— Кто у нас на девятом?
— «Эстет»… простите, товарищ капитан, Агальцов —десять минут тому назад он включил в розетку и доложил, что видел своими глазами удивительное и редкое явление природы—шаро вую молнию больших размеров на расстоянии примерно полу километра.
— След на контрольно-следовой полосе?
-КСП на участке проходит по ложбине, там и и сухое-то время мокро, а сейчас — озеро должно быть… След обнаружен у сломанной ольхи, что над ручьем. Агальцов решил молнию проследить. Пока бежал, молния исчезла в лесу, тогда он немного углубился в тыл, тут и увидел след. Он его Лапником закидал, чтобы не смыло, и к розетке бегом. Задача, ему поставлена: держать след, пока не прибудет Гомозков с МушкеттР
—Так…
«На девятом — это плохо. – думал Стриженой, — плотный лес с густым кустарником, два оврага, ручей, выводящий к
— Ива Степанович, — мягко сказал Стриженой, — остане тесь за меня. Оповестите все пограничные наряды, позвоните соседям. Сообщите в отряд о нарушении. И вот еще что — Гордыню с Даниловым к старому замку…
— Есть…
— А я с «тревожной».., Буду звонить…
Туман и мелкий моросящий дождь. Хуже погоды не придут-, маешь. А ведь еще не шумела осенняя ярмарка листопада, не кричали в небе журавли, хотя осень и чувствовалась в звонкости воздуха по утрам, в шорохе усыхающих на болоте камышей, в легкой багряности осиновых листьев. А дни-то какие
стояли — тихие, солнечные. И вдруг, словно по чьему-то приказу, погода изменилась в одну ночь. Заволокло небо и заморосил нудный затяжной дождь. Из распадков и низин хлынул туман и укутал горы в плотную вату.
Пятый год пошел, как Стриженой принял заставу, а все не привыкнет к таким вот природным метаморфозам.
Внезапный порыв ветра рванул космы тумана, и провода антенны натянулись и тягуче заябедничали ветру: «Сты-нем, стын-ннем». В тумане прошелестели чьи-то большие крылья.
И аистам не спится. Тревога разбудила птиц. Счастливая застава, говаривали в отряде, — на трубе гнездо аисты свили. А оно, гнездо это, еще до войны было, а потом при отце, когда он принял заставу, аисты вернулись.
Мысли об отце знакомым теплом толкнулись в сердце, и оно защемило застарелой болью.
— Агальцов;.. — сказал Гомозков, нарушая раздумья коман дира.
— Агальцов;.. — сказал Гомозков, нарушая раздумья коман дира.
-Где?
— Справа, в сорока метрах от поворота.
Капитан приказал остановиться и выскочил из машины. На темной стене леса тускло мерцала яркая точка. –«Курит!»
— Курили?
— Курил, товарищ капитан, — опустил голову солдат, — захолодился на одном месте, –вода кругом.
— Гомозков, займитесь следом… А вы… — Стриженой смерил Атаяьцова строгим взглядом, — покажите место, где видели шаровую молнию.
— Есть…
— Сперва она пришла от границы, а дальше –я не видел.
— Какая она была, когда вы ее обнаружили? Опишите…
— Когда увидел, вроде как фара у «газика», только больше в размерах и поярче. Туман был, товарищ капитан… Много не увидишь. Хотя по манере все это напоминает Клода Моне, знае те, есть такой французский художник. Так вот, у него Нотр-Дам написан в сплошном тумане, получилось вроде видения, ирреаль но все — вроде есть и вроде пригрезилось.
— А если без Моне, — усмехнулся капитан, — не пригрези лась вам, Агальцов, эта самая молния?
— Никак нет. Я в том месте, где молнию засек, лес обследо вал. Деревья в округе подпалены… Слышите, пахнет…
«Вот тебе и первогодок, — подумал Стриженой, — и с обонянием у него полный порядок, и времени даром не терял». Во влажном воздухе стойко держался запах горелого дерева. Подошедший Гомозков доложил:
— След часовой давности, товарищ капитан, размер обуви сорок три, сапоги с подковами, новые. Рост нарушителя за метр восемьдесят пять, вес… вес за сто сорок, товарищ капитан, остальное только Мушкету известно.
— Так… Говоришь, с подковами сапожки. На счастье подков ки приколотили, Гомозков, а? И вес… А может быть, нес он что-нибудь… След нужно искать, Глеб. По ручью ведь пошел.
— По ручью, товарищ капитан.
— Значит, где-нибудь выйдет. Возьмешь Агальцова и вверх. Я еще побуду здесь. И вниз спущусь…
— «Попрыгунчик», товарищ капитан?
— Не знаю, Гомозков. Нужно посмотреть, что на КСП в лож бине. Держи связь с заставой. Там Недозор…
— Есть держать связь с заставой.
— Ищи, Мушкет, ищи!.. Ну, Мушкетик, милый, уйдет ведь он!..
— Что? –выдохнул подбежавший Агальцов.,
—Похоже} Мушкет след потерял., – угрюмо отозвался проводник.
— Значит, спрашиваем — отвечаем… Как звали моего пред ка, который' жил при Иване Грозном? Ответ — Лифантием…
— Ты бы лучше осмотрел местность, чем трепаться, — не то приказал, не то попросил Гомозков.
— Ладно. Я сейчас залезу вон на ту сосенку и гляну ракш на синий гороХ Севастополь.
Агальцов слыл мастером турника. Вскоре его жилистое тело замелькало где-то возле самой вершины.
— В полумиле, курс зюйд-вест, большая поляна и на ней опять же три стожка сена. Надо бы посмотреть..
— Посмотрим. Обязательно. Отдохнем чуток… Мушкет вы дохся.
— Здесь он, твой дядя с подковками. И недалеко… Доста нем… Ты вот лучше мне скажи, Алеша. Вроде ты и грамотен… Биографии великих людей читал, разные картины видал, а жи вешь не думая.
— А чего думать, если все понятно… К примеру, на сей мо мент: Мушкет твой едва плетется, потому что старшина лишний кусок мяса пожалел собачке.
— Потяни-ка своим длинным носом. Потяни как следует…
— Чуешь что-нибудь?
— А что? Костром вроде пахнет.
— В котором сжигали пробки из-под «Прасковейского» портвейна…
— Вроде так…
— Значит, не померещилось, — пробормотал Гомозков.
— Нужно идти, — сказал человек собаке, и она послушно встала.
— Еще немного, и мы достанем его, Мушкет. Алексей, смотри в оба, автомате предохранителя и… тихо. Пойдешь следом, дистанция пятнадцать метров… Вперед…
— Вершина эстетического наслаждения, товарищ старшина, — невинно улыбаясь, с готовностью пояснял солдат, — люблю, знаете, портретную живопись. Особенно XVIII—XIX века. Какие люди жили. Ведь все в глазах прочитать можно… Умные глаза, знаете ли. И с достоинством. Рокотов, например… его. серия– портретов.