- Сканирование.
- Простое сканирование?
- Да, - он старался отвечать как можно проще, чтобы не выдать переживания в своем голосе. Каждую секунду Роберт помнил, к чему приведет это сканирование, а, вернее, что оно покажет. Сегодняшний день должен решить, готов ли Иззи Голдмен к извлечению слепков ДНК. Иззи был готов, и Льюис отлично знал это.
Иззи не сводил с него глаз, но в них не было призрения и злобы. В них было смирение. Он догадался, что сегодня особенный, очень важный день. Он не знал, что он будет означать, но зато прекрасно понимал, с каким трудом Роберт Льюис принимает это решение, и был благодарен ему за это.
- Хорошо, Боб. Как скажешь. Идем.
Голдмен поднялся с кровати и вышел из камеры. Следом вышел Роберт.
- А где охранники? - Иззи осмотрелся по сторонам, но кроме них двоих не было больше никого.
- Они не нужны, мистер Голдмен.
- Не нужны?
- Я полностью уверен в вас, поэтому охрана ни к чему.
Иззи кивнул. Они поняли друг друга.
- Нам сюда, - сказал Роберт, указывая на восточный коридор.
Льюис зашагал быстрее. Иззи Голдмен шел рядом. Артур Браун следил за ними сидя в своем кресле, потирая костяшки пальцев. Сегодня…
Сегодня…
* * *
Сегодня, он был действительно расслаблен. Дело всей его жизни, его цель, то, к чему он шел уже больше десяти лет, должно было решиться сегодня, и он был уверен в успехе. Многие на его месте испытывали бы волнение, переживание или же страх. Но только не он.
Артур Браун был спокоен. Спокоен, как никогда прежде. Словно высеченный из холодного белого мрамора, он стоял у окна в комнату обследования в своем неизменно белом халате и наблюдал, как Иззи Голдмену делали сканирование.
Да. Сегодня, он был дьявольски спокоен.
- Мистер Браун…
Он обернулся. Перед ним стоял невысокий человек в очках. Всего лишь одна пешка из медперсонала.
- Что такое?
- Реакция положительная.
Ледяная улыбка рассекла его рот, а глаза загорелись.
- Хорошо, спасибо.
Медик откланялся и попятился назад, оставив Артура Брауна наедине с собой.
Он стоял и смотрел, как на белоснежной кушетке лежит Иззи Голдмен. Вокруг него расхаживал Роберт Льюис, и его вид был озабоченным. Браун догадывался, что сейчас испытывает этот человек. Догадывался о противостоянии в его душе. Догадывался обо всех переживаниях. Знал о предстоящей потере. Он просто знал, и готов был на это пойти.
Ему было абсолютно неважно, что при этом будет с самим Иззи Голдменом. Скорее всего, тот не останется в живых, а если и выживет, то будет умалишенным овощем, и, в конце концов, когда из него высосут последние соки, его усыпят. Да, так оно все и будет.
А дальше? Дальше уже не важно, потому что впереди мелькает будущее человечества. Светлое будущее. Чистое будущее. Больше не будет ни войн, ни холокоста, ни распрей. Это будет идеальный мир. Идеальный мир…
И… ради этого…
Ради этого нужно пожертвовать всего одной жалкой жизнью. Жизнью, которая уже давным-давно перестала принадлежать своему хозяину. Для этого нужно было убить Иззи Голдмена.
Да, сегодня, ему было очень хорошо.
Иззи лежал не шелохнувшись, под действием транквилизатора. Роберт стоял рядом с ним и брал анализ крови, набирая ее в шприц. В какой-то момент, он остановился, выпрямился и посмотрел наверх. Его взгляд встретился со взглядом руководителя проекта. Льюис посмотрел на него, как на преступника, но постарался всем своим видом скрыть этот факт. Собственно, Роберт так и считал Артура Брауна преступником. Как и себя. Как и всех, кто, так или иначе, имел отношение к проекту «Гретта». Он ненавидел и призирал их так же, как ненавидел и призирал себя. И все же…
Браун усмехнулся лишь сильнее, когда доктор Льюис посмотрел на него. Его улыбка обратилась в звериный оскал. Он поднял руку и нажал на кнопку передатчика.
- Хорошая работа… доктор Льюис.
Тот не ответил. Он смотрел на Брауна, и лишь сузил глаза, а после отвернулся и посмотрел на Иззи Голдмена, который через полчаса должен был прийти в себя и начать отсчет своих последних часов. Несколько часов. Всего несколько часов до смерти, а после до нового перерождения. И это…
- Это будет совершенный человек… - сказал Браун, отняв палец от передатчика. Его никто не услышал.
Он развернулся и пошел прочь. Когда Роберт снова поднял глаза, он увидел лишь пустую смотровую комнату. Его кулак непроизвольно сжался. Он понял, куда отправился Артур Браун…
- Гретта…
* * *
- Добрый день, мистер Элиот.
- Твоя пунктуальность не может не обрадовать нас, Артур.
- Я прилагаю к этому максимум усилий.
- Какие новости?
- Сегодня мы провели последнее тестирование образца 92 8281, и я с гордостью могу сообщить, что он абсолютно готов к извлечению.
- Замечательно, Артур, - Гордон Элиот скрестил руки на груди и прислонился к спинке кресла из черной кожи. - Когда состоится операция?
Артур Браун чуть помедлил. Нет, он не юлил и не хотел соврать.
Он просто наслаждался моментом.
- Завтра…
* * *
- Как вы себя чувствуете?
- Довольно неплохо, Боб. Что это было?
- Снотворное.
- Вы меня усыпили?
- Извините, мистер Голдмен. Так было нужно.
Иззи повернулся к видео-панно. Его бил озноб, и он повыше натянул белое покрывало.
- Ты не мог бы приглушить свет, Боб?
- Да, конечно. Гретта, приглуши свет к камере Иззи Голдмена.
- Слушаюсь, доктор Льюис, - в это же мгновение в камере стало тусклее, словно она освещалась предрассветным солнцем. - Свет в камере клиента 92 8281 приглушен на шестьдесят процентов.
- Спасибо, Гретта, - ответил Роберт и повернулся к Иззи. - Так лучше?
- Да, гораздо, - он широко раскрыл глаза. - В последнее время меня стал раздражать яркий свет.
- Такое бывает, мистер Голдмен.
- Почему здесь так холодно, Боб?
Льюис помедлил.
- У вас озноб. Это побочный эффект после транквилизатора.
Иззи покрутил головой. Он смотрел на голубое небо за видео-панно.
- Как же это все странно…
- Что именно?
- Все, Боб. Все, что меня окружает. «Клиент 92 8281»… словно у меня нет имени. Словно я какой-то овощ, или подопытная мышь.
Как же он все-таки был прав.
- Это простая формальность, мистер Голдмен.
- Я понимаю это, Боб. Но эта формальность слишком сильно дает понять, что я не принадлежу себе. Да и вряд ли когда-нибудь принадлежал.
Иззи Голдмен был в подавленном состоянии, и остатки агрессии в нем сменились скорбным тягостным унынием. Роберт не мог с точностью сказать, предчувствовал ли Иззи то, что произойдет с ним завтра, или же у него просто не было настроения. Как бы он отреагировал, если бы Роберт сейчас рассказал ему обо всем? Имеет ли он право узнать, кто он такой на самом деле, и какая роль ему отведена в этом бесконечном спектакле? Имеет ли право хотя бы раз, перед смертью, узнать всю правду?
- Я… - Льюис покачал головой. Слова слишком сильно давались ему.
- Да все в порядке, Боб. Ты не обязан ничего говорить. Это были просто мысли вслух. Ты ведь и сам прекрасно знаешь, что апатия скоро пройдет, и мир снова для меня будет выглядеть в ярких красках. Снова все встанет на свои места.
Не встанет… никогда не встанет… это был конец.
Роберт знал это слишком хорошо, чтобы переубеждать Иззи в обратном. Но, самым страшным было то, что это, возможно, их последняя беседа.
Сказать?…
- Да, я знаю это, мистер Голдмен.
- Хм… - усмехнулся Иззи. - Ты так и не стал называть меня по имени, Боб.
Роберт улыбнулся.
- Да. У меня это весьма скверно получается.
- Как знаешь, Боб. Как знаешь…
Роберт снял очки, прислонился спиной к стене и опустился на пол. Он прикрыл глаза и откинул голову так, как если бы отдыхал у себя дома, когда никто не может ему помешать.
- Что ты делаешь?
- Просто захотелось немного расслабиться, мистер Голдмен.
Иззи его понял, и какое-то время они находились в полной тишине. В тишине, которая расслабляла их и позволяла подумать о чем-то своем, и это было чертовски хорошо.
- Как ты думаешь, Боб…
- Что?
- Если бы мы встретились в другом месте, стали бы мы друзьями?
Роберт задумался.
- У меня очень мало друзей, мистер Голдмен. Но, думаю, да.
- Это было бы интересно. Я ведь не имею ни малейшего понятия о том, как ведут себя люди там, - он кивнул на видео-панно, и Льюис проследил за его взглядом. - За этой стеной. Какая там жизнь?
- В каком-то смысле точно такая же, как и здесь, мистер Голдмен. Помните, мы с вами обсуждали это. Многие люди, даже имея свободу, все равно пребывают в заточении. Они не могут по достоинству оценить то, что у них есть. Они принимают это, как должное. У них нет стимула, бороться за каждый прожитый день, двигаться дальше, ставить перед собой все новые и новые планки. Люди за этими стенами, мистер Голдмен, это по большей части аморфные тела, лишенные собственного мнения. Конформисты, идущие на поводу у времени, лишенные стремлений. Конечно, есть те, кто пытается бороться за что-то свое, но остальная масса просто затаптывает их, потому что им так удобно. Они не хотят выглядеть ущербными на фоне тех, кто поднялся сам и добился чего-то своего. Нет, мистер Голдмен… жизнь за этими стенами определенно другая.
- В каком-то смысле точно такая же, как и здесь, мистер Голдмен. Помните, мы с вами обсуждали это. Многие люди, даже имея свободу, все равно пребывают в заточении. Они не могут по достоинству оценить то, что у них есть. Они принимают это, как должное. У них нет стимула, бороться за каждый прожитый день, двигаться дальше, ставить перед собой все новые и новые планки. Люди за этими стенами, мистер Голдмен, это по большей части аморфные тела, лишенные собственного мнения. Конформисты, идущие на поводу у времени, лишенные стремлений. Конечно, есть те, кто пытается бороться за что-то свое, но остальная масса просто затаптывает их, потому что им так удобно. Они не хотят выглядеть ущербными на фоне тех, кто поднялся сам и добился чего-то своего. Нет, мистер Голдмен… жизнь за этими стенами определенно другая.
- Хуже?
- Я не могу ответить вам на этот вопрос. Не потому, что не хочу, а потому что просто не знаю. Я невольно сравниваю себя с вами, потому что в моем случае, вы самый прямой пример того, как человек может расти духовно, даже будучи запертым от всего прочего мира. А я…
Льюис замолчал.
- Боб?
Они посмотрели друг на друга.
- Я ничем не лучше вас, мистер Голдмен. И мое положение… я точно такой же пленник, как и вы. Только мое положение выгодно тем, что я могу выйти отсюда через главный вход, и за мной не будут направлены отслеживающие роботы, и город не будет сканироваться на мои биометрики. Вот и все. Это единственное мое отличие от вас.
- Мне с трудом верится в это.
- И все же, это так.
Они помолчали, а после Иззи сказал:
- Я не знаю, что ответить на это, Боб.
- Не надо ничего говорить, мистер Голдмен. Это мой выбор.
- Выбор. По крайней мере, Боб, у тебя есть эта привилегия.
- Да… - ответил он, и замолчал. - Жизнь - все-таки очень сложная штука.
- Верно, Боб. Очень сложная.
Роберт поднялся. Он подошел к Иззи и положил руку ему на плечо.
- Поспите немного, мистер Голдмен. Вам станет лучше.
- Хорошо, - ответил тот и отвернулся к стене.
- Я попозже еще зайду к вам.
Но на это Иззи Голдмен уже ничего не ответил. В тот момент, когда Льюис вышел в дверь, его уже затягивал сон, и ему было просто лень что-либо отвечать. Он лежал с закрытыми глазами, и наслаждался легкой полудремой. Над головой приятно жужжали камеры.
* * *
- Что-то вы стали слишком откровенным с ним, доктор Льюис.
Роберт посмотрел на Артура Брауна.
- Ему осталось жить меньше суток, имейте сострадание.
- Сострадание? Господи, Роберт, я вас умоляю, - рассмеялся Браун.
- Что?
- Вы говорите о нем, как о полноценном человеке.
- А вы не считаете Иззи Голдмена полноценным человеком?
Они стояли перед экраном и наблюдали, как Иззи ворочается во сне.
- Конечно же, нет. Он просто эксперимент, лабораторная мышка с красными глазками, не более.
- Удивительно.
- Что вас так удивляет, доктор Льюис?
- Вы, - ответил он прямо в глаза.
- Не потрудитесь объяснить?
- Потружусь. Для вас абсолютно не значат ничего те, в которых вы видите выгоду. Раньше я вас считал просто бюрократом, сэр. Но, сейчас я вижу, что вы настоящее зло.
- Можете не распыляться так, доктор Льюис. У меня сегодня прекрасное настроение, и такому… ученому, как вы, не испортить его.
- Может быть…
- Можете бормотать себе под нос, что хотите. Завтра уже все кончится, и наш с вами контракт на этом подойдет к концу. Вы, наконец-таки, сможете забрать ваши документы, вещи и ненаглядный грант, и уматывать на все четыре стороны.
- Да, пожалуй, я так и сделаю, сэр.
- Ваше право.
- Могу я узнать кое-что?
- Смотря что.
Роберт помедлил.
- Что будет с Иззи Голдменом после извлечения слепков?
- Вам же это прекрасно известно. Его снова клонируют, с поправкой на полученные данные. Он станет первым в мире человеком, чей геном полностью будет выведен учеными. Его модель поведения будет заложена именно такой, какая нам необходима… совершенный человек.
- Совершенный… совершенный он сейчас. А потом он прекратится просто в марионетку в ваших руках.
- Да, другими словами. И все это, благодаря вам… доктор Льюис.
Он посмотрел на него. Роберт вернул ему этот взгляд.
- Я хотел узнать, что будет с… телом Иззи Голдмена.
- После того, как мы извлечем все, что нам надо, он будет помещен в контейнер, как и предыдущие… клоны, для дальнейших исследований.
- Он даже не будет захоронен или кремирован, как обычный человек.
- Нет, конечно. Это не его право, распоряжаться собой, а наше, доктор Льюис. Мы его полноценные хозяева, и нам решать, что с ним будет при жизни, и после смерти.
- Знаете, в чем ваша проблема, сэр?
Артур Браун посмотрел на него, и хотя он утверждал, что ему безразличны слова Льюиса, в глазах кипела ненависть.
- И в чем же?
- Вы возомнили себя Богом, сэр. Ни одному человеку на земле нельзя забывать свое место. Вы его забыли.
- Не стойте из себя праведника, Роберт. Ваши руки точно так же запачканы кровью, как и мои. Это наше с вами дело. Не скажу, что на вашем месте не мог бы быть кто-нибудь другой, но без вашей помощи ничего этого не получилось бы. Клиент 92 8281, ваш ненаглядный Иззи Голдмен, обязан вам тем, что завтра будет лежать на операционном столе, а вы, и еще несколько ученых будете копошиться в его мозгах.
- Это меня и тяготит.
- Тяготит? Вы смешны, Роберт. Это в первую очередь ваша работа.
- Будь она проклята, эта работа… - сказал Роберт и направился к выходу из операторской.
- Я не отпускал вас.
- Мой рабочий день на сегодня закончен. Сегодня мне больше нечего делать здесь, сэр.
Артур Браун ничего не ответил на это и лишь посмотрел на удаляющуюся спину Льюиса. На лице появилась улыбка.
- Гретта.
- Да, мистер Браун.
- Дом Льюиса по-прежнему под наблюдением?
- Да.
- Хорошо, - он повернулся к экранам. - Этот ублюдок слишком много знает, чтобы отпускать его просто так. Гретта, запусти первую стадию протокола №7.473. Начать сбор информации по Роберту Льюису. Завтра после операции распорядись, чтобы группа захвата была готова взять его под стражу.
- Будет сделано, мистер Браун.
Злобная усмешка исказила лицо.
- Завтра будет хороший день…
* * *
Этой ночью Иззи Голдмен спал беспокойно. Сегодня ему снился город, и люди… много людей.
Он стоял в бесконечном их потоке и старался протиснуться куда-то вдаль, а все шли только ему навстречу и мешали сделать новый шаг. Он поднял глаза и увидел, что ни на одном прохожем нет лица… все они были, словно с пластиковыми белыми масками, лишенными глаз, рта и носа. Ничего не выражающие, пустые, лишенные эмоций, и такие холодные. Они шли прямо на него и поворачивали головы ему вслед. Они показывали на него пальцами и, возможно, что-нибудь сказали бы, если бы только могли. Но более ничего не происходило. Они просто оставались на месте, и ни у одного из них не хватило мужества последовать за ним.
А Иззи продолжал идти. Упрямо, твердо. Он расталкивал их руками и пробивал себе дорогу. Он не имел ни малейшего понятия, зачем двигается вперед, но точно знал, что именно туда ему сейчас и надо.
Улицы сменяли друг друга, и с каждым новым кварталом идти было все сложнее и сложнее. Весь мир был погружен в одну сплошную пучину тишины. До его ушей не доходило ни одного звука, словно все люди оторвались от земли и просто плыли по воздуху, заграждая ему дорогу. А он все шел вперед.
Внезапно, он уловил какой-то звук. Голос. Плач?
Плакал ребенок.
Девочка?
- Я иду! - крикнул Иззи Голдмен, и прохожие на мгновение расступились, чтобы потом вновь сомкнуть свои ряды.
Иззи почувствовал, как по его руке скользнули чьи то пальцы, и от этого прикосновения повеяло могильным холодом. Не останавливаясь, он обернулся и посмотрел. Прямо на него уставилась очередная пустая маска. Она тянула к нему тонкие руки, и каждое ее медленное движение было напряженным, словно внутри пылал огонь, сжирающий все и вся. И это пламя распространялось с неимоверной скоростью. Люди вокруг распалялись им, и все чаще и чаще Иззи чувствовал, как его пытаются схватить, удержать, остановить…
А он продолжал слышать плач, который становился все громче и надрывнее.
- Где ты?! - кричал Иззи во всю силу своих связок. - Отпустите меня!
Он скидывал с себя цепкие пальцы, отталкивал тянущиеся руки и пробирался все дальше и дальше, хотя каждый новый шаг давался ему с ужасным усилием. Он протискивался сквозь эту толпу белых людей, и даже не заметил, как небеса над ним стали багрово-красными. Тяжелые тучи пульсировали, словно огромное сердце, и в какой-то момент их расчертила яркая белая молния, а вслед за громом хлынул дождь. Красный дождь.