Федор Ерист Возможны варианты… Книга первая
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
19.10.2005 г. 16:40 (время местное). Германия. Автобан Франкфурт — Берлин.
Двое мужчин — одному хорошо за пятьдесят, другой много моложе — удобно раскинувшись на заднем сиденье авто, болтали и легко выпивали.
Они имели на это право: рутинное для дипломатов дело — открытие книжной выставки — прошло спокойно и по плану. Удивительно, но обошлось без протестов зеленых, антиглобалистов, националистов, интернационалистов, педиков, лесбиянок и прочих, зарабатывающих на хлеб с маслом, торгуя демонстрацией своих пороков, и требующих денег, денег, денег. За красивые глазки, согласитесь, протестовать глупо.
Состоялись протокольные рукопожатия, комплименты, зондажные беседы и провоцирующие утечки. Все как обычно. В посольстве их ждет подписание давно написанных отчетов — будни рабочих лошадок дипломатии. А значит, пока можно закусить и слегка выпить — дорога не близкая. Авто посла Российской Федерации летело по автобану, сопровождаемое строгими глазами редких немецких полицейских.
Канцлер и правительство затевало с этими русскими какие–то непонятные игры, и не все можно было объяснить трубопроводом через Балтику. Связываться с этими непонятными и диковатыми азиатами в пику всей остальной Европе? Виданное ли дело — обниматься с вековым врагом! Впрочем, правительству виднее. Октябрь, дело к зиме и русский газ вполне ко времени.
И послу и советнику–посланнику было о чем поговорить. Посол недоумевал, за каким чертом посланник подался во Франкфурт. По протоколу в этом не было необходимости.
Посланнику же было до крайности любопытно, чем же так встревожен посол после беседы с польским коллегой. Беседы недолгой, но, видимо, весьма не простой. Встрепанный вид шефа посольства предполагал наличие важных выводов, сделанных из бесед с коллегами за время, проведенное на выставке.
(Прим.: Советник–посланник–второй по старшинству дипломатичесий чин посольства.
В романе, эта должность используется, для прикрытия, что вообще–то редкость. Обычно резиденты СВР и ГРУ сидят «под корягой» советников или секретарей. Эти должности, также обеспечивают дипломатический иммунитет.
Причем, как правило резиденты Первого Главного Управления КГБ СССР (нынешняя Служба Внешней Разведки) занимали должность прикрытия выше, нежели резиденты ГРУ. Так сложилось исторически, в силу близости КГБ(МГБ, НКВД, ОГПУ, ВЧК) к партаппарату.)
В машине много не поговоришь, а правила скрытности были впитаны старшими
дипломатическими чинами еще в те строгие времена только исторических решений, когда относительно свободного советского человека от статьи 64 иной раз отделяла характеристика партийной организации. Посему обмен мнениями — до посольства, а пока — отличный армянский коньяк. К тому же под крышей посольства относительно мирно сосуществовали несколько ведомств, вовсе не склонных допускать соседей к своим сундукам. Да и информация собиралась с учетом специфики ведомств.
— Скажи, Валерий Палыч, сразу домой или в посольство?
— Да нет, в посольство. Посмотрю последние телеграммы.
— Ну и я тогда в контору. Там расскажешь, что у тебя с поляками вышло?
— Да я тебе и сейчас могу, секретов никаких: очень неприятно, когда с тобой говорят через губу. Ты знаешь, я свободен от великодержавного шовинизма и одинаково вежливо говорю и с молочником и с канцлером. Видимо, я вправе требовать такого же отношения и к себе? Качиньский со мной говорил, как немецкий генерал с бургомистром Малой Кацапетовки. Теперь ты понимаешь, с чего мне радоваться. Я двадцать четыре года в системе МИДа и кое–что понимаю.
— Сергей, я уважаю твою работу, накрути своих ребят, времена наступают не простые, как бы не прозевать главное! На эту балтийскую трубу нанизано будущее Европы, а вот каким его видят правители Европы, твои ребята узнают раньше, чем в моем департаменте. И вот еще что: подумай, дружище, зачем Альбион привечает наших «денежных мешков»?
«Мерседес» посла подъезжал к Берлину.
Чрезвычайным и полномочным послом РФ в Германии четвертый год работал Банных Валерий Павлович. Он добивал срок своей командировки и был несколько озабочен своим будущим: на пенсию рановато, но что ему может предложить МИД? В глубине души посол надеялся на продление командировки. Банных знал страну,
политическую, экономическую и финансовую элиту, как свой карман, был вхож в дома и пользовался доверием людей, серьезно влияющих на политические решения руководства Германии.
(Прим.: статья 64 УК РСФСР имела общее название «Измена Родине»)
Временной период, начавшийся полгода–год назад и получивший название «Тревожное время Европы», вполне мог стать определяющим фактором при продлении его командировки, но отнюдь не обещал легкой жизни.
Наблюдения, сделанные послом на выставке, беседы с высшими руководителями Англии, Франции и Польши, общий анализ политической обстановки, интуиция опытного дипломата — все наводило на серьезные размышления.
Украинская гетманша по–хамски игнорировала его приглашение на «чашку чая» — это не лезло ни в какие дипломатические рамки! Либо это уже не дипломатия? Но тогда что?
Охти мне, эти игрища — и все вокруг немцев, которые ведут себя соответствующе. Ситуация способствовала политическому выпендрежу: авторитет страны в мире, география, мощная экономика, созданная трудолюбивым и аккуратным немецким народом. Понятно желание немецкого руководства вернуть Германии статус государства — лидера в Европе, утраченного в ходе военных конфликтов двадцатого века. Но в этом мире приобрести что–то можно только за чей–то счет.
Естественно, с нажитым добровольно не расстаются, да и награбленное в горьком раскаянии добровольно не возвращают. Для дипломата Германия, как срединная страна Европы, представляла собой очень удобную площадку для наблюдения за кознями супостатов. Без немцев ни одно важное решение ни принять, ни осуществить невозможно.
Информация, накопленная за последние полгода, побуждала испрашивать разрешение на личный доклад у министра. Понятно, что он не один такой умный — военные и СВР тоже за что–то зацепятся. И отнюдь не будет лишним продемонстрировать эффективность системы МИД в целом и возглавляемого им посольства в частности.
Спутник посла, Куприенко Сергей Игоревич, имел кличку Серафим (говорят, еще с веселых времен военного училища), числился советником–посланником, основные деньги получал за должность резидента Второго Главного Управления Генерального Штаба Вооруженных Сил Российской Федерации в Берлине. По нынешней должности имел кодовое имя — Котов.
Аббревиатура почтенного заведения, к которому он принадлежал, внушала обывателю романтические образы; противникам — ярко выраженную неприязнь,
частенько переходящую в ненависть; своим — законную гордость; предателей лишала чувства уверенности в завтрашнем дне, и как следствие возникали всякие неприятности со здоровьем. Чаще мнимые, но до поры…
(Прим.: под «гетманшей» подразумевается Юлия Тимошенко. В то время премьер–министр Украины)
(Прим.: Второе Гланое Управление Генерального Штаба Вооруженных Сил Российской Федерации–официальное наименование Главного Разведывательного Управления ГШ ВС РФ, кроме этих наименований имеется еще и открытое войсковая часть … используемое в переписке.)
Любое, даже малое, злодейство не ассоциировалось с обликом Сергея Игоревича, генерал–майора и командира дипломатической резидентуры ГРУ в Берлине. Высокий, мосластый, около сорока брюнет с уже изрядной сединой. В прошлом — лихой командир роты ОСНАЗа Чирчикской бригады, а по нынешнему времени — широко известный в узком кругу сведущих людей большой любитель жизни во всем ее разнообразии. Его пристрастия были распространены широко и не выглядели эпатирующе, по вольным современным нравам смотрелись даже скучновато. Коллеги по профессии, может, и хотели присмотреться повнимательней к разным, не шибко нравственным, делишкам дипломата, но благоразумно опасались подставиться под вполне адекватный удар. Кто без греха? К тому же мир общения дипкорпуса был достаточно тесен, скандалы не приветствовались. Сделав резкое движение, легко можно было угодить в изоляцию, после чего бесславное окончание командировки и карьеры было неминуемо. Следовательно, пока присутствовала корпоративная солидарность, можно было втихаря шкодить. Желательно с санкции руководства.
Однако пунктир автопробега Франкфурт — Берлин закончился во дворе посольства, откуда дипломаты прошли в свои кабинеты.
Посол вызвал атташе по культуре, резидент — своего первого заместителя.
Закончилась одна эпоха, начиналась другая.
(Прим.: ОсНаз — части и подразделения Особого Назначения. Не смотря на пугающе грозное название их занятие не связано непосредственно со смертоубийством.
Это радио — и радиотехническая разведки. Радиоперехват. Может осуществляться как с земли, так и космическими аппаратами. Весьма эффективный и зачастую единственный способ добычи разведданных. Причем информационная ценность не только в дешифрованном перехвате, но и в техническом анализе средств передачи, их тактико–технических данных. Т. к. различным звеньям управления Армии и Флота соответствуют различные средства связи)
19.10.2005 г. 18:50 (время местное). Берлин. Кабинет посла РФ.
Долговязый, с нахальной физиономией, атташе по культуре просунул вихрастую башку в кабинет и вопросительно уставился на посла.
— Готово?
Атташе подошел к столу шефа и положил перед ним папку.
— Садись. Расскажи на словах.
— Валерий Павлович! Что рассказывать, все как обычно: ну выставка, ну значительное явление в политической и общественной жизни Европы, внимательное и бережное отношение к культуре, подчеркнутое присутствием первых лиц ведущих стран Европы, а также Польши и Украины. Последние, пользуясь случаем, просили денег, разумеется, на культуру; великую эту и великую ту, а может, подчеркнуто давали понять, что читать умеют и деньги лучше–таки дать.
— Но в тексте только факты. Свои соображения мы не отразили. Короче говоря, переписали старую справку.
— Ладно, давай. В четверг отправляйте в центр. Дипкурьеры где?
— Где им быть — пиво изобрели в Германии.
— Скажешь старшему, пусть зайдет ко мне. Всё, иди работай, бездельник!
(Прим.: атташе(атташашишка–слэнг) — низшая дипломатическя должность)
19.10.2005 г. 18:57 (время местное). Берлин. Резидентура ГРУ. Кабинет резидента.
— Сергей Игоревич! Прибыл. Разрешите?
Резидент проверил включение системы защиты и кивком головы указал на стул справа.
— Приветствую, давно не виделись. Мужчины обменялись рукопожатием.
— Докладывай, Юрий Васильевич, что у нас за эти сутки?
Полковник Деменчук Юрий Васильевич, первый заместитель резидента, по кличке Рыжая Бестия, доложил по–военному кратко:
— За время Вашего отсутствия, Слава Богу, происшествий не произошло! Но! У поляков и хохлов происходит что–то чрезвычайно важное. Оживление началось сегодня, примерно с одиннадцати тридцати. Почти сутки работали в обычном режиме, пожалуй, активность была несколько меньше. Я приказал все внимание радио и радиотехнических средств сосредоточить на этих точках. Все мобильные средства размещены в местах, благоприятных для перехвата радионаправлений Берлин — Варшава и Берлин — Киев. В Центр доложено, там в курсе. Люди проинструктированы, ситуацию осознают. Прошу приказание утвердить.
Куприенко кивнул, одобрительно угукнул и вопросительно посмотрел на Деменчука.
— Дешифровка пока не дает ничего.
— Почему, третьего дня еще читали?
— Восемнадцатого в двадцать два часа шифрсистемы были изменены, причем в обоих посольствах одновременно!
— Действовали согласованно.
— Ясное дело…
— Витовский обещает первые результаты к утру. Показывал, у него уже вытанцовывается, — справится. Идеология систем наша, устаревшая. Других новостей нет!
И эта фраза отсекала все вопросы: как за те сутки, что отсутствовал резидент, так и к изменениям оперативной обстановки за последние семь часов. Оставалось только ждать.
— Значицца так, Юра! Хочу на тебе свои соображения проверить. Ты знаешь о наших шашнях не намного меньше моего. Создается впечатление подготовки в Европе чего–то серьезного, крупного. Это понимаешь ты, это понимаю я. В Центре знают больше и понимают глубже. Согласен?
— Кто бы спорил…
— Ну объясни на нашем уровне, за каким… меня погнали во Франкфурт? Встречаются на выставке англичане, французы, хохлы и поляки. Ну нам–то что? Это на сто процентов дело политической разведки. А начальство давит, будто завтра в поход. Но поход обеспечивают и готовят другими делами, а я шлялся меж лотками… Ладно у японцев прибарахлился — подарили шикарно изданные книги. Папуасу — бусы, а русаку — книжку с цветными картинками.
Наши славянские братья чуть в засос не целовались. Причем кружок такой тесный: поляки, французы, украинцы и англичане, — все о чем–то шушукались. Подобраться не удалось — охрана жесткая и до кучи, ребята камеру в толчее разбили. Скажи, вписывается эта лабуда в «Багдад»?
— Сергей Игоревич! Не знаю! А по «Багдаду», кроме известного тебе, нового ничего. Фактов нет, а описание суеты и мои предположения куда подшить? Вот я прихватил это литерное дело — почти год как заведено. Полистай еще раз.
(Прим.: развитие средств связи, радиоперехвата упростило и минимизировало комплексы. Если в годы Великой Отечественной Войны ОсНаз использовал по нескольку машин, до 4‑х, то теперь станция уменьшилась до размера «дипломата».
Доклад первого зама следует понимать так: офцеры резидентуры развернули станции перехвата на направлениях совпадающих с наиболее интенсивным излучением (лепестки) средств радиосвязи противника)
— Будем привлекать к себе и этому литеру, трах–тарарах, внимание — с нас же Куркин шкуру спустит. Потребуют развития и углубления, а чем? Опять изыскивать скрытые резервы? Дослужимся до внепланового кондратия — лет на восемь с опережением графика! Потом, войско наше пашет на износ. Ночь на задании — какая днем работа? И так не один день и не одна неделя. Доиграемся: износятся, пойдут ошибки — начнутся провалы. Вполне возможно, что апрельская потеря тайников — это не контрразведка, а наша ошибка. И посольские косятся, их тоже можно понять — приходится подбирать за нашими.
— Надо потерпеть. Пусть терпят! Мы с тобой держимся?
— Мы больше по кабинетам отсиживаемся.
— Юра! Подсказать тебе направление движения?
— Сергей! Куда ты меня послал — в тех местах я каждый кустик знаю, так часто я там бываю! Выходи на Куркина.
— Нужны контакты, нужна информация, нужны свежие не засвеченные кадры. За мной наружка ходит — уже с днем рождения поздравляют. Серьезно. Вчера в гаштет заскочил, а они счет оплатили! Ты много видел немцев, готовых заплатить за кого–то? И как прикажете понимать? Может, это предложение большой человеческой дружбы?
— Юра! А вдруг правда? Немец и русский — братья на век!
— Командир! Похоже, шутки заканчиваются: за сентябрь в центральных газетах Германии было шестьдесят семь публикаций по Кёнигсбергу! И четыреста с лишком по проблеме энергоносителей. Половина — долбит правительство за продажу идеалов свободы и демократии русским. Боюсь я факельных шествий.
— Тебе надо брать под мышку дело и прорываться в Центр. Я подсуетился — Широв доконал отчет. У нас недорасход. Центр срежет деньги. Кошмар! Какой еще тебе нужен повод?
— Юр! За что тебя Бестией кличут?
— За редкое умение хлопать начальство по голенищу! Разреши мне по точкам людей отправить — с утра сидят не жравши и не… ну ты понимаешь. Опять немцы шуметь будут.
— Ладно. Докладывайте, если что.
(Прим.: литерные дела. Как правило наиболее важные дела по разработке самых важных и проблемных вопросов. В таких делах информация накапливается годами, десятилетими. Могут и более, допустим нас интересует все связанное с развитием оптико–электронных приборов. Все что добывается по всем разведуемы странам оперативным путем или анализом открытых источников, концентрируется в таких делах: фамилии, чертежи, расположение заводов, привычки жен руководства, их любовниц. Все. Это как мощное дерево с корневой системой и кроной.
Литерное дело «Затея» было открыто в разведке НКВД в 1939 г. и в нем концентрировалась вся информация по подготовке войны Германией.
Как назывался аналог в ГРУ неизвестно по сию пору.
В данной ситуации л/д «Багдад» — несомненно материалы вскрывающие приготовленя к войне с Россией)
— Есть.
— Пусть первый шифровальщик зайдет и прихватит все, что поступило за двое суток.
Куприенко выждал, когда закроется дверь, и ткнул кнопку интеркома. На той стороне послышался голос, резидент взял трубку.
— Алексей Владимирович, привет!
— Привет, сосед! Как съездил?
— Кэгэбычно. Кофе будешь?
— Давай лучше погуляем — я что–то засиделся, но через двадцать минут.
— Договорились.
Постучал и вошел старший шифровальщик.
— Разрешите?
— Заходите, садитесь.
— Сергей Игоревич! Здесь всё за последние двое суток, кроме того, полковник Широв просил Вам передать: готов и сдан в секретку отчет по оперативным расходам за сентябрь.