– Вира, мы на самом деле на секунду, – сообщил Костя весело, и эта веселость компаньона, кажется, успокоила. – Проходи, Машут. Вот сюда, в комнату. Присаживайся. Я буквально минутку и тут же вернусь, ладно?
Маша присела на койку, которую Костя считал уже частично своей, а сам он выскользнул назад, в коридор, сцапал хозяина за рукав и уволок на кухню.
– Вира, прошу тебя как друга: штопор, два бокала и ход к столбику! На часик – в море искупаться, бутылочку распить и назад. Тем более что дольше фиг получится: на Машке половина одежды разлезется, если застрянем.
Виорел нахмурился.
– Вообще это не принято, – буркнул он неодобрительно. Потом сокрушенно вздохнул и добавил: – Но вас же, балбесов, фиг остановишь… Все проводники с этого и начинают…
Виорел вздохнул еще разок и вынул из ящика стола древний штопор с деревянной ручкой, из шкафчика пару старомодных бокалов на коротких ножках и сложил это все в полотняную торбу с ручками. Костя немедленно добавил туда вино и конфеты, а пакет с логотипом супермаркета привычно сунул в нижний ящик стола – последние недели на кухне он чувствовал себя более хозяином, нежели хозяин номинальный.
– Часа хватит? – спросил Виорел с обреченным видом.
– Вполне.
– Значит, через час крикну с обрыва. От столбика иди влево, там есть спуск к воде.
– Хорошо. Спасибо тебе.
Они по очереди вошли в комнату, Костя впереди, Виорел следом. Машке Костя протянул свободную руку, помог подняться на ноги, одновременно ловко развернув ее спиной к зеркалу, а рукой с припасами сграбастав еще и покрывало с койки.
– Сюрприз! – сообщил Костя, улыбаясь во все лицо, и для убедительности подмигнул.
А потом поцеловал Машку. В губы. И она, конечно же, закрыла глаза.
Придерживая ее за талию, Костя шагнул в открывшийся ход. В принципе они все выполнили как короткое танцевальное па из какого-нибудь знойного танго, с той лишь разницей, что движение Машки было не очень уверенным – она ведь не ожидала, что за спиной вместо стены с зеркалом окажется пустота. Но на ногах они устояли.
– Оп-ля! Вот мы и на месте.
– Ой, – сказала Машка, щурясь от яркого света и прикрывая глаза ладонью. – Не поняла! Где это мы?
– В сказке, – сказал Костя со значением и хотел уже было повести подругу к обрыву, чтобы увидела море, но вовремя сообразил, что в обуви со шпильками вряд ли удобно ходить по степи. – Туфельки можно снять…
Увидев море, Машка на добрую минуту оцепенела. Костя ей не мешал. Он помнил совет Виорела: любому, кто в Центруме впервые, нужно дать время. Чтобы свыкся и осознал. Но и торчать бесконечно на обрыве тоже не имело смысла.
– Пойдем окунемся. Море настоящее, если что.
– Но… – растерянно протянула Машка. – У меня же купальника нет!
– А зачем тут купальник? – усмехнулся Костя. – До ближайшего жилья два дня ходу. Нет тут никого. Только мы и море.
И с этой минуты Машка стала вести себя так, как Косте и хотелось. Она не задавала вопросов. Она не озиралась растерянно. Она просто доверилась ему.
И все было здорово. И море восхитительное. И вино прекрасное. И заниматься этим в воде оказалось очень любопытно – во всяком случае, Машка сказала, что ей понравилось. И время они рассчитали правильно – Машкина кожа лишь чуть-чуть порозовела под джавальским солнышком.
В общем, свист Виорела с обрыва донесся очень вовремя. Оделись, поднялись наверх. Виорел топтался у столбика – дожидался. И опять Костя Машку поцеловал, и опять они протанцевали два шага.
И оказались в Вологде, в квартире Виорела.
Покрывало Костя бросил у койки на пол – все равно следовало его как следует вытряхнуть, прежде чем стелить. Машка присела – надеть туфельки, наверное.
Виорел стоял спиной к зеркалу; в первые секунды Костя ничего особенного не заметил, но потом поза и выражение лица Виорела показались ему напряженными. Однако истолковал это Костя по-своему.
– Мы сейчас поедем, не переживай, – сказал он негромко. – Спасибо тебе еще раз…
– Вряд ли, – глухо отозвался Виорел. – Тебя кое-кто ждет. Девушку отправим, конечно, а тебе, боюсь, придется остаться.
Костя медленно-медленно повернул голову и поглядел направо. В дверном проеме стоял и едва заметно улыбался советник Фертье.
– Ой, – произнес Костя с совершенно той же интонацией, что и Машка час назад.
– Здравствуйте, Константин, – поздоровался Фертье по-джавальски. – Ваш компаньон совершенно прав относительно вашей подруги: ей совершенно точно ничего не угрожает, и в течение получаса она будет дома. Только отправлять мы ее туда не станем, просто завезем по дороге. Все равно нам ехать.
– Куда? – деревянным голосом уточнил Костя.
Фертье секунду подумал.
– В аэропорт, – сказал он по-русски, поскольку в джавальском нужное слово вряд ли существовало.
– Но он же закрыт? – удивился Костя. – Сколько лет ни одного рейса!
– Ничего, для нас откроют.
Фертье был совершенно спокоен и уверен в себе. Он явно знал, что говорит.
– Машины внизу, – добавил он. – Облачайтесь, к утру мы будем уже в Центруме.
Виорел протяжно вздохнул и шагнул к полотняным мешкам со снаряжением, а затем расстегнул штаны и принялся их стаскивать.
– Мне выйти? – подала голос догадливая Машка.
Виорел вопросительно поглядел на Фертье.
– Извольте на кухню, сударыня. – Он снова перешел на русский. – С удовольствием побеседую с вами пару минут.
По-русски Фертье говорил чисто и без акцента, но общая манера речи его была странноватая – Костя назвал бы ее старомодной. Так говорили актеры в фильмах о царской России, а не россияне двадцать первого века. Но вместе с тем у Фертье это получалось удивительно естественно. Во всяком случае, не вызывало отторжения.
Машка, негромко тюкая каблучками по линолеуму, прошла на выход. Костя натянул уже ставшую привычной робу. Виорел тоже облачился в походное.
– Ты как, с ранениями своими потянешь хоть? – сочувственно поинтересовался Костя.
– Можно подумать, у меня есть выбор, – буркнул Виорел. – Надеюсь, на полосу препятствий нас не загонят.
От внимания Кости не укрылось, что оружием своим напарник не пренебрег и проверял его, не таясь. Значит, определенная свобода в отношениях с клондальцами по-прежнему присутствовала. Это радовало, чего уж там.
– На.
Виорел протянул Косте короткоствольный револьвер, очень похожий на стартовый, – единственное оружие, которое Косте доводилось держать в руках. В школе, когда стометровку сдавали, физрук доверил в небо пуфкать. Но этот уж точно не стартовый, можно не сомневаться.
– Не пальнешь с перепугу? – хмуро поинтересовался Виорел. – Предохранителя у него нет, учти.
Костя только плечами передернул. Но револьвер взял. Когда-то же нужно учиться?
Как откинуть барабан, он знал. Откинул, глянул. Все шесть патронов желтели там, где им и положено. Плюс Виорел еще россыпью горсть добавил.
Запасные патроны Костя хотел сунуть в карман, но подумал, что это будет неудобно – тяжелые все-таки. Поэтому высыпал в сумку, благо та успела просохнуть после водных процедур при возвращении из Центрума. В небольшое боковое отделение, которое застегивалось на две пуговицы.
«Авось не растеряю», – подумал Костя, сунул револьвер в карман штанов и вопросительно взглянул на Виорела.
Тот ничего не сказал. Видимо, ничего не имел против ствола в кармане и патронов в сумке.
– Погоди, – с некоторым запозданием дошло вдруг до Кости. – Мы же в аэропорт! Какое оружие?
– Не наша забота, – буркнул Виорел таким тоном, что Косте сразу расхотелось задавать вопросы. – Ну, что, готов?
– Готов, – вздохнул Костя.
– Пошли.
Виорел поправил свою сумку, очень похожую на рюкзачок Димы, только носимую не на спине, а на боку, на длинной лямке, и решительно двинул на кухню.
В коридоре, прислонившись спиной ко входной двери, скучал один из посольских лбов. На катере его не было, но в самом посольстве Костя его точно видел. Фертье и Машка сидели у кухонного стола – неизвестно, какими разговорами клондалец развлекал Костину подругу, но подавленной она точно не выглядела. Даже улыбалась.
– Извините, советник, – заговорил Виорел по-джавальски, – но у нас свой ритуал перед дорогой.
Он вынул из шкафчика две рюмки, потом подумал и добавил третью.
– Я воздержусь, – предупредил Фертье.
– Как знаете. – Виорел убрал третью рюмку, потом шагнул к холодильнику и добыл початую пол-литру «Кедровой», а также банку с огурчиками. Налил, выловил огурчик, с хрустом разломил его пополам и одну половинку протянул Косте.
– Ну, на удачу, напарник, – сказал он ровно.
Они с Костей чокнулись и синхронно выпили. Хрустя огурчиком, Виорел убрал водку и закуску в холодильник, а рюмки в мойку.
– Вот теперь мы готовы.
Фертье встал.
– Константин, вы с дамой в первую машину. Виорел со мной во вторую, – объявил он и направился к выходу. Охранник заранее распахнул двери и посторонился.
Костя, держа Машку за руку, принялся спускаться по лестнице, а Виорел задержался – запирал квартиру. Внизу дожидались два джипа-паркетника, то ли «хюндаи», то ли «КИА», в сгущающихся сумерках Костя не разглядел, да и не старался особенно разглядеть. Перед ним снова распахнули дверцу. Костя попытался помочь Машке, но охрана его остановила.
– Нет, вы садитесь по центру, а девушка с краю, – сказал очередной атлет в свободной одежде. – К тому же ей раньше выходить.
Охранник говорил по-клондальски. Машка, ни слова, естественно, не понявшая, вопросительно взглянула на Костю.
– Говорит, чтобы сначала я садился, – объяснил Костя. – Тебя домой забросим, а мы дальше поедем.
– Куда поедете? – только сейчас осмелилась спросить Машка.
– Я так понимаю, в очередную командировку, – грустно признался Костя и сел в машину. Машка тотчас юркнула следом и прижалась к нему. Хлопнула, закрываясь, дверца.
На заднем сиденье молча сидел еще один атлет, держась левой лапищей за рукоятку над окном. Если бы третьим пассажиром ехала не Машка-стройняшка, а, скажем, Виорел, было бы тесновато. А так ничего, поместились.
– Командировка туда… где море? – тихо спросила Машка.
Она вообще была догадливая.
– Боюсь, что да, – не стал отпираться Костя.
– Возвращайся скорее…
– Постараюсь…
Машка вздохнула.
– Я и не знала, что ты языки подтянул, – тихо сказала она. – Чирикаешь с ними, как родной.
– Пришлось… Кстати, я тебе всерьез советую: если собиралась чему-нибудь научиться, делай это срочно, в ближайшие же дни. Поразишься результату. Этому… купание способствует. Я не вру, учти!
Машка отстранилась и с интересом поглядела на Костю, хотя что можно было рассмотреть в полутьме? И она, умница, снова не стала ни о чем расспрашивать.
Тем временем охранник, который открывал и придерживал двери, уселся вперед, а на водительское место втиснулся еще один. Костя услышал, что в задней машине тоже захлопали дверцами, и секундой позже оба джипа тронулись.
Водитель переднего уверенно погнал в сторону центра, а потом к Октябрьскому мосту. Клондальцы явно знали, что Машка живет в Заречье.
И действительно, без всяких подсказок и задержек подкатили прямо к ее подъезду. Охранник с переднего места мигом выскочил и открыл дверь.
– Выходит только девушка, – сразу предупредил он.
– Я жду тебя, – прошептала Машка.
Губы у нее были сухие и чуть солоноватые – наверное, от джавальского моря.
Она выскользнула из машины, прошла по короткой асфальтированной дорожке и скрылась в подъезде. А еще через минуту-полторы зажегся свет в ее комнате.
– Поехали, – вздохнул Костя.
Дверца захлопнулась, а потом еще и заблокировалась – с некоторых пор он начал обращать внимание на подобные мелочи.
И они рванули дальше, действительно в сторону давно закрытого вологодского аэропорта.
К самому зданию даже подъезжать не стали: заранее вильнули куда-то во тьму, на боковую дорогу, миновали ворота с вахтером, и вскоре Костя с некоторым удивлением понял, что обе машины катят по летному полю, к небольшому скудно освещенному самолетику, выглядящему на совершенно пустой площадке очень одиноко. Здание аэропорта маячило слева, темное и на первый взгляд безжизненное, однако в диспетчерской башне и около нее свет горел.
Машины притормозили у хвостовой части самолетика, где был опущен трап-рампа. Охранники моментально повыскакивали, но Костя все равно отметил: тот, который сидел рядом с ним, машину покинул лишь когда Костя был уже снаружи. Под локоток Костю придерживал другой охранник.
– Грузимся, – скомандовал Фертье, оставаясь, впрочем, на месте, между машиной и трапом.
Один из охранников (всего их Костя насчитал пять) быстро поднялся в салон. Там он с кем-то заговорил, наверное, с пилотами или стюардессой. Примерно через минуту он вновь возник в дверном проеме и сделал приглашающий жест.
Костю выразительно подтолкнули под локоть – спасибо, что достаточно деликатно. Он без задержек поднялся по трапу; сразу же за ним следовал Виорел, потом охранник, потом, кажется, Фертье.
Внутри сразу стало понятно, что самолет вряд ли обслуживает регулярные авиалинии: обстановочка в салоне соответствовала требованиям VIP любой закваски. Светлая кожа обивки, диваны, кресла, которые по незнанию легко можно было спутать с массажными, изящные столики, встроенные в обшивку плоские мониторы, индивидуальные светильники на гибких серебристых штангах – в таком интерьере и президенту крупной державы не зазорно было бы полетать.
И стюардесса у дверей в пилотскую кабину. Понятно, какой наружности. Мини-юбка, каблуки от зубов. Профессиональная улыбка.
Фертье уселся в переднее одиночное кресло по левому борту, напротив которого, через столик, изгибался подковообразный диванчик. Правее через проход располагались два одинаковых кресла друг напротив друга, опять же разделенные столиком, – там обосновались два охранника. Остальные рассыпались по салону: двое на продольном диванчике в центре, один в корме, у кухни и туалета.
Водители в самолет не поднялись, что было в общем-то предсказуемо: должен же кто-нибудь отогнать автомобили с летного поля?
Стюардесса продолжала лучезарно улыбаться. Видимо, ждала, пока все рассядутся. Собственно, все уже и расселись, только Костя с Виорелом все еще топтались в проходе перед ней.
Вздохнув, Костя шагнул мимо стюардессы и уселся на диванчик, у окна. Виорел примостился рядом.
Один из пилотов (а может, бортмеханик, кто их разберет) колдовал в хвостовой части: наверное, поднимал трап. Стюардесса завела обычную благолепную шарманку о том, что экипаж охренительно рад приветствовать дорогих гостей на борту самолета ЯК-40, выполняющего рейс Вологда – Магнитогорск.
«Магнитогорск! – подумал Костя, несколько оживляясь. – Интересно, зачем? Какие могут быть дела у клондальцев в земном Магнитогорске?»
Тем временем трап подняли, и то ли пилот, то ли бортмеханик, прошагав через салон, открыл двери в передней переборке. Вопреки ожиданиям Кости там оказалась не пилотская кабина, а какой-то тамбур. Кабина располагалась еще дальше, за очередной дверью. Заворчали двигатели. Стюардесса, быстро отбомбившись про спасжилеты и привязные ремни, попросила пристегнуться, а затем села в свободное кресло и пристегнулась сама. По громкой связи что-то буркнул капитан – может, стюардесса его и поняла, но Костя не разобрал ни слова. Потом самолет мягко двинулся, некоторое время катил, вздрагивая на стыках плит; развернулся, постоял и опрометью ринулся вперед, словно спринтер на олимпийской стометровке. Советнику Фертье было хорошо: ускорение вжимало его в кресло. А вот Костю с Виорелом, наоборот, вытесняло с диванчика на ремни. Пришлось руками в столик упираться – так, на всякий случай.
Как взлетели, стало полегче. А когда набрали высоту и легли на курс – вообще отлично. Стюардесса сразу упорхнула в хвост, надо понимать – к чайникам и пищевым запасам. Вскоре она вернулась с тележкой, осчастливила всех кофе и бутербродами, а заодно поинтересовалась, кто чего желает на ужин – мясо, курицу, рыбу? Или господа – вегетарианцы? Или, возможно, им необходима кошерная пища?
Костю это окончательно развеселило, он даже пихнул в бок Виорела – мол, ты как насчет мацы какой-нибудь или форшмака? Но напарник веселью не поддался и попросил мяса. Костя поразмыслил и остановился на рыбе, а Фертье вообще отказался ужинать, но велел почаще подливать кофе.
Едва стюардесса ушла, Фертье отпил кофе, умостил чашечку в специальном углублении на столе и в упор поглядел на Костю.
– У вас завидная выдержка, Константин, – заговорил он на этот раз по-клондальски. – Вы увидели меня больше часа назад и до сих пор не поинтересовались, как я оказался в Маранге.
Костя пожал плечами:
– Полагаю, так же, как мы оказываемся в Центруме: через открытый кем-нибудь ход. Или существуют иные способы?
Фертье растянул губы в вежливой улыбке.
– Если такие способы и существуют, мне они неизвестны. Что ж, я понял ваш настрой. Если меня дернули, значит, сами все и объяснят, зачем выспрашивать, напрягаться, волноваться попусту? Верно?
– Ну, в целом – да, верно, – не стал вилять Костя. – Хотя мне, разумеется, интересно, с какой целью мы летим в Магнитогорск. Или это секрет?
– Нет, не секрет, – ответил Фертье, хотя Костя не был уверен, что он ответит. – У нас мало времени. Вы, безусловно, помните, при каких обстоятельствах мы расстались. В Халиакру никто так и не попал, к сожалению. Когда обнаружили пустой катер, я, грешным делом, решил, что вас постигла та же судьба, что и некоторых моих сотрудников. Однако довольно быстро нашлись свидетели вашей красивой ретирады с мелководья. С этого момента мой визит в Маранг стал попросту неизбежным. Виорела я отыскал быстро. И скажите ему спасибо – если бы не его увещевания, свидание с вашей прелестной подругой вышло бы совсем коротким. Искупаться уж точно не успели бы. Мы спешим, но подарить влюбленным час времени – не слишком большая жертва. Не критичная, во всяком случае, особенно если учесть, что все равно нужно было кое-что обсудить с Виорелом.