своими и воинством московским двинулся на Кострому.
Послухи предупредили Юрия, и он бежал в Нижний. В погоню за ним отправили его брата, князя Андрея. Опять же иные людишки плетут невесть что… Будто бы князь Андрей не дошел до брата и вернулся, имея тайный сговор с ним. Нам то неведомо. Да и без разницы сие.
Митрополит Фотий [68] мотался туда-сюда, пытаясь примирить Юрия с братичадом. Юрий просил перемирия. А тем временем пришел ответ от Витовта.
– Постой, - перебил Андрей рассказчика. – Витовт тут каким боком затесался?
– Что тут непонятного? Али забыл, кому поручил покойный князь чадо свое? Слушай дальше, – боярин двумя большими глотками осушил очередной кубок с вином, потянулся за пирогом с зайчатиной, день-то непостный, скоромное кушать можно. Откусил. Тщательно прожевал и вновь ухватился за заботливо наполненный Андреем оловянный кубок. – Юрий муж умный, быстро смекнул, что Василий занял великокняжеский стол без дозволения хана, и тянул время – собирал войска, а сам грамотки отписывал в Орду.
– Это-то откуда известно?
– Шила в мешке не утаишь. Митрополит торопился решить дело миром и по– скорому, покуда не вмешался царь. Очень не хотелось ему ордынцев вмешивать, тем паче что следом за ярлыком ханским придет татарская рать. По нашей земле, заметь, придет, через Резанское княжество…
– Так вот почему ты все знаешь! – догадался Андрей. – Следили за соседями?
– Послухи есть везде и у всех. Есть они и у нашего князя, и бояр больших. Ты вот не успел объявиться тут, а, поди ж, на Москве уже знают о тебе… Так-о. Но слушай дальше.
Бог, видя такое, послал кару на города русские – Галич и другие города. Может быть кары небесной испугались князья, а может что другое, но договорились они решить дело миром, отдавшись на волю хана. Мор отступил поначалу, но на Ильин день [69] вернулся пуще прежнего. Многие князья умерли в том годе. Великий князь Тверской Иван Михайлович [70], следом за ним его сын Александр [71], а ваккурат на Юрьев день [72] внук Юрий [73], – старательно загибая пальцы продолжал перечислять Костя имена умерших от мора князей. – Князь Иван Васильевич Ярославский [74], князья Андрей Меньшой [75], Семен [76] и Ярослав [77] Владимировичи как раз по осени преставились. А бояр умерло – не счесть… Да вот еще на следующий год от мора умер последний сын Серпуховского князя Владимира Андреевича – князь Василий [78]. В живых остался лишь один из всего рода – внук Владимира Андреевича, князь Василий Ярославич [79]. Так, княгиня Софья Витовтовна, от имени сына своего, князя Василия пользуясь малолетством юного княжича, отняла большую часть удела его деда. По наущению матери, князь Василий забрал себе Городец на Волге, сманивая на те земли людишек суздальских князей.
Углич, юный князь, отдал своему дядьке, Константину Дмитриевичу, – боярин замолчал, словно собираясь с мыслями. Андрей воспользовался паузой и вновь подлил вина в кубки. В трапезную плавно покачивая бедрами вплыла Ульяна, следом за ней Лукерья. Последовала очередная перемена блюд, и на столе появился непочатый кувшинчики вина взамен опустошенных собутыльниками.
Углич, юный князь, отдал своему дядьке, Константину Дмитриевичу, – боярин замолчал, словно собираясь с мыслями. Андрей воспользовался паузой и вновь подлил вина в кубки. В трапезную плавно покачивая бедрами вплыла Ульяна, следом за ней Лукерья. Последовала очередная перемена блюд, и на столе появился непочатый кувшинчики вина взамен опустошенных собутыльниками.
– Случилась в том годе другая напасть, – промочив горло, продолжил рассказывать боярин. – Витовт ратью пошел воевать Псковские земли. Москва не могла оказать помощь Пскову. Да и не стал бы внук идти против деда, мать не позволила ему. Новгородцы послам псковским указали на дверь. Рать Витовта взяла в крепкую осаду Опочку. Два дня осаждали крепость. Татары, которых привел с собой Витовт, тем времени разоряли окрестные земли.
– Татары откуда там взялись? Далековато ведь от Орды до Пскова?
– Витовт старый хитрован. Кого в той рати только не было! И русские, и литвины, и татары друга Витовта хана Махмедки. Его как раз свергли в очередной раз в Орде, так он к Витовту убежал искать спасения. Вот Витовт и позвал хана с собой в поход на Псков. Витовт сам-то двинулся на Воронечу и застрял там на три седмицы. А тем временем под Котельно псковичи разбили Литву. Сразу же замирились. Псковичи обещали тысячу рублев выплатить Витовту. Взамен Витовт должен был отпустить пленных.
В крещение псковичи с боярами московскими привезли казну. Деньги Витовт взял, но пленных не отпустил, требуя всего откупа сразу. Просил-то литовский князь три тысячи рублей еще сверх того, что привезли послы. Делать нечего, привезли еще полтысячи рублей, а Витовту все мало.
Сам митрополит приехал замирять Псков с Литвой. Москва тогда качнулась под руку Литвы, и митрополит уговаривал псковичей заплатить, сколько просит Витовт. Опасаясь, что Литовский князь двинет рать на Москву, на помощь внуку, князь Юрий предпочел отдаться на милость хана. А что ему оставалось делать? Резань наша следом за Москвой ушла под руку Литвы. Даже пронский князь крест целовал Витовту. Если бы князь Юрий выступил противу братичада, Витовт разбил бы Юрия и уже не выпустил бы из своих лап русские земли. Орда потому и казалась предпочтительней, что сохраняла самостоятельность земель русских. Не всех, конечно, но Москва сохраняла самостоятельность. Почти…
– Костя, а Резань, почему под Литву пошла? – от всех имен князей у Андрея голова шла кругом, но он уяснил главное: шла нешуточная борьба между претендентами на великокняжеский стол, которой пользовались иностранные державы, чтобы оттяпать у русских княжеств лакомые кусочки. И эта борьба отражалась на всех соседних княжествах: Тверском, Резанском и других.
– Я же сказывал уже. Людишек мало. На войско опять же серебро нужно, тех же пешцев вооружить – сколько оружия и броней надо! Крепости держать, тоже деньги не– малые нужны. А где их взять? Торговля, конечно, дает прибыток, но малый. Купцы-то по Клязьме все больше на Волгу идут. Минуя нас.
Через два года Витовт ездил в Новгород, а там знатные мужи обиду ему учинили великую, назвали его изменником и пообещали наварить медов для него и его рати, если не сгинут они по пути в лесах и болотах
Витовт хоть и был уже немолод, но собрал рать великую и летом двинул через Черный лес прямо на Порхов, взяв по пути Сабеж. С ним шла тверская рать, наш князь тоже уговор имел с Витовтом, мы тоже ходили с Литвой. Пронский князь Иван Владимирович и тот дружину посылал на помощь Витовту.
В ту пору начальственными мужьями в Порхове были посадник Григорий Кириллович Посахно и честен муж Исаак Борецкий и епископ Ефимий. Они дали литвинам откупа пять тысяч рублев. Новгородцы добавили, не с руки им воевать было. Всего же от Витовта откупились за десять тысяч рублей новгородских. Да сверх того тысячу окупа отдали за полоненных под Котельно. На пяти телегах везли откуп, столь велик он был: пятьдесят пять пудов серебра отдали новгородцы за обиду, учиненную Витовту. Тяжко стало новгородской земле, собирали тот окуп по всей земле новгородской: по рублю с десяти человек брали.
В ту пору татары чинили разор земле русской, грабили украинные земли. Большой полон увели бесермены. Царевич татарский Махмут-Ходя опустошил Галич, Кострому, Плесо и Луг. Правда, сам Галич татары не смогли взять. Дружинники князя нашего настигли татар, и была сеча. Отняли мы у татар добро и полон освободили. А воеводы наши и дядья московского князя с боярином Всеволожским ходили за татарским царевичем до самого Нижнего.
– Ты что там был? – Андрей искренне удивился обстоятельности рассказа.
– Да почитай все бояре резанские были в той рати. Да дружины московские. Только мы опосля отстали от москвичей и подловили задний отряд татарский и разбили татар наголову. А лета четыре назад татарский царевич Айдар воевал Литовскую Русь. Верст восемьдесят не дошли татары до Киева.
В тот же год Москва воевала булгар на Волге и Каме. Огромный полон взял воевода князь Палецкий Федор Давидович Пестрый [80].
Тем временем великий князь Василий отправился в Орду в улус даруга [81] московского Булата, который был лепшим другом Василия. Вскоре в Орде князь Юрий объявился. Боярин московский Всеволожский задумал выдать свою дочь за великого князя и всячески помогал ему получить ярлык на княжение.
– Да ну? – очень удивился Андрей – Дочь боярская замуж за великого князя?
– Дело обычное. Старшая дочь князя Ивана Всеволожского уже к тому году была уже замужем за князем Андреем Владимировичем Радонежским. Род Всеволожских знатен, сами они из Смоленских князей.
– И что, получилось?
– Да куда там. Но ярлык на великое княжение князь Василий получил. А Юрию отдали Дмитров – удел умершего князя Петра Дмитриевича.
– Это чтобы обиды не было князю Юрию? – решил уточнить Андрей.
– Ты что? Какое дело хану до обиды Юрия? Это Мурза Тигиня [82], из рода ширинов, выпросил удел для Юрия. В ту пору в Орде замятня вновь случилась. Сразу три царя на Орде было. Монгольский царь Кичим-Махмет [83], сын хана Тохтамыша [84], восстал против хана Махмета. Иные царевичи тоже своевольничали. Тот же монгольский царевич Айдар воевал Литовскую Русь без воли хана Махмета. Такие вот дела в Орде были…
Вернувшись из Орды, молодой княжич был посажен Улан-царевичем на стол великокняжеский в Москве. Юрий посидел-посидел немного в Дмитрове, да и съехал. Как не стало князя Юрия в Дмитрове, так мать Василия повелела наместников Звенигородского князя из Дмитрова выгнать и забрала удел под руку сына своего.
– Василий действительно взял в жены дочь боярина своего? – Андрей был уже прилично пьян и ему было без разницы, кто кого выгнал, а вот любовная тема князя заинтересовала, вдруг приспичит жениться. Хотя любовью похоже тут и не пахло совсем. Голимый прагматизм.
– Куда там. Он во всем мать слушается, а мать его против встала. Боярину Всеволожскому отказали. В жены сыну княгиня выбрала Марию, сестру Серпуховского князя Василия Ярославовича, внуку Владимира Андреевича Храброго.
– Всеволожские значит худородными оказались?
– Да ты что? Очень знатный род Всеволожские! Сам-то боярин Иван женат на дочери Микулы Васильевича из рода тысяцких Протасевичей. Старшую дочь боярин выдал за ноне покойного князя Андрея Владимировича Радонежского. Вторую дочь отдал за Тверского Великого князя Юрия Ивановича, он, правда, лет десять как уже помер. Внука боярина Ивана, дочь князя Андрея Радонежского обручена с князем Василием Юрьевичем.
– Это что за князь? – Андрей уже с трудом разбирался в хитросплетениях родственных связей князей и бояр.
– Сын князя Звенигородского и Галицкого Юрия Дмитриевича, – после минутного молчания Костя наконец сообразил, что он сам уже начал путаться, перескакивая с одного на другое. – Так ежели бы сумел выдать боярин Всеволожский дочь за князя Василия Васильевича, великую силу взял бы боярин Иван. При любом раскладе: что Василий, что Юрий, боярину Ивану все едино, такой уж он хитрован, везде свою выгоду найдет боярин. Поговаривают, что сватал Иван Дмитриевич свою дочь за князя Юрия, когда в Орде они были. Иные люди говорят, что Юрий отказал боярину, тогда в отместку Всеволожский раздобыл ярлык на Великое княжение для князя Василия. А взамен потребовал породниться, мать Василия, Софья Втовтовна, согласилась лишь бы ярлык заполучить, а потом уже отказала. Такие вот дела.
– И что Всеволожский?
– От обиды великой он отъехал к князю Юрию Дмитриевичу, стал подбивать князя поскорее начать войну противу князя Василия.
– Бежал, что ли?
– Отъехал. В своем праве боярин был.
– Все бросил и отъехал? – не поверил Андрей.
– Ничего он не бросил. Отчина его за ним осталась, по праву, только государь московский древние права бояр своих нарушает, отбирает вотчины у отъехавших.