— Ружье опять под ним, — безнадежно сказала Хильди.
Они ждали, чтобы Митт присоединился к ним. Сейчас важнее всего на свете для них было то, чтобы Митт подошел и поговорил с ними по-дружески. И вовсе не потому, что Митт — брат и сестра в этом не сомневались — был единственным из них, кто способен перехитрить Ала. Просто если бы Митт от них отвернулся, у них вообще никого не осталось бы. Но Ал храпел целых два часа, прежде чем Митт пошевелился. Старина Аммет помог его горю не лучше, чем Либби Бражка, хотя Митт несколько раз поднимал руку и умоляюще прикасался к жесткой просолившейся соломе, из которой тот был сделан. Митт понимал, что ему придется с кем-то поговорить. Он умел думать только вслух.
Ход «Дороги ветров» стал меняться. Килевая качка усилилась, хотя ветер по-прежнему оставался слабеньким холодным бризом. Митт понял, что они снова оказались в прибрежных водах. Он резко встал, но земли пока не видно было. Он поспешно прошел по крыше надстройки, чтобы поделиться своими мыслями с Хильди и Йиненом, но когда он посмотрел на брата с сестрой, сидевших внизу, то засомневался, сможет ли вообще с ними разговаривать. Их пытливые взгляды и сами их лица смутили его. Нос у Йинена обгорел до волдырей, но это по-прежнему был нос Хадда. Косички у Хильди расплелись и распушились, и пряди черных волос липли к ее узким щекам, но острое загорелое лицо все равно оставалось похожим на лицо Харчада.
Хильди попыталась заговорить о Нависе.
— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказала она Митту.
— Я плохо умею думать, — грустно ответил Митт. — Не то что вы.
Это прозвучало гораздо противнее, чем ему хотелось.
Хильди приняла это за насмешку и замолчала.
После этого никто из них не пытался заговорить о чем-то важном, как бы им всем этого ни хотелось. То, что рассказал Ал, стало болячкой, которую никому не хотелось бередить. Результат оказался очень странным. Они поймали себя на том, что болтают о всяких пустяках и даже смеются, так что человеку постороннему они показались бы хорошими друзьями. Они снова достали пироги и выбрали те куски, которые еще не испортились. Остальное — больше половины — им пришлось выбросить в море.
Они как раз заканчивали есть, когда Хильди воскликнула:
— Чайки!
Белые птицы качались на волнах за кормой, такие же изящные, как сама «Дорога ветров». Другие кружились над яхтой на больших изогнутых крыльях, и бусинки их глаз высматривали новые куски пирогов. Йинен посмотрел на Митта.
— Земля, — сказал Митт. — Наверняка она близко.
Они радостно переглянулись. Их плавание не только подходило к концу: если им удастся добраться до берега, пока Ал не проснется, у них появится реальная возможность от него избавиться.
Йинен прокрался в каюту и собрал шуршащие карты, которые были свернуты на полке над койкой. Ал даже не пошевелился. Йинен на цыпочках вынес их в колодец. Большинство карт, естественно, были подробным изображением вод вокруг Холанда, но нашлась одна, на которой был показан весь изгиб берега от Аберата на крайнем Севере до песков вокруг Термата на Юге. И примерно на середине изгиба находился большой, похожий на ромб остров Тулфа. Он лежал в тридцати милях от Королевской гавани. Ниже Королевской гавани находился острый выступ мыса Дозорная Вышка, разделявший воды Северного и Южного Дейлмарка. А ниже и гораздо ближе к берегу были рассеяны большие и мелкие пятнышки — Святые острова.
— Мы его обязательно узнаем, — прошептал Йинен, указывая на остров Тулфа. — И, думаю, Дозорную Вышку тоже. Она похожа на отвесную скалу. Хотел бы я знать, насколько далеко на Север мы заплыли.
— На Тулфе должен гореть маяк, если... — начал Митт.
Ал выскочил из каюты, словно подстреленный медведь.
— Что вы все шепчетесь и шепчетесь, хозяин? Неужели человеку нельзя поспать?
Все трое обменялись недоуменными взглядами.
— Тебя разбудили чайки? — спросил Митт.
— Для чаек карты не достают, — ответил Ал. Он обвел горизонт налитыми кровью глазами, и отсутствие берега, похоже, раздосадовало его не меньше, чем их. — Переполошились впустую. Где еда?
Они с удовольствием сообщили ему, что пирогов больше нет. На самом деле у них еще остался кусок творожного кекса, но желания отдавать его Алу не было. К их огорчению, Ал принял это философски. Он заявил, что у него все равно неважно с желудком, и собрался снова лечь.
Йинену пришло в голову, что если уж Ал не спит, то следует его использовать.
— Насколько хорошо вы знаете побережье? — спросил он у него.
— Как свои пять пальцев, хозяин, — бросил Ал через плечо. — Я же говорил вам, что немало поездил.
— Тогда не могли бы вы остаться на палубе? — попросил Йинен.
Ал ничего не ответил. Он просто ушел в каюту и снова заснул.
Оказалось, однако, что в тот день им не понадобились ни Ал, ни карты. Ветер оставался очень слабым. Земля так и не появилась. Было ясно, что им предстоит еще одна ночь, во время которой придется отстаивать вахты.
— Нам лучше плыть точно на Север, — сказал Митт. — Иначе на этом курсе мы можем ночью наскочить на мель.
И он снова взял себе предрассветную вахту.
Йинен поднял Митта раньше обычного — небо только-только начало бледнеть. Но Йинену ужасно хотелось спать. Он все время клевал носом и постоянно чувствовал, как Либби Бражка мягко его расталкивает. А в последний раз тычок был уже не таким мягким. Йинен резко очнулся и понял, что воздух стал одновременно холодным и душным: что-то изменилось. «Дорогу ветров» подбрасывало высоко и резко. Йинен не чувствовал такой качки с того дня, когда они подобрали Беднягу Аммета, и на секунду ему стало так же страшно, как в ту первую ночь, когда вокруг него была бескрайняя пустота, а в каюте вскрикивал Митт. Он дотронулся до Либби Бражки, чтобы успокоиться, и понял, что ему необходимо разбудить Митта.
— Кажется, мы в прибрежных водах, — сказал он Митту, падая на теплую койку, с которой тот встал.
Митт знал, что в прибрежных водах они находятся со вчерашнего дня. Он взялся за румпель, еще толком не проснувшись. Отчаянно дергая шкот паруса, который Йинен завязал так, что Сириоль его за это хорошенько отхлестал бы, Митт почувствовал, что «Дорога ветров» идет по мелководью.
Он всматривался в более бледную часть неба, но видел только туманную мглу. Однако ему слышен был рев и рокот прибоя. — Горелый Аммет! Тут где-то рифы! — воскликнул Митт.
Он отер внезапно вспотевший лоб и снова стал смотреть вперед, в светлеющий сумрак. Ему казалось, что от напряжения у него вот-вот лопнут глаза. Он ясно слышал шум разбивающихся волн, но совершенно ничего не видел.
Фигура с развевающимися светлыми волосами, полускрытая гротом, указывала направо и чуть вперед. Да, но что это означало? Что там камни, или что туда нужно плыть? Митт растерялся. Румпель у него под рукой твердо повернулся влево. «Дорога ветров» легла на левый борт, в резком плеске и звоне течения. Волны загрохотали слева от Митта, и он увидел туманную белую пену над скалами, которые они едва-едва сумели миновать.
— Фью! — присвистнул Митт.— Спасибо, Старина Аммет. Спасибо, Либби. Хоть я и не понимаю, с чего вы помогаете яхте, на борту которой я и Ал. Но, наверное, вам нужно думать о Хильди и Йинене. Но все равно — спасибо.
Говоря это, он услышал прибой у новых скал прямо впереди. На этот раз он, не колеблясь, повернул яхту туда, куда указала светловолосая фигура. И Аммет почти сразу же протянул руку в другую сторону.
Волны грохотали по обе стороны от «Дороги ветров», в разгорающемся рассвете пена казалась желтовато-белесой. Митт обнаружил, что, следуя указующей руке Старины Аммета, ведет яхту через такой лабиринт рифов, о каком ему даже думать было страшно. Пару раз, несмотря на всю помощь Старины Аммета, глубоко сидящий в воде киль «Дороги ветров» скрежетал по камням, и ее бросало вбок оттоком волны. Тогда Митт ощущал, что Либби Бражка помогает ему налегать на румпель, снова выравнивая яхту. И он улыбался, несмотря на страх. Небо стремительно светлело. Если так пойдет и дальше, то скоро можно будет как следует разглядеть рифы. Старина Аммет с каждой минутой все больше походил на человека. А если Митт чуть скашивал глаза, то видел белую руку, лежавшую на румпеле позади его собственной. Ради такого стоило пройти через опасности.
Последний риф он уже ясно увидел сам. Там кипела и металась желтая вода. Уже почти рассвело. А потом настал день. Солнце встало, и море стало выглядеть так, словно его осыпали битым стеклом. Грот казался сшитым из золотой парчи, остров перед ними был наполовину золотым, а кружившие над ним птицы походили на ослепительно белые мазки краски. Туман по правому борту стал расплавленным берегом. И единственным признаком присутствия Старины Аммета была щетина освещенной солнцем соломы за мачтой. Либби Бражка снова превратилась в разноцветную комковатую фигурку, привязанную бечевкой. И Митта это так разочаровало, что он больше ни о чем не мог думать.
А потом он опомнился. Нагнувшись, он прошептал в сторону каюты:
— Впереди остров! Идите смотреть!
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ Святые острова
17
В каюте зашевелились и начали спотыкаться. К глубокому отвращению Митта, на палубе появился Ал. Он моргал и потирал щетинистый подбородок. Ал посмотрел в сторону острова. А потом хладнокровно открыл рундук, взял последний кусок творожного кекса и стал жевать, глядя на остров. Йинен и Хильди тоже вылезли из каюты. Они посмотрели сначала на исчезающий кекс, а потом — на остров.
— Это — остров Тулфа, — заявил Ал с набитым ртом.
— Вы уверены? — спросил Йинен. — Я считал, что он гораздо больше этого.
Остров был похож на большую скалу, окруженную плавающими чайками, которые издавали протяжные жалобные крики.
— Совершенно уверен, — ответил Ал. — Нам туда. — Он махнул рукой в сторону закрытой туманом бухты.
— Попробую, — с сомнением ответил Митт.
Ветер был слабый, да и тот время от времени прекращался вовсе. Митт повернул румпель и стал опускать грот. Плавно покачиваясь, «Дорога ветров» вплыла в облако тумана, скрывавшего землю.
— Осторожнее! — крикнул Йинен.— Берег ужасно близко!
Митт уже и сам это понял. Это был невысокий зеленый холм, окутанный туманом, и до него оставалось всего сотни три шагов. Он снова резко передвинул румпель. «Дорога ветров» изящно повернулась и пошла вдоль берега, не заходя в туман.
— Это неправда! — гневно сказал Митт Алу. — Вблизи от Тулфы нет земли. Так ты знаешь, где мы, или нет?
— Более или менее представляю, — отозвался Ал. — Поворачивай обратно.
Чтобы это сделать, нужно было идти галсами. И кроме того, Митт совершенно не доверял Алу. Он колебался — и посмотрел назад, за Либби Бражку... И увидел выходящий из тумана корабль.
Солнце упало на его топсели и многочисленные шитые золотом вымпелы. Митт снова повернулся обратно: — Какого...
Молчание Йинена и Хильди почти подсказало ему, что происходит. Ал снова держал в руке ружье Хобина. Митт обнаружил, что смотрит в шесть его смертоносных дул.
— Делай, что тебе сказано! — рявкнул Ал.
Он сделал шаг к Митту, и тот приготовился к тому, что сейчас его застрелят. Ему стало горько и обидно. С другой стороны, он полагал, что заслужил это. И еще очень опасался, что будет больно.
А потом совершенно неожиданно Ал просто его ударил. Сильный удар попал Митту в живот, и мальчик тяжело сел на рундук, кашляя и задыхаясь. Он чувствовал страшную ярость, смущение — и полную беспомощность. «Дорога ветров» вильнула под слабым ветерком. Йинен положил руку на румпель и снова убрал ее, когда толстый короткий ствол повернулся в его сторону. Опасности не было. «Дорога ветров» просто закачалась, скрипнула и обмякла — точь-в-точь как Митт.
Большой корабль подплыл ближе. Уже слышно было, как скрипят его снасти, и видны сияющие капли, оставленные туманом на его парусах. Он навис над «Дорогой ветров» словно дом и заслонил последние остатки ветра. Ал с ухмылкой рассматривал высокий борт и был очень доволен собой.
— Все получилось просто прекрасно! — заявил он.
Прыгнув на крышу надстройки, он побежал вдоль борта, крича:
— Эй, на «Пшеничном снопе»! Эй, вы там! Бенс! Бенс на борту есть?
Большой корабль повернулся. Паруса тихо обмякли, и вскоре он стал дрейфовать в нескольких десятков локтей от «Дороги ветров». Держась за отбитый живот, Митт поднял лицо и увидел людей, рассматривающих их через борт. А мужчина, оказавшийся выше других, свесился вниз и закричал Алу:
— Ал! Куда ты подевался? Все только и метались, вопрошали и гадали, где ты. Хочешь на борт?
Тот радостно захохотал.
— А ты как думаешь, Бенс? Меня уже тошнит от этой лохани. Проследи, чтобы ее завели в гавань, а мне брось канат.
— А они что? — спросил Бенс, кивком указывая на Хильди, Йинена и Митта.
— А они пусть плывут со своей лоханкой! — заявил Ал.
Наверху начали выкрикивать команды. Два маленьких ловких человечка перелезли через борт большого корабля и стали спускаться по канатам, словно два быстрых белоголовых паучка, пока легко не спрыгнули на борт «Дороги ветров». Пока она продолжала качаться на волнах, они передали свои канаты Алу. Он ухватился за них, и его втянули наверх, не без неловких толчков и рывков. Когда он поднялся достаточно высоко, множество рук потянулись к нему и втащили на борт. В ту же минуту большой корабль повернулся. Его паруса заскрипели, наполняясь ветром. Волны громко плескались, пока он не исчез в тумане — так же стремительно, как появился.
Хильди, Йинена и Митта оставили болтаться на «Дороге ветров» с двумя малорослыми смуглыми матросами. Но зато, похоже, от Ала они избавились. Юные мореплаватели облегченно вздохнули по этому поводу, хотя и смотрели на матросов с немалым подозрением. Йинен поспешно взялся за румпель. «Дорога ветров» была его кораблем!
Матросы, похоже, не торопились. Они вдвоем стояли у мачты, оглядывая «Дорогу ветров» — Старину Аммета, помятый и порванный вымпел и Либби Бражку за спиной у Йинена. При этом они перебрасывались короткими мелодичными фразами. А потом они вдруг быстро направились к Йинену.
— Вы не подвинетесь, чтобы нам хватило места, малыши? — добродушно спросил один из них.
У него был мягкий певучий говор, совершенно непохожий на все, что им доводилось слышать прежде.
Йинен стиснул пальцы на румпеле.
— Это моя яхта.
— Значит, ты должен управлять ею и дальше, — отозвался матрос.
— Но ты должен слушаться нас. Впереди подстерегают опасности, — добавил второй. — И, может, двое других малышей перейдут к мачте, чтобы освободить нам место?
Митта так заворожил их напевный говор, что он даже не сразу понял, что матросы просят его перейти на другое место. Он встал, держась руками за живот, и увидел, что и Хильди их не поняла. Митт легонько толкнул ее, и она вздрогнула, словно просыпаясь. Они с трудом забрались на надстройку. Матросы устроились по обе стороны от Йинена так естественно, словно каждый день плавали на «Дороге ветров», и стали мягко подсказывать ему, что следует делать. Митт с Хильди стояли на коленях на крыше каюты и озирались, а «Дорога ветров» повернулась и тихо вошла в начавший рассеиваться туман.
Матросы были щуплые и смуглые, с темными глазами и необычно светлыми волосами цвета новых канатов. И почему-то с ними было спокойно. Они были такими теплыми и коричневыми, как сама земля. Даже Йинен чувствовал какое-то умиротворение и не тревожился. Митт и Хильди не могли избавиться от ощущения, будто видят сон — приятный сон, который им уже несколько раз снился раньше.
— Какая милая и послушная яхта! — заметил один из матросов. — Ты не опустишь немного паруса на фок-мачте? Дженро это сделает, малыш. А ты сейчас поверни румпель влево.
Дженро, второй матрос, взялся смуглыми руками за снасти фока. Йинену было немного стыдно видеть, насколько лучше стал ход у «Дороги ветров».
— Очень послушная, — согласился Дженро. — А под каким именем она ходит?
— «Дорога ветров»,— ответил Йинен. Темные глаза матросов встретились у него над головой.
— Вот как? — сказал Дженро. — А кто же плывет на «Дороге ветров»? Как их имена?
Йинен неуверенно посмотрел на мечтательные лица Хильди и Митта и решил, что не будет ничего дурного, если он ответит.
— Меня зовут Йинен. Мою сестру зовут Хильдрида, а имя нашего друга — Алхаммитт.
Митт заморгал. Оба матроса смотрели на него и тепло улыбались. Он улыбнулся им в ответ. Оба странно дернули головами, словно поклонились. Митт в ответ наклонил голову.
— Это Дженро, а я — Рисс, — сказал первый матрос— Не забудьте о нас в грядущие времена.
— Да. Да, конечно, — неуверенно ответил Митт.
«Дорога ветров» плавно прошла мимо зеленого холма, окутанного туманом. Пока они плыли, туман продолжал рассеиваться. Когда Митт отвел взгляд от лиц матросов, то с изумлением обнаружил, что они плывут среди островов, и этих островов было так много, что даже сосчитать невозможно. Некоторые были высокими и зелеными, с серыми скалами, нависающими над лугами и деревьями, цепляющимися за утесы. Другие острова были зелеными и низкими. Третьи были совсем маленькими. Другие, вдалеке, имели в длину несколько миль. Почти на всех из них Митт разглядел дома, которые, как правило, стояли совсем близко от берега, словно улицей для них служило море, а остров был их фермой или садом. На пастбищах, поднимавшихся за домами, паслись овцы и коровы.
Из труб поднимался дым. Море вокруг было так защищено островами, что казалось теплым и спокойным, как озеро. Митт чувствовал, как запах морской соли сливается с запахами земли, дыма и скота, составляя густую и странную смесь. Он огляделся, нюхая воздух и ощущая тепло и радость, недоумевая, почему чувствует себя таким счастливым и почему ему здесь так уютно. Куда бы он ни посмотрел, повсюду виден был поразительный изумрудно-зеленый цвет новых островов.