– Нет… это связано с выкупом за ребенка. Его похитили, а теперь требуют деньги.
– А чей ребенок?
– Мальчишка Гануччи.
– Господи! – ахнул Альфред. – Какому идиоту взбрело такое в голову?!
* * *– Слушайте меня внимательно, – прогнусавил в трубке чей-то голос.
– Да, – пробормотала Нэнни.
– Вы знаете, кто я?
– Нет, а кто?
– Я – тот самый, кто похитил мальчишку. С кем я говорю?
– Это Нэнни… его гувернантка.
– Отлично. А теперь пригласите к телефону мистера Гануччи. И быстро!
– Мистера Гануччи сейчас нет дома.
– А где он?
– Его… он уехал. Его нет в городе.
– А, старая уловка! – просипел голос. – И куда же он поехал?
– В Италию.
– В Италию? – повторил голос. – Вот как? А я, к вашему сведению, говорю на семи языках, так что даже не пытайтесь обвести меня вокруг пальца! Так где же он сейчас?
– На Капри.
– Чушь! Позовите его к телефону сию же минуту, или я избавлюсь от этого мальчишки!
– Нет, прошу вас! – взмолилась Нэнни, – Клянусь, он…
– У меня тут голодный доберман-пинчер, который перегрызет парню горло, стоит мне только приказать, да так быстро, что вы и опомниться не успеете! И все, что мне для этого нужно, это скомандовать «Фас!» Так что прекратите валять дурака и быстренько позовите мистера Гануччи.
– Но, говорю же вам – он в Италии!
– Мадам…
– Прошу вас, подождите! Мы как раз стараемся собрать деньги. Нужно только немножко времени.
– Кто это мы? – недовольно переспросил голос, – Вы что, позвонили в полицию?
– Нет, – в ужасе залепетала перепуганная Нэнни. – А вы?
– Я… что?! Не звонил ли копам?! Да вы, мадам, никак, рехнулись!
– Простите, ради Бога, я…
– А теперь слушайте, только внимательно, – оборвал ее голос. – Даю вам время до завтра, до пяти вечера, чтобы приготовить эти деньги. В пять я вам позвоню и скажу, куда и когда их привезти. Понятно? Да… и хотите маленький совет, мадам?
– Прошу вас, – заискивающе пробормотала Нэнни.
– Надеюсь, у вас хватит ума дать телеграмму вашему хозяину… где он там – на Капри? Посоветуйте ему вернуться, и поскорее!
Глава 5 КОСОЙ
– Кто там? – раздался за дверью чей-то голос.
– Это я, Бенни Нэпкинс.
– Секундочку, – проворчал голос.
Зазвенела цепочка, с легким шорохом приоткрылся дверной глазок, и Бенни представилась возможность полюбоваться одним из необыкновенных глаз Косого. Через мгновение глаз исчез и Бенни услышал, как в замке повернулся ключ. С лязганьем упала цепочка, и дверь распахнулась.
– Как дела, Бен? – спросил Косой.
– У нас большие проблемы, – поспешно пробормотал Бенни.
Он шагнул в прихожую. За его спиной раздался скрип и скрежет, потом снова загрохотала цепочка – это Косой торопился закрыть дверь. Чердак, на котором он жил, казалось, простирался в бесконечность. До недавних пор его занимал один скульптор, чьей страстью было копировать самые разные части человеческого тела, только делал он их не в натуральную величину, а куда больше. Собравшись съехать, скульптор решил оставить в квартире кое-что из своих самых ранних работ. И теперь прихожую загромождали чудовищных размеров носы самой разной формы – крючковатые, приплюснутые, прямые, плоские, как утиный клюв, изогнутые, сломанные, как у боксера, носы картошкой и кнопкой. Связки носов свешивались с потолка и гроздьями украшали стены, на пьедесталах тут и там красовались исполинские переносицы, а в пластиковых коробках на полу раздувались огромные ноздри. Пока они пробирались через завалы, у Бенни почему-то возникло странное и неприятное чувство, будто кто-то огромный дышит ему в шею. Он облегченно вздохнул, только когда они взобрались на самый верх. Здесь на металлическом столе, где Косой обычно резал клише, одиноко стоял его пресс. Напротив, в нише, образовавшейся в результате причудливого замысла архитектора, Косой поставил старый диван и колченогий столик. Посреди длинной полки на горячей плитке красовалась миска, вместо крышки накрытая чем-то, в чем Бенни с содроганием узнал еще один чудовищный нос.
– Это все, что осталось от того парня? – удивился Бенни. – Он что – только носы и делал?
– Еще пупки, – с мрачным видом заявил Косой, – но их он забрал с собой, когда уехал, – и вдруг что-то вспомнил:
– Постой, один остался. В ванной висит.
– Господи помилуй, для чего они ему?!
– Понятия не имею. – Косой пожал плечами. – Может, надеялся в один прекрасный день сложить всю эту дребедень вместе, чтобы получился второй Колосс Родосский?!
Бенни с некоторым сомнением покосился в сторону огромного носа.
– Узнаешь его? – кивнул Косой, в сторону носа.
– Нет, – вздрогнул Бенни. – А чей он?
– Нюхалки. Знаешь его?
– Шутишь!
– Я серьезно. Явился раз сюда, да давай вынюхивать, что да как… в общем, ты его знаешь. Уж такая у него привычка. А случилось это как раз перед тем, как тому парню пришло время съезжать и он носился как шальной, пакуя в коробки эти самые свои пупки. Взглянул он, значит, на Нюхалку, и его будто током шибануло. «Я обязан вылепить этот нос!» – заорал он. Ну вот, слово за слово, дал он, значит, Нюхалке пятерку, чтобы тот посидел на стуле с задранным кверху носом, – и Косой опять бросил задумчивый взгляд в сторону чудовищного органа обоняния, – так, значит, ты его сперва даже не признал?
– Еще бы… такого-то размера, – пробормотал Бенни.
– Именно пропорции наполняют новым значением знакомые с детства предметы, – заявил Косой, все еще не в силах оторвать задумчивого взгляда от носа, – кофе хочешь?
– Чашечку выпью с удовольствием, – кивнул Бенни.
Подойдя к плитке, Косой поставил на нее чайник.
– У меня только растворимый. Ничего, ты не против?
– Ну что ты!
– Вот и славно. Так что тебя привело ко мне? – с интересом спросил Косой, облокачиваясь на колченогий столик.
– Мне нужно пятьдесят тысяч зеленых, – заявил Бенни.
– Большой заказ, – поцокал языком Косой. – А когда надо, скоро?
– Немедленно.
– Какими купюрами?
– Не важно. Не имеет значения. Но, думаю, лучше мелкими.
Обычно все они так и требуют.
– А кто клиент? – осведомился Косой.
– Честно говоря, я точно не знаю.
– Кто-то из наших друзей?
– М-м-м… я бы так не сказал.
– Поскольку, если речь идет о ком-то из наших, я бы сделал скидку. В общем, ты понимаешь…
– А сколько ты обычно берешь за пятьдесят косых и к Тому же , в мелких купюрах? – спросил Бенни.
– Одну десятую процента, – ответил Косой, – точнее, пятьдесят хрустов, – и замялся, – но это в зависимости от риска.
Если риск велик, то больше. – Он снова помолчал и вдруг спросил:
– А позволь поинтересоваться, для чего тебе вдруг понадобились деньги?
– Заплатить выкуп за похищенного ребенка.
– 0-хо-хо, – закряхтел Косой. – Это кого ж похитили, интересно знать?
– Сына Кармине Гануччи.
У Косого с хрустом отвалилась челюсть.
– Во-во, – многозначительно подмигнул Бенни.
– Сына Кармине?! – едва шевеля губами, пролепетал Косой.
– Точно.
– Господи, да какому ненормальному это понадобилось?! Он что, самоубийца?!
– Говоришь, ненормальному? – задумчиво произнес Бенни.
Вскочив с дивана, он принялся расхаживать из угла в угол. – Сам Гануччи сейчас в Италии, слава тебе Господи хоть за это! И если удастся вернуть мальчика прежде, чем он пронюхает об этом…
– Бенни, будь я проклят, если решусь вмешиваться во что-то, что имеет хоть самое отдаленное отношение к мальчишке Гануччи!
– Но ты уже вмешался! – жестко заявил Бенни.
– Вмешался? Я?! Это как?!
– Ты уже слышал, что я сказал. А мне сегодня утром позвонила Нэнни…
– Нэнни? Вот оно что! – протянул Косой.
– Да, Нэнни. Она рассказала мне, и вот как я попал в эту историю. А теперь пришел к тебе, и, следовательно, ты тоже теперь с нами заодно. И если, не дай Господи, что-то случится с сыном Гануччи…
– Господи помилуй! – возопил Косой, округлив свой вечно таращившийся в небеса глаз.
– …тогда любой из тех, кто замешан в этом деле, горько пожалеет, что вообще услышал о нем. Можешь мне поверить.
– Я так уже жалею, – проворчал Косой.
– Точно. Да и я тоже, – подхватил Бенни, – но в этом и есть, так сказать, ирония судьбы.
– Это как же?
– Ну, это когда человек вроде тебя, который, кажется, никак с этим не связан, и вдруг на тебе – оказывается, увяз в этом деле по самое это самое! И если такое, упаси Господи, дойдет до кого-нибудь наверху…
– Боже упаси! – опять округлив глаз, взвизгнул Косой.
– Так что, сам понимаешь, надо поворачиваться да вернуть его парнишку домой. И молиться, чтобы все закончилось, пока сам папаша в отъезде. А иначе просто не знаю…
– Само собой, Бенни. Деньги будут ждать тебя завтра, в это самое время.
– Вот и хорошо. Задаток нужен?
– Только не от такого старого приятеля, как ты.
– Ага, – Бенни кивнул и уже светским тоном поинтересовался:
– А над чем ты последнее время работал?
– Делал долларовые купюры, – ответил Косой. – Возни с ними немного, но чтобы напечатать, уходит чертова бездна времени. А последнее мое творение видел, Бенни?
– Нет, не пришлось, – покачал головой Бенни. – А если честно, то и вообще ни одного не видел. Но с радостью бы посмотрел, если не возражаешь…
– Я как раз печатал, когда ты пришел, – кивнул Косой и направился к прессу. – Сейчас покажу. А потом будем пить кофе. – Осторожно, двумя пальцами он снял с валика еще влажную долларовую купюру. – Мокрая еще, – досадливо поморщился он, – так что, гляди, осторожнее. – В глазах его сверкала гордость истинного творца, он протянул банкнот Бенни. – Только взгляни, – самодовольно усмехнулся он.
Бенни посмотрел на влажный банкнот. Выглядел он как настоящий. Поморгав, он снова взглянул на него, на этот раз внимательнее. И ему вдруг почему-то сразу расхотелось кофе. На Бенни будто снизошло прозрение, он понял, что вызволить у бандитов мальчишку Гануччи будет куда более сложно, чем он полагал вначале, рассчитывая просто привезти пятьдесят тысяч фальшивых банкнотов и забрать Льюиса. Он ведь почти ничего не знал об этих ненормальных. Ужас приковал его к месту, и Бенни застыл, тупо разглядывая на влажном еще банкноте портрет генерала Джорджа Вашингтона.
– Ну, и что ты о нем думаешь? – пыжась от гордости, спросил Косой.
– М-м-м… – промычал Бенни, – слушай, а тебе не; кажется, что он у тебя слегка того? Немного косит?..
– Честно? – изумился Косой и поднес к глазам банкнот. – А ну-ка, покажи…
Глава 6 НЮХАЛКА
Во вторник с утра пораньше Нэнни отправилась повидать Нюхалку Делаторе, питая в душе слабую надежду, что, может, юн слышал, кто похитил маленького Льюиса. Конечно, надежды на это было мало, поскольку похищение произошло совсем недавно и вряд ли кто успел уже рассказать об этом Нюхалке.
Но Нэнни, в жутком отчаянии, готова была ухватиться за любую соломинку. Звонок от Бенни Нэпкинса прошлым вечером развеял ее последние иллюзии насчет этого дела. Оказалось, что раздобыть в этом городе фальшивые купюры, да еще в таком количестве, вовсе не так просто, как они рассчитывали. Бенни сказал, что ему придется заняться другим делом, а с нее взял обещание немедленно дать ему знать, как только вымогатель позвонит и скажет, куда и когда доставить деньги. Она и понятия не имела, что это за другое дело, а Бенни ей не сказал.
Честно говоря, Нэнни уже потихоньку начинала жалеть, что вообще связалась с ним.
Вскоре она уже жалела и о том, что пошла к Нюхалке Делаторе. Разговаривать с подобным типом было делом нелегким. Да и потом ее не раз предупреждали – упаси Бог забыться и наговорить лишнего, рассказывая о чем-то такому человеку, как Нюхалка, если, конечно, она не хочет, чтобы все это в виде рапорта прямехонько попало на стол начальника полиции. Нэнни с самого начала твердо настроилась не говорить ему больше, чем необходимо.
Но она не учла, с кем имеет дело. Нюхалка, считавший благородное занятие добывания информации не только делом чести, но и призванием, решил вытянуть из Нэнни все, что та знала.
Итак, они вдвоем сидели на залитой солнцем скамейке в парке Плаза, рассеянно поглядывая на сплошной поток машин, двигавшийся через Ист-Ривер, и разговаривали. Если бы кто-нибудь мог подслушать их разговор, ему бы показалось, что эти двое, так сказать, ходят вокруг да около.
– Так объясни, Бога ради, для чего я тебе понадобился, – сказал Нюхалка.
– Хотела узнать, может, ты что-нибудь слышал, – ответила Нэнни.
– О чем? – удивился Нюхалка.
– Ну… обо всем.
– М-да… ну что ж, слышал кое-что кое о чем, – протянул Нюхалка, что было откровенным враньем, поскольку он вообще не понимал, о чем это она. – Только не знаю, что именно тебя интересует.
– Я не могу сказать, что меня интересует, до тех пор, пока не узнаю, что ты знаешь, – несколько туманно объяснила Нэнни.
– Угу, – протянул Нюхалка. – Понятно. Но как мне знать, что именно ты хочешь знать, если я не знаю, что ты знаешь?
Нэнни уставилась вдаль, на реку, туда, где тяжело груженная угольная баржа натужно пыхтела от напряжения, выплевывая огромные клубы дыма прямо в нежно синеющее небо. Она вдруг вспомнила родную Темзу и с тоской подумала, какой ничем не омраченной, простой и бесхитростной была когда-то ее жизнь.
В те времена она жила в Мэйфере. Может быть, положение у нее было не столь блестящее, как теперь, в «Кленах», но тогда ей, по крайней мере, не приходилось иметь дело с такими типами, как Нюхалка.
– То, что меня интересует, – наконец после секундного колебания произнесла Нэнни, – касается одного преступления.
– Какого преступления? – насторожился Нюхалка.
– А о каких именно преступлениях тебе известно?
– А какие именно тебя интересуют?
– Любые, о которых ты что-нибудь знаешь.
– А я знаю о многих.
– О каких именно?
– Сначала скажи, какие тебя интересуют.
– Любые, о которых тебе хоть что-то известно.
– М-м-м, в конце концов, в этом городе совершается немало преступлений, – промямлил Нюхалка, – раз ты здесь, значит, тебе известно, что я как раз и есть тот самый человек, которому положено знать о каждом из них. Так что если ты имеешь в виду что-то конкретное, какое-то определенное преступление, о котором хочешь разузнать поподробнее, то скажи, что именно тебя интересует. А уж я покопаюсь в кладовой своей памяти и вытащу именно то, что надо. Так о каком преступлении идет речь?
– А почему бы тебе не покопаться в кладовой своей памяти вслух? – предложила Нэнни. – И когда ты дойдешь до того, что мне надо, я так и скажу.
– Нэнни, ты такая милая девушка, настоящая леди, – процедил сквозь зубы Нюхалка, – но ты даром тратишь мое время.
Или мы с тобой придем к какому-то согла…
– Есть у тебя сведения о каком-то преступлении, которое было совершено совсем недавно, скажем, в течение последних двух дней?
– То есть вчера?
– Да, вчера или позавчера.
– Позавчера? То есть ты хочешь сказать, во вторник?
– Именно.
– То есть, если я правильно понял, тебя интересует преступление, совершенное во вторник?
– Да.
– Утром или вечером?
– Вечером.
– Очень хорошо, – удовлетворенно кивнул он, – это уже кое-что. Осталось еще немного сузить круг наших поисков, и мы у цели. Преступление серьезное или так себе, не очень?
– Серьезное.
– Серьезнее, чем, скажем, обычное нарушение?
– Да.
– Серьезнее, чем преступление категории А?
– Да.
– Стало быть, если я тебя правильно понял, речь идет о тяжком уголовном преступлении?
– Да.
– Очень хорошо, – кивнул Нюхалка. – Теперь мне бы хотелось, чтобы ты ясно поняла одну очень важную вещь: есть преступления и преступления. То, о котором идет речь, тяжкое или не очень?
– Тяжкое.
– Тогда ответь мне на такой вопрос: то, о чем мы говорим, карается лишением свободы на срок более двадцати лет или менее?
– Думаю, более.
– Понятно. Иначе говоря, мы можем смело исключить такие преступления, как вооруженное нападение, подлог и кража в особо крупных размерах. Если основываться на твоих словах, то все это тяжким уголовным преступлением не считается.
– Да.
– Стало быть, то, о чем идет речь, либо вооруженное ограбление, либо поджог, либо убийство, либо и то и другое вместе.
Или что-то вроде этого.
– Да.
– Так, пошли дальше. Преступление, о котором идет речь, относится к одной из перечисленных мной категорий?
– Нет.
– Ясно. Тогда в связи с этим позволь задать тебе один вопрос, – попросил Нюхалка.
– Конечно.
– Ты ведь уже несколько лет служишь в доме мистера Гануччи. Почему бы тебе не обратиться прямо к нему, раз тебе так уж до смерти хочется разузнать об этом преступлении?
– Мистер Гануччи сейчас в Италии.
– Позвони ему, – предложил Нюхалка.
– Не хочу прерывать его отдых. Ему это не понравится.
– Ну и зря! Уверен, он был бы только рад помочь тебе докопаться…
– Не уверена, что он был бы так уж рад, – перебила его Нэнни.
Нюхалка впился изучающим взглядом в ее лицо. И вдруг глаза его подозрительно сузились.
– Похоже, это что-то такое, – прошипел он, – о чем мистеру Гануччи лучше вообще не знать? Я угадал?
– О чем это ты?
– Например, о преступлении, совершенном кем-то из его людей, особенно если этот человек из тех, с кем мистер Гануччи связан тесными деловыми отношениями… да еще совершенном без его санкции, либо так, что ему об этом вообще ничего не было известно. Может, это что-то такое, что вызвало бы его крайнее раздражение, случись ему узнать о нем.
– Нет, – покачала головой Нэнни.
– Нет? Значит, я ошибся? – разочарованно протянул Нюхалка.