Отто Скорцени в последние годы жизни
В 1970 году у Скорцени обнаружили рак. Операция прошла успешно, и 62-летний диверсант-бизнесмен даже встал на ноги, но через пять лет болезнь взяла свое.
Вальтрауд Рисс рассказывает: «Мой отец умер 5 июля 1975 года в Мадриде. До этого он лечился в немецкой клинике от рака легких. Умер он у себя дома. Его тело было кремировано, и урна с прахом была перевезена в Австрию на фамильное кладбище».
По некоторой иронии судьбы, он покоится там, рядом с прахом бывшего президента Австрии Микласа, в аресте которого при подготовке аншлюса в 1938 году принял деятельное участие.
Вальтрауд Рисс: «Перед похоронами моего отца ко мне обратилась полиция. Они опасались неонацистских выступлений на похоронах. Я не смогла ничего ответить, поскольку не знала, кто придет. В итоге все прошло очень мирно. Полиция следила за порядком. И не было никаких провокаций со стороны левых радикалов».
Легенд о Скорцени гораздо больше, чем доказанных фактов. Его имя связывают с убийством президента Кеннеди и с подготовкой всех мыслимых и немыслимых террористических групп, включая боевиков в Ирландии. Любители конспирологии утверждают, что Скорцени не умер в 1975 году, а уехал в Парагвай, где и здравствует до сих пор. Некоторые называют его предтечей 11 сентября. «Нужно, чтобы в условленный день и час, заранее объявленный по германскому радио, «Фау-1» сровняли с землей какой-нибудь из нью-йоркских небоскребов». Именно так, по своим собственным словам, Скорцени представлял проект использования так называемого «оружия возмездия» Третьего рейха на совещании у Гиммлера. Он работал над тем, чтобы сделать эти неуправляемые самолеты-снаряды управляемыми, приделав к ним кабину и посадив пилотов. Лишь недостаток горючего не дал довести идею до конца. Нью-йоркские небоскребы устояли тогда, в 1944 году, а слава камикадзе осталась за японцами.
Сколько еще тайн Скорцени дремлют где-то в архивах? О чем он предпочел умолчать?
Владимир Макаров: «Если она и была, эта тайна, то тайна Скорцени ушла вместе с ним, потому что в своих мемуарах он очень многое оставил за кадром и никому об этом не рассказал и поэтому все унес с собой в могилу».
Вальтрауд Рисс считает: «Мой отец был сильной личностью. Люди всегда видели в нем офицера, привыкшего отдавать приказы и требовать их исполнения».
Если бы Отто Скорцени довелось родиться в другой стране, его имя и сегодня наизусть знал бы любой школьник. Его подвиги – настоящие и вымышленные – стали бы сюжетами для многих блокбастеров.
Но он родился в Австрии, верой и правдой служил нацистам и Третьему рейху. «Если бы Гитлер был жив, я был бы рядом с ним», – сказал он в публичном интервью уже в 1960-е годы. Ему уже никогда не стать хорошим парнем, в истории Отто Скорцени останется плохим. И новые сведения о сотрудничестве с «Моссадом» – плохая новость для его единомышленников.
Еще при жизни Отто Скорцени стал легендой. Его называли королем диверсии: он известен как организатор крупных диверсионных операций и руководитель сил специального назначения фашистской Германии. Но Скорцени действовал не один, имена этих людей по сей день остаются тайной. Даже в мемуарах, написанных много позже, он упомянул всего нескольких близких друзей, естественно немцев.
Лишь теперь удалось раскрыть некоторые секреты фашистских диверсантов, и выяснилось – среди тех, кто действовал под началом Отто Скорцени, были русские. В германском спецназе были целые роты русских диверсантов. Многие годы все эти факты хранились под грифом «Секретно».
Первые мирные кадры весны 1945 года. 2 мая командующий обороной Берлина генерал Вейдлинг приказал гарнизону сложить оружие, но война еще не закончилась. Только в ночь на 9 мая был подписан Акт о капитуляции Германии. С советской стороны Акт подписал маршал Жуков, с немецкой – начальник Генштаба фельдмаршал Кейтель. Однако с точки зрения юридической все не так просто – это был еще не конец войны.
Дело в том, что Кейтелю подчинялись не все Вооруженные силы Германии, части СС могли продолжать действовать. Кроме того, не подчинялись Генштабу Вермахта и правительства стран – союзниц Германии. Только сейчас можно рассказать о событиях, происходивших в тот момент в Праге, которые могли существенно изменить послевоенный расклад сил в Европе. Формально Чехия была самостоятельным государством, хотя и под немецким протекторатом, поэтому сопротивление советским войскам там продолжалось и 10 мая. А в это время в стороне от боев на одном из аэродромов в самолет грузился спецназ СС.
Михаил Пушняков, сотрудник КГБ, охотник за нацистскими преступниками: «Скорцени готовил их для серьезной операции по захвату Ставки Тито».
Весной 1945 года война на Балканах все еще продолжалась, и ключевой фигурой там был маршал Иосип Броз Тито. Ему удалось сплотить под своим командованием огромные массы людей. Недаром распад Югославии случился сразу после его смерти, потому что все держалось на одном человеке. Изъятие Тито могло резко изменить всю ситуацию, и Югославия вообще не была бы создана.
Чтобы сбить с толку охрану Тито, парашютисты были одеты в советскую военную форму, вооружены советским оружием, в основном диверсанты были этническими русскими, да и командир тоже был русский: Решетников Игорь Леонидович, гауптштурмфюрер, кавалер Железного креста двух степеней, командир роты в составе подразделения специального назначения «Ягдфербандт Ваффен СС».
Михаил Пушняков: «Видимо, и в Ставке Тито была агентура, которая готова была принять этот отряд. Я считаю, если бы операция совершилась, они бы захватили Тито. Единственное, что помешало, – нечем было заправить самолеты: бензина нет, керосина нет. Они посидели два часа, немцы доложили, что операция отменяется. Приходит Решетников: «Ребята, расходитесь, куда хотите». С собой он взял своего адъютанта, Иванова, и стал перебираться в Австрию. А эти – кто куда».
Последняя операция «Ягдфербандт» не состоялась, но что это была за организация, стоит рассказать.
Разведорган «Ягдфербандт» был создан в начале 1944 года на базе кадров личного состава дивизии «Бранденбург» и других подразделений специального назначения «Ваффен СС». Организационно он был включен в состав Главного управления имперской безопасности и непосредственно подчинялся Гиммлеру. Занимался этот орган подготовкой и осуществлением десантных операций по захвату или уничижению в тылу противника особо важных военных объектов. Кроме этого, подготавливались небольшие группы агентов-парашютистов, в том числе и радистов, для осуществления диверсионных и террористических актов в близких тылах войск неприятеля.
Командиром же «Ягдфербандт» был Отто Скорцени. Это был бесстрашный человек. Шрамы на его лице – следы студенческих дуэлей на рапирах. Его задачей была организация диверсионной деятельности в зарубежных странах. Он лично принимал участие во многих операциях за пределами Германии. Именно поэтому он считается родоначальником фашистских «Коммандос».
Скорцени разрабатывал и руководил крупнейшими военно-диверсионными операциями в Южном Иране, во Франции, Италии, Югославии и, конечно, СССР. Его называли немецким террористом номер один.
Рассказывает Олег Матвеев, полковник ФСБ: «По личному указанию Гиммлера в системе Главного управления имперской безопасности фашистской Германии был создан новый орган. Он получил название «Ваффен СС Ягдфербандт», что в буквальном переводе обозначает «истребительное соединение войск СС». Данный орган предназначался для ведения разведывательно-диверсионной и террористической работы в тылах армий стран антигитлеровской коалиции».
Недавно рассекреченные архивы проливают свет на самые неприглядные тайны Великой Отечественной войны: среди отборных диверсантов Скорцени отважно и умело сражались бывшие советские граждане. Дата – 21 января 1945 года – запомнилась бойцам 5-й танковой армии отчаянным сопротивлением роты эсэсовцев около польского города Иновроцлава: почти сутки они сдерживали советское наступление. Но, несмотря на полное окружение, так и не сдавались. Те, у кого кончались боеприпасы, бросались с гранатами под танки. В плен удалось захватить лишь несколько раненых, такое упорство в конце войны было редкостью. Но еще больше советские солдаты удивились, когда поняли, что перед ними русские.
После первых допросов контрразведчики СМЕРШа впервые узнали о существовании «Ягдфербандт Ост» – истребительного соединения «Восток Ваффен СС». Узнали чекисты и некоторые имена. Работа СМЕРШа была усилена, поскольку, несмотря на уже очевидное поражение Германии, бойцы из состава «Ягдфербандт» могли доставить немало неприятностей.
После первых допросов контрразведчики СМЕРШа впервые узнали о существовании «Ягдфербандт Ост» – истребительного соединения «Восток Ваффен СС». Узнали чекисты и некоторые имена. Работа СМЕРШа была усилена, поскольку, несмотря на уже очевидное поражение Германии, бойцы из состава «Ягдфербандт» могли доставить немало неприятностей.
ОлегМатвеев: «Постепенно начались аресты в прифронтовой полосе агентов данного органа, и благодаря их показаниям у СМЕРШа сложилась определенная картина деятельности данного органа».
Однако под Иновроцлавом командир той самой роты сумел избежать гибели или ареста, ему удалось вырваться из окружения с группой диверсантов, но не к немцам, а в тыл Красной Армии. Эта группа совершила 200-километровый марш по тылам, после чего сумела вновь перейти за линию фронта.
ОлегМатвеев: «На советско-германском фронте непосредственно работало подразделение «Ваффен СС Ягдфербандт Ост». В его составе, в свою очередь, находились три специальных роты: первая специализировалась на проведении диверсионно-разведывательной деятельности, вторая несла охранную службу по охране штаба и различных структур данного подразделения, а третья рота занималась борьбой с партизанами. Возглавлял ее некий Игорь Решетников, в общем-то, считавшийся у немцев большим специалистом в этой области».
Уже было ясно, каким образом закончится война, неизвестно только, когда Германия подпишет капитуляцию. А для того, чтобы понять, откуда в составе «Ваффен СС» взялись русские диверсанты, нужно мысленно перенестись в 1941 год, в Ленинградскую область, в город Луга.
Луга – небольшой город в трех часах езды от Санкт-Петербурга. Центральная площадь, рынок, деревянные дома в два-три этажа с затейливой резьбой, маленький вокзал, одним словом, типичный провинциальный город. Бургомистром немцы назначили известного в городе адвоката Леонида Элиадоровича Решетникова.
В этот период Луга имела стратегическое значение – через город проходили важнейшие транспортные артерии немецкой армии на пути к Ленинграду. На посту бургомистра Леонид Решетников ничем особенным не прославился, его уголовное дело хранится в архиве Ленинградского управления ФСБ. Но среди прочих документов нашлись его личные дневники, которые проливают свет на историю русских диверсантов под командованием Скорцени.
Осенью 1941 года в комендатуру Луги поступило обращение от местных жителей: они жаловались, что по ночам вооруженные люди регулярно приходят грабить их соседей евреев. Те, разумеется, к немцам жаловаться не пошли, а вот их соседям ночные крики порядком поднадоели. На новоявленных экспроприаторов была устроена засада, в которую эта шайка и угодила. Главарем был известный в городе уголовник, Александр Мартыновский, но, что несколько удивило, вместе с ним был пойман сын бургомистра, Игорь Решетников. Немцы пытались обеспечить в Луге элементарный правопорядок и с уголовниками особо не церемонились, так что судьба этих людей была практически предрешена. Впрочем, Игорь был уверен, что отец вытащит его из неприятностей так, как это много раз уже случалось раньше.
Вот что думает об этом Михаил Пушняков: «Отец Решетникова работал до войны адвокатом в городе Луге. Он не уделял должного внимания своему единственному сыну. И тот связался с хулиганами, они где-то украли пистолет… Он был судим за хранение пистолета, отбыл наказание. А Мартыновский был из числа высланных на 101-й километр в Лугу за какое-то преступление, хотя он выдавал себя за студента медицинского института Ленинграда. И остальные все – это уголовники».
Решетников-младший с детства рос весьма избалованным ребенком, при этом всегда имел склонность к авантюре. Но влияние отца в городе было весьма велико, и практически все шалости ему сходили с рук. Теперь Игорю предстояло познакомиться с фашистской военно-полевой юстицией. Оккупационный режим не предполагает особого гуманизма, и даже отец, бургомистр, едва ли мог помочь сыну избежать виселицы. Однако на судьбу членов банды Мартыновского повлияли партизаны, которые в этот период начали действовать в районе Луги. Чтобы помешать перевозкам вражеских войск и боеприпасов в район Ленинграда, партизаны активизировали свои действия по уничтожению эшелонов, складов вооружения и техники. В ответ немцы начали проводить массированные карательные операции, оккупационный режим ожесточался с каждым днем, Луга была буквально нашпигована различными разведывательными и контрразведывательными органами. Здесь базировались и активно действовали охранные дивизии СС «Полицай», полк дивизии «Бранденбург», группы тайной боевой полиции «ГФП» и агентура «Зондерштаба Р», подчиненная военной разведке Абвер.
Фашисты пускали в ход все: подкуп, угрозы, создали разветвленную сеть осведомителей. Сотрудники службы безопасности СД предложили Решетникову и его подельникам взяться за хотя и рискованную, но высокооплачиваемую работу. Собственно, особого выбора у Игоря не было: или виселица прямо сейчас, или работа на немцев – таким образом вербовали многих.
Луга
Но Решетников для СД был ценным приобретением: авантюрные наклонности в соединении с острым умом и абсолютным презрением к другим людям обеспечили ему в дальнейшем успешную карьеру у немцев. На службе в СД Игорь буквально «нашел себя», он был убийцей по призванию – можно только удивляться, как во внешне вполне благополучной семье мог вырасти такой человек.
Михаил Пушняков: «Это был человек до предела жестокий по своему характеру. Сколько своих подчиненных, в том числе Герасимова, командира взвода, он избивал по поводу и без повода. Дело доходило до того, что за малейшее неповиновение Решетников вынимал пистолет и стрелял. Он расстрелял Максимова и других. Его в отряде считали зверем».
Группа Мартыновского и Решетникова сразу прославила себя фантастической жестокостью. Их главной задачей была борьба с советскими разведывательно-диверсионными группами, которые активно забрасывались в тыл к немцам. Как оказалось, это было не самой трудной задачей. В погоне за массовостью в СССР легко пренебрегали элементарными правилами безопасности. Чтобы понять, как это было, стоит послушать историю советской разведчицы Валентины Доновой, заброшенной в немецкий тыл: «Когда я приземлилась с парашютом, то рука, на которой были часы, как-то стукнулась о землю, и часы остановились. А сеанс у нас должен быть с 12.00, и я ориентировалась по солнцу, по зениту. И, по-видимому, наши минуты не совпадали».
День за днем она отправляла в эфир свои позывные, ведь нет ничего труднее для разведчика, чем отсутствие связи. А немцы ее уже искали. Служба радиоразведки и контроля над эфиром починялась Абверу, и ее работа была поставлена поистине образцово.
Валентина Донова: «Пять дней я так работала, и немцы запеленгировали станцию, и меня уже искали. И когда я на пятый день вышла к селу Буды, там что-то до Луцовки оставалось три-четыре километра, то меня встретила их жандармерия».
И хотя в разведшколе рассказывали, как нужно вести себя при аресте, все это было почти бесполезно – в СД работали профессионалы, и переиграть их было совсем непросто. Самое трудное – сохранить веру в себя и в своих командиров. Такое удавалось немногим, тем более когда разведчик сталкивался с небрежностью тех, кто остался в тылу.
В начале войны немцы легко достигали успеха в радиоиграх, потом работать стало труднее. Но сколько тысяч советских разведчиков заплатили жизнями за опыт своих командиров.
Валентина Донова: «Он мне сказал: «Мы ваши позывные знаем, мы по рации нашли вас, поймали, запеленгировали. Если вы не согласитесь, мы сами будем работать». Это был немец, Вальтер Гроссман, он мне так сказал. Но я подумала: «Ну, хорошо, все равно я смогу сорвать эту радиоигру и дам своим знать о том, что я работаю по принуждению у немцев».
Решиться на такое было трудно – попытка сорвать радиоигру, скорее всего, стоила бы разведчице жизни.
Валентина Донова: «Когда я стала давать свои позывные, я подумала, что сейчас дам знать, что я поймана немцами, пусть они стреляют – сразу убьют меня, и все. Я уже на это пошла, и я была уверена, что меня убьют. И, давая свои позывные, я между позывными дала открытый текст: «Поймана немцами», два слова».
К счастью, немцы этого не заметили, впрочем, русский радиоцентр этого тоже не услышал, как не заметил условные знаки о работе под контролем. Не насторожили командиров и намеренные ошибки в радиограммах.
Вспоминает Валентина Донова: «Дважды я давала точки, я продолжаю работать с удлиненными знаками раздела, и приходит глупая радиограмма: «Мы не расшифровали радиограмму, помоги расшифровать». Вы представляете, к немцам приходит такая радиограмма».