– Джудит, право слово, так нельзя, – поморщилась Лора, – ты никогда ничему не научишься, если будешь бегать по городу вместо того, чтобы смотреть на произведения искусства!
Если не принимать во внимание таинственные кармические переплетения линии судьбы, то в любом случае совершенно неудивительно, что, когда вскоре после всего этого я столкнулась в подземке с Лианной, мне отчаянно захотелось выпить.
3На собеседовании в клубе «Гштад» в тот вечер со мной разговаривал Олли – хозяин клуба, мрачный финн огромного роста, по совместительству – швейцар и вышибала. Пристально изучив мой кружевной просвечивающий топик, в который я быстренько переоделась в туалете отеля «Риц», он спросил:
– Пить умеешь?
– Ну она же из Ливерпуля! – хихикнула Мерседес, и больше вопросов мне не задавали.
Следующие два месяца я работала в клубе по четвергам и пятницам. Часы работы вряд ли пришлись бы по нраву большинству людей моего возраста, но походы в бар с коллегами после работы в аукционном доме не приветствовались. В клубе решительно все было старомодной фальшивкой, начиная с названия. Настоящей здесь была лишь наценка на шампанское – от таких цифр у кого угодно слезы на глаза навернутся. На самом деле заведение мало чем отличалось от «Аннабель», видавшего виды ночного клуба за пару кварталов отсюда на Беркли-сквер. Давно вышедшие из моды желтые стены, черно-белые фотографии, контингент из слегка обрюзгших мужчин в возрасте, стайки скучающих девушек, которые не были проститутками в прямом смысле слова, просто всем ведь надо как-то за квартиру платить. Работа была проще простого. Примерно за полчаса до открытия клуба, то есть в половине девятого, около десяти девушек приходили на отбор, который проводил бармен Карло, всегда одетый в безупречно отглаженную, но слегка вонючую белую куртку. Кроме него, в клубе еще работала дряхлая бабулька, служившая гардеробщицей, и Олли. Ровно в девять Олли открывал вход в клуб и мрачно шутил: «Ну, девчонки, попки наголо!»
После открытия мы примерно с час болтали между собой, листали модные журналы и писали сообщения, а потом начинали подтягиваться клиенты, почти всегда приходившие по одному. По правилам клуба они выбирали приглянувшуюся им девушку и вместе с ней удалялись в одну из обитых розовым бархатом ниш. Все это действо называлось «забронировать спутницу». Задача забронированной дамы состояла в том, чтобы раскрутить клиента на как можно большее количество бутылок шампанского, продававшегося в баре по смехотворно высоким ценам. Зарплаты как таковой у нас не было, нам полагалось десять процентов от стоимости каждой бутылки плюс чаевые, которые клиент оставлял на свое усмотрение. В первый вечер я с трудом встала из-за стола после наполовину выпитой третьей бутылки, кое-как дошла до гардероба и попросила бабульку придержать мне волосы, пока меня выворачивало наизнанку.
– Дурочка, – мрачно пожурила она меня, – ты зачем столько выпила-то?
Я быстро сообразила, что к чему. Карло подавал шампанское в огромных бокалах размером с аквариум, а мы втихаря выливали все в ведерко со льдом или в цветочные горшки, как только наш клиент отходил от столика. Другая тактика состояла в том, чтобы убедить клиента пригласить за наш столик «подружку» и угостить ее. Все девушки ходили в закрытых туфлях на каблуке и никогда не надевали босоножек, потому что еще можно было поддразнить клиента и предложить ему испить вина прямо из туфельки. Вы даже не представляете себе, сколько шампанского входит в «лубутен» тридцать девятого размера. Если и этот номер не прокатывал, то мы просто проливали шампанское на пол.
Поначалу я вообще не понимала, как заведение держится на плаву. Тут все было выдержано в духе Эдвардианской эпохи: примитивный флирт с одной из нас по совершенно грабительским ценам. Зачем мужикам так заморачиваться, если в любой момент можно заказать себе проститутку на любой вкус, воспользовавшись специальным приложением для айфона? Это все выглядело чертовски старомодно, однако вскоре я поняла, почему все эти парни продолжали приходить в «Гштад». Секс как таковой их совершенно не интересовал, хотя бывало, что кто-то из клиентов мог начать распускать руки после энного количества «аквариумов» с шампанским. Эти мужчины не были игроками по натуре, они о таких приключениях даже не мечтали. Заурядные женатики среднего возраста просто хотели на несколько часов притвориться, будто у них настоящее свидание с симпатичной девушкой, которая к тому же хорошо одета и воспитанна, да еще и готова поговорить с ними. Мерседес, с ее накладными ногтями и наращенными волосами, выступала в амплуа плохой девчонки и работала с клиентами, которым хотелось чего-нибудь этакого, а вообще Олли предпочитал, чтобы мы одевались в простые, хорошо скроенные платья, умеренно пользовались косметикой, всегда были аккуратно причесаны и носили неброские украшения. Наши посетители не хотели рисковать, не хотели ни с кем из нас связываться, боялись, что обо всем узнает жена, а может, у них просто были проблемы с эрекцией. Как ни прискорбно, им нужно было лишь одно – почувствовать себя желанными хотя бы на один вечер.
Олли знал рынок этих услуг как свои пять пальцев и делал свое дело безукоризненно. В клубе был крошечный танцпол – бармен Карло выступал по совместительству диджеем, – и у наших парней складывалось ощущение, что они в любой момент могут закружить нас в танце, хотя нам запрещалось самим предлагать им нечто подобное. Меню было довольно приличным: вполне съедобные стейки, гребешки и мороженое с фруктами и орехами. Мужчины среднего возраста обожают смотреть, как девушки поглощают сладости, от которых можно растолстеть. Разумеется, стоило нам отлучиться в дамскую комнату, как мы тут же избавлялись от съеденных лакомств. Если девушка принимала наркотики или вела себя слишком развязно, ее вышибали из клуба на следующий же день. В правилах заведения было вежливо сказано, что посетителям строго запрещено предлагать юным леди встретиться за пределами клуба. Они должны были восхищаться нами на расстоянии.
Вскоре я заметила, что с нетерпением жду наступления вечера в четверг и пятницу. За исключением Лианны (я все никак не могла привыкнуть называть ее Мерседес), девушки не пытались набиваться мне в подруги, но и не отталкивали, вели себя мило, но особого любопытства не проявляли. Моя жизнь, судя по всему, их совершенно не интересовала, возможно, потому, что они и сами никогда не рассказывали правду о своей реальной жизни. В первый вечер, когда мы с Лианной слегка нетвердой походкой шли по Альбемарль-стрит, она заявила, что мне стоит выбрать сценическое имя для работы в клубе. Мое второе имя Лорен подходило просто идеально – нейтральное, ничего не говорящее, самое обычное имя.
В клубе все думали, что я изучаю историю искусства. Судя по всему, почти все девушки учились на программах MBA, возможно, кое-кто из них и не врал. Англичанок среди них не было, и похоже, что наши клиенты считали нас кем-то вроде Элизы Дулитл, которая отчаянно пытается наскрести денег на учебу, подрабатывая в баре, – эта история задевала струны их нежных мужских душ. Лианна старалась по возможности скрыть свой ливерпульский акцент, но иногда перегибала с этим палку. Я тоже поработала над своим произношением, выбрав вариант, которым пользовалась на работе и который в последнее время слышала даже в своих снах, но постаралась, чтобы мой голос звучал более естественно, – Олли был просто в восторге, говорил, что у меня шикарное произношение.
На моей дневной работе на Принс-стрит существовали миллионы мелочей, составлявших обязательный кодекс поведения, недоступный посторонним. Там люди с первого взгляда могли с точностью до миллиметра определить твое положение на социальной лестнице. Выучить эти правила оказалось куда сложнее, чем устанавливать авторство неизвестных шедевров, потому что если ты был своим, то должен был все понимать без слов. Я потратила кучу времени, чтобы научиться правильно говорить и ходить, и вполне могла произвести впечатление на неискушенного зрителя вроде Лианны, бывшей в восторге от моей поразительной трансформации. Однако где-то в недрах аукционного дома была спрятана связка ключей Алисы в Стране чудес, до которой мне никогда не добраться, – ключей, отпиравших двери даже в крошечные сады, обнесенные совершенно неприступными стенами, поскольку эти стены были невидимыми. Зато в «Гштаде» я считалась крутой, и девочки, если они вообще об этом задумывались, полагали, что быть женой известного футболиста или актрисой второго плана, сплетнями о которых пестрили страницы журнала «ОК!», – одно и то же. Разумеется, в каком-то смысле так оно и есть.
Разговоры в клубе велись в основном об одежде, о приобретении очередных дизайнерских туфель или сумочек, ну и конечно, о мужчинах. Некоторые утверждали, что у них есть постоянные бойфренды, многие из них оказывались женатыми, что давало девушкам возможность бесконечно жаловаться на свою судьбу. Другие просто с кем-то встречались, что давало им возможность бесконечно жаловаться на неудавшееся свидание с очередным идиотом. Наталии, Анастасии, Мартине и Каролине казалось само собой разумеющимся, что все мужики – козлы и терпеть их стоит только ради новых туфель, сумочек и субботних походов в японский ресторан в районе Найтсбридж. Они постоянно обсуждали, чтó их мужчины написали в эсэмэсках, как часто они им пишут и насколько страстно, но хоть какие-то эмоции у них вызывали лишь те случаи, когда оказывалось, что мужчина им с кем-то изменяет или дарит недостаточно много подарков. Они обсуждали возможные варианты развития событий, подтверждая свои версии красноречивыми цитатами из эсэмэсок, плели интриги и гордо заявляли, что у их мужчины есть яхта, а то и самолет. Но они никогда не говорили, что получают от этого удовольствие. Никому из нас и в голову не приходило задуматься о любви, мы вообще не употребляли этого слова. Нашей валютой стала ухоженная кожа и крепкие бедра, а такие вещи ценят только те, кто уже пожил на свете достаточно долго, чтобы принимать молодость как должное. Пожилые мужчины, по общему мнению девушек, были куда удобнее, хотя на них все время жаловались за их физические недостатки. Лысина, запах изо рта и прием виагры – жестокая реальность, которая тщательно скрывалась за кокетливым обращением с клиентами, и девушки лишь изредка позволяли себе прямо сказать об отвращении к этим старым пердунам и поплакаться в жилетку кому-нибудь из подруг.
Разговоры в клубе велись в основном об одежде, о приобретении очередных дизайнерских туфель или сумочек, ну и конечно, о мужчинах. Некоторые утверждали, что у них есть постоянные бойфренды, многие из них оказывались женатыми, что давало девушкам возможность бесконечно жаловаться на свою судьбу. Другие просто с кем-то встречались, что давало им возможность бесконечно жаловаться на неудавшееся свидание с очередным идиотом. Наталии, Анастасии, Мартине и Каролине казалось само собой разумеющимся, что все мужики – козлы и терпеть их стоит только ради новых туфель, сумочек и субботних походов в японский ресторан в районе Найтсбридж. Они постоянно обсуждали, чтó их мужчины написали в эсэмэсках, как часто они им пишут и насколько страстно, но хоть какие-то эмоции у них вызывали лишь те случаи, когда оказывалось, что мужчина им с кем-то изменяет или дарит недостаточно много подарков. Они обсуждали возможные варианты развития событий, подтверждая свои версии красноречивыми цитатами из эсэмэсок, плели интриги и гордо заявляли, что у их мужчины есть яхта, а то и самолет. Но они никогда не говорили, что получают от этого удовольствие. Никому из нас и в голову не приходило задуматься о любви, мы вообще не употребляли этого слова. Нашей валютой стала ухоженная кожа и крепкие бедра, а такие вещи ценят только те, кто уже пожил на свете достаточно долго, чтобы принимать молодость как должное. Пожилые мужчины, по общему мнению девушек, были куда удобнее, хотя на них все время жаловались за их физические недостатки. Лысина, запах изо рта и прием виагры – жестокая реальность, которая тщательно скрывалась за кокетливым обращением с клиентами, и девушки лишь изредка позволяли себе прямо сказать об отвращении к этим старым пердунам и поплакаться в жилетку кому-нибудь из подруг.
В «Гштаде» у меня впервые появились подружки, и мне было даже немного стыдно из-за того, какую радость я испытывала от этого факта. В школе у меня подруг не было. Я регулярно приходила домой с фингалами, вела себя довольно высокомерно и агрессивно, часто прогуливала, от души наслаждалась хорошим сексом, а вот на подружек у меня времени не оставалось. Между мной и Лианной существовала негласная договоренность, что мы знаем друг друга с детства, вместе выросли где-то на севере, но нашу детскую дружбу ни с кем не обсуждаем, если, конечно, можно считать дружбой совместные попытки окунуть кого-нибудь из одноклассниц головой в унитаз. Кроме Фрэнки, секретарши нашего отдела, других подруг у меня не было. Я снимала квартиру вместе с двумя честными кореянками. Мы повесили в ванной комнате график уборки и безукоризненно соблюдали его, а других общих тем для разговоров у нас как-то не нашлось. За исключением женщин, с которыми я знакомилась на закрытых вечеринках, куда меня частенько приглашали, от представительниц слабого пола я не ожидала ничего, кроме враждебности и насмешек. Сплетничать, давать советы и выслушивать бесконечные рассказы о несчастной любви я так и не научилась, а вот в этой компании я наконец-то смогла найти свое место. Раньше в подземке я читала исключительно «Берлингтон мэгэзин» и «Экономист», а теперь их место заняли журналы «Жара» и «Вблизи», чтобы при смене темы с мужчин на бесконечные мыльные сериалы и сплетни о кинозвездах я могла вставить словечко. Девушкам я загадочно говорила, что мое сердце разбито, тонко намекая на то, что делала аборт и поэтому ни с кем не встречаюсь. Я говорила, что не готова к отношениям, и с наслаждением выслушивала советы подруг, которые предлагали забыть всю эту историю и открыться навстречу новым возможностям. О своих необычных ночных похождениях я никому не рассказывала. Я вдруг поняла: меня вполне устраивает жизнь в этом странном тесном мирке вдали от реальности, в котором не было решительно ничего настоящего, и наконец-то я ощутила себя в безопасности.
Насчет денег Лианна не соврала, разве что немного преувеличила, но в любом случае сумма выходила внушительная. Процент от выпитого шампанского уходил на оплату такси до дому, а чистыми я зарабатывала не меньше 600 фунтов в неделю – смятые пятидесятки и двадцатки, которые клиенты оставляли мне на чай. Уже через две недели я, решив с толком потратить накопленное богатство, села в электричку и поехала в центр распродаж недалеко от Оксфорда, намереваясь совершить несколько серьезных инвестиций. На смену старушке «Сандро» наконец пришла черная юбка «Москино», за ней последовало ослепительно-белое коктейльное платье «Баленсиагa», балетки «Ланвен», повседневное платье с принтом от Дианы фон Фюрстенберг. В довершение всего я пошла в дорогую стоматологию на Харли-стрит и сделала профессиональную чистку зубов и отбеливание, что в мою скромную страховку, разумеется, не входило, записалась в салон Ричарда Варда и постриглась так, что на первый взгляд прическа вроде бы не изменилась, но почему-то стала выглядеть в пять раз дороже. Все эти ухищрения не имели никакого отношения к моей работе в клубе. Для «Гштада» я купила несколько простых, недорогих платьев да еще прихватила кожаные туфли на каблуке «Луби». Вернувшись домой, я освободила в шкафу целую полку и аккуратно разложила свои сокровища, не снимая тонкой папиросной бумаги, в которую они были завернуты. Мне нравилось смотреть на них и пересчитывать, как будто я настоящий Скупой из мольеровской комедии. В детстве я воcхищалась книгами Энид Блайтон, действие которых происходило в элитных школах Сент-Клер, Уайтлиф и Мэлори-Тауэрс. Эти наряды должны были стать для меня тем же, чем для героинь этих книг была их элегантная школьная форма и клюшка для крикета.
Я проработала в клубе почти месяц, и тут появился он. Больше всего посетителей в «Гштаде» обычно бывало по четвергам, поскольку командированные еще не успевали разъехаться по своим захолустьям, но в тот вечер на улице лило как из ведра, и в баре было всего двое клиентов. Как только в заведение начинали прибывать клиенты, нам запрещалось доставать мобильники и журналы, поэтому девушки откровенно скучали, то и дело выходили покурить на крыльцо, стараясь не испортить под дождем прическу. Прозвенел звонок, и в зал вошел Олли:
– Грудь вперед, девочки! Сегодня вам повезло!
Через пару минут появился самый толстый мужчина из всех, кого я видела за всю жизнь, точнее, сначала вошел его живот, а потом уже его обладатель. Он даже не попытался залезть на барный стул, а тут же плюхнулся на ближайшую банкетку и раздраженно отмахнулся от подошедшего к нему Карло. Толстяк снял галстук и вытер с лица пот носовым платком. Вид у него был настолько неряшливый, что с такой непростой задачей мог справиться лишь высококлассный портной, которому явно пришлось нелегко. Под расстегнутым пиджаком выступал огромный живот, обтянутый бежевой рубашкой, шейные складки нависали над воротничком, казалось, даже его ботинки вот-вот лопнут. Толстяк огляделся и попросил стакан воды со льдом.
– Ой, давненько наш жиртрест не появлялся! – хихикнул кто-то из девочек.
Мы должны были создавать видимость оживленной беседы, то и дело встряхивать волосами, бросать друг на друга взгляды из-под ресниц, как будто ничего не заметили, и смирно ждать, пока клиент не сделает выбор. Толстяк долго не раздумывал: он тут же кивнул мне, растянув в улыбке пухлые щеки. Подойдя к нему, я сразу обратила внимание на военную полоску на снятом галстуке и кольцо с печаткой на пухлом мизинце. Да, дела…
– Меня зовут Лорен, – с придыханием представилась я. – Хотите, чтобы я составила вам компанию?
– Джеймс, – коротко бросил он.
Я уселась за столик, аккуратно скрестив щиколотки, и посмотрела на него восхищенным взглядом, хлопая ресницами. Нам было запрещено разговаривать с клиентами до того, как они сделают заказ.
– Полагаю, вы хотите чего-нибудь выпить? – проворчал он с таким видом, как будто хорошо знакомые правила нашего заведения все еще казались ему крайне оскорбительными.
– Спасибо, это было бы очень мило с вашей стороны.
– А что тут самое дорогое? – спросил он, даже не взглянув на меню.
– Кажется… – неуверенно начала я.
– Закажите то, что считаете нужным.
– Что ж, Джеймс, тогда бутылку «Кристаль» две тысячи пятого года. Что скажете?
– Заказывайте. Я не пью.
Я быстро кивнула Карло, боясь, что клиент передумает. Шампанское урожая 2005 года стоило баснословных денег, целых три тысячи. Так, значит, триста фунтов у меня уже в кармане! Добрый вечер, господин Кутила! Карло принес нам бутылку с таким видом, будто держал в руках новорожденного, но Джеймс тут же сделал ему знак отойти, открыл бутылку и со знанием дела наполнил бокалы-аквариумы.
– Лорен, а вы любите шампанское? – спросил он.
– Как сказать, – хитро улыбнулась я, – иногда оно, конечно, приедается…
– Тогда отдайте эту бутылку вашим подругам и закажите себе что-нибудь, что вам действительно нравится.