— Что так разительно изменило отношение ко мне? — поинтересовался я.
— Всем приятно, что уроженец Тор-Фарроу — теперь маршал Страндара, — усмехнулся брат. — В прошлый раз отсюда уезжал мальчишка-бунтарь, пошедший за мятежным герцогом против законного монарха. Ты пошёл против всех устоев, принятых в нашем роду, да ещё и свёл своей эскападой отца в могилу, а в довершение всего — привёз тело наследника Фарроу. Согласись, мало поводов для любви.
— Скорее, наоборот, — буркнул я, — но ведь сейчас маршалом меня пожаловал сын того самого мятежника, а в Престоне — законный монарх тех лет.
— Ирония судьбы, — пожал плечами Кристиан, неосознанно повторив мои мысли недавнего прошлого. — Сейчас невозможно понять, кто сейчас законный король. Орвик поторопился короновать Марлона, а впопыхах военного времени все позабыли об Уильяме.
— Какие-то резвые служаки из гарнизона Таймского замка поспешили выкинуть его оттуда, — кивнул я, — и до прихода Орвика он скитался с нищими по Престону. А потом мой бывший сэр вернулся, отмыл его и посадил на трон.
— Из двух имеющихся королей я предпочёл бы иметь на троне всё же Руана, особенно теперь, после смерти Орвика, ничего не значащий король сведёт всё страну в Долину мук. Ты ведь наверняка уже слышал о Елизавете, собирающей на деньги Эжена X армию для возвращения себе престола.
— Против адрандцев поднимется вся страна, — уверенно заявил я, — это уже не гражданская война, а прямое вторжение жабоедов.
— Даже я выделю денег и солдат, — подтвердил брат, — потому что не сомневаюсь, так поступил бы и отец.
— Спасибо, брат, — с чувством произнёс я, — поглядев на твой пример, многие и многие могут изменить своё решение.
— Я видел в свите его величества обоих его братьев, — дал волю любопытству Кристиан, — но ведь Филипп предал его и перешёл на сторону Орвика?
— Максвелл последовательно предал сначала брата, а после и Орвика, почуяв, что его песенка спета. Я бы на месте Марлона запер его в Таймском замке до конца жизни в почётное заключение.
— Мудрый ход. Казнить брата, да ещё и осознавшего свою ошибку, было бы неправильно, народ бы этого не понял и не принял, но и оставлять на свободе такого родственничка нельзя, неизвестно как он поведёт себя при подходе Елизаветы.
— Не думаю, что Филипп настолько глуп, чтобы вновь метаться от Наглей к Руанам и обратно. Марлон никогда не отличался долготерпением.
С тех пор я вновь стал называть себя Фарроу и даже принял законный титул виконта Фарроского, положенный младшему брату или старшему сыну, при отсутствии такового, нынешнего графа Фарроу.
Глава 7
Елизавета, действительно, вскоре высадилась на побережье с армией численностью около сорока тысяч человек — в основном это были младшие дети всевозможным адрандских родов, которых ничто не держало на родине, а все наследные земли и средства были разделены между старшими братьями, а также наёмники всех мастей. Как и в прошлый раз, они вели себя на моей родине, как в завоёванной стране — грабили, жгли и насиловали. Как я и говорил брату — против них поднялась вся страна, объединились былые враги и даже некоторые из вассалов Наглей, остальные заняли выжидательную позицию, но на стороне королевы и её сына называемого не иначе, как Уильямом VI, не выступил ни один. Всё дело в том, что перед нашим триумфальным возвращением в Престон при загадочных обстоятельствах весьма вовремя умер Уильям V и сын Елизаветы, бывший наследник престола, был объявлен королём и формально возглавил войско. С нашей стороны армию вёл Алек, а его непосредственным помощником был, как маршал Страндара, ваш покорный слуга.
Однако для моего друга всё складывалось не так и радужно. У него была одна красивая причина остаться в Престоне и звалась эта причина Елена Орвик. Она приходилась младшей дочерью "Сажающему на троны" и они дружили с детства. Это была тихая девушка, не отличавшаяся особенно эффектной красотой, но с душой чистой и светлой. Она никогда не обращала внимания на особенности телосложения Алека, что привело к юношеской влюблённости, переросшей в настоящее чувство, едва не стоившее ему жизни в недавнем прошлом. Ему не стало помехой то, что Алек воевал с её отцом, тем более, что он взял несчастную Елену под свою опеку, когда Филиппа загнали в Таймский замок со всей семьёй. Алек настоял, чтобы она жила у него в престонском доме, что никоим образом не нарушает норм морали, так как он сам живёт в королевском дворце. По окончании же положенного траура по отцу они собирались объявить всем о женитьбе. Но не один только Алек сватался к Елене — желая прибрать к рукам обширные и богатые владения Орвика, ей едва ли не силой собирался повести под венец Бенджамен Крей. Это послужило поводом к новой дуэли, от которой родственничек её величества уклонился, сообщив о ней Лайонелу, принявшему соответствующие меры. И вот теперь мысли моего друга пребывали более в Престоне нежели здесь, что могло фатально сказаться на ходе кампании. Этого я допустить не мог, но с другой стороны, совершенно не представлял, что же мне делать.
С такими вот мрачными мыслями я ехал на юг, рядом с Алеком во главе многотысячного войска. Оно в равных долях состояло из фиарийских, салентинских и иберийских наёмников и ополчения страндарских сэров и нобилей. Наёмников вёл, к моей несказанной радости, граф Эрхард де Мальвуазен, оставшийся в Престоне после разгрома Орвика для восстановления основательно потрёпанных вооружённых сил Страндара. Здесь, на юге, откуда начали свою колонизацию энеанцы, дороги были конечно похуже материковых, но и куда лучше тех рек грязи, которые по какому-то недоразумению звались дорогами на севере страны, так что у Елизаветы было основательное преимущество перед нами, её армия продвинулась гораздо глубже вглубь Страндара чем мы рассчитывали, прежде чем мы встретили её у города под названием Оттон.
— Странное название, — более себе чем нам произнёс Алек, — больше похоже на билефелецкое имя.
Мы с де Мальвуазеном многозначительно переглянулись — с самого утра Алек пребывал в странной прострации, мысли его были где-то далеко, а ведь сегодня нам предстоит сражение с армией королевы Елизаветы. Мои самые "чёрные" предчувствия, похоже, начали сбываться.
— Разобьём лагерь там. — Алек бездумно ткнул пальцем в сторону вершины небольшого холма, господствовавшего над местностью. — Там мы разработаем план сражения. Когда там, кстати, должна подойти Елизавета?
— Не стоит недооценивать её, — заметил де Мальвуазен, — армию по нашим сведениям возглавляет Бертран де Мон-Кан — адрандский маршал, один из лучших военноначальников Адранды.
— Его ещё прозвали Меч Адранды, помню-помню, — покивал Алек.
— А ещё, если ты забыл, Алек, — добавил я, — Бичом страндарцев, то есть нас.
— И это помню, — отмахнулся Алек, — и то, что его Орвик разгромил, помню.
Спорить с ним было бесполезно и нам оставалось лишь выполнять приказы углубившегося в себя принца. Укреплённого лагеря, к сожалению, не получилось — Оттон был городом достаточно старым, основанным ещё энеанцами, и лес вокруг давным-давно был изведён на дрова и дома, палатки и шатры разбавили прямо в поле, защитив их хиленькими щитками и собранного по всем оврагам фашинника. Через полтора часа мы собрались в штабном шатре, расстелив на раскладном столе карту местности. Алек так и не вышел из состояния отстранённой задумчивости и был практически бесполезен в качестве главнокомандующего.
— Де Мон-Кан, — говорил де Мальвуазен, — военный незаурядного таланта. Я знаю это на собственном опыте. Он разгромил моего сюзерена и я тогда возглавлял войска левого фланга. Он воюет не по учебникам и трудам энеанских полководцев, его операции уже сами входят в учебники по военному искусству.
— Хватит пугать нас, милорд, — отмахнулся Алек. — Адрандцы воюют по одним и тем же правилам уже многие годы. Отразим их первый удар, остальное — дело техники.
— Ты их с билефельцами не путаешь, случайно? — постучал я костяшками пальцев по столешнице.
— Не путаю, Эрик, не путаю, — вяло протянул Алек. — И вообще, ты не хуже меня знаешь, все битвы до первой сшибки. — С этими словами он попросту вышел из палатки.
Проследив за ним глазами, я потёр лицо и поглядел на де Мальвуазена.
— И что теперь будем делать? — спросил я его.
— Разрабатывать план сражения, — пожал плечами он. — Будем делать это сами, раз уж главнокомандующий устранился.
Однако и это сделать оказалось не так и легко. Чёрная меланхолия Алека передалась и мне, так что соображал я несколько туговато. И всё же несколько интересных ходов мы сумели придумать, думаю, мы сумеем удивить маршала Бертрана да Мон-Кана.
Завершали совещание уже при свете свечей и масляных ламп и вышли из штабного шатра, потягиваясь и морщась от боли в затёкших конечностях. Я двинулся к своей палатке, однако на полпути наткнулся взглядом на тёмную фигуру на фоне белизны шатра главнокомандующего. Вздохнув про себя, я решительно шагнул к нему и откинул полог. В нос ударил стойкий запах дорогого вина, Алек сидел за таким же раскладным столом, как и тот, на котором была расстелена карта, но этот был уставлен основательной батареей пустых и полупустых бутылок. Мой друг методично напивался, изводя на это запас отличного вина, хотя иного, скорее всего, у него и не было.
Однако и это сделать оказалось не так и легко. Чёрная меланхолия Алека передалась и мне, так что соображал я несколько туговато. И всё же несколько интересных ходов мы сумели придумать, думаю, мы сумеем удивить маршала Бертрана да Мон-Кана.
Завершали совещание уже при свете свечей и масляных ламп и вышли из штабного шатра, потягиваясь и морщась от боли в затёкших конечностях. Я двинулся к своей палатке, однако на полпути наткнулся взглядом на тёмную фигуру на фоне белизны шатра главнокомандующего. Вздохнув про себя, я решительно шагнул к нему и откинул полог. В нос ударил стойкий запах дорогого вина, Алек сидел за таким же раскладным столом, как и тот, на котором была расстелена карта, но этот был уставлен основательной батареей пустых и полупустых бутылок. Мой друг методично напивался, изводя на это запас отличного вина, хотя иного, скорее всего, у него и не было.
— По какому поводу праздник? — поинтересовался я. — Мы ещё не победили, знаешь ли?
— Не победили, — усмехнулся он, — ничего — ты разобьёшь этого де Мон-Кана, разбил же Генри тогда, у холмов. А потом убил.
— Без тебя бы я тогда не справился, — буркнул я, без приглашения присаживаясь напротив него на походный складной стул.
— Помню, — ответ Алек. — Генри купился на банальный трюк. Я от него этого не ожидал.
— А он многого не ожидал от нас и его величества. Я, кстати, тоже кое-чего от тебя не ожидал, Алек…
— Этого?! — со смехом уточнил он, указывая на бутылки бокалом. — Я и сам от себя такого не ожидал. За это надо выпить. — Он наполнил бокалы и выпил вино из своего одним глотком, я же лишь пригубил, оценив великолепный букет.
— Что стряслось, Алек? — рискнул напрямую спросить я. — Ты решал свои проблемы мечом, а не вином. Выкладывай всё начистоту.
— Братишка запрещает мне жениться, — буркнул Алек. — Говорит, что одной доченьки предателя в нашей семье довольно и пускай её берёт в жёны эта скотина Бенджамен. И я с этим ничего поделать не могу, понимаешь, совсем ничего, Эрик. Как решить эту проблему мечом, может посоветуешь, премудрый Эрик Фарроу. Ты же у нас мастер по разрешению любых проблем!
— Жениться можно и тайно, — пожал я плечами, — а после поставить брата перед фактом.
— Можно, — кивнул я, — и я об этом тоже думал, но Креи всё продумали заранее. Вот меня и услали сюда воевать, а в это время её уже ведут под венец. С Бенджаменом!
— Давай разобьём Елизавету здесь и сейчас, — предложил я, — а после вернёмся в Престон и со всем разберёмся. Как говаривал мой отец, будем решать проблемы по мере их возникновения. До конца обязательного траура по отцу ещё добрых пара недель.
— Никак не успеть! — отрезал Алек, проглатывая очередной бокал вина, похоже даже не чувствуя вкуса.
— Не успеть, — кивнул я, — но можно ведь и оставить её молодой вдовой.
— Убийц нанять! — вздрогнул всем телом от отвращения Алек. — Это ниже моего достоинства.
— Можно обойтись и без них, — пожал плечами я. — Помнишь того наёмного бретёра, вызвавшего тебя на дуэль прямо на мосту через Тайм. Его прикончили мы с одним салентинцем в ночь перед дуэлью. В этом случае дело можно решить сходным образом — и Елена не будет знать об этом.
— Это пахнет подлостью, Эрик, — задумчиво протянул Алек, но в словах его не было той каменной уверенности, что всего минуту назад. — Я не желаю быть в этом замешанным.
"И не будешь, — пообещал себе я, — ты даже не узнаешь о том, кто убил мужа Елены, если свадьба их состоится вообще". И тут вялое течение моих мыслей прервало появление в шатре Алека тощего юнца, одетого как оруженосец, но без герба его сэра на куртке. И было в его внешности и манере держаться что-то удивительно знакомое, но при неверном свете единственной масляной лампы, освещавшей шатёр, разглядеть его я не сумел. Он поразил нас прямо с порога бросившись Алеку на шею. Опешивший принц едва не рухнул со стула, а после удивлённо воскликнул, разглядев лицо "оруженосца", оказавшееся всего в паре дюймов от его лица.
— Елена, что ты делаешь здесь?!
— Я… Они… А я… — Доносились до меня обрывки её сбивчивых фраз. — К тебе…
Выяснилось всё достаточно быстро. К Елене тем же вечером, когда Алек уехал из Престона, заявились Креи во главе с Лайонелом, который привёл ещё и кардинала Страндара, непотопляемого Брефорда, которому завтра будет лет сто. Они хором заявили, что кардинал, как глава страндарской церкви, объявляет её траур по отцу оконченным и "раба Господня Елена Орвик" может связать себя узами святого брака с Бенджаменом Креем. Вот этого несчастная Елена вынести никак не могла. В робкой девушке проснулся неукротимый дух Орвиков и Берри, из чьего рода происходила её мать, она приказала слугам, преданным ей лучше любых псов, выпроводить незваных гостей, а когда они ушли, хоть и не без пререканий, велела им готовить её в дорогу. В тот же вечер она тайком, в одиночку покинула Престон и отправилась за армией. Однако продвигались мы столь быстро, что догнать нас Елена сумела только сейчас.
С одной стороны я был безусловно рад тому, что меланхолия покинула сердце моего друга, с другой же — его охватила эйфория, когда кажется, что одной рукой небо к земле, а другой — землю к небу притянешь и не поморщишься. И вот теперь он глядел на врага, как всего лишь досадное препятствие на пути к долгожданной свадьбе с Еленой. Это настораживало не меньше чем предыдущее состояние, но всё же внушало определённую надежду.
Не зная точного количества войск противника, мы решили занять оборонительную позицию. Выстроив армию обычным порядком — рыцарский "частокол" из страндарцев на флангах, фиарийцы с иберийцами и самыми надёжными из вассалов Алека, как герцога Итаи и потомка рода Руанов — в центре, выстроенные "клювом" для мощного удара и прорыва строя противника. Как обычно, пехота пойдёт, поддерживая рыцарей, и в случае чего отразит натиск врага. А вот где стоят стрелки противник понять не должен — это будет наш первый и главный сюрприз Елизавете и маршалу де Мон-Кану.
Наш противник решил расправиться с нами одним быстрым и решительным натиском, действительно, в стиле прямолинейных билефельцев, а не адрандцев, чья манера воевать более напоминала искусное фехтование. Тут же нас, фигурально выражаясь, били дубиной по голове. Это нам было только на руку.
Рассвет золотил сталь доспехов и бумагу фальшивых корон на шлемах страндарских рыцарей. Не смотря на то, что прошло достаточно много лет со времён разгрома при Тор-Руане, её величеству так и не простили жестокую расправу над Александром Руаном и его сыном, Томасом, нацепив на купола шлемов короны из золочёной бумаги. Такие когда-то Елизавета велела надеть на головы Руанов, прежде чем приколотить их над воротами замка.
Сыграли горны в стане врага и войско Елизаветы медленно двинулось нам навстречу, с тыла их прикрывала пехота. Я повернулся к Алеку, тот кивнул и я сделал короткую отмашку. Представление началось! Загремели барабаны салентинских стрелков, заиграли трубы, что-то закричали их офицеры, координируя действия подчинённых. Наёмники медленно и размеренно вышли из-за строя тяжёлой иберийской пехоты, обогнули нас с фланга и выстроились точно напротив наступающего противника.
— Товьсь! — взревели дикими медведями салентинские офицеры, солдаты вскинули винтовки, щёлкнули затворами. — Цельсь! — Приклады к плечам, глаза ищут цель. Блестят наконечники копий вражеского рыцарства. Как же страшно, наверное, стоять вот так, без всякого доспеха, в одном тонком суконном мундире, напротив несущихся и отчаянно грохочущих сталью монстров, а у тебя есть только один выстрел — и никаких гарантий, что поразишь цель и, главное, останешься жив после выстрела. — ОГОНЬ!!!
Да уж чего-чего, а огня хватало. Залп салентинцев буквально смёл первые ряды адрандцев. И тут же мы дали лошадям шпоры, оставляя наёмникам, сделавшим своё дело небольшой "коридор" для отступления в тыл. Это неким образом напоминало битвы при Тор-Руане и Сауторке, но меня это волновало меньше всего. Мы сшиблись с ошеломлённым противником, план де Мон-Кана сорвался, его рыцарей теснили. Интересно, что теперь предпримет Бич страндарцев.
Он и вправду оказался отличным полководцем, но потеряв оружие, могучую рыцарскую конницу, уже ничего не мог поделать и теперь пытался лишь спасти оставшуюся часть армии, выводя из-под удара пехоту. Но этого ему сделать не дал де Мальвуазен, прорвавший строй врага с фланга и зашедший в тыл. За рыцарями следовали иберийские наёмники и наша собственная пехота.
Я рубился, как всегда, в первых рядах, бок о бок с окрылённым Алеком, которого всё время приходилось прикрывать, он постоянно забывал об обороне, увлекаясь схватками с адрандскими рыцарями. Но в общем тот бой прошёл для нас вполне удачно, кроме одного досадного и крайне неприятного случая, испортившего всем настроение от одержанной победы и мести королеве Елизавете. Уже после окончания сражения, когда Елизавета и легендарный маршал Бертран де Мон-Кан, Меч Адранды, Бич страндарцев, оказались в плену, к нам подошёл юноша со знакомыми чертами лица, одетый в цвета герцогов Нагльских, чёрную куртку на груди украшал герб с белым львом.