Влада послушалась, по-девчоночьи сразу почувствовав, что юному троллю очень хочется покрасоваться перед ней.
Она распахнула входную дверь как раз в тот момент, когда кто-то снаружи налег так, что затрещал дверной косяк.
С грохотом в квартиру ввалились трое упитанных полицейских, едва не рухнув на пороге. За их спинами возвышалась строгая худая женщина в форме с погонами и огромными очками на длиннющем носу. За ней виднелись мать Анжелы, важная, как надутый пузырь, и Нина Гавриловна с каким-то горшком в руках.
Надо же, и улыбающаяся Анжела маячила за их спинами, а рядом с ней стоял Макс Громов. Наверняка уговорила его прийти развлечься – посмотреть, как Владу с дедом будут унижать.
Отец Анжелы тут же прошел в прихожую, деловито и по-хозяйски оглядывая квартиру.
– Ну все, теперь в жизни не расплатитесь за ремонт моей квартиры! – заорал он. – Даже вашей хаты не хватит, чтобы долги мне отдать! – Взгляд Льва Михайловича скользнул по Владе. – Собирай манатки и выметайся отсюда, оборванка! А за собаку я отдельно деньги с вас получать буду, поняла?
– Поняла, – спокойно кивнула Влада.
– Погодите, Лев Михайлович, – остановила его худая женщина в форме со строгим узким лицом. – Вы абсолютно правы, но… кхм… будем держаться в рамочках. Выселение и задержание должны проходить по закону. Итак…
– Их надо быстрее задерживать! – перебила ее мать Анжелы, ткнув во Владу накрашенным розовым ногтем. – Мы страдаем из-за этой квартиры постоянно! Дед выжил из ума, девчонка беспризорная, волосы, обратите внимание – в тринадцать уже крашеные!
– Сами полиция – а не тем занимаетесь! – неожиданно встряла Нина Гавриловна, воинственно размахивая горшком. – Лучше поднимитесь ко мне – у меня дома развелись крысы, ночью кто-то шастал по квартире, я свет включила – а герань сгрызли! А ведь цвела!
– Вы перегрелись, уважаемая, идите со своим горшком домой, – раздраженно ответила ей женщина в форме, сморщила свой длинный нос и процедила сквозь зубы: – Итак… Мы здесь, чтобы принять меры. – Она скользнула по Владе своими бесцветными глазами, будто та была неодушевленным предметом. – Несовершеннолетняя, родителей нет, опека дедом не оформлена. Девочку определим куда положено.
– Да у них ничего толком не оформлено, – громко загудел толстый полицейский. – Начали искать в архивах – год рождения Огнева повсюду подделан, оснований для проживания в этой квартире у него нет никаких, даже пенсию ему перестали выплачивать, поскольку все его документы липовые. Знаете, какой год рождения у старикана указан в одном из архивных документов? Не поверите!
– Хватит, Воронов, я наслушалась этих баек! – оборвала его женщина в очках и направила свой нос на Владу. – Валя… или как… Вера? Впрочем, неважно… Собери необходимые вещи – тапочки, зубную щетку и полотенце. Теперь о тебе позаботятся где положено.
– А о ней уже позаботились, – раздался голос за спиной Влады, и та, а вслед за ней и полицейские, уставились на молоденького, очень серьезного очкастого врача в белом халате.
У него были черты Егора Бертилова, но голос был совершенно не юношеский, а уверенный мужской баритон.
Владе показалось на секунду, что по прихожей поплыл легкий туман, полупрозрачная дымка, еле видная в воздухе.
– Э-э-э-э… – строго подняла брови женщина в форме. – Кто вы такой?
– Я опекун беспризорных и главный санитарный врач этого двора, Троллев Егор Эммович, – серьезно произнес очкастый юноша, кинув предостерегающий взгляд на дверь кухни, из-за которой раздалось сдавленное хихиканье.
– Мммм… – с сомнением смерив взглядом Егора, промычала женщина в форме. – Сейчас разберемся. Ваши документы, молодой человек.
– Минуточку…
Очкарик наклонился, схватил с лавки в прихожей старую газету и помахал ею перед носом у полицейской дамы.
– Вот, прошу взглянуть, – забубнил скучным баритоном тролль. – Эта квартира принадлежит муниципальной собственности министерства трольпестромашгорздрав… Вот подпись министра…
«Егор с ума сошел, – со страхом подумала Влада. – Несет черт-те что, сует старую газету им под нос и называет ее документами… Точно нас всех сейчас арестуют…»
Но женщина в форме и полицейские, разглядывая то, что показывал им тролль, почему-то на полном серьезе перешептывались, переглядывались и кидали на Егора взгляды, полные уважения и страха.
– Квартира образцовая, участвовала и победила в конкурсах, – продолжал нести полную околесицу Егор. – Постановлением министерства по уборке квартир ей присвоено… звание лучшей квартиры района. Я это, как главный санитар страны и маршал гигиенических войск, ответственно заявляю.
Влада заметила, что очки тролля засверкали золотыми ободками, а на его белом халате вдруг откуда-то взялись погоны с шестью звездочками.
Полицейские, приложив руки к козырькам, встали по стойке смирно.
Женщина в форме, глядя на Егора как завороженная, растерянно спросила:
– Но есть постановление о выселении Огневых, как же быть с этим?
– Огневых не трогать, – отрезал Егор. – В эту квартиру больше не ходить, ее нет! И если вам еще нужны крестики и нолики на погонах, забудьте фамилию Огневы. Все понятно?
– Да, п-п-понятно, товарищ маршал… – запинаясь и побледнев как полотно, пробормотала женщина-полицейская.
Анжела с Максом тупо пялились, будто приросли к полу.
Головка Дрины с зелеными косичками высунулась из-за угла коридора. Она задержала крайне заинтересованный взгляд на Максе, а затем быстро подскочила к нему и легко дотронулась до его щеки острым наманикюренным ногтем.
– А ты пойдешь со мной, – пропела она мелодичным голоском.
– Т-ты к-к-кто? – заикаясь, спросил Макс.
– Дрина, кикимора, – задорно отвечала она. – Слышал про кикимор? Они утаскивают людей в болота! Идем…
Рука Дрины вдруг крепко вцепилась в плечо мальчишки, и тот, как во сне, последовал за ней. Анжела, хлопая глазами, вцепилась в руку мамы, как вдруг на них налетел Марик и принялся издавать звуки, похожие на вопли стаи гусей. Упырь подпрыгивал и наскакивал на обеих, пока те не бросились наутек, – Марик покатился за ними по лестнице следом.
– Да вы что, с ума посходили все? – заорал вдруг отец Анжелы, указывая на Егора пальцем. – Я не верю ни единому его слову. Какой маршал, это же проходимец, посмотрите на него!
Он вдруг ткнул Егора своим здоровенным кулачищем, и тролль влетел спиной в стенку с такой силой, что с потолка посыпалась штукатурка.
– Ну все, ты меня разозлил, козел… – Егор, потирая ушибленное плечо, сверкнул зелеными глазами. – А ну смотреть всем на меня! Я сказал – на меня смотре-е-еть!!!
Его голос зазвучал так, что у Влады зазвенело в ушах.
– Собака, говоришь, пропала?! Гавкай вместо нее! Начинай!!!
– Ч-ч-ч-ч-что… т-т-такое… да к-к-кто он тако… – Отец Анжелы налился кровью, но вдруг напрягся и… яростно тявкнул.
– Фас! – рявкнул Егор, стараясь не замечать, что на кухне уже кто-то свалился со стула. – Куси тетю, куси!
Лев Михайлович, оскалившись, ринулся на даму в форме с погонами, та завизжала, началась уже полная неразбериха. Полицейские скрутили яростно сопротивляющегося соседа, который продолжал рычать, и потащили вниз по лестнице.
– А у вас что? – подскочил Егор к оторопевшей Нине Гавриловне. – Что – тоже есть жалобы на Огневых?!
– Ав… ва… ква… – показывая трясущимся пальцем на герань, пролепетала соседка.
– Что – канарейка подохла? Достали меня тетки с канарейками! – Егор плюнул в горшок, и поникший стебелек вдруг воспрянул, приподнявшись как пружина, и покрылся листиками ярко-желтого цвета. – Идите на улицу, гуляйте, нечего тут по соседям шастать! Все, граждане? Кто еще остался?! – Егор явно разошелся не на шутку – стоило Владе моргнуть, как на нем уже оказалась форма фельдмаршала с бриллиантовой звездой на лацкане, а на голове – императорская корона, усыпанная сверкающими бриллиантами и изумрудами. – Я спрашиваю, есть еще вопросы к моему императорскому величеству? Кто посмел, я спрашиваю?! Всех лишу званий и погон! Я вам всем устрою!!! Все получат по шапке!!! – громовым голосом орал тролль, увеличиваясь в размерах, пока его макушка не стукнулась об потолок. – Ох, остановите меня кто-нибудь… Идите отсюда, во-о-о-он!
Полиционерша, со съехавшими набок очками и сведенными в кучку глазами, вдруг неожиданно хихикнула и поскакала, обмахиваясь пачкой заявлений, как веером, прочь из квартиры.
Следом за ней, пятясь, выскочила потерявшая дар речи Нина Гавриловна с горшком, из которого что-то гнусаво чирикало, раскачивая ярко-желтыми листиками.
Входная дверь с треском захлопнулась, а дом вдруг содрогнулся, будто собирался треснуть по швам.
В ту же секунду из кухни выскочил Гильс, схватил Егора и потащил за шиворот в ванную, откуда тут же донесся плеск воды и яростное фырканье.
– Я его под кран с холодной водой засунул, пусть охладится… – бросил вампир, возвращаясь на кухню.
– Я его под кран с холодной водой засунул, пусть охладится… – бросил вампир, возвращаясь на кухню.
– Егор… – Влада подошла к ванной и осторожно постучала в дверь, за которой слышался шум воды из-под крана. – Ты как… в порядке?
– Не совсем, темноглазка… – сдавленным голосом откликнулся тролль. – Сейчас лучше меня не трогать, я опасен…
Глава 6 Пауки и крысы
Почти весь следующий час дед демонстративно варил кофе, наслаждаясь тем, что ему можно больше не прятаться. Ну да, теперь-то ему можно этот кофе хоть ложкой из банки есть, когда его вывели на чистую воду с настоящим возрастом и профессией.
Пока он возился с туркой у плиты, Влада рассеянно наблюдала, как Гильс осторожно выпускает водяного из банки в кухонную раковину – тот пыхтел, пуская пузыри, но в вампира плеваться не решился и с ворчанием слился в водосток.
– Вандер, времени на сборы не много, – напомнил Гильс, как только дед допил пятую чашку кофе. – Люди вас не оставят теперь в покое. Вы помните, сколько длится наваждение тролля? Очнется сосед, опомнится полиция…
В этот момент щелкнула дверь ванной, и в кухне появился Егор. Выглядел он как и прежде – лохматым раздолбаем, только волосы и футболка были мокрыми, а в ухе сверкала серьга с огромным зеленым изумрудом.
– Я там у вас наваждений навел немного, – буркнул тролль извиняющимся голосом. – Кафелю цвет поменял, раковину позолотил, с мыльницей поосторожнее – кусается. Но это долго не продержится – луна фазу сменит, и все будет как раньше…
– Вот, я же говорю, – веско заметил Гильс, посмотрев на Вандера Францевича. – Фаза луны сменится – и, если вы не уедете с нами, защитить вас будет некому, мы с Егором будем за пять часов езды отсюда.
– Слишком резкий поворот в жизни, – мрачно, но уже почти без сопротивления в голосе ответил дед. – Слишком резкий… Но работа, преподавание – это то, от чего мне сложно отказаться.
– Выходим через три минуты, – видимо поняв, что дед почти сдался, начал командовать вампир. – До Пестроглазово лучше на такси, оттуда на рейсовый автобус и три часа до универа. Вещей у вас, как я надеюсь, не очень много? Огнева, тебе долго собираться?
Влада, которая к тому моменту уже была уверена, что если они сейчас же не выбегут из квартиры прочь, то им на голову рухнет потолок или случится еще что-то ужасное, с трудом очнулась от своих мыслей.
Вампир, скрестив на груди руки, критически глядел на нее.
– Почему у людей постоянно ступор, когда надо действовать быстро, – буркнул Гильс, зыркнув на нее сердитыми черными глазами. – Огнева! Собирайся, вы с дедом уезжаете в МУН! Через три минуты!
Собирая вещи, дед копался невероятно долго: тщательно перебирал книги, решая, какую взять с собой, а какую оставить, перетряхивал шкаф, яростно ругаясь на своем тарабарском языке. На антресолях был найден огромный коричневый чемодан, которому было лет сто, и дед первым делом уложил в него фамильный клинок, а только потом принялся укладывать книги и свой стариковский гардероб.
Влада же металась по своей комнате, теряя вещи, и страшно нервничала.
Еще бы, какое уж тут спокойствие, когда вампир с троллем торчат в дверях и с любопытством пялятся, как ты вытаскиваешь из шкафа то, что совсем не предназначено для мальчишеских глаз. Тем более что Егор все никак не мог успокоиться, поэтому свитера и колготки то и дело начинали выпрыгивать у Влады из рук и расползались по комнате, прячась под кроватью.
– Я не могу так собираться! – взвыла она, в конце концов, швыряя в Егора свой полосатый халат. – Прекрати морочить мои вещи!
– Извини, темноглазка, – прижал руку к сердцу тролль. – Я автоматически. Это как у Дринки квизг, понимаешь?
– Так, с меня хватит, – Влада попыталась схватить за хвост важного сине-белого полосатого кота, который всегда был ее халатом, а теперь зашипел и бросился наутек. – Де-е-ед!
– Да? – отозвался старик из недр коридора. – Я уже готов. Ты собралась?
– Я – нет! И не соберусь! Мне нужно пятнадцать минут, но безтроллевых!
Гильс посмотрел на тролля, вдруг сделал какой-то хитрый захват и уволок Егора прочь, хотя тот отчаянно пытался вырваться и ругался на вампирскую силищу.
– Мы подождем тебя внизу, только не нервничай, – кивнул дед. – Не забудь проверить окна и закрыть дверь, ключи ты знаешь где.
Влада, выглянув в окно, увидела, как тролль с вампиром выкатились кубарем из подъезда, продолжая драться, причем Гильс делал это скорее для видимости. В конце концов, оба пересекли двор и скрылись в арке, ведущей на улицу. От сводов эхом отразились их голоса – ребята спорили, как лучше ловить такси. Дед вышел вслед за ними и начал прохаживаться по дорожке туда и обратно, держа в руке чемодан.
Десять спокойных минут в запасе теперь точно было.
Владе очень не хотелось тащить в новую жизнь свой старый портфель, который одним своим видом напоминал школу и наводил тоску.
Тут она вспомнила про дорожную спортивную сумку, которая когда-то принадлежала маме, – сейчас как раз она очень пригодится. Выудив ее из стенного шкафа, Влада осторожно вытряхнула из нее старые и мятые автобусные билеты и фантики от конфет, бережно спрятав их в ящик своего стола. Любой осколок прошлого надо хранить, если это прошлое осталось от мамы.
В сумку полетели вещи – полосатый свитер, белье, теплые колготки на осень… Кинулась в ванную за зубной щеткой и шампунем, нашла любимую красную расческу, которую теряла раза три в день. Схватила с полки и спрятала на дно сумки, в потайной карман, своего деревянного троллика.
Радоваться было некогда – слишком все быстро произошло, можно будет подумать о новой жизни потом, уже в автобусе, по дороге в МУН.
Напоследок позволила себе хулиганский, но очень радостный поступок – сгребла в охапку и запихнула в шкаф уже отглаженную школьную форму. Все равно больше не понадобится!
Раза три перед выходом, ругая себя за мнительность, Влада проверила, выключен ли газ, не забыты ли какие-то вещи. Ведь теперь неизвестно, когда они с дедом вернутся в эту квартиру. Может, к зиме, на Новый год, может, еще позже – еще неизвестно, когда в этом МУНе каникулы, и есть ли они вообще…
Долго возилась с ключами, закрывая тугой верхний замок, которым они очень редко пользовались, и, наконец, перекинув сумку через плечо, начала быстро спускаться вниз по лестнице.
Вдруг сердце сжалось в неясной тревоге, будто должно было произойти что-то очень нехорошее. Странное чувство, когда есть чему радоваться, даже ликовать, и в то же время что-то не так…
Влада даже остановилась, пытаясь понять, что с ней происходит.
По лестнице разнеслось эхо какого-то невнятного звука, всхлипывания или вздоха.
Влада обернулась – держась за перила обеими руками, будто боясь упасть, выше на ступеньках стояла Нина Гавриловна в домашнем халате. Она снова всхлипнула и шумно высморкалась в носовой платочек.
– Владочка, вы с дедом уезжаете? Что же вы мне не сказали-то?
– Да мы… совсем недалеко, – замялась Влада, досадуя, что не успела вовремя сбежать, и теперь придется выслушивать монолог от соседки.
– А как же твоя школа, деточка?
– Я перевожусь… в другую.
Нина Гавриловна помолчала, потом засунула платок в карман халата и пошатнулась, едва удержавшись на ногах.
– Ой, что с вами? – воскликнула Влада, испугавшись, что наваждение Егора оказалось слишком сильным, и теперь соседке сделалось плохо. Еще этого не хватало: тролль-то наверняка не задумывался, как его штучки влияют на пожилых людей.
– Вызвать вам скорую, Нина Гавриловна?
– Нет, я просто что-то… – Соседка вдруг всхлипнула. – Не стою на ногах. Мне кажется или не кажется… Хотела прилечь, смотрю – в углу окна паук притаился. Ядовитый, как я засну?
«Все-таки Егор перестарался, – подумала Влада. – Ей уже мерещится черт знает что…»
– Так у вас же крысы были, вы деньги собирали, – попыталась она вернуть соседку к реальности. – Вы уже от них избавились?
– От крыс – да. Но пауки гораздо хуже, они ядовитые… Я умру, если он меня укусит.
Подниматься в квартиру к соседке очень не хотелось, но та выглядела очень уж жалко, прическа на голове сбилась на сторону, лицо совершенно серое, будто потеряло все краски… К тому же Нина Гавриловна хоть и одной фразой, но вступилась за них с дедом перед полицией.
Да и одна минута ничего не решает.
– Не укусит он вас. Я сейчас поднимусь и прогоню этого вашего паука, – решительно сказала Влада. – Вы ляжете спать, и все пройдет.
– Спасибо, деточка. – Нина Гавриловна благодарно закивала головой. – Ты добрая, как редко можно встретить добрых людей в нашем мире…
Влада вздохнула и начала подниматься по ступенькам, а соседка, медленно перебирая ногами, двинулась следом.
Дверь в квартиру Нины Гавриловны была распахнута, и едва Влада ступила за порог, как в нос ударил едкий запах лекарств и старого тряпья. Убогая прихожая с коричневыми обоями, заставленная почти до потолка вонючими картонными коробками. На стенах выгоревшие календари давно прошедших лет, с летними пейзажами и котятами. Как же старые люди любят хранить старые вещи.