– Тогда поедем на «десятке». Возможно, удастся прослушать коттедж.
– Бери «десятку». И как стемнеет – выезд.
– Понял, командир!
Шепель поднялся. Сделав шаг, остановился. Повернулся к Тимохину:
– Казарину заберут?
– Да, Теплов со своей группой. Он тоже должен вскоре подъехать.
– Ясно. Жаль девчонку. Если бы ты знал, как жаль!
– Знаю, Миша! Мы отомстим за нее!
– А иначе грош нам цена, полковник!
Шепель, сплюнув на траву, направился к особняку.
Глава 12 Переславская область. 22 сентября, среда
В 20.30 в помещение, занятое Тимохиным, вошел Шепель. Доложил:
– Командир! Мы с Кимом готовы отправиться к усадьбе у села Рудное.
Александр предложил другу пройти на улицу.
Офицеры вышли из полуразрушенного здания, прошли по поляне к заболоченному пруду.
– Значит, так, Миша! Подходите к усадьбе осторожно, минуя Карск, село и городище. Лесом. Не торопитесь. Если там действующая база боевиков, то она должна иметь приличную охрану. Твоя задача – установить за объектом наблюдение.
– Мы уже говорили об этом, командир!
– Повторение – мать ученья!
– Я не в школе!
– Успокойся, смотрю, до сих пор не остыл.
Шепель угрожающе произнес:
– И не успокоюсь, пока не завалю подонков, убивших Казарину и похищавших девушек. Пока всех не завалю!
– Я сказал, успокойся, иначе отменю выход!
– Уже успокоился. Аналитики по этой усадьбе ничего не сбрасывали?
– Пока нет. Как только сбросят, я тут же доведу полученную информацию до тебя.
В 21.10 майор Шепель вывел «десятку» с территории усадьбы. Рядом на сиденье переднего пассажира сидел капитан Ким, задумчиво глядя на начавшуюся грунтовку. Стемнело. До Карска доехали быстро и свернули на объездную дорогу в 21.50. Впрочем, объездной данную дорогу назвать можно лишь условно. Она охватывала окраины улицы районного центра. Не доезжая села Рудное, повернули к лесу.
Ким указал рукой вперед:
– Смотри, Миша, грунтовка и, похоже, ее нередко используют. Вопрос: кто?
Шепель сказал:
– Ты лучше смотри, где нам уйти в заросли, а то без света я скоро наверняка либо на дерево налечу, либо в балку какую-нибудь свалюсь.
Выехав с дороги на селение, Шепель отключил световую сигнализацию, которую можно было видеть из особняка усадьбы. Ким тут же ответил:
– А чего смотреть, вон справа просека!
Шепель остановил машину, приказав Киму:
– Сходи-ка, Леня, проверь эту просеку, чтобы не нырнуть в болото!
– Понял! Только я не помню, чтобы Тимохин назначал тебя старшим нашей подгруппы.
– Как насчет старшего по званию?
– Черт! Еще не привыкну, что тебе майора дали. Ну, тогда другое дело. Выполняю приказ, товарищ майор!
– Давай, Леня, и поответственней!
Ким вышел из машины. Практически тут же сработал сигналом вызова сотовый телефон Шепеля. Он ответил:
– Слушаю!
– Как дела, Миша? Где находишься?
Звонил Тимохин.
– Да нормально дела, вышли на грунтовку, что тянется вдоль лесного массива. Ищем место стоянки машины. Ким пошел проверить одну весьма привлекательную просеку. Лишь бы там не было болота.
– С той стороны по карте болота начинаются в пяти километрах от грунтовки.
– Так это по карте.
– Ладно! Только что я получил ответ на запрос из аналитического отдела управления. Уверен, он заинтересует тебя.
– Слушаю!
– Усадьба официально принадлежит московскому бизнесмену туркменского происхождения Берды Ашурову. Документы в порядке. Усадьба выставлена на продажу. Недавно участком с коттеджем интересовался немец из эмигрантов, человек богатый, владелец магазинной сети по всей Западной Европе, двух фабрик, завода, некий Густав Веллинг. Он, находясь в Москве, обратился в агентство недвижимости и хотел осмотреть усадьбу. Но неожиданно управляющий усадьбой поднял цену до суммы, которая явно превышала реальную стоимость нескольких таких поместий. Это при том, что объявления о продаже постоянно обновлялись в специальных изданиях и Интернете. Естественно, Веллинг отказался и, возмущенный срывом сделки по вине наших сограждан, укатил в Кельн. А вот теперь, Миша, начинаются интересные моменты. В роли управляющего выступал не кто иной, как господин Руслан Абадзе, младший брат известного террориста Тимура Абадзе, в настоящее время находящегося среди талибов в Южном Афганистане. У этого Руслана на причале стоит яхта. Она по документам тоже в порядке, а вот по данным местного рыбнадзора выходит на реку очень редко. Чуть ли не раз в месяц. Остальное время стоит у причала. На яхте постоянно находятся три человека. Вопрос: зачем Руслану Абадзе яхта, если он не пользуется ею?
Шепель проговорил:
– Для престижа. И каким ветром занесло сюда эту суку рода Абадзе?
– Пытались узнать у Ашурова, но тот месяц как улетел в Туркмению к родственникам, закрыв свой офис, распустив работников и забрав с собой всю документацию, касающуюся деятельности фирмы. Короче, испарился в песках пустыни или в ущельях Копетдага.
– Интересная информация, спору нет. Чую, мы взяли верный след!
Тимохин продолжил:
– Далее, Миша, будет еще интереснее. Информация, касающаяся соседа Абадзе, бывшего лесника 83-летнего Ванина Матвея Григорьевича.
Шепель удивился:
– А что по леснику может быть интересного? Он вроде стар для террориста!
– Сейчас, но не в прошлом. А в прошлом этот Ванин, или дед Матвей, носил другую фамилию, другое имя и другое отчество. А именно Тарасича Григория Степановича. Это его настоящее имя. И служил господин Тарасич во время войны начальником полиции местечка Будалово Львовской области. Участвовал в карательных операциях против партизан, лично расстреливал евреев и жителей района, чьи родственники ушли в лес к партизанам. В 1944 году при отступлении он попал в плен. Был осужден к двадцати годам лишения свободы. Уж почему трибунал не поставил его к стенке, неизвестно. Возможно, сдал своих. Но это неважно. При этапировании к месту отбывания наказания бежал. Объявился в Карске после войны, в 1947 году, уже как Матвей Григорьевич Ванин. Настоящий Ванин пропал без вести, возвращаясь после демобилизации домой в Новосибирск. Не доехал солдат до дома, встретился ему на пути беглый каторжник и фашистский прихвостень Тарасич. Попросился у местного начальства в лесничие. Просьбу удовлетворили, и с того времени Тарасич и живет у села Рудное. Жена умерла, детей у него нет. А вот страх наверняка остался. И если усадьба Абадзе является базой террористов, то дед не может не знать об этом.
Шепель произнес:
– Я тебя понял. Зная биографию Ванина-Тарасича, бандиты могли использовать бывшего полицая. Он работает на них, если до сих пор еще не сдох!
– Ты побеседуй с ним! По-тихому, ночью. И особо не церемонься.
– Обязательно побеседую! Возвращается Ким, прекращаю связь.
Шепель отключил телефон.
Ким сел на место переднего пассажира.
– Подходящая просека, Миш! Лучше не найдем. Слева кусты, за ними низина в окружении берез. Там как раз встанет наша лайба. А если забросать ее ветвями, то, не подойдя вплотную, ни хрена не увидишь.
Загнав автомобиль в найденное Кимом укрытие и замаскировав его, спецназовцы дальше пошли лесом, не выходя на видимую из усадьбы грунтовку.
В 23.05 Шепель с Кимом поднялись на холм в лесу, откуда частично просматривалась и усадьба, и дом бывшего лесничего, а также выезды на Карск через городище, и прилегающее село, и участок грунтовки. Шепель прилег в кстати подвернувшуюся канаву.
– Пока тормознем здесь.
Ким устроился рядом:
– Позиция неплохая, в смысле удаленности от вероятного рубежа охраны объекта, но для контроля над ним слабовата. Обзор ограничен, да и прослушивание отсюда невозможно. Далековато будет.
Шепель ответил:
– Ничего! Это промежуточная позиция. Основную оборудуем в доме бывшего полицая-лесника.
– А почему нам сейчас не наведаться к нему?
– Полицаю восемьдесят с лишним лет, и в это время старик наверняка спит!
– Да и хрен с ним, разбудим!
– Разбудить-то разбудим, но у хаты могут быть собаки. Отпущенные на волю. Представляешь, какой шум они поднимут.
Ким указал на снайперскую винтовку «Винторез»:
– У нас есть чем заткнуть им глотки.
– Но шум-то успеют поднять. Как почуют чужаков, так и поднимут. Нет, Леня, к деду пойдем завтра вечерком. А днем и отсюда посмотрим через оптику за объектом.
– Ну, как скажешь! Ты в подгруппе старший, тебе и решать.
– Верно мыслишь, Леня! Ты давай-ка устраивайся на отдых. До двух часов я наблюдаю за объектом, с двух до 6.00 – ты!
Ким, подстелив на дно канавы спальный мешок, приладив защитную сферу под подушку, отложив в сторону автомат, вскоре уснул крепким сном.
Шепель, достав бинокль ночного видения, начал внимательно осматривать усадьбу. Увидел два внедорожника, стоявшие под навесом, рядом черный «Опель», чуть правее «Лексус» и отечественный «УАЗ». Охрана службу несла пассивно. В окнах второго этажа горел свет. Усадьба слабо освещалась двумя фонарями. Дом лесника тонул в темноте. Вокруг тишина и покой. Ничего не говорило о том, что за кирпичным забором может находиться база террористов.
В два часа Шепель разбудил Кима, и капитан сменил майора на посту наблюдения. В шесть часов Шепель встал, Ким доложил о том, что ничего подозрительного в процессе наблюдения замечено не было. Утром и днем на территории усадьбы также ничего особенного не происходило. Единственно странным было наличие в усадьбе довольно большого количества мужчин. И ни одной женщины. Это и отметил Шепель:
– Просекаешь обстановку, Ким? Я насчитал в усадьбе не меньше двенадцати мужиков, из них больше половины в форме охранников. Вопрос: а где бабы? Что это за мужской слет? Нет, не простая эта усадьба, не простая. Даю голову на отсечение, здесь и находится основная база террористов.
Ким спорить не стал:
– Похоже. Но не факт. Охрана может нести службу сама по себе, управляющий со своими людьми сам по себе, а тачки? Так управляющий грузин, а грузины народ гостеприимный, вот и наведались на выходные к Абадзе гости!
– Не с Кавказа ли? Говорю, здесь база!
– Не торопись с выводами, Миша. Точный ответ нам может дать только господин Ванин-Тарасич. Если захочет, конечно.
– Что значит захочет, да я эту старую фашистскую суку быстро разговорю.
– Нет ничего опасней излишней самоуверенности.
Шепель, сощурив глаза, посмотрел на Кима:
– Слушай, Леня, ты чего, учить меня вздумал? Что-то я не догоняю.
– Тебя, Миша, учить, только портить, но напомнить прописные истины не мешает. А то иногда заносит тебя, особенно когда злость требует выхода! Выпей успокаивающую таблетку.
– Я тебя сейчас накормлю этими таблетками!
– Кстати, о кормежке, не пора ли нам пожрать? С утра во рту ни крошки с этим наблюдением.
Шепель кивнул:
– Хоть что-то разумное предложил. Накрывай стол, а я отползу, покурю. Сил терпеть уже нет. Да и можно сейчас.
Перекусив, офицеры продолжили наблюдение.
В 18.00 23 сентября Шепеля вызвал Тимохин:
– Третий! Я – Первый, как слышишь?
– Третий на связи!
– Доложи обстановку, Третий!
– Находимся в квадрате… по улитке четыре, это лесной холм, западнее усадьбы. Территорию и прилегающую к ней местность контролируем частично, но общая картина ясна. В усадьбе человек двенадцать-пятнадцать мужчин, не считая экипажа яхты, которая нам не видна, примерно половину составляет охрана, которая несет службу внутри периметра ограждения. Ни одной женщины на объекте не замечено, что странно. Считаю, данная усадьба идеально подходит для базы.
– С Ваниным-Тарасичем еще не встречался?
– Нет! Решил проведать его сегодня. Через час пойду в гости. Ночью это делать рискованно. Там же планирую организовать основную позицию наблюдения.
Тимохин сказал:
– Старику откровенничать с тобой резона особого нет, может замкнуться.
– Я его разомкну!
– Применяй любые методы, но мы должны получить достоверную информацию по усадьбе.
– Разрешаешь применить пытки?
– Я сказал, любые методы, лишь бы был результат. За свои преступления в годы войны Тарасич заслужил смерть, так что не хрена с ним церемониться.
– Понял, командир!
Шепель отключил спутниковый телефон, уложил его в ранец.
Повернулся к Киму:
– Значит, так, Леня. Двоим нам соваться к старой крысе не стоит. А посему в гости пойду я, а ты сместишься поближе к усадьбе, на окраину лесного массива, туда, где грунтовка делает поворот, отойдя от усадьбы. Там оборудуешь позицию наблюдения и моего прикрытия. Как только разберусь с дедом, свяжусь с тобой. По результатам решим, что и как делать дальше!
Ким кивнул:
– Понял! Прикрою! Прослушку возьмешь с собой?
– Да вот думаю, брать или нет. Дом Ванина-Тарасича стоит в низине, особняк от дома закрывается стеной, создающей естественный экран. Но возьму на всякий случай, не исключено, кто-нибудь выйдет за пределы территории поговорить тет-а-тет.
Собравшись, Шепель в полной боевой экипировке, дополненной ранцем со спутниковой системой связи и дистанционным прослушивающим устройством, пошел лесом в обход объекта так, чтобы выйти к дому Ванина-Тарасича с южной стороны.
Дед, отужинав, сидел на завалинке, курил сигарету.
Шепель, наблюдая за ним из-за кустов, усмехнулся: сигареты курит прихвостень, не самокрутку. Аристократ хренов. Посмотрим, как поведешь себя, бывший грозный и безжалостный полицай.
Старик услышал посторонний звук, повернул голову к лесу и остолбенел. Рот открылся от изумления, сигарета упала под ноги. Да и было от чего застыть. На него шел человек в боевой форме российского спецназа. Тряхнув головой, уставился на Шепеля. Тот подошел, осматриваясь, и, не заметив ничего подозрительного, приказал:
– А ну-ка встал, плесень, и быстро вошел в хату!
Ванин подчинился.
В горнице сел на скамью у печки, по-прежнему с изумлением глядя на пришельца.
Шепель снял сферу, положил ее на стол, присел на стул, взглянул на старика:
– Что, не ожидал гостя, господин Тарасич?
Старик вздрогнул:
– Кто? Как вы сказали? Тарасич? Но я Ванин, бывший лесничий, у меня и документы есть.
– А у меня есть бумаги, подтверждающие, что ты не Матвей Григорьевич Ванин, заслуженный фронтовик, а бывший начальник полиции в местечке Будалово Львовской области.
Тарасич тихо спросил:
– Кто вы?
Шепель ответил:
– Офицер спецслужбы, майор!
– Значит, отыскали?
– А ты как хотел? Отсидеться до конца жизни в этом уютном гнездышке после того, что натворил в годы войны? Нет, крыса, не получится.
– Мне и так осталось немного, чую, помру скоро, не забирай, гражданин майор!
– Вообще-то у меня нет приказа брать тебя живым, поэтому я могу и завалить тебя здесь.
– Не надо!
Шепель встал, оказавшись над оборотнем. Тарасичу пришлось поднять голову. Михаил произнес:
– Сейчас я задам тебе несколько вопросов. Ответишь правдиво, поживешь еще, обманешь, что выяснится очень быстро, подохнешь. И примешь смерть мучительную, страшную. Какую принимали твои жертвы. Вот здесь, – Шепель достал из боевой аптечки два шприц-тюбика с обезболивающим препаратом, – в одном шприце яд, который заставит тебя выть от боли и просить пристрелить, дабы избавить от нее, а в другом препарат, нейтрализующий действие яда. Короче, один укол, и ты корчишься в муках, медленно подыхая, второй укол – и жизнь продолжается. У вас в годы войны не было таких штучек?
Оборотень машинально отрицательно покачал головой:
– Нет! У немцев, может, и были, но я не слышал о них.
– А вот теперь рискуешь испытать на себе. Так что, беседуем?
– Да, да, господин майор!
– Прекрасно! Но перед беседой ответь: к тебе может кто-нибудь прийти?
– Нет! Днем не ходят, чего вечером-то у меня делать?
– Ну, смотри! Итак, вопрос первый…
Шепель разговаривал с Тарасичем пятнадцать минут. После чего поднялся, сказав:
– Ну вот, что и требовалось доказать!
Михаил уложил шприцы в аптечку, достав тюбик со снотворным, резким движением вколол препарат в руку старика. Тот открыл было рот, но глаза посоловели, и оборотень завалился на скамью. Шепель перенес тело Тарасича в небольшую комнату, где стояла кровать. Раздел, уложил в постель. Пододвинул табурет с лекарством:
– Поспи, ублюдок, пока мы тут не разберемся!
Он прошел к окну, откуда был виден забор усадьбы. Попробовал использовать прослушку, однако та не фиксировала ничего, кроме звуков приближающейся ночи. Шепель оставил микрофон среди горшков с кактусами. У полицая в хате, кроме колючих кактусов, не было ни одного цветка. Вставив в ухо динамик от прослушки, включил сотовый телефон. Вызвал Тимохина.
Командир одной из боевых групп Главного управления по борьбе с терроризмом ответил немедленно:
– Да, Миша.
– Поговорил я с фашистским прихвостнем.
– Ну?
– Прав я был, Саня! Здесь база террористов!
– Подробнее.
– Значит, так, база действует года два. Руководит здесь всем Руслан Абадзе. Деда не тронули потому, что он согласился работать на главаря банды, выполнять мелкие поручения. Но, думаю, его в конце концов убрали бы. Так вот, сюда периодически доставляют молодых девушек. Содержат их в подвале особняка. Держат, пока не набирают партию из шести человек. Как только партия сформируется, откуда-то приезжают люди, которые забирают девчонок. А точнее, сажают их в яхту и уходят вверх по течению. Но уходят недалеко, так как вечером яхта возвращается и встает на якорь у причала. До следующего выхода. Недавно партия была укомплектована, но никто не приехал, дед слышал, что одну из заложниц бандиты убили. А девятнадцатого числа прибыли два джипа. Скорей всего, прибыла группа переброски похищенных девушек в неизвестный пункт назначения. Но что самое интересное, ранее группа по прибытии сразу же забирала девушек и уходила по реке, на этот раз она остановилась в усадьбе. Что означает одно: бандиты ждут пополнения заложниц. Ждут еще одну девушку.
Тимохин спросил:
– А кто доставляет их на базу?
– Банда некоего Блондина! И Сабиров на своей «Газели». Доставлял.