- Я не хочу, чтобы вы заявлялись со своими методами в Квартал Склепов, - наконец, выдавил из себя (не без усилия) немертвый. - Я полагаю, вы уже убедились - вампиры не имеют отношения к убийству магов Ковена. Это дело рук имитаторов!
- Констебль, вы полагаете, для меня что-то значит ваше "не хочу"? - я нахмурил бровь и тяжело уставился на фон Кольтберга. - Или, может быть, вы (упаси вас святые угодники!) пытались этим "не хочу" обозначить для меня какое-то предупреждение?
Фон Кольтберг отвел глаза в сторону. Может быть, впервые в своей жизни. Вернее, - в жизни после смерти.
- Я ничего подобного не имел в виду, лорд Слотер. Простите, должно быть, я до сих пор плохо упражнял, свой уранийский...
Я позволил себе кривоватую улыбку.
- За семьдесят лет можно было бы и выучить. Патриотичности ради. Опять же служба обязывает.
- Милорд Слотер, я хотел сказать, что вам незачем наведываться в Квартал Склепов и вести там расспросы, действуя привычным для вас способом. Ложный след может только отвлечь от поисков истины, а настроения среди моих собратьев сегодня и без того взвинченные. С тех пор, как на последних выборах у "колосажателей" появились свои люди в Палате пэров все итак на взводе. И если еще и вы заявитесь, размахивая пистолетами и колотя по головам направо и налево, обитателям Квартала это не понравится. Древняя Кровь... Древняя Кровь почитаема и уважаема среди наших старейшин, но и среди вампирских баронов можно найти тех, кто помнил ее молодой... Мы не хотим конфликтов ни с властями города, ни с Кланами, однако ситуация накаляется на глазах. Некромейстеру и без того приходится применять немало усилий для того, чтобы урезонить самые горячие головы.
- "Мы не хотим конфликтов с властями"? - задумчиво спросил я. - Вы разочаровываете меня, Констебль. Прежде, чем говорить такие слова, следовало бы снять мундир, который делает вас как раз таки представителем власти. А то, глядишь, и на службе долго не задержитесь. Насколько я знаю, конкуренция между носферату, желающими поступить на службу во Второй Департамент, куда как высока: две Скрижали - лучше четырех.
На этот раз Констебль не отвел глаз. Напротив он подался вперед, приблизив свое костистое лицо к моему, и тихо проговорил:
- Отставим в сторону все эти игры в слова, лорд Слотер. Ситуация не так очевидна, как кажется. Я говорю сейчас не как Констебль Второго Департамента, но как обитатель Квартала Склепов. В то время как люди ищут в убийстве магов следы заговора носферату, многие молодые вампиры полагают, что в действительности мы имеем дело с заговором человеков. Причем, человеков, обладающих властью в этом городе. Тех, кто правит им по своему разумению. И кому не нравится, что вампиры в отличие от смертных могут жить вечно...
Он выдержал паузу и закончил.
- С нынешними Скрижалями в груди, они могут по сему поводу не беспокоиться. Рано или поздно серебро убьет каждого из нас. И с этим не все готовы смириться.
- Хотите сказать, что власти Ура организовали убийство магов, чтобы сорвать разработку новых Скрижалей и переложить вину на какие-то третьи силы?
- Я хочу сказать, что это вполне укладывается в мотивы смертных, которые боятся усиления вампирских родов. Наша долгая жизнь дает огромные преимущества. Пустив в рост одну-единственную золотую монету, вампир через сто лет может стать богачом, не ударив больше пальцем об палец. Смертные таких преимуществ не имеют. Скрижали несколько уравнивают нас с вами... то есть, с ними. Стоит ли лишать их такого "полезного" качества?
В словах Констебля наличествовал определенный резон.
Сосуществование живых и немертвых создает массу проблем самого разного характера. И дело даже не в том, что вторые с огромным удовольствием питаются первыми. Хватает и мелких недоразумений чисто казуистического толка. Взять хоть вопросы наследования: в иных семействах сменятся несколько поколений, прежде чем им перепадет хоть что-то от наследства, завещанного некогда младшему отпрыску, на беду попавшему вампиру на зубок. Умирают уже его дедушки и бабушки, а воскресший из мертвых внук все также бодр и юн, как в момент своего первого укуса. И продолжает спускать унаследованное состояние на ветер.
Чем не повод для обид на вампиров?
Плюс к этому в городе хватает и просто радикально настроенных политиков, с успехом овладевающих умами черни и простолюдинов, а также фанатичных священников-мессианцев, которые призывают к полному изгнанию нежити и нечисти из Блистательного и Проклятого. А лучше - к ее тотальному истреблению! Можно припомнить не один случай, когда подстрекателям удавалось подбить толпу на дневные погромы в Квартале Склепов. На первых порах после Соглашения Максимилиана даже вмешательства городской стражи оказывалось недостаточно, чтобы предотвратить гибель легальных носферату. Нежитей выволакивали под солнечный свет прямо в пронумерованных гробах, для верности залив сверху святой водой, чуть не по самую крышку!
Вампироненавистникам, безусловно, не могла прийтись по душе идея заменить Скрижали, убивающие немертвых, на более гуманные. А кое-кто из них имеет и средства и влияние для того, чтобы воплотить свое недовольство в конкретные действия. Разногласия с вампирами, накопившиеся за триста лет сосуществования, сегодня зашли в Уре так далеко, что ярые противники неумерших уже пробрались даже в Палату пэров, откуда вовсю клеймят гневными речами "предателей человечества" и "некрофилов, с трупами якшающихся". Взять хоть тех же "колосажателей", пробившихся на последних выборах за счет популярности своего лидера, мессира Роберта Дрейдлока!...
- С тех пор как обнаружился побочный эффект Скрижалей мы десятилетиями добивались от Ковена разработки новых. В ответ выдвигались либо никчемные отговорки, либо совершенно нелепые требования, - с горечью выговаривал Констебль. - Лишь несколько недель назад удалось сдвинуть дело с мертвой точки. А знаете ли вы, что для этого потребовалось? Чтобы работа над новыми Скрижалями началась, Некромейстер Алан согласился передать Ковену Перчатку Хаоса! Вот на что мы идем ради спокойствия смертных! Артефакт способный освободить любого носферату будет отдан за право порабощать нас "более гуманным" путем. Какова ирония, а?
- Если так, то чего яриться? - с деланным удивлением в голосе спросил я. - Маги убиты, разработка Скрижалей сорвана, значит, Перчатка, этот бесценный артефакт, существование которого, правда, никем не доказано (но и не опровергнуто) остается у вас...
- И как видите, нам же от этого хуже. Отдав Перчатку в обмен на обновленные Скрижали, Некромейстер Алан мог успокоить и смертных, и носферату. Для людей это был бы жест доброй воли, для вампиров - равноценный обмен. Теперь он не может этого сделать! Все стало много хуже. В обществе закручивается новый виток взаимного недоверия и напряжения. А цепочка убийств, якобы указывающих на носферату, но совершенно нам невыгодных, только подстегивает наиболее оголтелых живых и неживых по обе стороны конфликта! - Эдвард фон Кольтберг продолжал говорить с горячностью, неестественной для того, кто, по меньшей мере, лет семьдесят как мертв. - Первые последствия уже не замедлили себя проявить! По решению вице-канцлера Витара Доркмунда все Констебли были отстранены от расследования данного дела. Почему? Разве мы не заинтересованы более других в том, чтобы его распутать?
- Предположу: вице-канцлер опасается, что вы можете оказаться предвзяты.
- Как же! Предвзятость! - горько произнес вампир и скривился, точно хлебнул святой воды. - Любому, у кого есть глаза, очевидно, что убийства лишь имитируют вампирское нападение. Но что делают Ковен и Магистрат? Разве они пытаются донести это до широкой общественности? Успокоить людей? Унять слухи? Нет! Они берут и нанимают для расследования Сета Слотера, самого жестокого и беспощадного убийцу нежити во всем Блистательном и Проклятом! Того, кто разбирает правых и виноватых после того, как уложит и тех, и других!
Я скромно улыбнулся.
- Уже сам факт вашего найма, милорд, для толпы - красноречивое доказательство того, что подозреваются в убийстве не люди, но все-таки вампиры... Клянусь всеми Шестью Герцогами Ада, кто-то затеял дьявольскую игру, и нити от нее тянутся на самый верх!...
Ну, надо же, как приятно иметь славное дурное имя!
Я еще и пальцем шевельнуть толком не успел, а в Квартале Склепов уже всполошились.
Хм... а ведь, если подумать, тем, что слухи так быстро распространяются, вполне можно воспользоваться в своих целях. И даже не можно, а нужно. Впрочем, этим займусь потом. А сейчас надо разобраться с не в меру ретивым служакой; такой мертвый и такой озабоченный.
- Теперь послушай меня, кровосос, - сдвинув брови, произнес я нарочито тихим голосом. - За время своей тирады ты отпустил слишком много слов, которые не понравились бы мне, будь я простой смертный. Впрочем, не понравились они мне и как Выродку. Плюс ко всему ты стал неприятен мне лично. По многим причинам. Например, потому что, нося мундир, служишь не Блистательному и Проклятому, а Кварталу Склепов... и даже не ему, а, скорее всего, одному из вампирских баронов. Я не знаю, как тебя еще не раскусили во Втором Департаменте, но постараюсь, чтобы в Констеблях ты долго не задержался. Это первое. А второе: рано или поздно я возьму след тех, кто убил магов Ковена. И если он будет вести в Квартал Склепов, я заявлюсь и туда - с факелами и осиновыми кольями. И никакие высшие интересы, заговоры смертных или носферату меня не остановят. Ибо я, Сет Слотер, всегда выполняю работу, на которую подписался! Это понятно?
Я ничуть не бравировал и не преувеличивал.
Репутация - прежде всего, и в Уре знают: если Ублюдок Слотер взял задаток, работу до конца он доведет... даже если это не осчастливит нанимателя.
Если бы вампиры могли бледнеть, то Эдвард фон Кольтберг, носферату, Констебль Второго Департамента Ура, Блистательного и Проклятого, пожалуй, сделался бы белее мела. Беда в том, что крови в его жилах и слишком мало. Отливать от лица нечему. Тем не менее, я уловил выражение страха на породистом неживом лице нежитя. Оно разом заострилось, точно клинок, по которому провели оселком, а в темных глазах заплясали алые огоньки: страх высвобождает агрессию.
- Не стоит напрягаться, Констебль, - скривился я. - Мне достаточно садануть ногой в дверцу вашего экипажа, и вы испытаете массу неприятных минут. Эй, возничий! Останови!
Раздалось громкое "тпррууу!", и экипаж встал.
Вампир фон Кольтберг машинально отодвинулся в дальний угол своего передвижного гроба, торопливо подтягивая к себе плотную ткань, которой закутывал голову, выходя из Реанимационного Амбара.
- Не попадайся мне больше на глаза, нежить, - на прощание посоветовал я ему. - Ты сделал большую глупость: начал давать советы Древней Крови. Мы этого не любим!
Дверца открылась, тусклый дневной свет проник внутрь экипажа, выхватив из темноты угол сиденья, и заставив вампира съежиться. Смерив его презрительным взглядом, я шагнул наружу, на улицы Ура, бурлящие жизнью и ее подобием.
***
Выбравшись из передвижного гроба Констебля, я неторопливо зашагал по мостовой, кутаясь в теплый плащ и не обращая внимания на почтительно расступающихся в стороны горожан. Погода еще не успела испортиться: солнце по-прежнему почти не грело, но светило все так же ярко, а мороз не столько кусал, сколько бодрил. Для Ура, обычно всю зиму проводящего под плотным одеялом, сотканным из серых облаков, приходящих с моря, такие дни редкость.
Снега в этом году еще почти не было, а тот, что все-таки выпал, успел растаять и снова замерзнуть, но уже в виде тонких ледяных пленок. Они едва слышно похрустывали под ногами.
Люблю пешие прогулки. На ходу мне хорошо думается. Течение мыслей выравнивается, приноравливается к ритму шагов, и в какой-то момент возникает иллюзия, будто с каждым шагом, сделанным по улице, ты приближаешься к разгадке очередной истории, на которые так богат Ур, Блистательный и Проклятый.
Сказать по чести, особых причин для того, чтобы так уж вызвериться на несчастного Констебля у меня не было. Я нарочно позволил себе подергать его за усы и проявить себя чуть хуже, чем есть на самом деле. Пусть Эдвард фон Кольтберг понервничает. А еще лучше - передаст эту нервозность тем, кто стоит за его спиной. А что таковые есть, я не сомневался.
Судя по всему, вампиры Квартала Склепов намерены вести свое параллельное расследование - разумеется, неофициальное, чтобы не привлекать внимание властей Ура. Не хотелось бы, чтобы кто-то из них путался у меня под ногами и обрывал те ниточки, за которые я намерен потянуть. А главное - чтобы не пытался сплести из этих ниточек свой узор. В Блистательном и Проклятом каждый старается извлечь свою выгоду из чужого несчастья, а вампиры в последнее время слишком уж часто давят на городские власти, стеная про то, как их притесняют живые. Для созданий, на протяжении веков рассматривавших человечество исключительно, как стадо годных в пищу животных, удивительная чувствительность к бытовым неприятностям!
Не понравилась мне также и попытка фон Кольтберга бросить тень на своего непосредственного начальника - вице-канцлера Витара Доркмунда, бессменно возглавляющего Второй Департамент Ура уже который десяток лет. Если уж герцог Доркмунд начнет плести интриги и устраивать заговоры, намереваясь раскачать большую лодку под названием Блистательный и Проклятый, то я даже не знаю, как охарактеризовать ситуацию. В мире существует некоторое количество вещей незыблемых и простых, не требующих подтверждений и проверок. Одна из таких вещей - честность и порядочность вице-канцлера.
В ней привыкли не сомневаться даже те, кому была известна страшная тайна вице-канцлера. Его истинное родовое имя. Должен сказать, на месте высокопоставленного служащего Ура я бы тоже его старательно прятал! Ибо Слотер, стоящий на страже интересов смертных, это немного... того. Перебор!
У многих из нас есть свои причуды и навязчивые идеи, но мой дядюшка Витар Слотер перещеголял всех. Его завиральная идея заключалась в том, чтобы искупить грехи и порочное происхождение Древней Крови, служа человечеству. Мы не знаем, кто именно втемяшил ее в голову дядюшки (Клан сильно грешил на миссионеров Строгой церкви), но постарался этот кто-то на совесть: вот уже второй век Слотер служит Уру верой и правдой под именем Витара Доркмунда, вице-канцлера и главы Второго Департамента.
А все, кто хоть немного посвящен в его тайну - не важно, от Евы рождены они или от Лилит - старательно делают вид, что им ничего не известно. И это правильно.
Большинство смертных просто двинулось бы рассудком, узнай, что покой и порядок на улицах Блистательного и Проклятого хранит и оберегает самый настоящий Выродок. Представьте волка, пасущего отару овец!
А для Клана слышать напоминания о том, как низко пал один из старейших и сильнейших его членов - позорно и унизительно. Родичи даже дали дядюшке обидное донельзя прозвище - Человеколюб.
Я не питаю особой любви к дядюшке (по правде сказать, питать родственные чувства к Слотерам вообще затруднительно), но меньше всего склонен подозревать его в грязных играх. Все что идет во вред Уру вызывает у Витара-Человеколюба массу неприятных эмоций. И, зная его, я бы не хотел оказаться на месте того несчастного, кого дядя посчитает их источником.
Если уж Витар отстранил от расследования всех Констеблей, у него был на это резон. Не доверять вампирам - вообще разумно, пусть даже кандидаты в Констебли проходят самый тщательный отбор...
Вампиры в массе своей связаны узами крови. Их существование основано почти на семейных принципах. Всегда есть старший - создатель, творец, а под ним - те, кому он дает жизнь в смерти, его киндреды. Между ними всегда имеется глубочайшая мистическая связь. Носферату сотворивший себеподобного, обладает над ним огромной властью. Иногда эта власть настолько сильна, что смерть главы вампирского рода может привести к единовременной гибели всех порожденных им киндредов.
Большинство нынешних обитателей Квартала Склепа - киндреды четырех вампирских баронов, двое из которых в свою очередь были сотворены Некромейстером Аланом, древнейшим вампиром из всех ныне существующих.
Может ли долг тягаться с голосом крови? Дядюшка не хотел рисковать и выяснять это на собственном опыте. Поэтому Констеблей и отстранили от следствия. На всякий случай.
Даже если Квартал Склепов не связан с тройным убийством магов, вдруг он задумает вести свою игру, чтобы выжать из сложившейся ситуации максимум пользы?
На ходу я задумчиво забарабанил пальцами по эфесу шпаги.
Интересно, чьим киндредом является беспокойный служака фон Кольтберг?
Пожалуй, стоит поискать ответ на этот вопрос. И я даже знал где.
Остановив жестом трусивший мимо экипаж с бронзовой бляхой Гильдии Перевозчиков на дверце, я забрался внутрь и скомандовал разом погрустневшему при виде такого пассажира извозчику:
- Давай в "Шелковую девочку", борода!
***
"Шелковая девочка" это не только название заведения Ли-Ши.
Шелковая девочка - это в первую очередь сама его хозяйка.
Ли-Ши, пять футов чистейшего шелка: шелковые волосы, шелковая кожа, шелковый голос, шелковый блеск темных раскосых глаз. Миниатюрная красотка с кожей цвета начищенной бронзы из далекой и загадочной Анчинской империи, где мужчины носят платья, точно женщины, и посвящают жизнь искусству выписывать иероглифы и слагать стихи.
Высокие скулы и миндалевидный разрез глаз придают ей сходство с мистическим сфинксом. Ее шаги невесомы, а гибкая талия настолько тонка, что каждый раз я начинал нервничать от мысли, что могу нечаянно сломать ее своими грубыми ручищами. При этом сама Ли-Ши в любви безжалостна и беспощадна. Казалось, что она полностью теряет над собой всякий контроль, в момент страсти, выпуская из глубины души некую темную женскую сущность, обычно подавленную знаменитой на весь мир анчинской беспристрастностью.
Ее ногти - длинные, острые и отточенные, точно когти хищного зверя, способны располосовать даже толстую шкуру Сета Слотера на зависть любому вампиру. После ночи с Ли-Ши мне случалось приходить домой в рубашке присохшей к спине от крови. И даже Таннис, с которой мы делим апартаменты на Аракан-Тизис, глухонемая содержанка-полуэльфийка, по природе своей не способная испытывать чувство ревности, сокрушенно покачивала головой, трогая оставленные анчинкой раны.