Часть из них удалось победить местным медикам, часть — погибли.
Тем временем, монстры пришли на перекрестье, чтобы захватить его и построить свои поселения.
Жизнь в нижних мирах — извечная борьба. Либо тебя сегодня съедят, либо ты. Животные, растения и даже грибы там плотоядные. А все, что не питается другими, выделяет смертельные яды, отращивает жуткие шипы, острые как скальпели, плюется парализующими веществами.
Для тамошних рас — перекрестье — все равно что новый Эдем. И оттяпать его кусочек они пытались уже раз двадцать, если не больше. Проблема в том, что жители перекрестья, и ближайших миров совсем не в восторге от такого соседства. Не говоря уже о том, чтобы уступить жутким тварям свои территории.
И те самые болота, где нашел Маллес погибшего мальчика — нечто вроде туннеля из нижних миров сюда и обратно. Запечатанного туннеля. Чтобы прорваться к нам, захватчикам пришлось бы снять печать. В прошлый раз это сделали озверелые. Они странным образом подчинялись «нижним жителям». Когда орды монстров хлынули на перекрестье, присоединились к армии перерожденных.
Но… как и в прошлые разы потерпели неудачу.
Рик опасался — как бы не повторилась история. Уж слишком знакомыми выглядели симптомы погибшего мальчика.
Слабость, пена изо рта и носа, кровь из глаз и ушей. Временная потеря сознания, бред, галлюцинации и смерть. В случае озверелых существа словно впадали в кому и пробуждались уже невменяемыми.
Поэтому Рик и потребовал, чтобы Маллес приказал выкопать погибшего и принести сюда, в больницу. Тут он собирался наложить на мальчика специальную магию, парализующую озверелых. И если ребенок на самом деле не умер, а перерождается, она не позволит ему даже пальцем пошевелить.
— Они тянули какие-то магические щупальца из болот, привлекая все больше случайных жертв, — закончил рассказ Рик. — Вот их и пойдем искать.
Страх холодил желудок, сжимал его болезненным спазмом, пока василиск обрисовывал возможные беды. А еще… еще мне было до чертиков страшно за Рика. Я вдруг испугалась, что с ним случится плохое. Хотя начальник четко сказал Маллесу — на рептилий нижняя магия не действует. И повторил для меня, с почти хвастливой, превосходной интонацией. Будто выпячивал себя, презентовал.
Тарс и Гверс — друзья Рика, драконы, их на перекрестье обитало намного больше, чем василисков, магией обладали немалой. Но мне все равно стало страшно. Оказывается, я ужасно привязалась к Рику. И даже… почти полюбила его… как старшего брата? Или нет? Странное ощущение зародилось где-то внизу живота. Я скользнула взглядом по фигуре Рика. Боже! Как он хорош, даже когда хмурится! Василиск окаменел, прямо как недавно, поменял позу, засунул руки в карманы и почти прорычал:
— Самира! Думай что делаешь!
Но вместо испуга, я почему-то испытала удовольствие. Казалось, я имею над Риком незримую власть. Раньше думалось, что он помогает из чистого покровительства, просто хочет проявлять о ком-то заботу и заблудшая девушка из чужого мира — отличный кандидат. Но теперь… Теперь чудилось — он как-то очень по-мужски на меня реагирует.
Невольно, сама себе поражаясь, я скользнула взглядом по брюкам Рика и заметила то, чего не видела раньше. Ничего себе! Я даже рот приоткрыла.
— Иди работать! — хрипло прорычал василиск, явно уловив направление моего внимания. — Если не хочешь убедиться в подозрениях. Я могу показать тебе гораздо больше, чем то, что позволяет покров ткани.
Жар бросился в лицо, уши загорелись тоже. Я вскочила с дивана и чуть замешкалась. Рик пригнулся, словно хищник для броска, губы его налились кровью, щеки зарделись. Никогда прежде не видела василиска таким… возбужденным. Вот именно возбужденным! От моего присутствия, от нашей странной, почти неуловимой посторонним игры, флирта лишь на уровне взглядов, намеков.
Рик двинулся за мной, притормозил и опалил сверкающими глазами.
— Ты уходишь или остаешься? — спросил вдруг, кивнув на диван.
Я суматошно крутанулась, и выскочила вон. Развернулась в сторону приемного и… с размаху врезалась в чью-то мощную грудь.
Судя по синей врачебной робе, врезалась я в кого-то из коллег. Но судя по ауре, едва уловимому запаху грозы, я сталкивалась с ним впервые — во всех смыслах слова.
— Осторожно, валькирия. Я не очень-то мягкий, — раздался насмешливый голос — низкий, но бархатистый и приятный.
Я подняла глаза и встретилась с изумрудным взглядом… дракона. Красивое, мужественное лицо его, в отличие от других хищных оборотней выглядело благородней, что ли, немного изящней выточенным. Выдающийся лоб и челюсть чем-то напоминали Рика, глаза окружали длинные каштановые стрелы густых ресниц. Маленький шрам под соболиной бровью, лишь придавал внешности изюминки.
— Так и будешь меня разглядывать или познакомимся? — хмыкнул дракон. — Ты, кстати, тоже хороша.
И только я собралась с духом ответить, как сзади послышался голос Рика:
— Вагрим! Отойди от нее!
Так он еще никогда не рычал. Я слышала, как василиск отчитывал медперсонал, как он орал на врачей, если те ошибались или не оказывали пациенту помощь вовремя. Но чтобы так… Голос Рика пронесся по коридору, срезонировал от стен.
Дракон нахмурился, повернулся к василиску, и я поняла, что на боях верберов и тигров тестостерона с адреналином было ничтожно мало. Вот теперь… Теперь воздух буквально пропитался ими. Даже на языке загорчило.
Рик и Вагрим набычились, замерли друг напротив друга, словно львы перед дракой за прайд.
Медбратья и медсестры рассыпались по сторонам. Откуда ни возьмись, появилась Латифа, и настойчиво потянула меня за рукав. Не припомню, чтобы она так делала прежде. Лисицы обычно ненавязчивые, и каждый их жест, каждое слово — скорее предложение, чем требование.
Но сосредоточиться на изменении повадок Латифы мне не дали. Василиск и дракон расправили плечи и разом увеличились в размерах — частично перешли в звериную форму. Казалось, перед нами два великана. Одежда Рика и Вагрима разошлась по швам, лохмотья повисли на мускулистых телах, словно вылепленных искусным скульптором.
— Мда… Угораздило же тебя понравиться Вагру, — шепнула на ухо Латифа.
— А что? — поразилась я. — Что вообще за буря в стакане? Они как с ума посходили! Что за глупости?
— Вагр с Риком давние враги и соперники. Не знаю точно, в чем там было дело, но, эти двое и так готовы рвать друг друга на куски. Каждая встреча как боксерский поединок. А тут еще ты…
— А-а-а… Вагрим?
— Наш новый врач. Пришел из другой перекрестной больницы. Из обычной, не срочной. Вроде власти настояли. Считают, нам нужно исследовательское отделение. Вагрим на самых передовых новинках собаку съел.
— Но если они с Риком так друг друга не выносят…
— Времена, говорят, грядут тяжелые, — вздохнула Латифа. — Думаю, ты знаешь об этом больше моего. Ты же осматривала Маллеса.
— В трудные времена все должны работать сообща, — вдруг вспомнила я давнюю присказку Рика.
Он говаривал так, когда случалась масштабная катастрофа и больницу переполняли больные. Все стояли на ушах, бесились, метались туда-сюда. Каждый врач, каждая медсестра или медбрат превращались в комок нервов и резко реагировали на любую невинную шутку. Да что там на шутку! Наступив кому-нибудь на ногу легко можно было схлопотать гневный выговор или даже равнозначный, по мнению мстителя, ответ.
— В трудные времена надо работать сообща? — окликнула я дракона и василиска — они начинали надуваться, явно планируя обдать друг друга легким огненным душем. А заодно поджарить всех, кто не убежал и больницу тоже.
Рик обернулся. Полоснул синим взглядом так, словно я в чем-то провинилась.
Изумрудный взгляд Вагра тоже прошелся по мне — скорее довольный, чем возмущенный.
Дракон выплюнул в василиска тонкую струйку пламени, оно зашипело, окутало лицо Рика. Тот фыркнули ответил тем же. Вагр тряхнул головой, словно стряхивал огонь.
Ни тому, ни другому жаркий душ не причинил никакого вреда. Даже волосы не подпалил. Окружающих, слава богу, не задело тоже. Но сражение крылатого змея с ящером становилось все опасней и опасней. Хотя бы потому, что в коридор начали подтягиваться больные. Все, кто нормально ходил, стремился полюбоваться невиданным зрелищем.
Рик повел богатырскими плечами и бросился на Вагра. Дракон прыгнул тоже. Они столкнулись как две скалы, и повалились на пол. Сбили с ног не успевших отскочить медсестер — пантеру и лисицу. Девушки вскрикнули, попытались выбраться из-под титанов. Забились, но все тщетно.
Рик дубасил Вагра по голове, Вагр отвечал тем же, Рик пинал Вагра в живот и получал такой же ответ. Они продолжали кататься и молотить друг друга чем попало, а у меня внутри закипала злость. Клокотала в груди, комом стояла в горле. Да что же такое! Неужели из-за какой-то древней вражды, и нашего с драконом дурацкого флирта, эти двое будут разрушать больницу и причинять другим неприятности?
Вагр с Риком покатились по коридору, смели трех медбратьев — верберов и те присоединились к куче мале.
Я сжала кулаки, ощущая, что злость выплескивается, как вода из кипящего котла и закричала:
— Да хватит уже! Взрослые же мужики! Хватит!
И, что самое странно — ящер и крылатый змей послушались. Замерли, обменялись десятком ударов — так, словно бы для острастки противника, и расцепились, натужно дыша.
Из их ноздрей валил пар. Запах гари перебил запах дезинфектора.
Сбитые с ног драчунами медсестры и медбратья суматошно вскочили на ноги и торопливо удалились с места «катастрофы».
Мужчины уставились на меня с одинаковым выражением лиц. Странным, необъяснимым. Рик выдохнул и уменьшился, Вагр тоже.
Одетые в лохмотья, словно древние люди, с горящими глазами, мужчины разошлись в разные стороны. Рик метнулся в кабинет, одарив меня последним взглядом — холодным и колючим. Вагр хмыкнул, подмигнул. Бросил через плечо:
— Жду тебя после смены. Сходим в кафе, познакомимся, — и размашисто вышел из коридора в приемное отделение.
Там раздалось шушуканье, комментарии, нечленораздельные возгласы.
Латифа потянула меня в ординаторскую.
Белая, круглая комната с диванами по всем стенам, тоже белыми, никогда мне особо не нравилась. Но сейчас она казалась островком разума среди всеобщего безумия. Даже не смотря на то, что в самом центре ординаторской царствовала барная стойка — черная, лакированная, заставленная чашками, чайниками, вазами с печеньем и булочками.
Латифа метнулась к большому черному чайнику. Налила чая с облепихой и заглянув в глаза спросила:
— Ты, правда, не понимаешь?
Я пожала плечами.
— Чего?
Она ухмыльнулась.
— У них сейчас брачные игры. А ты… кажется понравилась обоим.
Я хотела рассмеяться, подивиться шутке, но Латифа продолжала смотреть серьезно, даже немного грустно.
— Брачные игры? Это правда? — поразилась я.
— У василисков после того как обменяются энергией со своей избранницей. У драконов как раз сезон.
Я вспомнила Дарго и Гроноса на занятиях. Как они оживились возле обнаженной вайолы, как реагировали на других девушек. Черт! Ведь мы изучали все это! Год назад! На занятиях по размножению перекрестных видов. Как я могла забыть? Камелия, такая независимая, гордая старательно держалась подальше от братьев-драконов. Амелла сторонилась их, обходила за метры.
А я… я все на свете профукала.
Стоп! А Рик? Рик только сегодня дал мне своей энергии… но мы ведь не обменивались? Или обменивались?
Я вспомнила это ощущение, как уходит сонливость, слабость, усталость. Черт! Впервые за наше знакомство Рик не просто прокачал меня, забрал плохую энергию и дал свою, живительную. Вот тебе и раз!
Зачем он это сделал?
Единственный вывод, который упорно напрашивался — василиск готовил меня к опасным приключениям. Случившееся с Маллесом, Вагр, присланный нам в помощь… все это говорило само за себя. Многие обеспокоены происходящим и ожидают худшего.
И что самое удивительное, вместо страха, да хотя бы опасений внутри зарождалось незнакомое воодушевление. Будто я готовилась драться. Отстаивать наше перекрестье, отражать атаки нижних тварей.
— Внимание! Всем готовиться! Операционные подготовить! Освободить место в приемном! К нам везут пассажиров из перевернувшегося автобуса!
Такие объявления по громкой связи редкость даже для нашей больницы. Тяжело стало на сердце, вязкий воздух загустел в груди. Представляю, сколько там жертв!
Внезапно в голове пронеслась вспышка воспоминаний. Резко, как ракета…
Тонкая, серая материя на… бездыханном теле. Я шагаю к нему на неверных ногах, глаза жгут слезы, щекочут щеки. Инстинктивно слизываю языком соленые капли и шагаю дальше. Боль разливается в груди с каждым ударом сердца.
Черное пятно… брешь в воспоминаниях и новая вспышка…
Я возле большой, щербатой стены — черной, высокой, увитой плющом. Тополиный пух валит с неба, как снег, забивается в ноздри, в рот, в глаза.
Противный, белый, неугомонный…
Имена, имена, имена… Стена памяти… Памяти? Да… Стена памяти по усопшим. Длинные тени косматых кленов ложатся на землю, заслоняют яркое солнце.
Я задираю голову выше, еще выше. Туда, где под ясным, голубым небом выбиты на стене буквы.
Они складываются в слова — медленно и нехотя, словно хранят страшную тайну. Эти буквы я выучила недавно. Они — часть нашей тайны, тайны валькирий моей Земли. Малочисленной расы особых существ, не так давно нашедших друг друга для общения. Чтобы вырываться из глубокого колодца одиночества. Когда кричишь, срывая голос, но отвечаешь лишь эхо, когда обнимаешь изо всех сил, но в руках оказывается подушка, когда плачешь, но в утешение лишь несколько капель валерьянки.
«Те, кого пережили почти бессмертные». Вот что означает эта надпись.
Я смотрю и чувствую, что дышать все труднее. Воздух густеет в груди, вязкий и какой-то тяжелый.
Наваливается глухое безразличие. Хочется сесть прямо тут и остаться… навсегда…
Би-би-и-и… Би-би-и-и…
Гудит за спиной такси.
Странный мужчина, с косматой гривой черных волос и острыми клыками смотрит внимательно, словно хочет удостовериться, что я это я. Что за бред? Мы не знакомы. Я впервые его вижу…
— Самира? Ты в порядке? Самира? — голос Рика вздрагивает — никогда еще не слышала, чтобы в нем звучало столько тревоги.
Я словно пришла в себя.
Василиск едва ощутимо встряхнул за плечи — напряженный, встревоженный. Уже переоделся в новую, синюю рубашку, в цвет глаз и черные джинсы.
— Самира? — повторил он. — Ты в порядке?
Я машинально кивнула. Рик слабо улыбнулся.
— Не переживай из-за драки. Самцовые разборки, — криво усмехнулся василиск. — У проклятых ящеров гон… Вот и бросаются на… женщин, которые им не принадлежат.
Сама не знаю почему, но фраза не вызвала у меня отторжения. Хотя, складывалось ощущение, что еще немного, и Рик объяснит — кому принадлежу я. И этот кто-то окажется им самим. Но от этой мысли возмущение не закипело как масло на сковороде, наоборот в животе приятно защекотало, потеплело.
— А ты? Сам зачем дрался? — спросила зачем-то василиска. Он поморщился, отвел взгляд, и вдруг посмотрел совсем иначе — словно я ударила по больному.
— Обменялся с тобой энергией. Хотел поддержать, почистить твою ауру. Мало ли… Похоже, нас ждут опасные приключения, — в стену ответил Рик. — А после этого… все чувства василиска обостряются. Любовь, ненависть, ревность…
Он осекся и замолчал, не глядя в глаза.
На языке так и вертелся вопрос, так и просился наружу. Но… пока я собиралась с духом, с мыслями, по больнице разнеслось новое сообщение:
— Пациенты уже на подходе. Всем готовность номер один.
Рик оглянулся так, словно впервые видит и коридор с голубой пластиковой плиткой на стенах, и больницу в целом. И только я ему знакома и близка.
Хотел что-то сказать, но крутанулся на пятках и поторопил:
— Пошли. Кроить, латать, резать. Швейная мастерская имени перекрестья открыта. Будем собирать живые конструкторы. Хватило бы деталей. Все лишнее закопаем на перекрестье.
…Суеты почти не было. В ожидании наплыва пациентов больница заработала как единый слаженный механизм.
Уборщицы трижды прошлись по приемному и операционным с дезинфектором. Потом мы все вышли в круглые зеленые ординаторские стационара, и Рик запустил какое-то «синее облучение». Оно обеззараживало гораздо лучше кварцевания.
Едва василиск выключил лучевую установку, охранники принесли из хозяйственной кладовой, на втором этаже длинные ряды кожаных кресел. Черных, чтобы не так бросались в глаза кровавые разводы. Диваны вплотную приставили к стенам. Теперь просторный холл напоминал театральный зрительный зал.
После перестановок облучение включили снова, еще на несколько минут.
Не успели мы убедиться, что все операционные готовы, инструменты на месте, бинты, повязки, обеззараживающие растворы с присыпками и живые аппараты тоже, началось…
Приемное отделение переполнилось моментально.
Оборотни, маргоны, василиски, драконы — кого тут только не было.
А машины перекрестной скорой продолжали прибывать и прибывать. Они подъезжали со всех сторон — к дверям приемного, к заднему ходу, к запасному. Желто-белые полосатые авто выстроились в длинные гусеницы очередей. Медбратья носились туда-сюда, выгружая тяжелых. Те, кто пострадал меньше, выходили сами, или с помощью медсестер.
Старшая медсестра Маргитанна — маргонка с кожей цвета молочного шоколада и оранжевыми, как всполохи огня, волосами строгораздавала указания.
Своими плавными, но стремительными жестами Маргитанна всегда напоминала мне балерину.
Под ее чутким руководством медбратья и медсестры сновали сквозь толпы в приемном, сортируя больных.