Жадность и самодовольное чванство триумфаторов, мелочное стремление добить лежачего и отобрать у голодного последний кусок привели к неожиданному результату. Во всех уголках Германии, во всех немецких домах вскипали слезы бессильной ненависти, сжимались кулаки. Газеты писали, что чернокожие солдаты французской армии, зуавы, насилуют белокурых немецких девушек. Газеты называли это черным позором Германии. И именно тогда чувство ненависти и жажда мести объединили немецкий народ.
Часто говорят, что немцы полюбили Гитлера за то, что он дал им хлеб и работу. На самом деле Гитлер и Геббельс вернули немцам чувство самоуважения, озвучили их потаенные мысли и поэтому стали кумирами.
Но это произошло позже, а тогда, в 1923-м, Геббельс бросился в Рур, ему нужно было оказаться в центре событий.
Николай Чаур считает: «У человека есть какая-то навязчивая идея, какой-то болезненный очаг возбуждения, и, чтобы его нейтрализовать, принимается форма служения – самопожертвование, форма возвеличивания себя с помощью других. Он боится, что его внутриличностные проявления будут не приняты обществом».
11 ноября 1923 года, Мюнхен. Двадцать два года до краха Третьего рейха. Гитлер в окружении шести сотен штурмовиков объявил о начале национальной революции и низложении правительства Баварии. Переворот провалился. Гитлера выследили и посадили на скамью подсудимых, он превратил зал суда в театр одного актера: не защищался, а нападал. Геббельс в порыве восторга написал ему письмо: «Подобно утренней звезде, вы явились нам и чудесным образом просветили нас во мраке неверия и отчаяния, вы дали нам веру. Когда-нибудь Германия отблагодарит вас». Это был восторг пропагандиста-любителя перед мастером пропаганды. Но Геббельс учился: он уже понял, что может заставить людей поверить тому, что говорит; что словами, голосом, жестами может убедить и подчинить толпу и уже испытал наслаждение от власти над толпой.
Елена Съянова: «Любопытна характеристика, данная самому Геббельсу одним из его старых соратников, Вальтером Штенессом, лидером берлинских СА. Штенесс сказал, что Геббельс – это что-то вроде мыши, в жизни его почти не видно. Эта мышь поднимается на задние лапки, тянется и вынюхивает, но когда она разверзает пасть, то это тигр, рыкающий и устрашающий, и тогда мы говорим «браво, маленький доктор».
В 1924 году Геббельс вступил в нацистскую партию, не по убеждениям, а, скорее, по материальной нужде. Ему предложили должность редактора субботней газеты – он согласился. Газету выпускала партия, и он стал нацистом, хотя в душе оставался социалистом и не скрывал симпатий к советскому режиму. В своей знаменитой речи «Ленин или Гитлер?» он, конечно, превозносил Гитлера, но и для Ленина не пожалел теплых слов. А вскоре и недавнее обожание фюрера заметно поостыло.
Геббельс дошел до того, что на одном из собраний предложил исключить из партии мелкого буржуа Адольфа Гитлера. Они жили в разных городах и лично не были знакомы, но в 1926 году Гитлер понял, что ему нужен этот человек с лицом фанатика и сумасшедшим пропагандистским темпераментом. В 1926-м они наконец встретились, и Гитлер купил его душу. О том, как происходил этот торг, лучше всего говорят дневники Геббельса. Начиная с апреля 1926 года они буквально звенят восторгом: «Пришло письмо от Гитлера». «Ждала машина Гитлера, королевский прием». «Звонил Гитлер. Он говорил со мной целых три часа».
Елена Съянова: «Пока Гитлер слушал речь Геббельса, первую, вероятно, публичную речь, он от зависти едва не сдох. И тем не менее после этого митинга он произносит такую фразу: «Этот Крошка Цахес нам нужен».
Искалеченная душа требовала признания, не единичного успеха, а ежедневного, ежеминутного признания. Поэтому он так упивался своими выступлениями и речами. На глазах толпы пигмей превращался в великана, а неудачник – в вождя. Еще важнее для него было одобрение Гитлера. Пустяковой похвалы было достаточно, чтобы Геббельс был счастлив, малейшего упрека хватало, чтобы он оказался в депрессии. Несчастный мальчик-инвалид мечтал, что когда-нибудь у него появится сильный и могущественный друг, который защитит его от обидчиков. Гитлер стал таким другом, он открыл фантастические возможности, оценил талант и дал шанс проявить себя и возвыситься. За это Геббельс готов был служить своему фюреру, другу и хозяину до последнего вздоха.
Николай Чаур: «Этот человек хорош для определенного круга людей, поэтому можно называть его добрым, заботливым, аккуратным, внимательным, исполнительным, добросовестным. Но поскольку у него есть в данной ситуации внутренний конфликт со своей личностью, болезненный конфликт, самоутверждение, самокомпенсация отсутствующего уважения в более раннем периоде, то у него есть стремление самоутверждения, то есть присоединение к какому-то очень большому субстрату. Вот, например, пиявка присоединяется к человеку и с помощью человека может выйти из воды».
В 1926 году Гитлер назначил Геббельса гауляйтером Берлина. Крупнейший город Европы жил своей жизнью, и ему было глубоко наплевать на нацистов, на их фюреров и гауляйтеров. Шестьсот сторонников на весь многомиллионный Берлин – это все, чем располагал Геббельс. Он быстро понял свою задачу – нужно было обратить на себя внимание, неважно как, неважно чем.
Константин Залесский рассказывает: «Он прежде всего вывел на улицы своих сторонников и пошел с демонстрацией в рабочий район, причем не просто в какой-то рабочий район, он выбрал тот, в котором были всегда очень сильны коммунисты. Естественно, завязалась словесная перепалка. Через какое-то время она переросла в драку. Чего добился Геббельс? О нацистской партии сразу стала писать берлинская пресса, потому что был, как сейчас принято говорить, информационный повод, то есть большая драка на политической почве. Об этом написали все газеты. И, соответственно, это вызвало интерес населения к растущей нацистской партии. Начался резкий приток в партию, за один день в партию вступило до 2000 человек – это огромное число для Берлина».
Началась бесконечная череда знаменитых митингов Геббельса. Каждый из них он обставлял как театральный спектакль. Митинг стал ритуалом, где знамена, музыка, специально отобранные люди и шествия служили декорациями и играли отведенные им роли. Они не вносили ясности, а еще больше затуманивали головы, но зрители всегда покидали зал под большим впечатлением.
Это были не просто зрелища, это были кровавые зрелища. В толпе работали нацистские провокаторы, каждый митинг заканчивался жестоким побоищем. О нацистских расправах писали газеты, Геббельс становился известной личностью. В одной из статей его назвали «обер-бандитом», и он с удовольствием подхватил эту кличку. Теперь на его афишах было написано огромными буквами: «Сегодня вечером с речью выступает доктор Геббельс, обер-бандит».
Елена Съянова: «Он заменял, наверное, всех современных шоуменов, он один был такой. И знаете, что интересно? Он мог дискутировать сам с собой. Вот если бы сейчас, например, его посадили на какое-нибудь современное треп-шоу, где две трибуны и где люди сходятся к барьеру, он бы раздвоился по обе стороны и устроил бы такое шоу, что мало не показалось бы».
Авторитет Геббельса среди нацистов за годы берлинского гауляйтерства значительно вырос. Его митинги привлекли к гитлеровскому движению сотни тысяч новых сторонников. Особенно сильное впечатление его речи производили на женщин. Злорадная улыбка истории – этот малопривлекательный господин ростом один метр пятьдесят четыре сантиметра превратился в секс-символ, вожделенную мечту множества фрау и предмет грез многих фрейлейн. В 1930 году на его митинге оказалась Магда Квант, молодая и очень красивая женщина. Она недавно разошлась с мужем, шантажом выбила у него немалое содержание и теперь жаждала новых острых ощущений.
Йозеф и Магда Геббельс
Константин Залесский: «Ей скучно быть женой миллионера, одного из богатейших людей Германии, Кванта. Она хотела действия, хотела быть рядом с людьми, которые перекраивают мир, и, сложись судьба чуть-чуть по-другому, возможно, сейчас мы бы знали Магду не как Магду Геббельс, а как Магду Арлазорову и одну из основательниц государства Израиль. Она была готова уехать с Хаимом Арлазоровым в Израиль, их связь случайно распалась, и она не вышла за него замуж. Ей нравились революционеры. Ей нравились люди, которые совершают поступки, которые действительно пытаются перевернуть мир. Именно поэтому так приглянулся Геббельс».
Геббельс произвел на Магду сильное впечатление. Его речь, звучавшая в темпе стаккато, его голос, его мягкий рейнский акцент, его примитивная, но несокрушимая логика и убийственная ирония очаровали молодую искательницу приключений. Через некоторое время Магда стала сотрудницей Геббельса, потом любовницей Геббельса и, наконец, женой Геббельса. В его дневнике эти события отмечены красноречивыми записями. «Красивая женщина по фамилии Квант составляет мой личный архив», – написал он 7 ноября 1930 года. Неделю спустя добавил: «Вчера после обеда у меня была красивая фрау Квант и помогала разбирать фотографии». 15 февраля 1931 года Геббельс доложил о своей победе: «Вечером приходит Магда Квант, остается очень долго и расцветает в обольстительном белокуром очаровании. Ты – моя королева». Для потомков автор дневника пометил эту запись цифрой «один», в память об их первой интимной близости.
Геббельс произвел на Магду сильное впечатление. Его речь, звучавшая в темпе стаккато, его голос, его мягкий рейнский акцент, его примитивная, но несокрушимая логика и убийственная ирония очаровали молодую искательницу приключений. Через некоторое время Магда стала сотрудницей Геббельса, потом любовницей Геббельса и, наконец, женой Геббельса. В его дневнике эти события отмечены красноречивыми записями. «Красивая женщина по фамилии Квант составляет мой личный архив», – написал он 7 ноября 1930 года. Неделю спустя добавил: «Вчера после обеда у меня была красивая фрау Квант и помогала разбирать фотографии». 15 февраля 1931 года Геббельс доложил о своей победе: «Вечером приходит Магда Квант, остается очень долго и расцветает в обольстительном белокуром очаровании. Ты – моя королева». Для потомков автор дневника пометил эту запись цифрой «один», в память об их первой интимной близости.
Николай Чаур: «От природы он наделен этическими чертами характера, то есть легко вступает в контакт, располагает к общению. Но есть такая тенденция, что этот человек может быть не уверен в себе как мужчина, в физиологическом плане, тогда отношения с женщинами он склонен переводить в расчетливые. Эта женщина – друг, эта женщина – только любовница. То есть этот мужчина четко знает, какие отношения с какой женщиной строить. Можно сказать, что если этот мужчина выбирает себе женщин, то он выбирает программируемых его волей».
Елена Съянова считает: «Все-таки все женщины, которые были в жизни Геббельса, кроме одной, его истинной и единственной любви, относились к нему с жалостью. И в чувстве Магды было больше жалости, чем страсти. Но это чувство оказалось довольно крепким, и она все-таки осталась с ним, несмотря на все его фокусы на любовном фронте».
Так возник этот странный и неустойчивый союз, который должен был через некоторое время рухнуть, и наверняка бы рухнул, если бы не было еще одной силы, еще одной воли, еще одного человека. «Эта женщина могла бы сыграть большую роль в моей жизни, даже если бы я не был женат на ней». Эти слова принадлежали Гитлеру и были произнесены сразу после их знакомства.
«Магда как-то призналась мне, что вышла замуж за Геббельса, чтобы быть рядом с Гитлером», – утверждал режиссер Лени Рифеншталь.
«Я замечал, как она своими большими глазами смотрела на Гитлера, – вторил Отто Вегенер, советник Гитлера по экономике. – Геббельс был сильной личностью, он умел манипулировать людьми, но Гитлер был значительно сильнее, и манипуляции Геббельса были для него детскими играми».
Йозеф Геббельс любил своего фюрера, он преклонялся перед Адольфом Гитлером и ревностно ему служил. Магда Геббельс не меньше мужа любила фюрера, преклонялась и служила. Был ли этот треугольник любовным, неизвестно, но он был.
Константин Залесский: «Магда была убежденной национал-социалисткой, яростной национал-социалисткой и вообще была женщина крайностей. Она всегда хотела принимать активное участие во всем, и ей не нужен было, скажем так, кусок чего-то, нужно было все. И ходили упорные слухи, это проскальзывает в некоторых воспоминаниях, что Магда пыталась ухаживать за Гитлером, но из этого ничего не получилось».
Своих амбициозных планов она не скрывала. Из письма Магды Квант матери: «Если к власти придет движение Гитлера, я буду одной из первых женщин Германии».
Вскоре ее квартира превратилась в место встреч «коричневого общества». Магда принимала деятельное участие в обсуждении планов захвата власти в Германии. К ее советам прислушивались. От масштабов задуманного и необыкновенных перспектив у молодой красавицы кружилась голова. Уже тогда она была готова заплатить за успех любую цену.
Сергей Кудряшов: «Когда 30 января 1933 года Гинденбург поговорил с Гитлером и сказал ему о назначении канцлером, Гитлер тут же сообщил об этом Геббельсу. Они встретились и испытывали необычайное чувство волнения и радости. Геббельс потом записал в своем дневнике, что теперь они у власти. И жена Геббельса тоже была очень рада, она ему написала письмо, в котором писала: «Ну, теперь ты покажешь нашей стране и миру, на что ты способен».
Через несколько часов Геббельс записал в дневнике: «Это похоже на сон. Вильгельмштрассе наша».
Берлин, 30 января 1933 года. Двенадцать лет до краха Третьего рейха. Сотни тысяч людей шли маршем мимо рейхсканцелярии. Огни факелов в руках манифестантов были видны далеко в ночной темноте, а их голоса разносились эхом по городу. Они шли час за часом. Гитлер улыбался и салютовал. А за спиной фюрера стоял незаметный Геббельс.
Сергей Кудряшов: «Можно назвать Геббельса главным политтехнологом Гитлера. Если речь идет о всех избирательных кампаниях Гитлера, то Геббельс – это номер один в подготовке всех этих кампаний. И, в общем-то, этот человек внес решающий вклад в эти кампании».
В 1933 году Геббельс стал руководителем Министерства просвещения и пропаганды. Он провел кардинальную чистку германских газет, уволил политических противников НСДАП и «расово неполноценных» сотрудников. За время правления нацистов количество газет в Германии сократилось впятеро. Особое внимание Геббельс уделил радио, его аудиторией стала вся Германия.
Он сформулировал законы пропаганды и требовал от своих сотрудников их неукоснительного соблюдения. Первый закон – умственное упрощение, можно говорить и писать лишь то, что поймет самый необразованный из немцев. Второй закон – ограничение материала: говорить и писать лишь то, что выгодно нацистам. Третий закон – вдалбливающего повторения, многократно повторенная ложь превращается в правду. Закон субъективности и закон эмоционального нагнетания – так зомбировали немецкую нацию.
Геббельс: «Крестьянин и рабочий напоминают человека, сидящего много лет в глухом каземате. После бесконечной темноты его легко убедить в том, что керосиновая лампа – это Солнце».
Вот что рассказывает Сергей Кудряшов: «Геббельс написал в своем дневнике, что правда – это все то, что помогает тебе победить. Так вот, если брать этот принцип в отношении его пропагандистской деятельности, то главная отличительная черта этой пропаганды – ее внешняя убедительность и простота. То есть ощущение какой-то легкости, они все объясняют, и не так сложно, все очень понятно. Враг всегда известен, это мог быть еврей, коммунист, большевик, русский, кто угодно, американские плутократы. Выход из ситуации часто тоже объясняется довольно просто: мобилизация нации, тотальная война, жертвоприношение, преданность фюреру».
Берлин, 1 августа 1936 года. Десять лет до краха Третьего рейха. На Олимпиаштадион в присутствии 110тысяч зрителей под музыку Вагнера Гитлер объявил об открытии Олимпийских игр. Великолепные хореографические выступления, новые рекорды и немецкое гостеприимство поразили и очаровали гостей. Ведомство Геббельса хорошо поработало, чтобы превратить Олимпиаду в грандиозную пропагандистскую акцию. Антисемитские лозунги были убраны, заключенные спрятаны, вся Германия была вылизана и вычищена так, что напоминала сказочную деревню.
Станислав Лекарев: «Он создавал империю, объединяющую культуру, образование, кино, телевидение, прессу. У нас такого не было, у нас все ведомства были разными даже в период тоталитаризма. А Геббельс сумел это сделать, и все это выступало единым фронтом».
Геббельс без устали придумывал новые пропагандистские приемы, кодированные тексты для газет, воздействующие на подсознание, психотронные военные марши и систему зеркал в метро, действующих по принципу двадцать пятого кадра. Он использовал любые, самые эксцентричные и бесчестные методы борьбы, если они давали шанс на успех. Он пустил в ход «Центурии» Нострадамуса. Его пророчества толковались так, что ни у кого не оставалось сомнений в конечной победе фашистского режима. За границей пророчества были изданы брошюрой, а в самой Германии распространялись якобы нелегально, в списках. Ведомство Геббельса справедливо называли министерством народного затмения. Рейсхминистр быстро сумел превратить свой аппарат в эффективный инструмент тотального контроля над сознанием целой нации.
Сергей Кудряшов: «Я думаю, еще никогда в истории человечества не печаталось такое количество различных листовок. Это миллиарды штук. Колоссальное количество, на любой вкус и огромными тиражами, как для внутреннего потребления, так и для иностранного, все это во время войны сбрасывалось с самолетов или просто распространялось через свои газеты. Некоторые листовки просто с призывом, некоторые с карикатурой. Плюс нестандартные формы пропаганды, например через марки».