– Господи, Джуди, – восхищенно вздохнула она, – ты на кокс его подсадила, что ли?!
8Некоторое количество пятидесяток, полученных от добряка Джеймса, я потратила на экипировку для поездки. Купила в маленьком магазинчике в Мэрилебоне коричневую дорожную сумку из плетеной кожи и дамскую сумочку в комплекте – вполне могло сойти за «Боттега Венета», бикини на завязках «Эрес», темные очки «Том Форд» и бирюзово-бежевый шарф «Вуиттон Спрауз». Когда мы вышли из самолета в Ницце, я с удовлетворением отметила, что эти аксессуары сделали меня похожей на многих других женщин, приехавших сюда отдохнуть на выходные: идеально ухоженная, но при этом без видимых приложенных для того усилий. Мерседес, с которой мы договорились называть друг друга клубными именами, чтобы не выдать себя, выглядела на удивление сдержанно – простые джинсы и белая футболка. Джеймс ждал нас в кафе в терминале прибытия. С глубоким вздохом я посмотрела на его огромный, ставший уже привычным живот и пятна пота на бледно-розовой рубашке. Да, он, конечно, толстый, но неужели нельзя хоть немножко привести себя в норму? Наверное, так проявлялось его самомнение, как будто он настолько богат, что может позволить себе наплевать на мнение о нем других людей, что на самом деле так и было. Внезапно мне отчаянно захотелось вернуться в свою жуткую квартирку, туда, где я провела столько времени, строя планы, мечтая, укрывшись от всех в своем вымышленном мирке и убедив себя в том, что желанное будущее непременно настанет. И вот будущее настало. По крайней мере на ближайшие несколько месяцев, если мне не удастся придумать что-нибудь получше, мое будущее – Джеймс. Я смогу, уговаривала я себя, должна смочь! Главное – держать себя в руках.
Молодой марокканец в темном пиджаке с эмблемой «Отель „Дю-Кап-Эден-Рок“» погрузил наш багаж в длинный черный автомобиль, Джеймс взгромоздился на переднее сиденье, и рессоры скрипуче застонали под его весом, словно старая кровать. Я старалась не смотреть на Мерседес.
– S’il vous plaît, Mesdemoiselles[4], – произнес марокканец, открывая заднюю дверь.
Я уселась на сиденье, обтянутое кожей цвета слоновой кости. В машине было прохладно, окна затонированы, двигатель издавал низкое, урчащее гудение. Тогда я обратила внимание именно на это. Джеймс возился с телефоном, так что мне не надо было развлекать его светской беседой. В отеле Мерседес восторженно сжала мою руку, слегка подтолкнула и воскликнула:
– Джеймс, это просто потрясающе!
– Да, очень мило! – тут же поддержала ее я.
Мы послушно ждали в отделанном черной мраморной плиткой холле, пока Джеймс регистрировался. Администратор попросила у нас паспорта, но я быстро ответила ей по-французски, что документы остались в багаже и я принесу их чуть позже. Мне не хотелось, чтобы Джеймс увидел наши настоящие имена, – это испортило бы всем нам настроение.
– А ты круто шпаришь по-французски! – удивленно похвалила меня Мерседес.
– Думаю, Джеймсу об этом лучше не знать, – пожав плечами, отозвалась я.
Нас проводили в люкс на третьем этаже. Из огромной гостиной с белыми диванами и вазами с изысканными композициями из белых лилий две двери вели в отдельные спальни. За двустворчатыми дверями находился балкон с видом на зеленую лужайку, спускающуюся к тому самому знаменитому бассейну, который я столько раз видела в модных журналах. Вдали, по направлению к Каннам, виднелся старый порт и огромные корабли. Похоже, главное слово для описания всего происходящего – огромный. Справа от отеля открывался вид не на мыс Антиб, а на Каннский залив.
Даже среди всех этих мегаяхт одна из них выделялась особенно сильно – ее корпус возвышался среди остальных судов, словно морское чудовище кракен. Ее я тоже видела на фотографиях. Владелец, Михаил Баленски, Человек из Стана, как его называли в британских газетах, был узбекским промышленником, чья карьера, даже по самым трезвым оценкам, казалась историей из комикса. Начал он с нефтянки, потом переключился на торговлю оружием, однако быстро понял, что в мире ведется слишком мало войн, чтобы сделать на таком бизнесе хорошие деньги, и решил восполнить дефицит самостоятельно. Проспонсировал каких-то невменяемых повстанцев в маленькой, никому не известной стране, снабдил оружием обе стороны конфликта, отошел в сторону и стал смотреть, как те дерутся между собой, а затем выкупил все ценные активы, оставшиеся у правительства, которое, собственно говоря, пришло к власти благодаря ему. Крайне эффективная бизнес-модель. Все это случилось лет двадцать назад, а теперь Баленски был завсегдатаем светских раутов вместе с главами государств, постоянно мелькал то на «Мет-болл», то на летней вечеринке в «Серпентайне», раздавал направо и налево миллионы тем, кого всякие отвратительные филантропы считали достойными объектами для его добрых дел. Поразительно, как можно расширить свою эрудицию, читая журнал «Хелло!».
– Мадемуазель? – тихо произнес портье, отвлекая меня от размышлений о светской жизни Ривьеры.
Я протянула ему заранее приготовленную купюру в десять евро и попросила поставить наши вещи в спальню слева, а вещи месье – справа. Что бы там у Джеймса ни было на уме, спать с ним в одной постели я точно не собиралась. На всякий случай я вышла на балкон, повернулась к Джеймсу спиной и сделала вид, что разглядываю окрестности. Он подошел ко мне сзади и взял за руку:
– Ты довольна, дорогая?
Дорогая! Господи боже мой!
– Здесь чудесно! – ответила я, выдержав необходимую паузу.
– А еще у меня есть для тебя подарок, – таинственно улыбаясь, заявил он и протянул мне обычный черный пластиковый пакет, – чтобы было во что переодеться. Не сейчас, попозже.
Стараясь не думать о том, что это за подарочек, я заставила себя встать на цыпочки и чмокнуть его в толстую, обвисшую щеку и прощебетала:
– Спасибо, дорогой! Ты такой внимательный!
– Я подумал, что мы можем пообедать у бассейна, а потом съездить в Канны, пройтись по магазинам. Девочки же любят шопинг, да, дорогая?
– Cупер! Пойду переоденусь!
Мерседес носилась по ванной, разглядывая туалетные принадлежности от «Булгари».
– Боже, Джуди, да эта ванная больше, чем вся моя квартира!
– Быстро ищи мини-бар! – зашипела на нее я. – Мне надо выпить! Срочно!
К ланчу, который подавали в «Эден-Рок» около бассейна отеля со стороны скал, Джеймс спустился в пестрых плавках «Вилебрекин» и расстегнутом белом халате, болтавшемся по обе стороны от его молочно-белого пуза. Бросив украдкой взгляд поверх солнцезащитных очков, я увидела, что в бассейне плещутся светловолосые детишки, которые при виде Джеймса тут же принялись хихикать и показывать на него пальцем, пока няня не шикнула на них. Мы заказали одно и то же: салат с лобстерами и перье. Джеймс щедро намазывал маслом, поданным на льду, булочки из хлебной корзины и отправлял их в рот. Крошки падали изо рта, исчезая в многочисленных складках подбородка и седых волосах на груди. Он напомнил мне ожившую картину Люсьена Фрейда, но легче от этого не стало. Мерседес ковырялась в салате и вертела в руках телефон, и я подумала, что придется отучить ее держать нож, как ручку. Я попросила Джеймса еще раз рассказать о тех незабываемых днях на Ривьере, когда он был настоящим плейбоем, и притворилась, что очарована его историями про то, как он танцевал с Элизабет Тейлор в клубе «Джиммиз» и веселился с Дайон Уорвик в «Гольф-Жуане». Да ведь он не просто пытается убедить меня в том, что был настоящим ловеласом, с удивлением поняла я, он и сам в это верит.
После обеда нас отвезли на набережную Круазет. На пляже отеля «Карлтон», недалеко от берега, смущенно плескались женщины в парандже. Небо затянуло облаками, влажность была невероятная, поэтому Джеймс был явно не в духе и раздраженно убеждал водителя, что ему лучше знать, где припарковаться, а потом отругал его на ломаном французском за то, что тот объехал квартал три раза в поисках того самого места. Я сразу поняла, что на длительный поход по магазинам его терпения не хватит, и предложила остановиться у магазина «Шанель» и попросить водителя подождать нас. Зайдя в бутик, я первым делом попросила у продавщицы стул, чтобы Джеймс смог отдохнуть, пока мы с Мерседес будем выбирать сумки. Она оскорбленно посмотрела на меня, не понимая, как мне вообще такое могло прийти в голову, но потом увидела вошедшего за нами в магазин Джеймса и быстро сказала:
– Tout de suite, Madame![5]
Я знала, что мне нужно: классическая стеганая сумочка из черной кожи с золочеными ручками, а вот Мерседес, дрожа от нетерпения, разглядывала стойку с твидовыми пальто, совершенно неподходящими для нынешней погоды. Пальто были просто чудесные, я с радостью примерила бы одно из них, чувствуя, как шелковая подкладка скользит по моим обнаженным рукам, глядя, как блестит вшитая в шов золотая цепочка, но Джеймс явно начинал уставать от роли доброго папочки.
– Tout de suite, Madame![5]
Я знала, что мне нужно: классическая стеганая сумочка из черной кожи с золочеными ручками, а вот Мерседес, дрожа от нетерпения, разглядывала стойку с твидовыми пальто, совершенно неподходящими для нынешней погоды. Пальто были просто чудесные, я с радостью примерила бы одно из них, чувствуя, как шелковая подкладка скользит по моим обнаженным рукам, глядя, как блестит вшитая в шов золотая цепочка, но Джеймс явно начинал уставать от роли доброго папочки.
– Какую ты хочешь сумку, Мерседес?
– Большую!
Продавщица неторопливо упаковывала сумки в папиросную бумагу и фирменные мешочки «Шанель» из черного хлопка, а потом наконец положила их в плотные, приятные на ощупь подарочные пакеты, перевязанные лентами. До меня быстро дошло, что раздражительность Джеймса связана с тем, что он никак не мог смириться с тем фактом, что постоянная усталость и ощущение дискомфорта – это его личная проблема, а остальной мир она совершенно не волнует, с тем, что он просто слишком толстый, вот и все. Однако он галантно протянул свою карту, и мы с Мерседес чинно отвернулись, делая вид, будто разглядываем шарфики. Но когда я предложила пройтись по мощеным, круто поднимающимся вверх улочкам, что, в общем-то, было довольно жестоко с моей стороны, а он отказался и заявил, что предпочитает вернуться в отель и устроить небольшую сиесту, я поняла: за удовольствия придется платить по счету.
Мы вернулись в номер, я быстренько подтолкнула Мерседес в нашу комнату, а Джеймсу на ходу прощебетала:
– Дорогой, пойди прими душ, это так расслабляет!
Пусть хоть помоется, а то придется нюхать его потные подмышки!
– Я тебя ненавижу! – заявила я Мерседес, которая уже собиралась удалиться в бассейн.
– Да не дрейфь! Пообнимаетесь немножко, делов-то! Гляди, что у меня есть! – заговорщицки подмигнула она и извлекла из недр своей необъятной косметички пару баночек с таблетками.
– Это еще что?
– Да ничего такого. Ксанакс, парочка «валиков»…
– Давай сюда!
– Это не тебе, а ему!
– Не поняла…
– Господи, Джуди… Напоим его, и все тут! Думаешь, мне охота провести ночь с этим жиртрестом?! Мы же на юге Франции, подружка!
– Меня зовут Лорен!
– Лорен так Лорен. Слушай сюда, Лорен, – понизила она голос, хотя в дýше в соседней комнате все равно шумела вода, – пойдем ужинать, я раскрошу парочку таблеток, а ты всыплешь ему в выпивку.
– Так он же не пьет!
– Ну тогда в минералку! Полчаса – и клиент готов! Сходим в город, развлечемся, а к утру он проснется свежачком и ни о чем не догадается!
– Мерседес, да он же реально толстый! Тебе охота смотреть на мертвую гору жира?
– Да ты не дрейфь, подруга, это же детские таблетки! Я их все время принимаю! Сейчас спущусь к бассейну и там в туалете все приготовлю! Или ты потом не прочь устроить ему еще один сеанс на надувном матрасе?
– Не будь стервой! Ты вообще тут на халяву отдыхаешь!
– Знаю, поэтому и предлагаю тебе тоже немножко расслабиться! Сходим в город, поглядим на эти здоровенные яхты! Ну давай, будет клёво!
Возможно, все дело в беззаботной атмосфере Ривьеры, но я почему-то повеселела. Да пошло все на хрен! Даже если Джеймс узнает, что он может нам сделать? Разозлится и отправит нас домой с новыми сумочками по две тысячи фунтов за штуку, неплохой улов за один-то день! Подвернется что-нибудь новенькое!
– Ладно, – согласилась я, – только смотри там не напутай с дозировкой, читай внимательно этикетку!
– Тогда готовь наряд на вечер! Попки наголо, барышни!
После ухода Мерседес я открыла пакет с сюрпризом от Джеймса и нашла там латексные трусики с вырезом между ног, платье в сетку с корсетной шнуровкой и отверстиями для сосков и пару поддержек из черного латекса. Дешевка из секс-шопов Сохо, рассчитанных на заезжих туристов. Я облачилась в это безобразие, подмылась, втерла немного масла моной над узкой полоской волос на лобке и между ягодицами. Надев черные босоножки на шпильке и попышнее взбив волосы, я посмотрела на себя в зеркало. На фоне огромной мраморной ванны я увидела дешевую проститутку. Что ж, если ему так нравится… Могло быть и хуже, куда хуже. Если не приглядываться, то в принципе я могла скорее сойти за персонажа фильма «Кабаре», а не за уличную шлюху. «Мамочка думает, что я живу в монастыре, уединенном монастыре на юге Франции», – пропела я себе под нос и попробовала медленно, завлекательно улыбнуться. Хорошо, просто отлично!
Я протанцевала через гостиную, легонько постучалась к Джеймсу и промурлыкала:
– Я готова, дорогой!
– Входи!
В комнате никого не было. Вдруг из туалета раздался громкий всплеск и оглушительный пердеж, напоминавший отменный залп салюта. Господи, замерла в дверях я, этого еще не хватало! Через несколько секунд в туалете спустили воду, и оттуда вышел Джеймс в сопровождении неубиваемого запаха дерьма и освежителя для воздуха с ароматом лайма.
– Пронесло немного, – укоризненно посмотрев на меня, сказал он.
Мог бы оставить эту ценную информацию при себе, кстати говоря. Под распахнутым халатом на нем ничего не было. Он оценивающе посмотрел на меня, лицо расплылось в довольной ухмылке. Ах вот оно что, у него такое в первый раз! Я сделала шаг к нему навстречу, ощущая себя более уверенно, закрыла глаза и провела кончиками пальцев по месту, где у Джеймса когда-то был подбородок, затем по шее и по груди.
– Итак, милый, – с придыханием прошептала я, – что ты хочешь со мной сделать?
Молчание. Я приготовилась к поцелую, украдкой поглядывая на Джеймса из-под ресниц.
– Джеймс плохо себя вел, – вдруг произнес он, я открыла глаза и увидела, что он выпятил нижнюю губу, словно капризный двухлетний малыш. – Джеймс – плохой мальчик, пусть госпожа накажет его!
Я чуть не рассмеялась от облегчения и радости!
– Тогда марш в кровать!
Затаив дыхание, я бросилась в ванную и взяла висевший там ремень. Джеймс, раскинув руки и ноги в стороны, лежал на постели, но даже суперортопедический матрас с трудом выдерживал такую нагрузку. Я завела его руки за голову, связала запястья и бросила взгляд на огромное, расплывшееся пузо. Мне что, и правда придется приподнять эту жирную складку, чтобы добраться до его члена? О господи! Материала для работы у меня было маловато, поэтому я обдумывала сценарий, вытаскивая ремень из висевших на стуле брюк. Взявшись за пряжку, я трижды обмотала его вокруг руки и, нервно сглотнув, подошла к кровати. Килограммов сто пятьдесят, не меньше. Несколько месяцев безбедной жизни. Разумеется, никого подобного я никогда до себя не допускала, но попыталась убедить себя в том, что ночью все кошки серы.
– Перевернись!
Он с трудом повернулся на бок, для остального ему бы потребовалось отверстие в кровати. Задница напоминала пару дешевых бойлерных кур. Надо сосредоточиться, а то я или расхохочусь, или меня стошнит! Взяв себя в руки, я провела импровизированным хлыстом по его бугристой ягодице.
– Джеймса надо хорошенько отшлепать! Я видела, как он пялился на других девушек в бассейне, и очень ревновала! Плохой, плохой мальчик! – начала я, сопровождая каждое слово «плохой» легким шлепком, пытаясь понять, насколько сильную боль он хочет ощутить.
– Да, госпожа, я плохо себя вел!
– И ты заслужил наказание, правда?
– Да!
– Не слышу! – прикрикнула я на него, хлестнув посильнее.
– Да, госпожа!
Еще сильнее, остался красный след. Он ахнул, я тоже. Еще некоторое время я продолжала в том же духе, но возбудился он или нет, понять никак не могла: толстяк успел сгореть еще за обедом у бассейна и весь день ходил с багровым лицом. Перевернув его на спину, я расшнуровала корсет, чтобы дать ему попялиться на мои сиськи, а потом медленно опустилась ниже, к паху, повернувшись к нему задом, чтобы он получше рассмотрел мою вагину через прорезь на трусиках. Член у него оказался крошечный: коротенький отросток скромно торчал из складок жирной плоти. Вообще-то, я прихватила с собой презерватив, но надеть его у меня не было ни малейшего шанса, да и зачем? Вот и славно, подумала я, но должен же парень как-то кончить…
– Нехороший мальчик заслужил кончить?
– Да, о да! Пожалуйста!
– Не слышу!
– Пожалуйста, госпожа!
– И чего хочет маленький Джеймс?
Он снова поморщился, облизнул губы и показался мне еще более отталкивающим.
– Джеймс хочет сладенького!
В плане секса я много чего перепробовала. Бóльшая часть экспериментов мне пришлась по душе, хотя и не все, но я постоянно заставляла себя пробовать новое, иногда из чистого любопытства, желая понять, на что способна. Девочки и мальчики, втроем, вчетвером и с бóльшим количеством участников, иногда мне было страшно, иногда больно, но это был единственный доступный мне вид власти, и мне всегда было интересно, что я действительно могу. Каждый из половых актов становился еще одним слоем эмали, делавшим меня все более неуязвимой; что ж, и вот еще один. Ерунда. Откинув волосы с лица, я взяла его в рот, и секунд через двадцать он кончил, впрыснув мне в рот несколько капель спермы, которую я сглотнула, словно горькую микстуру, потом вынула член изо рта и ушла. В ванной я быстро скинула с себя этот безвкусный наряд и залезла в душ. Интересно, что я должна сейчас чувствовать, задумалась я. Единственное, что мне пришло в голову, так это непреодолимое желание нарезать пару кругов по бассейну. Так я и сделала.