Вышла Ивана в сопровождении мадам Гароди. Ее сегодняшний туалет ничем не напоминал то одеяние, которое я незадолго до этого расхваливал за его приличие и элегантную скромность... Теперешний туалет Иваны не шокировал, хотя почти не скрывал всего восхитительного бюста. Узкое, прямое, серебристого оттенка платье украшали шелковые розы. Плотно прилегая к телу, оно явственно обрисовывало обворожительные юные формы.
- Бог мой! Как вы хороши! - воскликнул профессор, сделав ей навстречу несколько шагов и целуя ей руку.
- В самом деле! - поддержала его Тереза, казавшаяся восхищенной и демонстрировавшей свои прелести Иваны с волнением художника, из рук которого только что вышло необыкновенное произведение искусства.
- Поздравляю! - произнес в свою очередь тут же подошедший Серж. - А я даже не знал, что у тебя есть такое платье.
- Мы с Терезой приготовили для тебя сюрприз! - сказала Ивана, улыбаясь. - Заказывали это платье вместе. Я рада, что оно тебе нравится.
В казино прошлись по игорным залам. Ни малейшего признака присутствия "Доры", ни её арабского дружка. Серж, как это с ним нередко бывало при самых различных ситуациях, куда-то исчез. У профессора был явно разочарованный вид.
Ивана рассмеялась:
- Ее здесь нет! Хотите, вернемся домой?
Ролан деланно расхохотался и тут же взял под руку Ивану, стал с нею шутить, и они отошли от меня, так что продолжения их разговора я не слышал.
Сержа я, наконец, нашел за одним из игорных столов, где он спокойно следил за проигрышами и редкими выигрышами богатых клиентов казино. Коснувшись рукою плеча моего молодого друга, я предложил ему оставить это бессмысленное занятие и выйти из душного зала на террасу подышать свежим воздухом.
Потом мы отправились искать Ивану и профессора, и обнаружили их в просторном зале, где были столы, накрывавшиеся официантами для ужина, и размещалась обширная танцевальная площадка. Ивана и профессор танцевали танго. Заметив нас профессор знаком указал нам на угловой столик, за которым мы все четверо должны были ужинать. Ролан и Ивана уселись вслед за нами за этот столик, закончив тенец.
В этот момент многие повернулись ко входу в зал, к которому Ролан Гароди сидел спиной.
- Теодора! - произнес кто-то громко.
Ролан чуть не подскочил на стуле. Он резко повернулся. В зал входили группы людей. Впереди царственным шагом двигалась Теодора Фарнезе, беседовавшая со своим арабским другом.
Взгляды всех присутствующих теперь были устремлены на Теодору. Только что грация Иваны вызывала одобрительный гул. Теперь же царило молчание, немое восхищение прелестями Теодоры. Она была длинноногой, изящной женщиной. Облечена в полупрозрачную темную блузку к тому же с откровенным декольте. Юбка была тоже темного цвета, длинная, но не застегивающаяся до конца, так что при её ходьбе она снизу распахивалась и тогда проглядывались божественные ножки, одна из лодыжек которых была заключена в кольцо в форме змеи, чья голова, украшенная бриллиантами и рубиновыми глазами была обращена к арабскому господину, шествовавшему по стопам своей любовницы. У неё были широко расставленные карие глаза, плотоядный рот, прямой носик, удлиненное, неподвижное лицо робкой лани. Откинутые назад густые черные волосы открывали беломраморный лоб, и их заключала сеточка, усеянная жемчужинами.
Обернувшийся профессор не спускал глаз со своей "Доры", которая, судя по письму, перехваченному Терезой, считала его именно таким счастливцем. Ивана что-то сказала, но Ролан её не слушал и не слышал. Кивком головы Серж указал мне на руку профессора, держащую нож для разрезания фруктов. Она заметно дрожала.
Снова зазвучала музыка. Ролан встал, словно пробудившись от грез, и взял за руку Ивану.
Та поднялась, испытывая, должно быть, радость от того, что он решил танцевать с ней в присутствии "другой". Танцевала и Теодора - с каким-то молодым человеком. Араб поднялся со стула и вместе с одним из своих спутников прошел в соседний игорный зал. То был мужчина лет 45-ти, уже несколько "потрепанный", причем скорее житейскими излишествами, подумал я, нежели жизнью. Ему приписывали беспорядочный образ жизни, и говорили, что он крайне неврастеничен.
Я посмотрел на Ролана Гароди. Танцуя с Иваной, и не говоря ей ни слова, он по-прежнему не сводил глаз с Теодоры. Та, проплывая мимо в танце, улыбнулась ему и подала какой-то знак. Ивана неожиданно почувствовала усталость, и Ролан проводил её к её месту за столиком. Она несколько побледнела и покусывала нижнюю губу.
Профессор все ещё стоял, когда Теодора вновь прошлась в танце вблизи от него. Вдруг она оставила своего недоумевающего партнера и протянула руки к Ролану. Теперь они не видели никого вокруг себя: о чем-то, смеясь, болтали, машинально следуя движениям танца. Когда музыка прекратилась, Ролан проводил Теодору к её столику и вернулся к нам.
- Только ничего не говорите Терезе! - попросил он нас. - Все это простое баловство.
- Мы не расскажем об этом, прежде всего, её арабу, - произнесла, рассмеявшись, Ивана.
Как раз в тот момент араб вернулся в зал.
- Если вы, действительно, устали, мы можем вернуться домой, - сказал Ролан Гароди, обращаясь ко всем нам троим.
- Честное слово, да! - ответила за всех Ивана. - Нам больше здесь нечего делать!
ТРЕВОГА И ЛЮБОВЬ
Рассказывает Серж
На вилле, когда Ролан заперся в своей спальне, мы увидели в гостиной Терезу. У несчастной было такое лицо... такое лицо.
- Ну и как? - встревоженно спросила она.
- Так вот, дорогой друг, - ответила Ивана, - я сделала все, что сумела. Уверяю тебя. Ты можешь спросить об этом кого угодно! Но на будущее я тебе больше не помощница! Лучше будет, если ты узнаешь все сейчас от нас, а не от других. Ведь он не только танцевал с этой Дорой, но и о чем-то с ней договорился. Его ты можешь спасти только поспешным бегством. Увези его отсюда немедля. Завтра же отправляйтесь в запланированное турне по Бретани.
- Вы меня оставляете! - вскричала Тереза. - Ивана, ты меня бросаешь?
- Да, твой муж сходит с ума. Он не привык, чтоб уклонялись от его "любезностей"!
Тереза встала, не говоря больше ни слова, многозначительно взглянув на меня, и покинула нас в полнейшем отчаянии. Мы с Иваной обменялись взглядами. В них отразилась наша тревога.
- Ты не находишь, - спросил я, - что Ролан ведет себя как сексуальный маньяк?
- Похоже, - тихо ответила она мне. - И это очень опасно.
Я пристально посмотрел на нее, пытаясь понять, что происходит у неё на душе.
Ивана сегодняшним вечером в казино была расстроена, не знаю почему, и не меньше Терезы. У неё к тому же разболелась голова. Поэтому, нежно обняв и поцеловав меня, она извинилась за "плохо исполняемые" ею "супружеские обязанности", приняла изрядную дозу быстро действующего снотворного и вскоре заснула опять без меня на нашей двуспальной постели. Я выкурил сигарету в маленькой курительной на первом этаже, а затем повторил, дождавшись часу ночи, свой вчерашний маршрут в том же одеянии и с той же целью, вспомнив молниеносный многозначительный взгляд Терезы, покидавшей нас в полном отчаянии после нашего возвращения из казино.
Проходя мимо спальни Ролана я снова услышал его храп. Видно, на радостях от намеченного с "Дорой" плана он крепко выпил (у него в спальне был небольшой бар с разнообразными напитками и вазой с фруктами) и теперь, должно быть, грезил во сне на предмет своих завтрашних похождений, объектом которых вновь становилась Теодора Фарнезе.
Тройной легкий стук в знакомую дверь спальни, и снова я в объятиях Терезы!
После первого сладостного для обоих объятия она откинула свои золотистые волосы в разные стороны, и они рассыпались у неё на грудях, пышных плечах, достигая даже лона, настолько они были длинными. Утром она причесала их модной прической а-ля-помпадур, которая мне лично не очень нравилась и казалась странноватой. Зато сейчас, расцеловывая её нагое тело с ног до головы, я вдыхал от её рассыпавшихся волос, как и от самого тела, опьяняющий аромат её духов.
После того, как мы снова насладились друг другом и лежали, переплетясь руками и ногами, чтобы немного передохнуть, она ласково шепнула:
- Мой милый! Ты подарил мне вторую ночь, а я как-то читала у Агаты Кристи, что у женщины бывает всего шесть счастливых дней. Значит, за тобой должок: ещё четыре ночи!
На это я сказал, что если она по-прежнему будет хотеть меня, то мы проведем больше ночей. "Продолжим наши встречи и в Париже", - твердо заявил ей я.
Я представлял себе, какой сногсшибательной блондинкой она была в свои юные годы, отданные первому мужу - бессильному старцу, а потом прохвосту Ролану. Но и теперь я находил её женщиной "моего типа" и все больше и больше влюблялся в нее. Скромница на людях, она вновь и вновь маняще ложилась под меня и нетерпеливо ждала новых ласк.
- Проведи у нас на вилле ещё хотя бы одну ночь со мной, - умоляла она меня. - Еще неизвестно, как сложится все в нелюбимом мною Париже. Нелюбимом из-за работы Ролана, из-за того, что хоть и по моей необдуманной просьбе Ивана слишком уж рьяно "флиртует" с Роланом. Да, признаюсь тебе, я его все ещё очень люблю, но все больше люблю и тебя. Мне бы жить при матриархате, когда сама женщина (если я что-то не путаю) определяла сколько должно быть у неё мужей. Или по мусульманскому обычаю, только перевернув его "наоборот": пусть у женщины будет хотя бы два мужа.
- Проведи у нас на вилле ещё хотя бы одну ночь со мной, - умоляла она меня. - Еще неизвестно, как сложится все в нелюбимом мною Париже. Нелюбимом из-за работы Ролана, из-за того, что хоть и по моей необдуманной просьбе Ивана слишком уж рьяно "флиртует" с Роланом. Да, признаюсь тебе, я его все ещё очень люблю, но все больше люблю и тебя. Мне бы жить при матриархате, когда сама женщина (если я что-то не путаю) определяла сколько должно быть у неё мужей. Или по мусульманскому обычаю, только перевернув его "наоборот": пусть у женщины будет хотя бы два мужа.
- Ну и жадная ты, Тереза. Тебе все мало одного, может, я тебя не совсем "ублаготворяю"? Скажи прямо, прошу тебя!
В ответ передохнувшая Тереза набросилась на меня и вновь подвергла меня сладострастным пыткам, нежно прошептав мне спустя минуту: "Вот мой ответ на твой глупейший вопрос, дурачок!"
Уже занималось туманное утро, когда я вернулся опять никем не замеченный в нашу с Иваной спальню. Утомленный объятиями с Терезой, я крепко заснул, и встали мы с Иваной около полудня.
Встретив меня за вторым завтраком, Тессон кивнул мне головой:
- Профессор исчез с раннего утра. Тереза опять беспокоилась и волновалась, но, не так как раньше, видно, ваша с ней вторая ночь принесла ей утешение.
Мы с Иваной и Тессоном вернулись в Париж, где мне предстояла встреча с моим "братаном" Артуром и обсуждение с ним кое-каких планов на ближайшее время.
НЕБЫВАЛОЕ БЫВАЕТ
Рассказывает Артур
Я прибыл в Париж вместе с Сержем, и первое, что мне захотелось - это посетить усыпальницу Наполеона.
Усыпальница или гробница, не знаю как сказать, расположена в Доме инвалидов. Это никакая-то развалюшка, по нашим понятиям, раз называется Домом инвалидов, а величественное здание с мраморными колоннами, с роскошным убранством внутри, с картинами, гобеленами, различными статуями и прочими атрибутами прекрасного дворца.
Оказалось, что в него есть два входа, один нижний, другой верхний. Я пошел в нижний, полагая, что гроб с останками Наполеона находится внизу, и ошибся. Вход широкий, с аркой. Когда, я проходил его, то заметил, что по обеим сторонам стоят две дебелые матроны в белых балахонистых одеяниях с табличками на груди.
Вошел и увидел полукруглый зал, где стояло несколько статуй и были вывешены какие-то флаги. Покрутившись по нему и не найдя гроба с телом Наполеона, направился к выходу. Здесь обратил внимание на одну из старых матрон. Подошел к ней и рассмотрел то, что было написано на её табличке: "Если бы вы обратились сразу к нам, вы бы узнали, что вход в усыпальницу Наполеона с другой стороны". Рядом с этой табличкой висела кружка для подаяний и было написано, что это монахини из монастыря "Сакрэ Кэр" "Святое Сердце". Многие посетители обходили матрон, завидев, прежде всего, на их груди кружки для подаяния.
Поняв все, я негромко выругался по-русски: "Ах ты, сука!"
Конечно, это определение не относилось к монахине, а было просто всплеском эмоций.
В свою очередь дама-монахиня заторопилась поблагодарить меня за подношение, хотя я не сделал ни одного движения, чтобы полезть в карман за деньгами. Вообще-то я парень нахальный и не теряюсь в моментах, когда на меня оказывают психологическое давление. Я увидел холеное лицо дамы, нежные руки, её пальцы перебирали дорогие четки и улыбнулся по-доброму ей, ведь доброе отношение ничего не стоит и сказал ей опять же по-русски: "Ничего, обойдетесь без меня". Монахиня проводила меня долгим взглядом. Я понял, что она оценивает меня как мужчину. Во Франции даже старые бабы бывают очень сексуальными, и все от хорошей тамошней жизни.
Поднялся по мраморной лестнице к верхнему входу, вошел в круглый зал с колоннами, отделанный красным мрамором, и обнаружил, что усыпальница с Наполеоном все-таки находится внизу, но смотреть на неё приходится сверху. Внизу входа нет.
Вокруг всего зала шла балюстрада с мраморными перилами и точеными деревянными стойками. Опираешься на неё локтями, наклоняешься немного вниз и видишь там величественную гробницу Наполеона из красного полированного мрамора. Впечатляет, хотя никаких украшений нет. Цветы вниз бросать не разрешается. Можно постоять молча, вполголоса поговорить с собеседником, если он есть.
Теперь я знал двух Наполеонов - одного Наполеона Бонапарта, француза, другого своего приятеля, который занимался автомобильным бизнесом. Он быстро богател и считал, что по жизни он пойдет как Наполеон. В конце концов его нашли в подмосковном лесу мертвым, с удавкой на шее. Кое-какие капиталы он успел перевести за рубеж, а его жена говорила знакомым, что муж умер от инфаркта. Его партнер по бизнесу успел убежать в Израиль. Вот такие "наполеоны" тоже бывают.
Мне пришла мысль сравнить двух людей, таких, как Сталин и Наполеон. Оба они гении, оба создали большие империи и погубили много людей для выполнения своих целей. В то же время они очень разные люди. Когда Сталин умер, у него не было никакого личного имущества, а только 900 рублей на сберкнижке, впоследствии обнаружили ещё 30 тыс. рублей.
Когда умер Наполеон, у него на "сберкнижке" оказалось 550 миллионов франков - сумма огромная даже на первую четверть XIX века. Сейчас бы эти деньги потянули бы на 10 миллиардов долларов.
Я себе задал вопрос: если эти великие люди уничтожили миллионы людей для достижения своих планов, почему же нам с Сержем не пойти по их пути? Если нужно то, ликвидировать нескольких людей для своего обогащения? Ведь жить с пустым карманом в наше время очень нелегко.
С Сержем мы встретились на Елисейских полях, посидели с ним за столиком в одном из многочисленных кафе, расположенных там. Основной вопрос, что делать с Роланом и Теодорой.
- Их длительная связь рушит все наши планы, - задумчиво произнес Серж.
- Надо не допустить этого, разъединить, изолировать друг от друга, чтобы Ролан занимался делами и не зависел от любовницы, - высказал я свое мнение.
- Но как? Как это сделать?
- Подсунуть Ролану другую женщину, а Теодору куда-нибудь услать, ответил я.
Подумали немного, помолчали и Серж высказал свою мысль:
- Скажем так: один из нас мог бы уехать на время с Теодорой куда-нибудь, тем более её арабский друг скоро от неё отпадет на время. За Ролана она ведь держится не из-за страсти, а из-за денег.
- Не может быть! Ты же сам видел, когда мы были в казино, какое у неё было украшение на одной из её точеных ножек: массивное золотое кольцо с бриллиантами и головкой змеи, ну и другие украшения.
- Нет, нет! - пояснил мне Серж. Все эти украшения не её. Их ей дает араб, на время, пока он с ней, а когда покидает её, все драгоценности забирает.
- Мудрый араб! Эта женщина не обходится ему так дорого, как кажется. Слушай, Серж, ведь у меня есть экзотическая девушка по имени Ли, может быть мы её приспособим Ролану?
Он пожал плечами, покачал головой и сказал:
- Может быть. - Потом подумал и воскликнул: - Даже может быть. Вот и "оно" - то, что нужно!
- Да, - сказал я, Ли ему подойдет, по крайней мере, месяц он будет ею увлечен.
- Что ж, одно дело решили, - ответил Серж, - а другое с Теодорой тебе тоже решать. Лишившись Ли, ты останешься без женщины, поэтому займись Теодорой. Учти только, что она, по-моему, ещё и нимфоманка, разнообразие мужчин ей будет только на пользу... Ее надо увезти из Франции... В Египте она была...
- Может быть в Индию? - предложил я, ведь в этой стране мне приходилось бывать.
- Хорошо, дашь ей немного денег, а наобещаешь очень много, отвезешь в Индию, а там избавься от нее.
История с девушкой Ли такова.
Как-то мне пришлось по делам быть в Юго-Восточной Азии.
В Сингапуре через местного друга я попал в необычный публичный дом: посетителей обслуживали слепые проститутки. Это было дорого, но это была именно та экзотика, к которой я стремился. Слепые проститутки необычайны в постели. Не видят и поэтому должны тебя всего ощутить, ощупать, задействовать таким образом все твои эротические чувства. Мне досталась молодая, стройная и необычайно гибкая девушка. С ней я ощутил такой прилив страсти, какой не вызывала у меня ни одна женщина. Она была очень ласкова, трепетна и горяча в постели. Казалось, что в её лоне бушует огонь...
В этом публичном доме в следующее посещение меня ожидал сюрприз. На этот раз оказалось, что слепая проститутка ещё не предел выражения страстей. Мне предложили нечто такое, что я совсем обалдел. Это была другая девушка. Тоже молодая, красивая, но немного крупнее, с большой грудью, развитыми бедрами. Она была не только слепая, но глухая и немая. К тому же она оказалась ещё и девственницей.
За неё запросили такую сумму, что я было заколебался, но все же решился, и как оказалось не прогадал.
Но я подумал: а как с ней общаться, если она не видит, не слышит и не говорит?
В Сингапуре в ходу английский язык, я его хорошо знаю. А разговаривал я не с ней, а с её мамой. Она её обслуживает в отдельной комнате публичного дома. Мама общается с дочкой довольно оригинально. Перед слепой и глухонемой девушкой кладут гладкую, хорошо обструганную, но не крашенную доску, толщиной в полтора сантиметра. На доске располагаются её руки ладошками вниз и по доске стучат костяшками пальцев. Все это я увидел впервые, когда мы договаривались о цене первой ночи со слепой глухонемой девственницей...