Гром подошел к реке и стал вглядываться в прозрачную воду. Затем направился вверх по течению. Пашка шел следом. Вот Гром отыскал удобное место — там был перекат, и река весело журчала по камешкам. Гром зашел в воду по колено и замер. Палку он держал в руке, чуть приподняв.
Приглядевшись, Пашка увидел, что в стремнине медленно плывет крупная рыбина, так медленно, что, казалось, она вовсе не движется, лишь хвост ее колебался и поворачивался, как руль у лодки.
— Давай, — подсказал Пашка Грому. — Бей.
Гром послушался и метнул палку вперед. Рыба чуть отошла в сторону, а палку Гром выпустил, и потому ему пришлось лезть в глубину, чтобы достать.
— Ну что ж ты! — укорил его Пашка, когда Гром, весь мокрый, дрожащий от холода, вылез на берег.
— Лучше бы ты под руку не кричал! — прорычал Гром.
Вернее, он сказал это иначе, по-своему, попроще, но Пашка все понял и вдруг подумал: «А ведь дикий и совершенно неуправляемый человек! Возьмет и задушит или проткнет палкой вместо рыбы». Он на всякий случай отошел подальше от реки и уже оттуда крикнул:
— Надо удочку изобретать! Нечего жить как троглодиты.
Но Гром его не слушал, он уже снова полез в реку. Он был первобытным человеком и не видел никакой романтики в рыбной ловле.
— Вообще-то говоря, — крикнул ему Пашка, — рыбу так не ловят!
— Как ловить? — спросил троглодит.
— Существует множество способов, — ответил Пашка, присаживаясь на берегу. — Наиболее простой, пригодный, скажем, для пенсионеров — это удочка. Понял?
— Уточка, — повторил Гром. — Я понять. Понял.
— Значит, не понял, — сказал Пашка.
Он отыскивал на земле камешки и кидал их в воду так, чтобы они прыгали «блинчиком». Но для этого нужны плоские гладкие камни, а на берегу лежали круглые, и прыгали они плохо.
— Удочка, — продолжал Пашка свою лекцию, — состоит из удилища, желательно бамбукового. У вас бамбук растет?
— Бамбук растет, — вежливо ответил троглодит. — У нас все растет.
— Может, у вас и финиковая пальма растет?
— Растет, — сразу согласился Гром.
Нет, подумал Пашка, они здесь слишком вежливые. Он просто не хочет меня обидеть. И чтобы проверить эту мысль, Пашка невинным тоном спросил:
— А носороги у вас растут?
Задав вопрос, он не смог сдержать улыбки. Но рыбак не смотрел на него; он зашел в реку поглубже, потому что увидел крупную рыбину. Замахнувшись копьем, Гром ответил:
— Носороги у нас не растут. Носороги у нас водятся. И лучше бы тебе с ними не встречаться.
Пашка помолчал — оказывается, не такие уж они здесь и глупые. И ответил-то Гром как складно! Но урок необходимо продолжить, надо научить их ловить рыбу.
— Если бамбука нет, — сказал Пашка, — то можно срезать длинную прямую ветку орешника. Понятно?
— Понятно.
— А к ее концу привязать леску.
— Леску?
— Очень крепкую тонкую нитку.
— Я твоих слов не понимаю, мальчик, — сказал троглодит и кинул копье в рыбину. В последний момент рыбина увернулась, но далеко отплывать не стала, будто издевалась над рыбаком.
Гром поспешил за своим копьем, которое поплыло вниз по течению, а Пашка кричал вслед:
— Если у вас нет нейлона, то можно вытащить из кого-нибудь очень длинную жилу. У кого очень длинная жила?
— Он ее не отдаст, — ответил троглодит. Он наконец-то догнал копье и теперь возвращался обратно, вверх по течению. Рыбина плыла за ним — одной ей было скучно. — Ты говори, говори, — попросил Гром. — Мне интересно тебя слушать. В твоей голове поселилась мудрость. А по виду никогда не догадаешься.
Пашка подумал и решил, что ничего обидного в словах первобытного человека нет, поэтому стал объяснять дальше:
— На конце лески обязательно должен быть крючок. Это тебе понятно?
— Не очень, — признался троглодит.
— А что такое вопросительный знак, ты знаешь? — спросил Пашка. Он увлекся и совсем забыл, что троглодиты неграмотные. Когда видишь перед собой взрослого дядю, хоть и одетого в шкуру, трудно представить, что он не умеет читать и писать.
Пашка стал думать, как бы получше рассказать про крючок. Но придумал не сразу. А когда придумал, то попросил:
— Гром, погляди на меня.
Гром замер с копьем, поднятым для удара, потом повернулся к Пашке.
Пашка показал ему указательный палец, согнутый крючком:
— Видишь?
— Вижу, — печально ответил Гром, который уже устал обучаться рыбной ловле.
— Вот такую штуку мы должны сделать из железа или чего-нибудь твердого. И на конце будет такая острая зазубрина.
— Понял, — сказал троглодит так, что Пашка сообразил, что Гром ничего не понял.
Рыбина отплыла в сторону и провалилась.
— Ты закидываешь удочку в воду и ждешь, пока рыба клюнет.
— Рыба не птица, — сказал Гром и стал вылезать на берег. — Она клевать не умеет.
Пашка подобрал камешек и кинул его. Тот два раза подскочил на воде и утонул.
— Ты больше не будешь сегодня рыбу ловить? — спросил он. — А жалко. Мне есть еще чему тебя научить. Ты даже не подозреваешь, как интересно сделать бредень или невод.
Гром пошел вверх не оглядываясь, а Пашке не хотелось оставаться на берегу в одиночестве.
Он повернулся и через плечо кинул последний камень. В тот момент троглодит тоже обернулся и спросил:
— Ну, ты идешь, маленький обманщик? — и замер с разинутым ртом.
Оказывается, рыбина, которой тоже было интересно послушать, как Пашка изобретает удочку, вылезла из воды почти наполовину, и камень, наугад пущенный Пашкой, угодил ей прямо в голову. Оглушенная рыбина поплыла по реке белым брюхом вверх.
— Держи ее! Йеех! — завопил троглодит и, отбросив копье, кинулся в воду. Он догнал рыбину чуть раньше, чем это сделал крокодил, и выскочил на берег, прижимая ее к груди обеими руками. Хвост и голова рыбины свешивались вниз.
Пашка просто обалдел от неожиданности и сначала даже не понял, что рыбину оглушил именно он. Но троглодит, который шагал, с трудом удерживая скользкую рыбину в руках, все объяснил.
— Седой! — сказал он. — Приблудный мальчик! Ты великий охотник! Ты так заговорил рыбу, что она подставила тебе голову.
— А разве я плохо бросил камень? — спросил Пашка.
— Гениально! — ответил троглодит.
Вдруг Пашка почувствовал неладное и обернулся.
Этого еще не хватало!
Четыре или пять ископаемых крокодилов топали за ними по тропинке, спешили, толкались, стремясь отнять добычу у рыбаков.
Зрелище было таким ужасным, что Пашка подпрыгнул и, чуть не сбив Грома с ног, помчался наверх.
Он несся, ничего не видя перед собой, подобно неуправляемой ракете, и потому даже не заметил, как врезался головой в волосатую спину какого-то существа.
Существо тоже не ожидало нападения сзади, оно ткнулось носом в траву, издав при этом пронзительный испуганный крик.
И мгновенно кусты вокруг ожили. Оказалось, что там скрывалось несколько громадных обезьян, или похожих на обезьян людей, которые, услышав панический вопль своего родича, кинулись бежать, топоча, как стадо слонов, теряя дубинки и камни. Главное — спасти свою жизнь!
Существа вылетели толпой на площадку перед пещерой, повернули направо и с треском ринулись по заросшему кустарником обрыву, тогда как обитатели пещеры застыли от ужаса, открыв рты и не смея пошевелиться.
Потому что они увидели банду разбойников, которые, похоже, собирались напасть на пещеру. Но кто-то их прогнал.
И тут же появился Тот-кто-прогнал-злых-чу.
Это был юный охотник Седой. Его глаза сверкали от страха, но никто этого не увидел. Все решили, что глаза его сверкают от ярости.
Мама заключила Пашку в свои горячие объятия, стала его тискать, целовать и кричала при этом:
— Он — наш спаситель. Злые чу шли нас убить. Седой их увидел. Седой их побил! Седой прогнал целую банду чу.
— Кого-кого? — спросил Пашка.
Он высвободился из объятий Мамы. Как всякий сообразительный ребенок, Пашка уже понял, что никто не собирается ругать его за трусость, а наоборот, все думают, что он совершил геройский поступок.
Каждый старался дотянуться до Пашки, похлопать его, погладить. Даже злая старуха Туча криво усмехнулась.
А Девочка-без-имени поцеловала Пашку в щеку, страшно покраснела и убежала в пещеру под хохот всего племени.
Тут пришел Гром с рыбиной в руках. Но крокодилы, которых так испугался Пашка, следом не появились. Пашка понял, что они испугались криков и топота.
Все начали объяснять Грому, что Пашка, увидев бандитов чу, не побоялся кинуться на них и заставил их убежать.
«Сейчас Гром расскажет, что все было не так, что я убежал от крокодилов…» Пашка даже замер. Но оказалось, что Гром не видел крокодилов, и поэтому он протянул руку Пашке, сказав:
«Сейчас Гром расскажет, что все было не так, что я убежал от крокодилов…» Пашка даже замер. Но оказалось, что Гром не видел крокодилов, и поэтому он протянул руку Пашке, сказав:
— А я думал: куда он побежал? Бежит — молчит. Не хотел раньше времени бандитов спугнуть, да? В другой раз зови меня. Вдвоем лучше.
— Нет, — сказал Паша, — вдвоем не лучше. Вдвоем они бы нас услышали.
Гром согласился:
— Вдвоем хуже. Один — лучше. Седой умный.
— А то! — сказал Пашка, который уже искренне верил, что сражался с бандитами чу.
Тут Гром вспомнил про рыбу и стал описывать подвиг Пашки, который не только знает все хитрости и секреты рыбной ловли, но и одним броском обыкновенного камня уложил такую рыбину!
— Лосось, — сказала Мама. — Редкая добыча. Будем жарить или так съедим?
— Так съедим! — закричали троглодиты.
— Икру не трогать, — строго предупредила Мама. — Икра — вождю. Полезно для здоровья.
Вдруг послышался стон, доносившийся снизу, со склона.
Пес поднял ухо и тявкнул.
Взрослые троглодиты схватили дубинки, заостренные палки и камни и осторожно пошли по направлению к стону.
Пашка отправился за ними, а троглодитские дети остались возле пещеры под охраной старухи и Крота.
Идти далеко не пришлось. Под большим деревом лежал, неудобно подогнув ногу, один из разбойников. Пашка сразу вспомнил рассказ Ричарда и фильм, который смотрел перед путешествием.
Это же неандерталец! Загадочный обитатель каменного века! Неандертальцы жили вместе с первобытными людьми, но потом исчезли. И никто не знает, что с ними случилось. Значит, Пашка — на пороге исторического открытия.
— Погодите! — закричал он, увидев, что Гром поднял дубинку и направился к неандертальцу. Тот попытался отползти, но подняться не смог — наверное, сломал ногу.
Неандерталец оказался не меньше человека ростом, куда шире в плечах и с более крупными и сильными руками. Словом, он выглядел могучим созданием. Лоб у него был низкий, покатый, брови так тяжело нависали над глазами, что и глаз-то не было видно, нос расплющенный, губы выпячены — нет, это просто горилла какая-то!
Неандерталец пытался защищаться, скалился, показывая очень большие зубы — такими можно и руку откусить. Ясное дело, он был обречен.
Но тут листва раздалась, и появились волосатые руки — несколько рук. Это остальные разбойники вернулись за своим пострадавшим товарищем.
Пашка снимал, стараясь не упустить ни одной детали этой сцены. Ведь его фильму цены не будет! Встреча людей с неандертальцами. Как жаль, что он не сумел снять собственную стычку! Ведь это он обнаружил засаду неандертальских разбойников. В другой эпохе ему за это полагался бы орден. А тут… Может, лишнюю косточку дадут на обед?
Но он приехал сюда не за орденами и косточками. Он — ученый. Его долг — все увидеть, понять и рассказать другим.
Гром опустил дубинку, но опоздал.
Пашка почувствовал облегчение от того, что Гром не успел убить неандертальца.
А троглодит начал ругаться страшными первобытными словами. Пашка постарался успокоить его.
— Понимаешь, — сказал он, — неандертальцы все равно вымрут. Скоро их не останется. Неужели тебе хочется, чтобы именно люди, разумные кроманьонцы, оказались причиной гибели неандертальцев?
Конечно, Пашка изъяснялся сложно для троглодита, но Гром его понял и уверенно ответил:
— Вот именно!
— Ты этого хочешь? — удивился Пашка.
— Мы все хотим, — сказала Девочка-без-имени. — Тогда не будет разбойников.
— Будет спокойно и много мяса! — заявили остальные троглодиты.
— Боюсь, что мне вас не переубедить, — вздохнул Пашка. — Но если не будет неандертальцев, у вас найдутся другие враги.
Троглодиты задумались. Они стояли вокруг Пашки и думали так напряженно, что было слышно, как у них поскрипывают еще не совсем человеческие мозги.
— Какие враги? — спросила Мама. Она даже обернулась, чтобы проверить, не крадется ли враг.
— Ну, тигры, медведи, крокодилы… Звери.
Все начали кивать, потому что были согласны с Пашкой. Они не подумали о зверях, но оказалось, что Пашка опять прав. Он такой умный!
— Всех зверей надо убить, — сказал Крот. — Тогда будет спокойно и хорошо.
— И много мяса! — сказали остальные.
— Да, — сказала Мама. — Тигр плохой, медведь плохой, все звери плохие. Они едят быка и оленя, они отнимают наше мясо.
— У-у-у! Наше мясо! — возмущенно зашумели троглодиты.
— Эх, — махнул рукой Пашка, — ничего вы не знаете про науку экологию. Волки и медведи — санитары леса.
— А кто такой санитар? — спросил Мальчик-без-имени.
— Это доктор, только поменьше, — сказал Пашка. — Он лечит людей.
Все подумали, потом Мама сказала:
— Наверное, это колдун. Он лечит зверей.
После этого все пошли обедать, и Пашке в самом деле дали большую кость жареного на костре ленивца. Он подумал, что совсем не так уж плохо быть героем. Главное — не трудно. Пришел, увидел и стал героем.
Пашка снимал, как троглодиты едят. Конечно, у них не было вилок и ножей, не говоря уж о ложках. Но хорошо, что они уже научились жарить мясо, а то бы Пашка умер с голоду.
Глава восьмая Тигриный клык
После обеда троглодиты отправились спать. Они сбились в кучу на сене и шкурах возле чуть тлеющего костра. Но Пашке спать не хотелось — у него практически каждая минута была на счету. К тому же тайна неандертальцев так и не разгадана. Хотя, возможно, Пашка близок к разгадке. Как говорил Ричард: «Ты попадаешь как раз в тот период, когда все следы неандертальцев исчезают. И никто не знает, то ли они были перебиты кроманьонцами, то ли смешались с ними и в каждом из нас живет кусочек неандертальца».
Пашка вспомнил отвратительные злобные морды неандертальцев и даже поморщился — так ему не хотелось, чтобы в нем оставался кусочек неандертальца.
Зато Пашка уже знал кое-что, о чем Ричард не догадывался. Оказывается, в конце своего существования неандертальцы стали разбойниками. Они нападали на людей. Может быть, они их ели? С таких станется! Как морлоки в «Машине времени» Уэллса. Эх, посмотрел бы великий писатель Уэллс, как московский школьник разгуливает по отдаленному прошлому!
Все троглодиты спали. Лишь возле входа в пещеру сидела Ора — одна из близняшек — и следила за костром. Пашка уже знал, что костер надо беречь: видно, у них здесь плохо со спичками.
Пашка помахал Оре и сказал:
— Я далеко отходить не буду. Можно?
Девушка решила, что Седой шутит.
— Великий воин! Победитель бандитов чу! Добытчик медовой гусеницы! Разве такой воин спрашивает разрешения у обыкновенной маленькой женщины, которая только недавно получила имя?
Пашка не стал возражать. Если она тоже считает его великим воином, значит, жизнь прожита не зря. Ведь им здесь, в первобытной эпохе, лучше знать, кто великий, а кто нет.
Пашка направился к тому месту на склоне, где они нашли неандертальца. Он решил, что попробует пойти по следам и отыскать, где неандертальцы живут. Вот тогда получится фильм «Последний неандерталец»!
Полянка, где лежал раненый, была вся истоптана. Трава примята. Пашка внимательно осмотрелся — он был настоящим следопытом на тропе подвигов.
Вдруг на глаза ему попался какой-то предмет. Пашка наклонился и поднял из травы маленький костяной шарик, продырявленный посредине. Сквозь дырку была продета тонкая полоска кожи. Амулет. Или талисман. Не помог он неандертальцу!
Интересно, а Пашке поможет? Пашка надел на шею кожаный ремешок. Костяной шарик был теплым и скользким на ощупь. На нем было что-то нацарапано.
«Теперь я член стаи неандертальцев», — подумал Пашка.
Он пошел дальше, в ту сторону, куда соплеменники утащили раненого. Они волокли его через кусты, и потому идти по следу было нетрудно. Пашка конечно же шел осторожно и прислушивался. Меньше всего ему хотелось попасть в зубы к тигру или медведю.
Вдруг он остановился.
Справа от него кусты были особенно густыми, казалось, что в глубь зарослей ведет темный ход, который закрывала огромная паутина. Конечно, попасть в такую паутину страшно, да и хозяин наверняка — великан среди пауков. Но в тот момент Пашку увлекла совсем другая мысль.
«Это же выход! — подумал он. — Гигантский шаг вперед в прогрессе человечества. Именно из такой паутины можно сделать сеть для ловли рыбы, лески для удочек и даже силки для птиц. Но сначала надо посмотреть, кто там хозяин».
Пашка отыскал на земле толстый короткий сук и кинул его в паутину. Паутина затрепетала, сук было приклеился к ней, но потом оторвался и упал на землю.
Паук не появился. Скорее всего, у паутины не было хозяина. Он ушел жить в другое место, а паутину оставил. Пауки никогда не сворачивают паутину и не уносят ее с собой.