– Не думаю, что это было бы разумно. А вы?
– Адские колокола, нет, – сказал я. – Вы всегда разговариваете со мной, когда… кгм… Не знаю, с чего начать…
Я взял со стола бесценную книгу братьев Гримм и держал ее, демонстрируя собеседнице.
– Вот. Книга.
Сарисса прикрыла рот рукой, в глазах блеснули искорки смеха.
– О, кгм, да, книга. Я несколько раз ее видела. Ходят слухи, что Ее Величество приложила немалые усилия для того, чтобы эта книга была напечатана.
– Конечно, – сказал я. – Вполне разумный шаг.
– Почему? – спросила она.
– Влияние Сидхе шло на убыль по мере того, как индустриальная эпоха набирала обороты, – сказал я. – Сделав все возможное, чтобы эти сказки читали детям смертных, она тем самым добилась того, что она и ее народ никогда не будут забыты.
– А это так важно? – спросила Сарисса.
– Не будь оно важно, зачем бы ей так поступать? Я почти уверен, что быть забытым неприятно для существа, одной ногой стоящего в мире смертных, а другой здесь. Я бы не сильно удивился, узнав, что она подмазала нужные колесики и для Уолта Диснея. Он сделал больше, чем кто бы то ни было, чтобы эти сказки влились в реалии новых времен. Черт возьми, да он даже создал несколько волшебных уголков в мире смертных!
– Никогда не рассматривала проблему с этой стороны, – сказала Сарисса. Она сложила руки на коленях и улыбнулась мне. На милом девичьем лице царило выражение абсолютного спокойствия, но у меня возникло внезапное инстинктивное чувство, что под этой маской кроются беспокойство и тревога.
Пару месяцев назад я мог бы и не заметить этого, но Сарисса присутствовала на нескольких сеансах терапии Мэб, и я видел, как она ведет себя в стрессовой ситуации. И сейчас в ней ощущалось такое же чувство едва сдерживаемого напряжения, как и тогда, когда лавина ядовитых пауков – здоровенных, надо сказать – выплеснулась из шкафчика для полотенец в спортзале. Сарисса была босиком, в коротких – чуть ниже колена – спортивных брюках, и ей пришлось замереть, а дюжины этих тварей ползали по ее голым ступням, пока я не убрал их со всей возможной осторожностью, чтобы не спровоцировать злобных бестий на убийство.
Задачей того конкретного теста было управление своими реакциями в ситуации внезапного страха. Сарисса блестяще справилась с экзаменом, не позволив себе поддаться панике. Она просто ждала, стояла без всякого выражения на лице, почти спокойно – вот так, как сейчас.
Я почувствовал, как мои ступни начинают зудеть.
Она ожидала пауков.
– Ну, – сказал я. – Чему обязан удовольствием оказаться в вашем обществе? Мне что, нужно проделать напоследок парочку рутинных упражнений по йоге?
– Вы прилипли к йоге как утенок к пылесосу, – сказала она. – Знаю, вы большой любитель рутины, но должна вас разочаровать. Сегодня я буду вашей спутницей – по приказу Королевы. Мои обязанности – объяснять вам протокол приема, и делать все, чтобы вы не заскучали.
Я откинулся на спинку кресла и окинул девушку задумчивым взглядом.
– Не припомню, когда я последний раз скучал. О боги, ну конечно! Прогуливаться всю ночь под руку с такой красавицей – настоящая пытка.
Она, улыбнувшись, потупилась.
– Могу я тебя кое о чем спросить? – сказал я.
– Конечно.
– Это был не риторический вопрос, – уточнил я. – Серьезно. Я бы хотел спросить кое о чем, но если ты предпочтешь уйти от ответа – ничего страшного.
Это пробило брешь в ее маске. Удивленный взгляд быстро скользнул по моему лицу, и девушка снова потупилась.
– А почему я могу не захотеть отвечать?
– Потому что мы работаем вместе каждый день вот уже одиннадцать недель, а я все еще не знаю твоего полного имени, – сказал я. – Не знаю, чем ты занимаешься в реальном мире. Не знаю, какой твой любимый цвет, и какое мороженое ты предпочитаешь. Не знаю, есть ли у тебя семья. Ты очень, очень хорошо умеешь говорить о незначительных вещах, и делать вид, что только такой разговор имеет смысл.
Она не шевелилась и не отвечала.
– У Мэб что-то на тебя есть, верно? – сказал я. – Как и на меня.
Еще один момент тишины. Потом она едва слышно прошептала:
– У Мэб есть что-то на всех и каждого. Другое дело, знают ли они об этом или нет.
– Я понял, что ты боишься меня, – сказал я. – Мне известно, что ты видела Ллойда Слейта в деле – в бытность его Зимним Рыцарем, и я знаю, каким милашкой он был. Думаю, ты решила, что я стану точь-в-точь таким же.
– Я этого не говорила, – возразила девушка.
– А я тебя ни в чем не обвинял, – сказал я как можно мягче. – И не пытался хитростью что-то у тебя выведать. Не надеялся, что ты дашь мне повод что-то с тобой сделать. О’кей? Я не из породы слейтов.
– Он тоже не был таким, – прошептала Сарисса. – Поначалу.
Внутри у меня все похолодело.
Понимаете, в этом вся трагедия человека. Никто не жаждет быть развращенным властью в тот момент, когда она ему достается. У всех есть основательные, иногда даже благородные причины делать то, что они делают. Люди не хотят дурно распоряжаться властью, злоупотреблять ею, они не хотят превращаться в злобных монстров. Порядочные люди, достойные люди идут справедливой дорогой к власти и берут ее в уверенности, что ни при каких обстоятельствах не позволят ей изменить себя или же отвратить от прежних высоких идеалов.
Но это все равно происходит.
История полна таких примеров. Как правило, люди не слишком хорошо управляются с полученной властью. И едва только ты подумал, что справишься с этим лучше других – ты сделал первый шаг.
– Такова реальность, Сарисса, – я говорил тихо. – Я Зимний Рыцарь. Я пользуюсь благосклонностью и полным одобрением Мэб. И я могу делать все, что мне, черт подери, заблагорассудится. А отчитываться не буду ни перед кем, кроме нее.
По телу девушки прошла дрожь.
– Стоит мне захотеть, – продолжал я тихо, – стоит только пожелать теб… поступить с тобой как угодно, я могу это сделать. Прямо сейчас. Ты не сможешь мне помешать, и, черт побери, не сможет никто другой. Я целый год пролежал на спине, и теперь, когда снова могу двигаться, м-м-м… все затаенные желания и позывы вопиют и требуют действий. По сути, Мэб, скорее всего, послала тебя ко мне, чтобы увидеть, что я с тобой сделаю.
Маска симпатии исчезла с лица Сариссы, сменившись выражением настороженного равнодушия.
– Да. Конечно, именно для этого, – Сарисса поменяла руки, – теперь нижняя лежала на верхней, но проделала это очень аккуратно, словно боялась помять платье.
– Я прекрасно знаю, какую роль она уготовила мне, сэр Рыцарь. Моя роль… – Губы ее скривились. – … находиться в вашем полном распоряжении.
– Ну что ж, – сказал я. – Понятно, этому не бывать.
Ее глаза слегка округлились, но она оставалась неподвижной.
– Прошу прощения?
– Я не Ллойд Слейт, – ответил я. – Я не один из ручных монстров Мэб, и скорее сдохну, чем позволю ей превратить себя в одного из них. Ты была добра ко мне и помогла преодолеть очень тяжелый отрезок моей жизни, Сарисса. Я никогда не забуду этого. Даю слово.
– Не понимаю, – сказала она.
– Очень просто, – пояснил я. – Я ничего не возьму у тебя силой. Не заставлю тебя делать что-то, если ты сама того не захочешь. Все. Точка.
Произнося все это, я никак не мог прочитать выражение ее лица. В нем мог быть гнев или подозрительность, страх или сомнение. Что бы ни пронеслось в ее мыслях, отразившись на лице – мне не удавалось это «что-то» распознать.
– Ты мне не веришь, – сказал я. – Ведь так?
– Треть жизни я провела внутри Арктис-Тора, – сказала она и отвернулась. – Я никому не верю.
В этот момент я подумал, что мне никогда не встречалось столь очаровательное и столь безнадежно одинокое существо. Треть жизни при Зимнем Дворе? И при этом сохранить способность к сочувствию, дружелюбию и заботливости! Наверняка она повидала многое, сталкивалась с уродством, которое большинству смертных трудно даже представить – Ансийли[10] бесконечно изобретательны по части своих развлечений, а любимые их игры всегда были отвратительны и жестоки.
И вот она предо мной – и перед лицом судьбы, которой страшилась еще с детских лет: быть отданной на съедение монстру. Судьбы, которой она спокойно смотрит в лицо. Продолжая строго контролировать себя, при этом умудряясь и ко мне относиться с неизменно присущей ей теплотой. Было ясно, что силы ей не занимать – а сила всегда привлекала меня в женщинах. Как и отвага. Как и безупречное изящество при любом давлении обстоятельств.
Эта девушка действительно могла мне понравиться.
И, конечно, именно поэтому Мэб выбрала ее – соблазнить меня, заставить отказаться от собственных идеалов ради того, чтобы овладеть ею. И как только я сделаю этот шаг, она примется разбрасывать передо мной все новые и новые приманки, подсаживая меня на иглу удовольствий. Мэб есть Мэб. В ее намерения не входило, чтобы ее Рыцарь был в ладах с совестью.
Значит, она планировала отравлять меня по чуть-чуть, понемногу. И стоило мне злоупотребить своей властью над девушкой, Мэб немедленно воспользовалась бы моим чувством вины и отвращения к самому себе, чтобы подтолкнуть к следующему шагу, а потом еще и еще дальше.
Мэб – хладнокровная, безжалостная стерва.
Я отвел взгляд от Сариссы. Я хотел уберечь ее – и прежде всего от самого себя.
– Ясно, – сказал я. – По крайней мере, отчасти. Мой первый наставник тоже не был мистером Дружелюбие.
Она кивнула, но кивок был лишь знаком, что она слышит меня, а не выражением согласия с моими словами.
– Ладно, – сказал я. – Неловкое молчание никуда нас не приведет. Так, может, расскажешь, что мне стоило бы узнать на сегодня?
Девушка взяла себя в руки, и прежние изысканные манеры вернулись к ней.
– Мы войдем предпоследними, перед Королевой. Она представит вас двору, за сим последуют банкет и развлечения. После банкета вам нужно будет пообщаться с придворными и дать им возможность познакомиться с вами.
– Таков протокол? Вроде семейного ужина в День благодарения?
Ее глаза на мгновение просияли живой улыбкой, при виде которой я даже не затрепетал. Ну вот ни капельки.
– Не совсем, – ответила девушка. – Есть два закона, которым обязаны следовать все под страхом смерти.
– Всего лишь два? И как же адвокаты двора Ансийли зарабатывают себе на жизнь?
– Первый, – сказала Сарисса, проигнорировав мою попытку сострить. – Запрещается пролитие крови на плиты двора без прямого и явного разрешения Королевы.
– Никакого убийства без монаршего кивка. Понятно. Второй закон?
– Никто не смеет обращаться к Королеве без ее прямого и явного разрешения.
Я фыркнул.
– Серьезно? Потому что я не мастер держать рот на замке. Точнее, я физически не способен молчать. Вероятно, это во мне еще с нежного возраста. Читала ли ты комиксы о Человеке-пауке, когда тебе было…
– Гарри, – сказала Сарисса, и голос ее внезапно напрягся. Она обхватила ладонью мою руку, а в ее тонких пальцах обнаружилась сила стальных прутьев. – Никому не разрешается обращаться к Королеве, – произнесла она напряженным шепотом. – Ни-ко-му. Даже Леди Мэйв не осмеливается нарушать этот закон.
Ее передернуло.
– Я видела последствия проступка. Нам всем доводилось их видеть.
Я поморщился и какое-то время смотрел на ее ладонь. А затем кивнул:
– Хорошо. Я понял.
Сарисса медленно выдохнула и кивнула в ответ.
Вот тогда-то дверь, которой я до тех пор не замечал, открылась в центре того, что до этого момента выглядело точь-в-точь как стена. С противоположной стороны двери возник Кот Ситх и, подчеркнуто игнорируя меня, поднял взгляд золотых глаз к Сариссе:
– Пора.
– Прекрасно, – ответила Сарисса. – Мы готовы.
Я поднялся и предложил Сариссе свою руку. Она тоже встала, и я взял ее под локоток. Я почувствовал быстрое пожатие девичьих пальцев на своем предплечье, и мы повернулись, чтобы проследовать за Котом Ситхом вниз по коридору.
Сарисса плотнее придвинулась ко мне и прошептала:
– Вы ведь знаете, что это?
Я тихо проворчал:
– Конечно. Моя первая прогулка по тюремному двору.
Глава 4
Ситх вел нас вниз по следующему проходу, гораздо более темному, чем все предыдущие, и во мраке я уже не видел малка. Вместо этого очень слабое свечение в виде отпечатков кошачьих лап начало исходить от пола, давая достаточно света, чтобы как-то продвигаться дальше. Я чувствовал, что идущая рядом со мной Сарисса становится все более напряженной, но она не произносила ни слова. Разумно. Какая бы тварь ни выскочила из тьмы, чтобы сожрать нас, только слух предупредил бы нас о нападении.
Звук наших шагов изменился, и я понял, что мы вышли на большое открытое пространство. В то же мгновение светящиеся отпечатки лап перед нами исчезли.
Я резко остановился, прижав Сариссу к себе. И снова она не издала ни единого звука, кроме резкого короткого вдоха.
Секунда за секундой пролетали в тишине.
– Ситх, – сказал я негромко. – Барахло ты, а не проводник. И мне плевать, какого размера у тебя тень.
Мой голос эхом отразился от стен, но, сколько я ни ждал, Ситх так и не объявился. Через несколько секунд я вытащил свой амулет из кармана смокинга.
Я поднял его повыше, сконцентрировался, посылая в него микроток своей воли, и спустя мгновение амулет начал излучать бело-голубой свет. Подняв его над головой, я огляделся.
Мы стояли в ледяной пещере, заполненной огромными, причудливыми… структурами – единственное слово, пришедшее мне на ум. Конечно, можно было бы назвать их скульптурами, только вот никто в наши дни не делает скульптур размером с городские здания, пусть даже изо льда. Я медленно осмотрелся. В этих структурах проглядывало нечто странное, почти…
Сарисса тоже оглядывалась вокруг. Она выглядела настороженной, но не испуганной.
– Это… гигантские предметы мебели?
…почти знакомое.
Это и были скульптуры, в масштабе один к восьми – кушетки, двух легких кресел, кирпичного камина, книжных полок… Мэб воссоздала из льда обстановку моей старой подвальной квартиры, вплоть до всех ковриков, искусно вырезанных прямо во льду пола.
У меня была всего лишь доля секунды, чтобы осознать это, потому что тишина пещеры тут же взорвалась звуками, красками и движением. Волна шума накатила на меня, а невесть откуда взявшаяся орда существ из мрачных сказок всех народов мира хлынула к кругу света, отбрасываемого амулетом, где и остановилась. Но крики и вопли этих существ неслись к нам со всех сторон.
Для смертного волшебника это был наихудший вариант развития событий. Мы способны на потрясающие вещи – но, чтобы они случились, нам требуется время. Порой мы можем выиграть необходимые мгновения, как следует подготовившись заранее – создав орудия и приспособления, которые помогут быстрее и точнее концентрировать наши усилия и таланты. Иной раз нам удается выкроить несколько драгоценных секунд, тщательно выбирая, где и когда начать свою битву. Бывает, мы выигрываем время, выстреливая заклятия словно из пращи с расстояния нескольких сотен миль. Но сейчас никакие ухищрения из магического арсенала не могли мне помочь.
Выздоравливая под бдительным оком Мэб, я был слишком занят восстановлением сил, тренировками, лечебными процедурами и сном, так что времени на создание новых орудий типа посоха или жезла у меня попросту не было. Все что я сейчас имел – только лишь амулет. Однако очевидный плюс такого положения заключался в том, что Мэб вынудила меня как следует «накачать мускулы» в магии: мне оставалось или применять свои способности без каких-либо орудий и подспорий, или погибнуть. Так что сейчас я владел чистой магической энергией лучше, чем когда-либо в жизни.
Просто в данную минуту всего этого было недостаточно, чтобы уцелеть перед угрозой, накатывавшей на меня.
Я двигался, не раздумывая, встав между Сариссой и стеной отвратительных физиономий, и собрав всю свою волю в правой руке. Бледный сине-белый свет внезапно охватил мои пальцы, как только я выпустил из них пятиконечную звезду и поднял руку – не было времени раздумывать, целиться или планировать – решив прихватить с собой хотя бы нескольких тварей.
Рука Сариссы метнулась и ухватила меня за запястье, дернув его вниз прежде, чем я выстрелил заклинанием, и я разобрал лишь две фразы из всеобщего ора.
Первой был крик Сариссы:
– Без кровопролития!
Вторую проорали все, кто находился в пещере:
– СЮРПРИЗ!
Орда всех темных и страшных существ замерла футов за двадцать от меня и Сариссы, а стены, пол и потолок начали излучать свет. Где-то с другой стороны гигантской копии моего старого подержанного дивана заиграла музыка – целый, охренеть, симфонический оркестр, вживую. Под самым сводом пещеры тысячи сгустков сверхъестественного света, роившихся в толще льда, стали быстро выстраиваться, словно флотилия синхронных пловцов, пока не образовали слова: «С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, ДРЕЗДЕН!»
В течение нескольких секунд я стоял с бешено колотящимся сердцем, бестолково озираясь вокруг.
– Ого. Угу.
Сарисса некоторое время изучала потолок, потом посмотрела на меня:
– Я не знала.
– Как и я, собственно, – сказал я. – Что, уже наступил Хэллоуин?
– Похоже на то, – откликнулась Сарисса.
Дальше все вообще съехало с катушек.
Они запели.
И пели они «С днем рождения».
Помните, я говорил, что от голоса малка у меня мурашки побежали по коже? Так вот в сравнении с надрывными воплями болотной кикиморы или жутковато-странным свистящим голосом мантикоры это вообще ничто. Гоблины не смогли бы поймать тональность, даже будь у нее ручки, а огромные, похожие на летучих мышей твари – воздушные войска Мэб, визжали почти на ультразвуке. Тролли, отвратительные гигантские головорезы ростом за десять футов, ревели, как сирена маяка, страдающая ларингитом.