— Умоляю тебя, не делай этого, — заклинала она дочь. — Послушайся отца!
— Ни за что, — всхлипнула Беата, обнимая мать.
Якоба недаром считали человеком умным и предусмотрительным. Он в этот же день сказал Ролфу Хоффману, что Беата слишком молода, неразумна и, похоже, боится… физических отношений между мужчиной и женщиной, поэтому он не уверен, так ли уж готова его дочь вступить в брак. Лгать Якобу не хотелось, но и правды сказать он не мог. Вздохнув, он объяснил, что, возможно, им следует получше узнать друг друга и когда Беата привыкнет к мысли о семейной жизни…
Хоффман разочарованно кивнул, но все же сказал, что готов ждать, сколько потребуется. Он и в самом деле был не против подождать, понимая, что имеет дело с невинной молодой девушкой. При первом знакомстве она показалась ему скромной и застенчивой. Но даже покорная дочь имела право познакомиться с человеком, собиравшимся жениться на ней и уложить в свою постель.
Якоб был благодарен Ролфу за понимание и терпение и пообещал, что Беата в конце концов одумается.
Вечером она не спустилась к ужину, и Якоб не видел ее несколько дней. По словам матери, Беата не вставала с постели.
Она написала Антуану, рассказала о случившемся и добавила, что отец никогда не согласится на их брак, но она все равно готова выйти за Антуана либо после войны, либо когда он захочет. Она больше не чувствует себя спокойно в собственном доме, зная, что отец не оставит попыток выдать ее за Ролфа. Беата знала также, что могут пройти недели, прежде чем придет ответ от Антуана.
Целых два месяца от него ничего не было. Только в мае пришло письмо, и все это время Беата изнемогала от страха, что его или ранили, или убили, или, убоявшись гнева Якоба, он решил отступиться от нее и никогда больше не писать. Верным оказалось первое предположение. Месяц назад Антуан был ранен, и его отправили в госпиталь в Ивето, на побережье Нормандии. Антуан едва не потерял руку, но сейчас успокаивал Беату, что вскоре совершенно поправится, а к тому времени, как она получит это письмо, уже будет дома, в Дордони, и сообщит родным, что собрался жениться. На фронт он больше не вернется и слышать ничего не желает о войне.
Прочтя это, Беата испугалась, что ему пришлось куда хуже, чем он представил в письме, но Антуан несколько раз повторил, что выздоравливает и очень-очень любит ее.
Беата немедленно написала ответ и отослала, как и всегда, через его швейцарского кузена. Теперь оставалось только ждать. Антуан надеялся, что семья примет Беату в свое лоно, они смогут пожениться и жить в его имении в Дордони. Хотя, нужно сказать, привезти немку во Францию в такое время или даже после войны — дело совсем непростое. Что же говорить о разных вероисповеданиях? Его семье наверняка это не понравится. Женитьба французского графа на еврейке для них такой же мезальянс, как для ее семьи брак еврейки с французом-католиком. Поэтому Антуан предупреждал Беату, что их ждут нелегкие времена. Беата и сама не сомневалась в этом и, написав письмо, старалась не выходить из дома. Помогала матери по хозяйству и старалась держаться подальше от отца. Тот не оставлял попыток заставить дочь поближе познакомиться с Ролфом, но Беата упорно отказывалась, заявив, что никогда не выйдет за этого человека и не желает больше его видеть. Она так побледнела и похудела, что походила на привидение, и вид дочери разрывал материнское сердце. Моника постоянно заклинала ее послушаться отца, уверяя, что без этого у них не будет ни мира, ни покоя. Непокорная дочь так больно ранила сердца родителей, что теперь в доме царила поистине кладбищенская атмосфера.
Приехавшие в отпуск братья безуспешно пытались убедить сестру оставить мысль о браке с чужаком, а Бригитта, целиком захваченная предсвадебным возбуждением, так разозлилась, что буквально набросилась на сестру.
— Как ты могла сделать такую глупость и признаться папе? — возмущалась она.
— Не хотела ему лгать, — просто ответила Беата. Но с той поры отец видеть никого не желал. Злился на всех без исключения, считая всех виноватыми в глупости и предательстве Беаты. Особенно больно ранило его то, что он назвал предательством, словно дочь влюбилась в Антуана исключительно назло отцу. В его глазах ничего хуже Беата сделать не могла. Наверное, он и через много лет не оправился бы от этого удара, даже если бы дочь отказалась от Антуана, чего делать она решительно не собиралась.
— Ты не любишь его по-настоящему, — заявила Бригитта со всей самоуверенностью восемнадцатилетней особы, поймавшей своего волшебного принца и теперь жалевшей свою глупую сестру. Все ее переживания она считала полной чушью. То, что казалось ей в Женеве романтическим приключением, не имело больше никакого смысла. Она восторгалась браком, который устроил для нее отец, и не представляла ничего лучше.
— Ты даже не знаешь его! — упрекала она сестру.
— Не знала тогда. Зато знаю сейчас, — поправила ее Беата. Они с Антуаном открыли друг другу душу в письмах, но и в Женеве, после трехнедельного знакомства, были уверены в своих чувствах. — Может, для тебя это вздор, но я знаю, что это моя судьба.
— Даже если папа запишет тебя в поминальник и никогда не позволит видеться с нами?
При мысли об этом — а ни о чем больше она не могла думать последние два месяца — Беате стало нехорошо.
— Надеюсь, он не сделает такого со мной, — с трудом произнесла она. Представить невозможно, что больше она не увидит мать, братьев и даже Бригитту! Но и отказаться от любимого тоже немыслимо! Пусть даже отец сначала и выгонит ее из дома, Беата надеялась, что со временем он смягчится. Если же она потеряет Антуана, то это навсегда. А родных потерять невозможно.
— Но если папа все же не отступится и запретит нам видеться с тобой? — не унималась Бригитта, вновь вынуждая сестру осознать всю степень риска, на который та идет. — Что тогда будет?
— Подожду, пока он одумается, — грустно вздохнула Беата.
— Не одумается. Никогда, особенно если свяжешься с христианином. Отец еще может простить тебе отказ выйти за Ролфа. Но француз… Это совершенно ни в какие ворота не лезет! Он не стоит этого, Беата. И никто не стоит.
Бригитта была счастлива получить одобрение родителей: у нее просто не хватило бы дерзости или мужества пойти по стопам сестры или хотя бы пригрозить сделать что-то подобное.
— Только не натвори глупостей, из-за которых может расстроиться моя свадьба! — предупредила Бригитта, и Беата согласно кивнула.
— Ни за что, — пообещала она.
Так получилось, что ответ от Антуана пришел за неделю до свадьбы Бригитты. Реакция его семьи оказалась вполне предсказуемой. Родные сказали, что, если он женится на немецкой еврейке, двери дома для него закроются. Отец разве что не выгнал его, запретив взять с собой вещи. По французским законам отец не мог лишить его наследства и титула, но объявил сыну, что если тот женится на Беате, пусть не показывается родителям на глаза. Антуан был так взбешен, что немедленно уехал в Швейцарию, куда, как он надеялся, приедет и Беата. Он мог предложить только одно: переждать войну в Швейцарии, если она все еще готова выйти за него, хотя прекрасно знал, что будет означать для них полная изоляция от родственников. Кузен сказал, что новобрачные могут жить с ним и его женой и работать на ферме. Антуан не скрывал, что это будет нелегко, тем более что денег ниоткуда ожидать не приходится. Его кузен совсем небогат, и они будут вынуждены жить на его попечении и сами зарабатывать на жизнь. Антуан готов был пойти на это, остальное зависело от Беаты. Он добавил, что поймет и не осудит, если она решит, что ей слишком тяжело оставить семью. И что будет любить Беату, каким бы ни было ее окончательное решение. Он сознает, что, выйдя за него, она должна пожертвовать всем, что любит и ценит в жизни, всем, что ей знакомо и дорого.
Больше всего тронуло Беату то, что сам Антуан уже пожертвовал всем ради нее. Оставил семью в Дордони без надежды когда-либо вернуться и сейчас, одинокий и раненый, живет на какой-то ферме в Швейцарии. И сделал он это для нее! Их страны по-прежнему воюют, даже если для Антуана война уже окончена. Конечно, Беата хотела бы посетить Германию и повидать родных, если отец позволит. Но пока война не кончится, это для них исключено. Остается только ждать в Швейцарии и положиться на судьбу. Может, к тому времени семья Антуана смягчится? Правда, Антуан писал, что это вряд ли возможно: слишком жестокий скандал предшествовал его отъезду. Даже Никола, его брат, отказывался говорить с Антуаном, а ведь они всегда были близки. Для Антуана эта потеря была самой тяжелой.
Неделя перед свадьбой сестры прошла, как в тумане. Беата терзалась мучительными Мыслями, понимая, что она должна принять решение. Двигаясь, как автомат, она выполняла все, что от нее требовали. Окружающий мир казался ей сном. По иронии судьбы Бригитта с мужем собирались провести медовый месяц именно в Швейцарии, которую Якоб считал самым безопасным местом в Европе. Они будут жить в Альпах, недалеко от той фермы, где ее ждет Антуан! Беате хотелось немедленно уехать, но она пообещала сестре не портить ей свадьбы и сдержала слово.
Бомба взорвалась через два дня, когда отец потребовал, чтобы она написала Антуану, что навсегда порывает с ним.
К этому времени братья вернулись к месту службы, Бригитта отправилась в свадебное путешествие, и отец принялся за Беату.
Битва была короткой и яростной. Беата отказалась пообещать отцу никогда не видеться с Антуаном, тем более что он уже ждет ее в Швейцарии. Мать, едва не бившаяся в истерике, безуспешно пыталась успокоить обоих. Окончательно выведенный из себя отец заявил, что если Беата не бросит своего католика, пусть убирается к нему, но после этого обратный путь ей заказан. И что они с матерью будут сидеть по ней шиву[1], как по мертвой. Никогда никто из них и словом о ней не обмолвится.
Именно несправедливость отца и нескрываемая злоба, звучавшая в каждом его слове, побудили Беату принять окончательное решение.
Спустя несколько часов, истощив все аргументы и просьбы взглянуть на вещи здраво и хотя бы попытаться узнать Антуана, потерпевшая поражение Беата ушла к себе, собрала в два небольших саквояжа вещи, которые, по ее мнению, могли понадобиться ей на ферме, и положила сверху фотографии родных. Потом с плачем вынесла саквояжи в коридор. Мать, рыдая, стала умолять дочь:
— Беата, не делай этого… он ни за что не позволит тебе вернуться домой.
За все годы супружеской жизни Моника еще не видела мужа в таком гневе, и, хотя она боялась потерять дочь, предотвратить трагедию было не в ее силах.
— Ты будешь всегда жалеть об этом!
— Знаю, — снова заплакала Беата, — но другого никогда не полюблю. И не хочу его терять.
Но и родных терять было страшно.
— Ты будешь писать мне, мама? — спросила Беата, снова почувствовав себя ребенком, когда мать обняла ее и их слезы смешались. Беата целую вечность ждала ответа матери и наконец поняла, что означает ее молчание. Стоит ей выйти за порог родного дома — и она будет мертва для всех. Так повелел отец, и матери не остается ничего, кроме как повиноваться мужу. Она не переступит границ, установленных хозяином дома, даже ради собственной дочери. Его слово было законом для нее и детей. А Якоб твердо намеревался объявить Беату мертвой.
— Я напишу тебе, — тихо сказала Беата, прильнув к матери, как малое дитя, каким она во многом оставалась до сих пор, хотя этой весной ей исполнился двадцать один год.
— Он не позволит мне получать твои письма, — прошептала Моника, прижимая к себе дочь. Видеть, как она уходит, было хуже смерти. — О, дорогая, будь счастлива с этим человеком… надеюсь, он станет тебе хорошим мужем, — всхлипнула она. — Хоть бы он оказался достоин такой жертвы. О, дитя мое, я больше никогда тебя не увижу!
Беата, зажмурившись, крепко обняла мать. С верхней площадки лестницы за ними молча наблюдал отец.
— Значит, уходишь? — сурово спросил он, наконец. Впервые отец показался Беате стариком. До сих пор она всегда считала его молодым, но теперь все изменилось. Он терял любимого ребенка, которым гордился больше, чем остальными детьми. Последнего, который еще оставался дома.
— Да, — едва слышно прошептала Беата. — Я люблю тебя, папа.
Ей хотелось броситься к нему, вымолить прощение, но по выражению отцовского лица Беата поняла, что не стоит и пытаться.
— Сегодня ночью твоя мать и я справим шиву по тебе. Прости тебя Господь за все, что ты делаешь.
Беата не посмела ничего ответить отцу. Только поцеловала мать в последний раз, подняла саквояжи и стала медленно спускаться вниз, слыша за своей спиной рыдания матери. Отец молчал.
— Я люблю вас! — крикнула Беата, прежде чем закрыть за собой дверь. Ответа не было. Ни единого звука, если не считать рыданий матери. Дверь тихо закрылась.
Беата шла, пока не увидела такси. Подала водителю саквояжи и попросила отвезти ее на вокзал. Всю дорогу она проплакала, сидя на заднем сиденье. Водитель молча взял деньги. В эти дни почти в каждой семье были свои трагедии, и он не хотел ничего знать. Всех не пожалеешь, у него и своих бед достаточно.
Беате три часа пришлось ждать поезда до Лозанны. Времени более чем достаточно, чтобы передумать. Но девушка отлично сознавала, что не сделает этого. Всем своим существом она ощущала, что ее будущее — с Антуаном. Ведь и он пожертвовал для нее не меньшим. Никто не знает, что сулит им судьба, но с самой первой их встречи стало ясно, что они предназначены друг для друга. Беата не видела Антуана с самого сентября, но он стал частью ее души. Ее жизнью. Они принадлежат друг другу. Совсем как ее родители. Бригитта тоже принадлежит человеку, за которого вышла замуж. У каждого своя дорога. И если удача будет на ее стороне, она когда-нибудь снова встретится с родными. А пока пойдет своим путем. Беата не могла поверить, что ее отец навсегда останется таким неумолимым, как сегодня. Рано или поздно он обязательно сдастся.
В поезде Беата снова принялась плакать, пока наконец не заснула. Соседка по купе, почтенная старушка, разбудила ее перед самой Лозанной. Беата вежливо поблагодарила ее, вышла на перрон и огляделась. Она вдруг почувствовала себя сиротой, хотя догадалась послать Антуану телеграмму из Кельна. И тут вдруг увидела, как он спешит ей навстречу. Рука была на перевязи, но он добежал до Беаты, притянул ее к себе здоровой рукой и прижал так крепко, что она задохнулась.
— Я не знал, приедешь ли ты. Боялся, что не… я потребовал от тебя слишком многого…
Они оба плакали, но не замечали своих слез. Антуан все повторял и повторял, как сильно любит ее, и Беата благоговейно слушала. Теперь он — вся ее семья, ее муж, ее настоящее и будущее, отец детей, которые у них родятся. Он для нее — все на свете, как и она — для него. И не важно, какие трудности им придется вынести. Главное — они вместе. И как ни тяжело было оставить родных, Беата знала, что поступает правильно.
Они долго стояли на платформе, наслаждаясь единением, прильнув друг к другу. Затем Антуан здоровой рукой поднял саквояж, Беата подхватила второй, и они прошли в здание вокзала, где их ждали кузен с женой. Антуан так и сиял, а Беата нежно улыбалась ему. Кузен уложил саквояжи в багажник машины, и Антуан снова привлек Беату к себе. Он не смел поверить, что она действительно приедет! Но она приехала! Все бросила ради него.
Они уселись на заднее сиденье машины, и Антуан, обняв ее, поцеловал. У него не находилось слов, чтобы высказать, что она значит для него.
Машина медленно покатила по улицам Лозанны и выехала за черту города. Беата тихо сидела рядом с Антуаном. Она не может позволить себе оглядываться на прошлое. Вперед. Только вперед. Отец наверняка исполнил свое обещание внести ее имя в поминальную книгу. Прошлой ночью по ней справили шиву. Для родных она мертва.
Глава 4
Ферма кузена Антуана оказалась маленькой и простой. Местность была прекрасной, дом — теплым, уютным, хоть и без претензий. Две небольшие спальни располагались рядом. В одной из них появились на свет трое хозяйских детей. Они выросли и давно уже разъехались по городам. Никто не захотел работать на ферме. Кухня была большой и удобной, а гостиной никто никогда не пользовался. Антуан объяснил, что хозяева фермы находятся в дальнем родстве с его матерью; они рады принять у себя молодых людей и будут благодарны за помощь на ферме. Пока же работниками у них были всего двое молодых парней, живущих в крошечном коттедже и помогавших с пахотой, сбором урожая и уходом за коровами. Здесь, в горах над Лозанной, трудно было представить, что где-то в мире существуют беды и невзгоды. Ферма казалась затерянной на самом краю земли.
Родственники Антуана, Мария и Вальтер Цуберы, были приветливыми, дружелюбными людьми, и хотя получили неплохое образование, денег имели недостаточно, а потому выбрали жизнь, которую могли себе позволить. Их родные жили в Женеве и Лозанне, дети же эмигрировали в Италию и Францию. Цуберы были примерно того же возраста, что и родители Беаты, хотя, возможно, и немного постарше. Суровое, трудное, заполненное работой существование пошло им на пользу. А убежище, предложенное ими Антуану, было идеальным для молодой пары, нуждавшейся в крове. Антуан намеревался делать все, что сможет, в благодарность за жилье, но искалеченная рука вряд ли позволит ему работать в полную силу. Последствия ранения еще долго будут сказываться.
Позже, меняя Антуану повязку и массируя руку, Беата не могла отвести взгляд от страшной раны. Зрелище потрясло ее. Шрапнель почти уничтожила мышцы и нервы левой руки. Врачи обнадежили, что Антуан со временем снова сможет пользоваться ею, но никто из них не мог сказать, свободно ли. Очевидно, полностью восстановить функции руки будет невозможно. Разумеется, это нисколько не повлияло на чувства Беаты к нему. К счастью, Антуан не был левшой.
Он предложил Вальтеру помогать с лошадьми, поскольку прекрасно в них разбирался, а больная рука в этом деле не помеха. Остальное ляжет на плечи Беаты и парней.