Илан теперь лучше понимал, почему она так отчаянно ищет «вход» в игру.
– На двери новой квартиры крест не появлялся? – спросил он. – Ни крест, ни что-нибудь подобное?
– Нет. Прости, что втянула тебя… То, что с тобой происходит… с нами происходит, непонятно, необъяснимо.
Она бросила телефон на стол.
– Все совсем запуталось. Утром, после твоего сообщения, я вышла в Интернет и не обнаружила ни малейших следов «Паранойи» на тех сайтах, где организаторы оставили «норы». Они все подчистили. Игры больше нет. Снова. В очередной раз.
– Они повсюду – и нигде. Как тени.
Илан не притронулся к телефону. Под черепом разрасталась пульсирующая боль, он испугался, что мигрень вернется, и бросил в стакан таблетку аспирина.
– Что собираешься делать? – поинтересовалась Хлоэ. – Забудь обо всем, пойди в полицию. Баржа не могла испариться. Место на стоянке было зарезервировано, наверняка остались какие-то следы. Нужно их прижать. Помешать и дальше вредить нам. Даже если эти «они» – тени, как ты их называешь.
Илан достал из кармана фотографию и ключ:
– Вот что я нашел дома у инспекторши. Может, это наведет нас на след.
Хлоэ взяла ключ – небольшой кусочек металла, без номера, без серии, без других опознавательных знаков.
– Ты, конечно, не знаешь, что он может открывать? – спросила Хлоэ.
– Нет.
Девушка занялась снимком, на котором Этини садился в стоящую на бульваре машину.
– Он меня «экзаменовал»… Жеральд Этини.
– На фотографии этот тип выглядит моложе, значит убитая давно за ним следила. Потому ее и убрали. Его нужно найти – во что бы то ни стало.
Хлоэ постучала по снимку:
– У нас есть номер…
– Ну да, есть. Ты можешь что-нибудь сделать?
Она энергично кивнула и достала мобильник. Илан спрятал ключ в карман.
– Обращусь к дяде, он служит в жандармерии. Через час мы будем знать, кто такой этот говнюк.
17
Илан был за рулем, Хлоэ сидела рядом.
Они свернули с шоссе А6 к Фонтебло. Дядя молодой женщины сообщил им, что владельца «мерседеса» зовут Ромуальд Зимлер, а живет он у самого леса, в пятидесяти километрах от Парижа.
Движение было плотным, и, когда они в очередной раз сбавили скорость до уровня черепашьей, Илан посмотрел в глаза своей спутнице и произнес:
– Нужно было рассказать о крестах. Когда ты меня бросила, я чуть не подох. Мы всем делились… Не понимаю, почему ты так поступила, Хлоэ.
Она пожала плечами, нервным движением зажала ладони между коленями:
– Сначала я думала, что кресты – элемент «Паранойи» и что это послание лично мне. Что меня хотят навести на новый след и я должна сохранить все в тайне, иначе мое участие в игре будет поставлено под угрозу. Я понимаю, что вела себя глупо, но была просто одержима. «Паранойя» высасывала из меня все соки, разрушала мою личность. Потом я испугалась. До ужаса испугалась, когда осознала, что кресты не имеют никакого отношения к игре. Я замкнулась, не решалась выходить из дома, все время смотрела на дверь, искала предлог, чтобы не встречаться с тобой. Чем хуже мне становилось, тем меньше я хотела об этом говорить. Как же я мечтала, чтобы ты заметил, что что-то не так! Но ты был не в лучшем состоянии, пытался расшифровать карту отца, найти подходы к «Паранойе». Так все и сломалось между нами.
Они свернули на департаментскую дорогу, где движение было не таким плотным. Вдалеке виднелся лес, густой и темный. Илан молчал, обдумывая ужаснувший его рассказ Хлоэ, потом спросил:
– Ты пыталась понять причину провалов в памяти? Нашла какое-то объяснение?
– Нет. Списала все на стресс.
– Подозревала кого-нибудь? Были мысли насчет того, кто мог терзать тебя этими крестами? Ты нашла выходы на «Паранойю»?
– Многие игроки хотели бы, чтобы я «выбыла», врагов у меня более чем достаточно, сам знаешь. Те, кого я обогнала на финише, чокнутые, спалившие мозги играми, которые путают реальную жизнь с виртуальной. Ради денег люди способны на все. Я получала письма с угрозами, оскорбительные мейлы, анонимные звонки. Меня пытались вывести из себя разными способами.
Илан тяжело вздохнул:
– Письма – это одно, а погребальные кресты – совсем другое. Никто не станет затевать такую сложную интригу, чтобы устранить конкурента.
– Никто? Хочешь сказать – все! Наоми Фе, например.
– Фе?
– Эта девка – законченная психопатка. Она всегда носит черное и наверняка знает толк в кладбищах и крестах. Мне точно известно, что Наоми ходит в садомазохистские клубы и любит причинять боль. Илан, ей нравится играть с плотью и чувствами других людей. Наоми мучит других ради собственного удовольствия.
Илан слушал не перебивая: Хлоэ требовалось выговориться.
– Знаешь, где она живет? Не поверишь – в нескольких улицах от моего бывшего дома. Эту сучку видели рядом с подъездом.
– Ты тоже наверняка ходила на разведку…
– Она на все способна, кому это знать, как не тебе, вы же вместе…
Илан пропустил колкость мимо ушей.
– Не сходится. Если бы Наоми заходила в дом, кто-нибудь да заметил бы, слишком выделяется – как ворона среди попугайчиков.
– Может, и так… Значит, ты с ними.
– Нет, я не один из них. Прости, Хлоэ. Я совсем запутался.
– Проехали…
Хлоэ сидела, прислонясь виском к стеклу, и смотрела перед собой. Илан не знал, что думать. Он был почти уверен, что у его бывшей подружки серьезные проблемы с головой, но она этого не осознает. Переехала, изменила внешность, думает только об игре, бросила учебу… Закрывает ставни средь бела дня. Типичные признаки психического заболевания.
Все так, но голоса в голове слышит не она, а он, и со следом от укола на руке просыпается тоже он.
И за убийство разыскивают не ее.
Что с ними такое – с обоими?
Илан встряхнулся, взглянул на экран GPS, который вел их по маршруту к красивому особняку за высокой оградой. Ворота были закрыты, он припарковал машину между деревьями и огляделся.
– Пересядь за руль, – велел он Хлоэ. – Если что-то пойдет не так, уезжай и звони в полицию.
Илан открыл бардачок и достал револьвер. Хлоэ вцепилась ему в запястье.
– Какого черта ты таскаешь с собой пушку?
– Она принадлежала моему отцу… Мне так спокойней.
– Ты соображаешь, что говоришь? Спокойнее – с револьвером?
Илан стряхнул ее руку:
– Обещаю не пускать его в ход, успокойся.
Он осторожно захлопнул дверцу, спрятал оружие под куртку, подошел к решетке и нажал кнопку вызова на домофоне. Камера на столбе ворот не выпускала из поля зрения посетителей роскошного особняка.
Камеры, повсюду треклятые камеры…
– Да? – ответил женский голос.
– Я бы хотел поговорить с Ромуальдом Зимлером.
– Представьтесь, пожалуйста.
– Алексис Монтень, – сымпровизировал Илан.
Имя и фамилия пришли в голову мгновенно, взялись неизвестно откуда. Наверное, он где-то их слышал, но не мог вспомнить, где именно. Женщина не отреагировала, и Илан добавил:
– Мы с Ромуальдом уже несколько недель вместе работаем над одним проектом.
– Понимаю. К сожалению, господин Зимлер будет отсутствовать весь день, он проводит аудиторскую проверку в связи с закрытием одной транспортной компании. Вы можете связаться с ним по телефону.
– В том-то все и дело, что он не отвечает, а дело срочное. Не дадите мне адрес компании?
– Это в Немуре, выезд шестнадцать с А-шесть, двадцать километров на юг отсюда. Компания «Рефрижерум»…
Она повторила название по буквам, и Илан решил воздержаться от дальнейших расспросов, поблагодарил и пошел назад к машине.
С телефона Хлоэ он уточнил адрес, забил его в навигатор, и механический голос сообщил, что до нужного места двадцать минут езды.
– Вперед.
Илан воспрял духом и даже хотел позвонить в полицию и назначить им свидание в Немуре, но решил, что будет правильней встретиться с Зимлером без свидетелей, наставить на него пушку и посмотреть, как он обделается со страху.
Илан повернул ключ в зажигании и тут наконец вспомнил, где слышал это сочетание – «Алексис Монтень».
Так звали санитара психиатрической клиники в его сне.
Все тот же проклятый кошмар.
18
Компания «Рефрижерум» располагалась в небольшом бизнес-парке на въезде в город. Черные грузовики с логотипом компании и несколько легковых машин были припаркованы на стоянке, в центре которой располагалось одноэтажное офисное здание с высокими окнами. Илан сразу заметил у входа зеленый «мерседес» Зимлера, но никаких других следов человеческой активности не наблюдалось.
Илан остановился за автобусом и выключил двигатель.
– Останься…
Хлоэ выдернула ключ из зажигания.
– Еще чего! У тебя пушка, а я не хочу, чтобы ты вляпался в дерьмо, поэтому пойду с тобой.
Они вышли из машины и направились к зданию. В одном из окон Илан заметил чей-то силуэт: мужчина ходил по комнате и говорил по мобильному телефону.
– Останься…
Хлоэ выдернула ключ из зажигания.
– Еще чего! У тебя пушка, а я не хочу, чтобы ты вляпался в дерьмо, поэтому пойду с тобой.
Они вышли из машины и направились к зданию. В одном из окон Илан заметил чей-то силуэт: мужчина ходил по комнате и говорил по мобильному телефону.
– Это он! – воскликнул Илан торжествующе. – Ромуальд Зимлер собственной персоной.
Они прибавили шагу, в мгновение ока оказались у двери – она почему-то была открыта – и вошли. В ближайших комнатах никого не оказалось, Илан подумал, что пустовать может все здание, достал из кармана револьвер, и они пошли, ориентируясь на голос Зимлера. Седой мужчина в маленьких круглых очках как будто совсем не удивился их появлению, распрощался с собеседником, убрал телефон и примиряющим жестом выставил перед собой руки:
– Все будет хорошо, не стоит горячиться. Положите ваш револьвер.
– Ошибаетесь, все будет плохо, – зло бросил Илан. – Думаю, вы меня узнали.
– Конечно.
Пальцы у Илана дрожали – он никогда не стрелял из отцовского оружия, но не сомневался, что сможет убить, если понадобится.
Зимлер взглянул на стенные часы.
– Слава богу, вы наконец добрались, я было начал беспокоиться, – проигнорировав угрозу Илана, сказал Зимлер и улыбнулся.
19
Он выглядел совершенно спокойным.
– Было бы жаль, не успей вы вовремя. Должен признаться, что питаю к вам обоим некоторую слабость. Пара игроков – это всегда интересно. Особенно если люди становятся соперниками в игре. Добавляет остроты.
Зимлер не торопясь подтянул к себе два больших крафтовых конверта, взял маркер, написал на одном цифру «7», на другом – «8» и посмотрел на Илана.
– Лучше бы вы опустили оружие, господин Дедиссет, а то, не дай бог, раните кого-нибудь.
Зимлер демонстративно медленно нажал на кнопку телефона, показывая, что посетителям ничего не грозит.
– Можете зайти, Анни?
Илан заметил на письменном столе две хрустальные фигурки: лебеди, соединенные клювами и лапками.
– Вы повесили на меня убийство! – выкрикнул он в лицо Зимлеру. – Зачем? Кто вы такой? Чего добиваетесь?
Дверь за его спиной открылась, вошедшая женщина застыла на пороге, испуганно ойкнув. Илан обернулся – и решил, что у него начались глюки.
Перед ним стояла «покойница» с улицы Ренн. Анни Бокур. Живая и здоровая, одетая в элегантный серый костюм. Илан отшатнулся, онемевшая Хлоэ забилась в угол.
– Ни одно пережитое вами событие не было реальным, – сказал седовласый очкарик.
– Что может быть реальней трупа?!
Зимлер достал из ящика отвертку с оранжевой рукояткой и положил ее на стол. Отвертка была упакована в прозрачный пластиковый пакет, красные пятна отмывать не стали.
– Немножко грима, пакетики с кровью – и дело в шляпе. Так ведь, Анни?
Женщина кивнула, не сводя глаз с револьвера.
– Обычная инсценировка, – подтвердила она бесцветным голосом.
– Подобные испытания – часть нашей программы отбора игроков, – продолжил Зимлер. – Ваша реакция мне понятна, и все-таки успокойтесь, пока никто не пострадал.
Илан опустил револьвер. Он тяжело дышал, сердце колотилось, как у загнанного лисой зайца.
– Ромуальд Зимлер и Жеральд Этини – не настоящие имена. Дом, который вы видели, мне не принадлежит. Все это часть воображаемой жизни, которую мы выстроили вокруг вас. С помощью актеров – или статистов, называйте как хотите. Меня зовут Виржиль Гадес, я один из организаторов «Паранойи» и буду заниматься предстоящей партией, которая начинается прямо сейчас и обещает стать крайне увлекательной. – Он повернулся к секретарше. – Полагаю, мы можем отпустить Анни… Вы ее очень напугали.
Илан – он все еще не пришел в себя – нерешительно кивнул, женщина отступила назад, закрыла за собой дверь, и он прислонился к стене, чувствуя, что разваливается на куски.
– Полицейский-альбинос… Охранник с собакой… Они были просто…
– Пешками, – кивнул Гадес. – Как и большинство тех, кого вы встретили на психологическом тестировании. Можно назвать их статистами. Как вы уже наверняка поняли, наша организация располагает колоссальными техническими и финансовыми возможностями.
Илан и Хлоэ переглянулись, и он снова нацелил оружие на Гадеса.
– Вы вломились в мой дом. Украли зашифрованную карту отца. Вы… – Илан отдернул рукав. – Накачали меня какой-то дрянью.
Взгляд Гадеса стал жестким – так он смотрел на «добровольцев» в лаборатории «Эффексор».
– Ничего подобного мы не делали. У игры есть рамки. Наши правила запрещают нарушать границы жилища или намеренно вредить физическому здоровью участников. Сожалею о случившемся, но вы ошиблись.
– Сожалеете? Да я чуть не умер от страха! Украденное письмо навело меня на след Беатрис Портинари, так что не отпирайтесь.
– Повторяю: вы ошибаетесь. Мы действительно доставили вам конверт, на котором был указан адрес Беатрис Портинари, надеясь, что вы с ней свяжетесь, пойдете на квартиру, найдете «труп» и он приведет вас ко мне. Говорите, украли почту? – Гадес нахмурился. – Возможно, это сделал конкурент, чтобы выбить вас из соревнования.
Конкурент… Эта мысль Илану в голову не приходила, ведь, помимо конвертов, забрали и карту отца. Он почему-то вспомнил о Наоми Фе.
– Я попробую что-нибудь выяснить о других кандидатах, – продолжил Гадес. – Можете не сомневаться: тот, кто нарушил правила, будет отстранен. К счастью, ограбление не выбило вас из колеи, и вы сумели встретиться с Элен – высокой брюнеткой в кожаной мотоциклетной куртке. Должен признать, что уже начал слегка тревожиться: вы не торопились и могли пролететь мимо игры.
– А табличка с номером машины? Вам было известно, что один мой родственник служит в жандармерии?
– Конечно. У нас есть доступ к некоторым файлам.
Гадес положил один конверт на другой.
– Мы подбросили кусочки пазла, и вы успешно собрали их, уложившись в разумные сроки. Вам обоим повезло – вы последние отобранные участники. Вы, Хлоэ Сандерс, кандидат номер семь, а вы, Илан Дедиссет, номер восемь. Запомните эти цифры. По последним сведениям, другие кандидаты доберутся сюда через два-три часа, но для них – увы – будет поздно. Они никого здесь не найдут и останутся с пустыми руками и горькими сожалениями. «Паранойя» исчезла в мгновение ока… И вынырнет через несколько месяцев – где-нибудь в другой части земного шара, – и начнется новый кон игры.
Потрясенная Хлоэ сделала шаг к Гадесу:
– А если бы Илан обратился в полицию? Или начал стрелять?
– В первом случае вас бы здесь не было, и вы потеряли бы все шансы принять участие в игре. А во втором… ну что же, у нас были бы чертовски серьезные проблемы. Мы ведь не предполагали, что у частного лица есть огнестрельное оружие и это лицо может использовать его по назначению.
– А откуда в лаборатории взялась наша с Иланом фотография, сделанная в горах? Как она к вам попала? Вы давно за нами следите?
Гадес надел плотную куртку, взял со стола конверты и пакет с отверткой.
– Следили – не совсем верное слово, мы, скажем так, интересовались вами. В конвертах лежат досье на каждого из вас, мы ведем самых многообещающих кандидатов, наиболее упорных, готовых идти до конца, чего бы им это ни стоило. Вы, как и те, кто уже едет в пункт конечного назначения, относитесь к числу именно таких людей. Вы – элита, сливки игрового сообщества, что обещает нам захватывающую схватку.
– Кто финансирует игру? Кто за все платит?
Гадес проигнорировал вопросы, взял телефон и набрал номер.
– Дюк? Я уезжаю с последней машиной. Стартуем через десять минут. Будьте готовы.
Дав указания невидимому Дюку, он сделал знак Хлоэ и Илану:
– Погода портится, скоро начнется снежная буря. Если не поторопимся, рискуем застрять.
Илан сжал виски ладонями. Происходящее не укладывалось у него в голове.
– Вы и правда больной или чокнутый… Думаете, мы будем и дальше слушаться вас, как наивные зайчики?
– Вариантов два: подчиняетесь или едете домой. Если решите попытать счастья, вернетесь домой к Рождеству и, возможно, станете богаче на триста тысяч евро. Плюс бонусы. Одежду и предметы туалета получите на месте. Не тревожьтесь, у вас будет все необходимое. – Гадес повернулся к Хлоэ. – Даже раствор для линз. После тестирования вас опросил врач, и мы знаем, что вы оба здоровы и не нуждаетесь ни в лечении, ни в лекарствах. Я прав?
Илан промолчал, а Хлоэ робко кивнула.
– Поезд отправляется, решайтесь – сейчас или никогда. Потом игра исчезнет, переместится, а вас вычеркнут из списка кандидатов. В какое бы время, в какой бы стране ни начался новый тур, вы участвовать не сможете.
– Кандидатов восемь, верно? – спросила она, глядя на конверты.
– Верно. – Гадес улыбнулся. – Восемь – вместе с вами. Жду в машине.
Он вышел. Илан тяжело опустился на стул, уронив руки. Револьвер упал на пол.