Я взглянула на него, но его лицо оставалось холодным и бесстрастным.
– Я слышала об этом, – ответила я.
– Естественно. Думаю, нашлось немало желающих рассказать вам об этом. Для ребенка, несомненно, это было большим ударом.
– Да, наверное, это было для нее ударом, – согласилась я.
– Это произошло так неожиданно. – На мгновение он замолчал, но затем продолжил. – Бедное дитя. У нее нет матери. А отец… – он пожал плечами, не закончив фразы.
– Тем не менее, – сказала я, – на свете много детей еще более несчастных, чем она. Все, что ей нужно, это твердая рука.
Внезапно он наклонился вперед и сказал с иронией:
– Не сомневаюсь, что ваша рука обладает необходимой твердостью.
В этот момент я внезапно ощутила притягательность этого человека. Правильные черты лица, холодные светлые глаза, таящаяся в них усмешка – все это была лишь маска, скрывавшая то, что он ревностно хранил от посторонних глаз.
Неожиданно в дверь постучали, и в комнату вошла Селестина Нэнселлок.
– Я слышала, что ты вернулся, Коннан, – сказала она, и мне показалось, что она нервничает. Значит, он производит такое впечатление не только на меня, но и на людей своего круга.
– Как быстро распространяются новости, – произнес он. – Моя дорогая Селестина, как мило, что ты пришла меня навестить. А я только что познакомился с новой гувернанткой. Она находит, что Элвина способная, но нуждается в твердой руке.
– Конечно, она способная! – воскликнула Селестина с негодованием. – Надеюсь, мисс Лей не будет с ней излишне строга. Элвина хороший ребенок.
Коннан Тре-Меллин взглянул на меня с усмешкой.
– Не думаю, что мисс Лей придерживается того же мнения. Ты, дорогая Селестина, в нашем гадком утенке видишь прекрасного лебедя.
– Возможно, я слишком привязана…
– Вы не возражаете, если я оставлю вас? – спросила я, так как мне не терпелось уйти.
– Ах, я помешала вам? – воскликнула Селестина.
– Нисколько, – заверила я ее. – Мы уже закончили наш разговор.
Коннан Тре-Меллин, смерил взглядом нас обеих.
Казалось, его что-то забавляло. Мне вдруг пришло в голову, что в его глазах мы одинаково непривлекательны. По всей видимости, ни одна из нас не походит на женщину, способную вызвать его восхищение.
– Вернее сказать, мы можем продолжить нашу беседу позднее, – непринужденно произнес он. – По-моему, мисс Лей, нам с вами еще многое предстоит обсудить по поводу моей дочери.
Слегка кивнув, я оставила их вдвоем.
В классной комнате для меня уже накрыли чай, но от волнения у меня пропал аппетит. Элвина не пришла, и я догадалась, что она с отцом.
Пробило пять часов, а ее все еще не было. Тогда я послала Дейзи разыскать Элвину и напомнить ей о наших вечерних занятиях.
Меня нисколько не удивил бунт Элвины, этого следовало ожидать: приехал отец, и она предпочла его общество занятиям с гувернанткой.
Что же мне делать, если моя ученица откажется подняться в классную? Пойти в красную гостиную или в столовую, словом туда, где они расположились, и потребовать, чтобы она немедленно последовала за мной? Но Селестина тоже там, а уж она непременно встанет на сторону Элвины.
На лестнице послышались шаги. Дверь в комнату отворилась, и я увидела Коннана Тре-Меллина, который держал за руку Элвину.
Выражение лица Элвины поразило меня. У нее был такой несчастный вид, что я невольно почувствовала к ней жалость. Ее отец улыбался и был несколько похож на сатира, словно эта ситуация, мучительная для Элвины и неловкая для меня, забавляла его. Возможно, так оно и было. За ними стояла Селестина.
– Ну вот и она, – сказал Коннан Тре-Меллин. – Долг есть долг, дочь моя, – сказал он, обращаясь к Элвине. – Когда твоя гувернантка велит тебе заниматься, ты должна ее слушаться.
– Но вы только сегодня приехали, папа, – прошептала Элвина, и я заметила, что она с трудом удерживается от рыданий.
– А мисс Лей говорит, что вам нужно заниматься, здесь командует она.
– Благодарю вас, мистер Тре-Меллин, – сказала я. – Элвина, проходи, садись.
Девочка взглянула на меня, и выражение ее лица тут же изменилось. Теперь ее глаза горели злостью и ненавистью.
– Коннан, – тихо вмешалась Селестина, – сегодня действительно твой первый день дома, а Элвина так ждала тебя.
Он улыбнулся, но лицо его осталось мрачным.
– Дисциплина прежде всего, Селестина. Идем, мы оставим Элвину на попечение ее гувернантки.
Он слегка поклонился мне и вышел, не обращая никакого внимания на умоляющие взгляды Элвины. Дверь закрылась, и я осталась наедине со своей воспитанницей.
Этот случай открыл мне многое. Элвина обожает отца, тогда как он к ней совершенно равнодушен. Негодование, которое я испытывала по отношению к Коннану Тре-Меллину, становилось все сильнее по мере того, как росла моя жалость к его дочери. Не удивительно, что с ней так трудно. Что еще можно ожидать от ребенка, который несчастен? Я взглянула на нее другими глазами… отец, которого она любит, не обращает на нее внимания, а Селестина Нэнселлок во всем ей потакает. Эти двое словно сговорились, только портят ее.
Возможно, я была бы более снисходительна к Коннану Тре-Меллину, если бы в день своего приезда он забыл о дисциплине и уделил своей дочери немного внимания.
Элвина бунтовала весь вечер, однако я настояла на том, чтобы она легла спать в привычное для нее время. Она сказала, что ненавидит меня, хотя в этом не было никакой нужды, это было очевидно.
Уложив ее спать, я незаметно выскользнула из дома и направилась к лесу. Присев на ствол поваленного дерева, я задумалась. На душе у меня было неспокойно.
Дни стояли жаркие, и лес, казалось, застыл в глубоком оцепенении.
Я размышляла о своем будущем: уволят ли меня или я останусь в Маунт Меллине? Сейчас трудно было сказать что-либо определенное, к тому же я сама еще не знала, хочу я остаться или уехать.
Многое меня удерживало: и Джилли, которая меня заинтересовала, и Элвина, которую мне хотелось отучить от желания всем перечить. Однако теперь, после знакомства с хозяином дома, мой энтузиазм несколько ослабел.
Я слегка побаивалась этого человека, хотя сама не могла объяснить почему. Я нисколько не сомневалась, что меня-то он оставит в покое, но чувствовалось в нем какое-то притяжение, какой-то магнетизм, нечто такое, что не позволяло мне выбросить его из головы. Я все чаще и чаще вспоминала Элис. Мысли о ней не давали мне покоя: я все старалась угадать, какой она была.
Что-то во мне забавляло мистера Тре-Меллина. Возможно, причиной тому моя непривлекательность, а возможно, и то, что я принадлежу к той огромной армии женщин, которые вынуждены зарабатывать себе на жизнь, и оттого так сильно зависят от капризов людей его круга. Быть может, он имеет склонность к садизму? Наверное, так оно и есть. Возможно, бедняжка Элис не смогла этого вынести. Может быть, она, как и мать малышки Джилли, утопилась в море?
В этот момент я услышала звук приближающихся шагов. Кто-то шел по лесу. Мгновение я колебалась, не зная, как поступить – остаться на месте или вернуться в замок.
Показался мужчина. Он направлялся прямо ко мне. В его облике было что-то очень знакомое, и мое сердце забилось сильнее.
Заметив меня, он вздрогнул, затем улыбнулся, и я узнала в нем того самого человека, с которым ехала в поезде.
– Вот мы и встретились, – сказал он. – Я знал, что это должно скоро произойти. Что с вами? У вас такой вид, словно вы увидели привидение. Или это Маунт Меллин так на вас действует? Говорят, что в этих местах климат хорош для привидений?
– Кто вы такой? – спросила я.
– Меня зовут Питер Нэнселлок. Должен признаться, что я немного обманул вас.
– Вы брат мисс Селестины?
Он кивнул в ответ.
– Еще в поезде я догадался, кто вы, и нарочно подразнил вас. Когда я увидел вас в вагоне, я сразу же подумал – гувернантка. У вас был вид типичной гувернантки. Что касается имени, я прочел его на ярлыках ваших чемоданов. Кроме того я знал, что в Маунт Меллине ожидают приезда мисс Марты Лей.
– Рада слышать, что моя внешность соответствует той роли, которую мне выпало играть в жизни.
– Юная леди, как нехорошо обманывать! Помнится, у меня уже был повод упрекнуть вас в этом во время нашей предыдущей встречи. В действительности вам очень неприятно узнать, что вас приняли за гувернантку.
Я почувствовала, как мое лицо порозовело от негодования.
– Я не намерена выслушивать оскорбления незнакомых людей, даже если я всего лишь гувернантка.
Я поднялась с поваленного дерева, собираясь уйти, но он удержал меня за руку:
– Прошу вас, – сказал он умоляющим голосом, – давайте поговорим. Мне нужно вам о многом рассказать, а вам необходимо это знать.
Мое любопытство взяло верх над уязвленным самолюбием, и я снова села.
– Вот так-то лучше, мисс Лей. Видите, я помню, как вас зовут.
– Чрезвычайно любезно с вашей стороны и достаточно необычно. Запомнить имя всего лишь гувернантки!
– Чрезвычайно любезно с вашей стороны и достаточно необычно. Запомнить имя всего лишь гувернантки!
– Вы похожи на ежа, – парировал он. – Достаточно упомянуть слово «гувернантка», и ваши колючки встают дыбом. Вам придется научиться смирению. Мы все должны довольствоваться тем, что нам в этой жизни предназначено, не так ли?
– Раз я так похожа на ежа, то вряд ли меня можно назвать беззащитной.
Он рассмеялся, но тотчас же сделался серьезным.
– Я не владею даром ясновидения, мисс Лей, – тихо произнес он, – и ровным счетом ничего не смыслю в гаданье по руке. Я обманул вас тогда, мисс Лей.
– Вы в самом деле думаете, что сумели обмануть меня?
– Уверен в этом. Готов поклясться, что до этой самой минуты вы вспоминали обо мне с чувством трепетного восторга.
– По правде говоря, я вообще о вас не думала.
– Опять не правда! Я начинаю сомневаться, что молодая леди, которая настолько не в ладах с правдой, достойна учить нашу маленькую Элвину.
– Поскольку вы друг семьи, вам следует немедленно предупредить об этом мистера Тре-Меллина.
– Но посудите сами, как будет жаль, если Коннан Тре-Меллин возьмет и уволит гувернантку! А я буду бродить по этому лесу, лишенный надежды увидеться с ней.
– Я вижу, вы человек легкомысленный.
– Это сущая правда, – сказал он с серьезным видом. – Мой брат тоже был легкомысленным человеком. Моя сестра, пожалуй, единственный достойный член нашей семьи.
– Мы с ней уже познакомились.
– Естественно. Она постоянная гостья в Маунт Меллине, а в Элвине она души не чает. Не удивительно, что она часто бывает в замке, она и мистер Тре-Меллин – соседи. Мы с вами тоже станем хорошими соседями, мисс Лей. Вам нравится такая перспектива?
– Не то, чтобы очень.
– Мисс Лей, вы не только не любите говорить правду, но еще и жестокосердны. Я надеялся, мой интерес к вам не оставит вас равнодушной. Я просто хотел сказать, что если жизнь в Маунт Меллине вдруг станет вам невыносимой, Маунт Уидден находится рядом, и я буду рад помочь вам. Уверен, что среди широкого круга моих знакомых найдется кто-нибудь, кому срочно понадобится гувернантка.
– Почему моя жизнь в Маунт Меллине может вдруг стать невыносимой?
– Это не дом, а настоящий склеп. Коннан надменно высокомерен, Элвина кого угодно выведет из себя, да и атмосферу в доме после смерти Элис никак не назовешь приятной.
Я резко повернулась к нему и спросила:
– Вы велели мне остерегаться Элис. Что вы этим хотели сказать?
– Значит, вы все-таки думали обо мне? Вы помните мои слова.
– Они мне показались странными.
– Элис умерла, – сказал он, – но странным образом еще жива. Я чувствую это всякий раз, когда бываю в Маунт Меллине. Все изменилось с того самого дня, как она… как ее не стало.
– Как она умерла?
– Вам разве еще не рассказали?…
– Нет.
– Я думал, что миссис Полгрей или одна из этих девчонок непременно расскажут вам. А оказывается, нет, хм? Они, верно, побаиваются гувернантки.
– Мне хотелось бы услышать эту историю.
– Это очень простая история. Такое, должно быть, нередко случается и в других семьях: жена решает, что больше не может жить со своим мужем и уходит… к другому. Как видите, истерия достаточно банальная. Только вот конец у этой истории несколько иной.
Он уставился на кончики своих сапог, совсем как тогда в поезде.
– В данном случае этим другим оказался мой брат.
– Джеффри Нэнселлок! – воскликнула я.
– Я вижу, вы кое-что уже слышали о нем!
Я подумала о Джилли, чье рождение оказалось для ее матери таким ударом, что она утопилась.
– Да, – ответила я, – я слышала кое-что о Джеффри Нэнселлоке. Кажется, он не отличался постоянством.
– Бедняга Джефф, вы судите о нем слишком строго. Он был чертовски привлекателен… некоторые говорят, он один унаследовал все фамильное обаяние. – Питер Нэнселлок улыбнулся мне. – Другие, напротив, полагают, что он был его начисто лишен. Джефф был неплохим парнем. Я всегда хорошо к нему относился. Его величайшей слабостью были женщины. Он любил их, он просто не мог устоять перед ними. А женщинам нравятся мужчины, которые их любят. Тут уж ничего не поделаешь. То есть, я хочу сказать, что им это, должно быть, очень лестно, не правда ли? Одна за другой они становились жертвами его обаяния.
– Он, не раздумывая, включал в число своих жертв и замужних женщин!
– Так могла сказать только истинная гувернантка! Увы, моя дорогая мисс Лей, похоже, что вы правы… коль скоро Элис оказалась в их числе. По-видимому, не все обстояло хорошо в Маунт Меллине. Как вам кажется: легко ли ужиться с Коннаном?
– Гувернантке не подобает обсуждать хозяина дома.
– Какое вы противоречивое создание, мисс Лей! Вы, не стесняясь, пользуетесь своим положением: когда вам это выгодно, вы становитесь гувернанткой, когда же вы не желаете ею быть, вы хотите, чтобы и другие забыли об этом. Полагаю, что любой живущий в доме должен знать некоторые его секреты.
– О каких секретах вы говорите?
Он чуть ближе наклонился ко мне.
– Элис боялась Коннана. Еще до замужества она была влюблена в моего брата. Она и Джеффри были в поезде вместе… Должно быть, они решили уехать вдвоем.
– Понимаю.
Я слегка отстранилась от него. Мне было неловко оттого, что я обсуждаю частную жизнь Коннана Тре-Меллина с малознакомым человеком. Все эти тайны и интриги не имеют ко мне совершенно никакого отношения.
– Им удалось опознать Джеффри, хотя его лицо было сильно изуродовано. Рядом с ним нашли женщину, но она так сильно обгорела, что в ней невозможно было узнать Элис. Однако опознали ее медальон. Только так и смогли установить ее личность… ну, конечно, учли и то, что Элис исчезла из дома.
– Как ужасно умереть такой смертью!
– Чопорная гувернантка шокирована, оттого что бедняжка Элис умерла в тот самый момент, когда вступила в преступную связь с моим очаровательным, но беспутным братом?
– Неужели она была так несчастна в Маунт Меллине?
– Вы уже видели Коннана. Не забывайте о том, что он знал о ее прежней любви к Джеффри, а Джеффри был все еще свободен. Могу представить, каким адом казалась Элис ее жизнь.
– Да, все это очень трагично, – сказала я деловым тоном, – но это все в прошлом. Почему вы сказали: «Остерегайся Элис», – словно она все еще здесь?
– Уж не испугались ли вы, мисс Лей? Нет, безусловно, нет. Вы же гувернантка, а здравомыслия у вас хватит на двоих. Вы ни за что не поверите фантазиям и выдумкам.
– Что вы имеете в виду?
Он широко улыбнулся, наклонившись еще ближе, и я вдруг заметила, что скоро будет совсем темно. Мне не терпелось вернуться в замок, и это нетерпение, по-видимому, отразилось у меня на лице.
– Опознали медальон, но не тело. Некоторые считают, что в поезде с Джеффом погибла вовсе не Элис.
– Если это так, то где же она?
– Многие задают себе этот вопрос. Вот почему в Маунт Меллине так много теней.
Я поднялась.
– Уже поздно. Мне пора возвращаться.
Он стоял рядом, и я увидела, что мы с ним почти одного роста. Наши взгляды встретились.
– Я подумал, вам следует это знать, – сказал он почти ласково. – Было бы несправедливо, если бы вас не предупредили.
Я направилась назад той же дорогой, какой пришла.
– Я здесь для того, чтобы присматривать за ребенком, – ответила я довольно резко. – Только это – и ничто другое – входит в круг моих обязанностей.
– Кто может предугадать заранее, как распорядится судьба? Даже такая рассудительная гувернантка, как вы, не может этого знать.
– Свои обязанности я знаю хорошо.
Меня беспокоило, что он шел рядом со мной. Мне хотелось скрыться, сбежать от него и побыть наедине со своими мыслями. Я чувствовала, что этот человек способен заставить меня потерять самообладание, мое драгоценное чувство собственного достоинства, за которое я цеплялась с упорством, свойственным людям, которые боятся лишиться того немногого, что у них есть. Еще в поезде он подсмеивался надо мной. И сейчас, наверное, ждет, когда ему представится новая возможность для шутки.
– На этот счет у меня нет никаких сомнений.
– Вам необязательно провожать меня до дома.
– Вынужден не согласиться с вами. Это совершенно необходимо.
– Вы думаете, я не способна о себе позаботиться?
– Я думаю, что лучше вас самой никто не способен справиться с этим. Но дело в том, что я шел туда с визитом, а это кратчайшая дорога к замку.
Я молчала всю дорогу, пока мы не пришли в Маунт Меллин. Неподалеку от конюшни мы увидели Коннана Тре-Меллина.
– Здравствуй, Кон! – крикнул Питер Нэнселлок.
Коннан Тре-Меллин взглянул на нас несколько удивленно, оттого, наверное, что увидел нас вместе.
Я торопливо, почти бегом, направилась к заднему крыльцу дома.
Этой ночью я долго не могла уснуть. События дня теснились в моей голове, и я мысленно вновь видела себя и Коннана Тре-Меллина, Элвину, Селестину, вновь переживала свой разговор в лесу с Питером Нэнселлоком.