Очки слетели с лица Артура Брауна. Его волосы, всегда аккуратно уложенные, взлохматились и торчали в разные стороны, верхняя пуговица его халата оторвалась, и воротник был распахнут. От него разило потом, и сейчас Роберт прекрасно почувствовал этот запах. Так смердел страх.
- Я не знаю… - ответил Роберт.
- Врешь! Ты врешь! Ты все знаешь!
- Сэр, успокойтесь… - сказал глава отряда.
- Не смей указывать мне, что делать! Отвечай, Роберт! Я знаю, что это твоих рук дело!
- И как же? Я с самого утра был рядом с вами.
- Вчера…
- Вчера я был дома.
- Я знаю, что ты был дома!
- Знаете? - переспросил Роберт. - Что это значит?
Браун замолчал.
- Вы что, следите за мной?
- Заткнись!
- Вы установили за мной наблюдение?
- Это… это не твоего ума дела, Роберт!
- Это противозаконно!
- Да пошел ты! - Браун отшвырнул его в сторону. - Я знаю, что это ты подстроил… я знаю это… и я докажу это… Взять его под стражу! - приказал он, и на Роберта тут же надели наручники. - В камеру для допроса его. Гретта!
- Да, мистер Браун.
- Красный код - побег заключенного! Объявляй общую тревогу!
- Слушаюсь, мистер Браун, - ответила Гретта, и в этот же момент белый свет помещение сменился красным, а в ушах заревела пронзительная сирена.
- Вы трое - за мной! - скомандовал Артур Браун. - А ты… - он помедлил, а потом кивнул на Роберта. - Я скоро вернусь, а пока научи его хорошим манерам.
- Есть, сэр.
Артур Браун ушел, а Льюис проследил за ним глазами. На его лице чуть блеснула улыбка.
Да, безусловно, игра стоила свеч.
* * *
За девять часов до этих событий.
- Мистер Голдмен, - Роберт тряс его за плечо. - Мистер Голдмен, проснитесь.
Иззи раскрыл глаза. В темноте перед собой он увидел лицо Роберта Льюиса. Он вздрогнул, потому что перед глазами до сих пор маячили остатки жуткого сна: город залитый багрянцем, плачущая девочка, безликие маски людей… он сам…
Голдмен встряхнул головой.
- Боб? Который час?
- Сейчас два тридцать ночи.
- Что?
- Половина третьего ночи.
- Я прекрасно слышал тебя. Что ты здесь делаешь? Почему?… - Иззи осмотрелся и первое, что заметил - все камеры замерли. Они были отключены. - Что происходит, Боб?
- Мистер Голдмен, послушайте. То, что я сейчас вам скажу - это очень важно. Можете считать, что важнее этого ничего в вашей жизни прежде не было.
- О чем ты?
- Прошу вас, не перебивайте меня. Просто выслушайте и постарайтесь понять.
Иззи посмотрел на него.
- Хорошо.
- Замечательно. Мистер Голдмен… Иззи… помните, мы с вами много раз разговаривали о том, кто вы такой. Вы меня все спрашивали, а я не мог дать вам ответов. Помните?
- Помню.
- Так вот. Настало время узнать всю правду о вас.
- Что?…
- Не перебивайте, мне сейчас очень сложно сосредоточиться. Так вот… я… я даже не знаю, с чего начать.
- Начни с самого простого, Боб.
Роберт посмотрел на Иззи и присел напротив.
- Вас завтра убьют.
- Что?…
- Да. Вы… вас… это все так сложно…
- Какого черта происходит, Боб? Почему отключены камеры? Что ты вообще несешь?!
- Тише, прошу вас…
- Отвечай…
- Хорошо, хорошо, - Льюис помедлил. Слова давались ему с трудом, ведь каждая фраза, которую он собирался произнести, походила на удар огромного молота. Он прекрасно знал об этом. Знал, как тяжело дастся Иззи то, что он сейчас откроет. Знал, но должен был это сделать. - Дело в том… мистер Голдмен… вы не просто заключенный. Вернее, вы когда-то были заключенным, но только не сейчас. На вас был поставлен эксперимент, который должен был раскрыть полный человеческий потенциал. Он был направлен на то, чтобы мы могли выявить в человеке ген, отвечающий за его модель поведения. Так мы изначально могли сказать, кто будет убийцей, а кто развяжет следующую войну. И мы… мы, то есть не конкретно мы, а ученые взяли на себя смелость изменить саму сущность людей. И для этого нам нужны были вы.
Иззи машинально отпрянул назад. Он отказывался верить в то, что слышит. На какой-то момент ему показалось, что это всего лишь остатки сна, или же что он бредит наяву. Сжав кулаки и почувствовав, как ногти впиваются в ладони, он понял, что не бредит.
- Что?
- Мистер Голдмен. Я обещаю вам, что все расскажу, очень, очень скоро. Вы все узнаете и поймете.
- Пойму?… Боб… ты только что сообщил мне, что я подопытная крыса… Эксперимент? Боб, какого черта я должен понять?
Роберт выставил вперед ладони и пододвинулся чуть ближе.
- Иззи, пожалуйста, выслушайте. Сейчас для вас очень важно, чтобы вы просто доверились мне.
Голдмен отшатнулся. Даже в полнейшей темноте было видно, как на его лицо опустилась маска подозрения и прибывающей злобы. Злобы, которая готова была накрыть огромным тайфуном Роберта, комплекс и весь белый свет. Злоба, которая сжала его кулаки еще сильнее. Злоба, которая показывала миру другого, настоящего Иззи Голдмена…
- Я доверял тебе, Боб… Я доверял тебе все это время. Роберт… это ведь твое настоящее имя?
- Да. Поймите. Я знаю…
- Да какого черта ты вообще знаешь?!
- Мистер Голдмен…
- Ты ставил на мне эксперименты, Боб! Ты… ты…
- Прошу вас… просто выслушайте, а потом можете поступать, как хотите. Я… я виноват перед вами… и как вы решите со мной поступить, так и будет. Я вверяю вам свою жизнь, но взамен просто прошу вас выслушать меня.
Иззи помедлил. Темнота растворялась в воздухе, как утренний туман уступает свету яркого дня. Он смотрел прямо в глаза Роберта, словно искал в них ответа. Кровь в его висках напряженно пульсировала, к горлу подкатывала тошнота.
- Говори…
- Хорошо… завтра… нет… на сегодня назначена операция, которую вы не сможете пережить. Эта операция направлена на извлечение слепков вашей ДНК, но, помимо этого, хирурги извлекут из вас весь материал, который требуется для продолжения эксперимента. Иными словами, у вас будет изъят головной мозг… но я не позволю им сделать этого. За всем этим стоит гораздо большая история, чем вы только можете представить себе, и ее центром, главной сущностью, являетесь именно вы, мистер Голдмен. Когда мы выберемся отсюда…
- Выберемся…
- Слушайте… Когда мы выберемся отсюда, я расскажу вам обо всем. Что за мир за вашим видео-панно, кто вы такой на самом деле, и почему вы с самого рождения находитесь в этих стенах. Я расскажу вам обо всем, что знаю сам. Я ничего не утаю от вас, я обещаю…
- Боб…
- Мистер Голдмен. Вы должны понять. За всем этим стоит корпорация с очень влиятельными и потому ужасными людьми во главе. Ни вы, ни я не способны до конца понять, как далеко уходят ее корни, докуда доходит ее влияние, и что является ее конечной целью. Хотя… нет… я знаю их конечную цель…
- И какова она?
- Тотальная власть. Беспрекословное подчинение. Как бы громко это не звучало, это правда. Корпорация хочет завладеть всем миром, сделав людей своими марионетками. Если завтрашний день… если вы, мистер Голдмен, завтра ляжете на операционный стол и они получат всю информацию… если только эксперимент обернется удачей…
- Что тогда?
- Всего через несколько лет на земле не останется ни одного человека, который обладал свободой воли. Все… все люди на земле будут их рабами, тупыми куклами, называйте это, как вам удобно. Люди будут лишены выбора. Они будут безынициативны… они просто не будут принадлежать себе. Это трутни, служащие интересам корпорации, и никто, мистер Голдмен… никто не сможет их остановить. Даже марсианские колонисты будут под их контролем.
- Стоп… что?
- Мистер Голдмен. В вас скрыт ключ к порабощению человечества… это снова звучит слишком банально и громко, но это так.
Иззи помолчал.
- Ты порядочная сволочь, Боб.
- Не я… это корпорация…
- Это тебя не оправдывает. Ты замешан в этом ничуть не меньше их.
- Вы не понимаете…
- Ох нет… Боб… я все прекрасно понял…
- Боюсь, что нет, мистер Голдмен. Я не имел ни малейшего понятия об их истинных намерениях. Когда я подписывался на эту работу, я думал, что буду работать с адаптацией биоинженерного клона в социум, и ничего больше. Мне сказали, что я смогу вам помочь искупить свой долг перед обществом. Что в будущем, возможно, будет создать жизнеспособный клон человека, сохранив его воспоминания, и тем самым помочь сотням тысяч избавиться от неизлечимых заболеваний. Я не знал, что на самом деле у них на уме.
- Ну, а когда узнал, Боб… когда ты узнал обо всем, почему не отошел от дел?
- Я не мог…
Голдмен вскочил с кровати, а Льюис все так же сидел на ее краю.
- Я не мог…
Голдмен вскочил с кровати, а Льюис все так же сидел на ее краю.
- Чушь собачья! Не захотел - в это я бы больше поверил!
- Да… да, вы правы… но я осознал свою ошибку… я…
- Заткнись, Боб… Почему? Почему я должен тебе верить?
Льюис поднялся.
- Вы не должны, мистер Голдмен. Я просто хочу дать вам выбор.
- Не слишком ли много ты берешь на себя, Боб?
- Вы правы… я слишком сильно увяз в этом, но я хочу вам помочь. Я хочу дать вам шанс самому узнать себя. Узнать свое прошлое.
Иззи задумался.
- Мистер Голдмен. Я раскрыл перед вами все карты, которые только мог раскрыть в этих стенах. Система безопасности отключена, а завтра, когда руководство будет просматривать видеозаписи этой ночи, они будут видеть, как вы спите, и об этом разговоре не узнает ни одна живая душа. Какое бы решение вы не приняли - все останется в тайне. Сейчас перед вами стоит выбор: либо остаться, и завтра будет все точно так, как я вам описал, либо довериться мне, и тогда у вас появится то, чего никогда не было.
- А если я не хочу этого, Боб?
- Не хотите?
- Да. Если я не хочу ничего этого? Если я хочу, чтобы это все закончилось, пусть смертью. Какое мне, собственно, дело, до всего человечества, как ты говоришь? Благодаря таким людям, как они, я сижу здесь, Боб. Почему я должен чем-то жертвовать ради людей, которых я не знаю.
- Да, я понимаю вас.
- Понимаешь?
- Да, понимаю. Простите меня, я был неправ. Вы действительно никому и ничего не обязаны. Но, позвольте мне просто открыть вам всю правду. Позвольте мне спасти только вас, а дальше, вы сами сможете решать, что делать.
- Откуда столько уверенности в голосе, Боб? Откуда ты все это знаешь?
- Дело в том, мистер Голдмен, что…
Он замолчал.
- Говори…
- Вы сами сказали мне об этом.
- Что?
- Я не хочу вас разочаровывать, но в этих стенах даже смерть не будет вашим концом.
- О чем ты вообще?
- Нет, так я не смогу вам этого объяснить. Вы все должны увидеть сами. Только так, и никак иначе. Только так вы сможете мне поверить.
Иззи Голдмен не двигался. Он как будто превратился в один большой кусок черного мрамора, выросшего в ночной темноте. Он молча обдумывал все, что сказал ему Льюис, а тот терпеливо ждал и не смел его торопить. Роберт прекрасно понимал, сколько всего сейчас свалилось на Иззи, и знал, что ему потребуется время, чтобы принять правду. Правду, к которой он стремился тридцать пять лет.
- Что мне надо делать?
- Хорошо… мистер Голдмен… я рад, что вы…
- Боб, - тот замолчал и посмотрел на Иззи. - Хватит. Не думай, что это конец разговора. Я буду делать то, что ты скажешь, но только потому, что мне нужны ответы. Как только я их получу…
- Вы сможете поступить так, как посчитаете нужным, и никто вас не остановит.
- Ты обещаешь это?
Роберт положил руку ему на плечо.
- Я обещаю, Иззи.
- Хорошо. Так что мне надо делать?
* * *
По полу, выложенному белой плиткой, стелился звук шагов. Командир маленького отряда шел впереди, и хотя внешне он мало чем отличался от двух других бойцов, по его поведению можно было понять, что именно он главный, и кнут власти принадлежит этому человеку без малейшего остатка. Он шел гордо и неумолимо, а в двух шагах позади него шли его подчиненные. Все они, как один, одетые в черную униформу бойцов спецназначения: пошитая на заказ для каждого члена отряда, она сидела идеально и была максимально практичной.
Сегодня, в этот день, когда его по видеосвязи вызвал Артур Браун, командир отряда не посчитал нужным усиливать свою униформу бронепластинами, и все же, руководитель проекта «Гретта» настоял на этом. Он не стал объяснять, для чего эти меры, но его тон был неоспоримым.
- Готовность тридцать минут, - объявил он.
- Майор Гилмор, сэр, - окликнул его один из бойцов и подошел ближе.
- Да, Уотсон.
- На брифинге вы сказали, что в «Греттенсхейме» нас будет четверо.
Говард Гилмор обернулся к нему.
- Все верно.
- Кто четвертый?
- Лейтенант третьего ранга Дилан Остин, пятая группа особого реагирования.
- Никогда не слышал о нем прежде.
- Мало, кто вообще слышал о нем, Уотсон. Ребята из пятого не любят слишком много трепаться о себе.
Они продвигались по белым коридорам, которые, искажаясь, отражались в черных зеркальных касках, закрывающих их лица.
- Неужели заключенный 92 8281 настолько опасен?
- Насколько мне известно - да, Уотсон. С ним шутки плохи, - трое бойцов пересекли восточное крыло. - Перед тем, как взяться за это дело, мне были предоставлены видеофайлы по этому парню, или «образцу», как называют его местные умники. Он настоящий псих. До смерти забил одного ученого металлической ножкой от стула.
- Все настолько плохо?
- Только не для нас, Уотсон. Ведь мы и не к такому готовы, верно?
- Да, сэр, - выпрямился он. - Разумеется.
- Вот и хорошо, - Гилмор активировал планшет и сверился со схемой «Греттенсхейма».
Ученые называли это заведение «комплексом», но для майора это было именно тюрьмой, и не важно, что она давно использовалась для проведения научных экспериментов. Говард Гилмор относился к этому со всей ответственностью. Для него не было важно, что сегодня им придется конвоировать только одного заключенного. Каждое задание было для него равносильно важным и опасным, ведь, именно за этим и обращались к его отряду - миссии повышенной опасности
- Мы почти пришли, - сказал он, определив местоположение. - Осталось всего два пролета. Эдриан, не отставай.
- Есть, сэр, - ответил третий боец, до сих пор идущий позади.
- Майор Гилмор, а где нас будет ждать этот Дилан Остин?
- Лейтенант Остин уже сейчас должен быть возле камеры заключенного 92 8281. Его направили туда еще утром, сменить обычную охрану, чтобы у нас не возникло никаких проблем. Думаю, что сейчас он на месте и ждет нашего прибытия. Запомните, как только окажемся на месте, сразу же оцените обстановку. После этого я скину дополнительную информацию по нашей миссии, и мы сможем дожидаться руководителя проекта, Артура Брауна. Ну, а потом, начнется жара.
- Есть, сэр, - ответили бойцы в один голос.
В тот момент, когда майор Гилмор подошел к последней двери и приложил к сканеру документы и пропуск, Артур Браун встретил в коридоре Роберта Льюиса, и сейчас они уже направлялись к камере Иззи Голдмена, которого на самом деле вот уже несколько часов, как не было на месте.
- Доступ разрешен, - ответила Гретта мягким голосом, и тяжелая белая дверь отползла в сторону.
* * *
Дилан Остин стоял в небольшом помещении. Слева от него находилась дверь, ведущая к заключенному, справа - дверь в остальную часть «Греттенсхейма», и именно оттуда он сейчас и ждал появления остальной своей группы. Его глаза, скрытые непросвечивающей маской, внимательно смотрели на камеру наблюдения, которая степенно осматривала все помещение своим механическим глазом. Сегодня на него была возложена довольно странная миссия.
Совершенно не для этого он отдал двадцать один год своей жизни на обучение в спецотряде. Совершенно не этому его научили десятки опасных заданий. Да, в последнее время общество стало гораздо спокойнее, а уровень преступности снизился до невероятной отметки, но это совершенно не означало, что Дилан сидел без работы. Для него всегда находилось что-то особенное, за что обычно не брались ребята, боящиеся испачкать руки в чужой крови. Его ценили за хладнокровие, которое словно отпечаталось в нем прямиком из другого столетия, когда на улицах города царил хаос и преступность. Особенно хорошо ему запомнились задания на Марсе, где он вместе со своим отрядом наводил порядок в колониях. Вот, где была настоящая работа. Вот, где он мог расправить свои по-мужски широкие плечи. Вот, где он мог дать себе волю.
А сегодня. Сегодня его заданием было нечто странное, необычное, по крайней мере, для него. И все же, это была его работа. Работа, которую нужно выполнить четко и слаженно, как обычно разделывается грейпфрут на кусочки равной величины.
Он повел плечами. Больше всего в жизни он не терпел ожидания, и сейчас некто Артур Браун заставлял его испытывать дискомфорт.
За дверью раздался негромкий шум. Несмотря на прекрасную звукоизоляцию, невозможно было приглушить топот армейских сапог по звукоотражающей поверхности. Он догадался: приближалась оставшаяся группа.
Дверь открылась, и в помещение вошли трое. Как и сам Остин, все были одеты в одинаковую укрепленную униформу. Как и у него, у всех имелись заряженные пистолеты, покоящиеся в набедренной кобуре. Как и лицо Дилана, лица вошедших были скрыты за непроницаемыми масками.