— Посмотри, какой печальный ангелочек!
Его рука скользнула к ее затылку, и он погладил ее по шее.
— Дейв, мне щекотно!
Последовал поцелуй, в котором было обещание, но ничего больше.
Джозетта немного отставала в развитии от большинства девушек, вероятно вследствие воспитания. В отличие от других пятнадцатилетних девушек она была невинной, ни разу не ходила на свидания — «Мама и папа не разрешают» — и не понимала намеков, которые ей делали. Но Дейв был терпелив, и, когда наконец она прижалась к нему по собственной воле, явно ожидая не только поцелуев, он предложил ей сойти с тропы и «посмотреть, что там такое… если ты понимаешь, что я имею в виду».
Кто бы подумал, что эта низина, избранная им в качестве его собственного Места для Соблазнения, окажется занята? Безобразие! Но это было именно так. Когда они с Джозеттой приблизились, Дейв услышал стоны и рычание, а под кустами обнаружилось сплетение рук и ног — четыре руки и четыре ноги при полном отсутствии одежды. Они увидели зад ожесточенно работающего мужчины, который повернул к ним лицо, искаженное гримасой… «Господи, неужели мы все так выглядим?» — подумал Дейв.
Джозетта хихикнула, и это был хороший знак. Это могло означать либо страх, либо похоть. Дейв, конечно же, не ожидал встретить в девушке негодующую пуританку — только не в наши дни! — хотя кто знает. Он попятился от низины, все так же держа Джозетту за руку и лихорадочно прикидывая, куда бы ее отвести. Закоулков и низин здесь было сколько угодно, но он не хотел далеко уходить, видя, что Джозетта распалилась.
А потом он подумал: ну конечно! Они ведь сейчас недалеко от часовни в центре кладбища. В саму часовню они войти не смогут, но при ней имеется пристройка, которой можно воспользоваться. Там есть крыша и стены, а это лучше, чем низина.
Он кивнул в сторону парочки в кустах и подмигнул Джозетте.
— Неплохо, да?
— Дейв! — Она выдохнула в притворном ужасе. — Как ты можешь такое говорить?!
— И что? Ты хочешь сказать, что ты не…
— Я этого не говорила, — торопливо пробормотала Джозетта.
Можно было расценить это как приглашение. Рука в руке они направились к часовне, немного торопливо. Дейв решил, что цветок распустился и его пора сорвать.
Они дошли до поляны, на которой стояла часовня.
— Обогнем ее, малышка, — прошептал Дейв.
Он повел Джозетту мимо входа в часовню, однако его планам внезапно пришел конец.
Из дома свиданий Дейва, спотыкаясь, выскочил толстозадый подросток. У него было такое выражение лица, что Дэвид не сразу заметил, что парень поддерживает расстегнутые брюки. Подросток промчался через поляну и исчез.
Сначала Дэвид Эмери подумал, что парень облегчился в доме свиданий. Это охладило Дейва, потому что вряд ли Джозетте захочется валяться в луже мочи. Но поскольку она была готова, и он был готов, и имелась крошечная возможность того, что подросток все же там не помочился, то Дейв пожал плечами и пропустил Джозетту вперед.
— Проходи, малышка, — сказал он и последовал за ней.
Он так целеустремленно думал об Одной Вещи, что чуть с ума не сошел, когда Джозетта вошла в пристройку и завизжала.
— Нет, нет, нет, Барбара! — воскликнула Хадия. — Мы не можем просто так пойти по магазинам. Разве можно без плана? Это все погубит. Сначала составим список, но прежде надо решить, чего мы хотим. Первым делом определим тип твоей фигуры. Вот как нужно делать. По телевизору постоянно об этом говорят.
Барбара Хейверс с сомнением посмотрела на свою собеседницу. Разве не странно искать помощи в вопросах моды у девятилетней девочки? Но если она намерена последовать «совету» Изабеллы Ардери, то кроме Хадии остается только Доротея Харриман, а Барбаре не хотелось отдавать себя на милость иконе стиля Скотленд-Ярда. Если за штурвал корабля шопинга встанет Доротея, то судно это приплывет на Кингс-роуд или — еще хуже — в Найтсбридж,[12] к бутику, в котором их встретят стройные продавщицы с безупречными прическами и такими же безупречными ногтями. Там Барбара вынуждена будет за пару трусов выложить недельную зарплату. С Хадией был хотя бы шанс купить что-то в «Маркс энд Спенсер».
Но Хадия и слышать об этом не хотела.
— «Топшоп», — сказала она. — Мы пойдем в «Топшоп», Барбара. Или в «Джигсо». Или, может быть, в «Н&М», но это уж в крайнем случае.
— Я не хочу выглядеть модной, — заявила ей Барбара. — У меня должен быть профессиональный вид. Никаких оборочек. Никаких шпилек. Никаких цепочек.
Хадия закатила глаза.
— Барбара, — сказала она, — неужели ты думаешь, что я стала бы носить оборочки и цепочки?
«Ее отец мог бы кое-что сказать по этому поводу», — подумала Барбара. Таймулла Ажар держал свою дочь в ежовых рукавицах. Даже теперь, в летние каникулы, ей не разрешалось гулять с детьми ее возраста. Вместо этого девочка изучала урду[13] и кулинарию, а когда она не изучала урду или кулинарию, ею занималась Шейла Силвер, пожилая пенсионерка, чей короткий, но незабываемый период славы выразился в участии в бэк-вокале для поклонников Клиффа Ричарда на острове Уайт. Миссис Силвер жила в квартире в Большом доме — так они называли желтое здание в эдвардианском стиле на Итон-Виллас. Барбара обитала позади этого здания в коттедже, похожем на жилище хоббита. Хадия и ее отец были ее соседями, они жили на первом этаже Большого дома, а пространство перед зданием служило им в качестве террасы. Именно здесь и совещались Барбара и Хадия. Поставив перед собой бокалы с «Рибеной»,[14] они склонились над измятой страницей из газеты «Дейли мейл», которую, судя по всему, Хадия приберегала для подходящего случая вроде этого.
Газету девочка принесла из своей спальни, стоило Барбаре рассказать о затруднениях с гардеробом.
— У меня есть то, что нужно, — радостно объявила Хадия и, взмахнув длинными косами, исчезла в квартире, после чего вернулась с упомянутым изданием.
Она разложила газету на плетеном столе и показала статью об одежде и типах фигуры. На двух страницах были представлены модели, демонстрирующие все особенности телосложения, за исключением, разумеется, анорексической худобы и ожирения, ибо крайности «Дейли мейл» не одобряла.
Хадия сказала, что начать нужно с определения типа телосложения, но нельзя точно определить тип телосложения Барбары, если она не наденет что-нибудь… ну, что-нибудь такое, что позволит увидеть, с чем им придется работать. Девочка отправила Барбару в коттедж переодеться, деликатно заметив:
— В любом случае для вельвета и шерстяного джемпера сегодня слишком жарко, — а сама склонилась над газетой, разглядывая модели.
Барбара выполнила ее распоряжение и вернулась, и Хадия вздохнула, увидев на старшей подруге мешковатые брюки и футболку.
— Что? — спросила Барбара.
— Да ладно. Не обращай внимания, — весело сказала девочка. — Постараемся сделать все в лучшем виде.
Барбара встала на стул, чувствуя себя последней дурой, а Хадия отошла от нее с газетой в руках, «чтобы на расстоянии сравнить тебя с дамами на картинках». Наморщив нос, Хадия переводила взгляд с Барбары на картинки и обратно.
— Груша, я думаю. Короткая талия. Можешь приподнять брюки?.. Барбара, у тебя красивые щиколотки! Почему ты их не показываешь? Девушки всегда подчеркивают свои достоинства.
— И каким образом мне это…
Хадия задумалась.
— Высокие каблуки. Ты должна носить туфли на высоких каблуках. У тебя есть такие туфли, Барбара?
— Ага, — сказала Барбара. — Для моей работы они в самый раз, только в них и выезжаю на место преступления.
— Шутишь? Если хочешь сделать все как следует, перестань шутить.
Хадия вприпрыжку вернулась к Барбаре, помахивая статьей. Она еще раз развернула «Дейли мейл» на плетеном столе, всмотрелась в газету, после чего объявила:
— Юбка в форме трапеции — основа всего гардероба. Жакет должен быть такой длины, чтобы не привлекать внимания к бедрам, а поскольку лицо у тебя круглое…
— Оно еще не утратило младенческой припухлости, — вставила Барбара.
— …то линия ворота блузки должна быть мягкой, не квадратной. Линия ворота должна повторять контуры лица. Вернее, подбородка. Я имею в виду линию от ушей к подбородку, то есть челюсть.
— А! Поняла.
— Длина юбки должна доходить до середины колена, туфли с ремешками. Это подчеркнет твои красивые щиколотки.
— С ремешками?
— Гм. Тут написано, что это правильно. И нам понадобятся аксессуары. Ошибка, которую совершают многие женщины, заключается в неправильном подборе аксессуаров, а что еще хуже, в отсутствии аксессуаров.
— Черт побери! Этого мне только не хватало! — с жаром воскликнула Барбара. — Кстати, что это такое?
— Черт побери! Этого мне только не хватало! — с жаром воскликнула Барбара. — Кстати, что это такое?
Хадия аккуратно сложила газету, любовно провела пальцами по каждой складке.
— Это шарфы, шляпы, ремни, булавки на лацканах, бусы, браслеты, серьги и сумочки. Перчатки тоже, но это, пожалуй, в зимнее время.
— Боже! — воскликнула Барбара. — Не много ли я на себя навешу?
— Тебе не придется надевать все это одновременно. — Хадия олицетворяла собой само терпение. — Честно, Барбара, не так уж это и трудно. Вернее, чуточку трудно, но я тебе помогу. Это так интересно!
Барбара в этом усомнилась, однако они двинулись в путь. Но сначала позвонили отцу Хадии в университет. Им удалось перехватить его между лекцией и семинаром с выпускниками. В самом начале общения с Таймуллой Ажаром и его дочерью Барбара уяснила, что с Хадией никуда нельзя выходить, не оповестив прежде об этом ее отца. Барбаре не хотелось признаваться в том, зачем ей понадобилось брать с собой девочку в магазин, поэтому она сказала:
— Мне надо кое-что купить для работы, и я подумала, что Хадия может пойти со мной. Пусть немного прогуляется. После мы зайдем с ней в кафе, съедим мороженое.
— А уроки на сегодняшний день она закончила? — спросил Ажар.
— Уроки? — Барбара посмотрела на Хадию.
Девочка усиленно закивала, хотя у Барбары были сомнения в отношении ее кулинарных занятий. Хадии не нравилось стоять в кухне в летнюю жару.
— Говорит, что закончила.
— Очень хорошо, — согласился Ажар. — Но только не на рынок Камден, Барбара.
— Ни в коем случае, обещаю.
Ближайший «Топшоп» оказался на Оксфорд-стрит, что восхитило Хадию и привело в ужас Барбару. В торговой Мекке Лондона круглый год, кроме Рождества, царило столпотворение, а в разгар лета, в школьные каникулы, столицу наводняли туристы со всего мира и количество посетителей вырастало вдвое. Втрое. Вдесятеро. А может, и того больше. Приехав, они минут сорок искали место для парковки маленького автомобиля Барбары и еще полчаса прокладывали себе путь в «Топшоп», проталкиваясь сквозь толпу на тротуаре с упорством лосося, идущего на нерест. Когда они наконец-то попали в магазин, Барбара огляделась, и ей сразу захотелось сбежать. Магазин был заполнен девочками-подростками, их матерями, тетями, бабушками и соседками. Народ стоял плечом к плечу, к кассам тянулись очереди, люди, толкаясь, пробирались от вешалок к прилавкам, переговаривались по мобильникам, перекрикивая бьющую по ушам музыку, кто-то примерял ювелирные изделия: вдевал в уши сережки, надевал на шею ожерелья, а на запястья — браслеты. Худший ночной кошмар Барбары стал реальностью.
— Ну разве не восхитительно? — захлебывалась от восторга Хадия. — Я всегда хотела, чтобы папа привел меня сюда, но он говорит, что Оксфорд-стрит — сумасшедшая улица. Он говорит, что ничто не сможет притащить его на Оксфорд-стрит. Он говорит, что и диким лошадям не удастся сюда его примчать. Он говорит, что лондонская Оксфорд-стрит — разновидность… Ой, не помню чего, но чего-то нехорошего.
Дантова ада, без сомнения, подумала Барбара. Особого круга в аду, в котором женщин вроде нее — ненавидящих модные тренды, безразличных к внешнему виду и выглядящих ужасно, что бы они на себя ни надели, — мучают за их отношение к моде.
— Мне это так нравится! — воскликнула Хадия. — Я знала, что понравится! Я была в этом уверена!
Хадия ввинтилась в толпу, и Барбаре ничего не оставалось, кроме как последовать за ней.
В «Топшопе» они провели невыносимые полтора часа. Отсутствие кондиционеров (в конце концов, это был Лондон, и люди до сих пор верили, что в году здесь бывает от силы четыре или пять жарких дней) и общество примерно тысячи тинейджеров, явившихся в магазин в поисках выгодных покупок, заставили Барбару почувствовать, что, если ей действительно придется платить за каждый земной грех, который она когда-либо совершила, все они померкнут по сравнению с тем, что она содеяла во имя высокой моды. Из «Топшопа» они перешли в «Джигсо», а из «Джигсо» в Н&М, где повторились мучения «Топшопа», только с добавлением маленьких детей, громко требующих у матерей мороженое, леденец на палочке, собачку, сосиску в тесте, пиццу, рыбу с жареной картошкой и все прочее, что подсказывало им воспаленное воображение. По настоянию Хадии — «Барбара, ты только посмотри на название этого магазина, ну пожалуйста!» — они провели некоторое время в «Аксессуарах» и наконец оказались в «Маркс энд Спенсер». Хадия разочарованно вздохнула.
— Здесь покупает себе трусы миссис Силвер. — Вероятно, она думала, что эта информация заставит Барбару остановиться. — Разве ты хочешь выглядеть как миссис Силвер?
— Сейчас я уже готова выглядеть как дама Эдна.[15] — Барбара решительно вошла в магазин, и Хадия последовала за ней. — Слава богу за маленькие милости, — заметила Барбара. — Здесь не только трусы, но и кондиционеры имеются.
Пока им удалось приобрести только бусы из магазина «Аксессуары», в которых Барбара надеялась выглядеть не совсем уж сумасшедшей, и косметику из «Бутс». Косметику выбирала Хадия, и Барбара подчинилась ей, хотя искренне сомневалась, что когда-либо этим воспользуется. Согласилась она только потому, что девочка героически выдерживала ее постоянные отказы купить то, что Хадия снимала с вешалок. Барбара сочла справедливым уступить ребенку хоть в чем-то, для этого и сгодилась косметика. В ее корзину легли тональный крем-основа, румяна, тени, карандаш для глаз, тушь, несколько тюбиков губной помады устрашающих оттенков, четыре вида кисточек и коробочка с сыпучей пудрой, которая, по словам Хадии, должна была «зафиксировать все остальное». Выбор Хадии явно свидетельствовал о том, что она наблюдала за ежедневным утренним ритуалом своей матери, активно использующей и то, и другое, и третье… «Она всегда выглядит великолепно, Барбара, вот подожди, и сама увидишь». За четырнадцать месяцев знакомства Барбары с девочкой и ее отцом увидеть мать Хадии ей так и не довелось. Эвфемизм «уехала отдохнуть в Канаду» приобретал значение, которое Барбаре трудно было игнорировать.
— Может, я обойдусь одними румянами? — проворчала она по поводу дорогой покупки.
— Да ты что, Барбара! — возмущенно фыркнула девочка, и Барбара оставила все как есть.
В «Маркс энд Спенсер» Хадия решительно пресекла попытку Барбары направиться к вешалкам с одеждой, которая, по мнению девочки, «сгодилась бы только для миссис Силвер… ну ты понимаешь». Она твердо помнила об основе всего гардероба, вышеупомянутой юбке в форме трапеции, и выразила удовлетворение тем, что они пришли в магазин в середине лета и осенняя одежда только-только поступила. Поэтому, пояснила Хадия, вещи пока еще не раскуплены бесчисленными работающими мамашами, которые носят такую одежду.
— Они сейчас со своими детьми на каникулах, поэтому не беспокойся, Барбара, нам не придется выбирать из остатков.
— Ну и слава богу, — сказала Барбара.
Она направилась было к костюмам цвета сливы и оливок, но Хадия крепко взяла ее за руку и повела дальше. К ее радости, они нашли отдел, торгующий отдельными предметами женской одежды:
— Из них мы можем сами составить костюм. Посмотри, Барбара, у них есть блузки с завязывающимся бантом, довольно симпатичные, правда?
Она показала Барбаре одну из блузок.
Барбара вообще не могла представить себя в блузке, а уж тем более с огромным бантом на шее.
— Не думаю, что бант подходит к линии моего подбородка. Как насчет этого? — И она вытащила джемпер из аккуратно сложенной стопки.
— Никаких джемперов! — возразила Хадия, но блузку вернула на вешалку со словами: — Ладно, бант — это уже чересчур.
Возблагодарив Всевышнего за это заявление, Барбара начала просматривать висящие юбки. Хадия занялась тем же, и в конце концов они остановились на пяти моделях, хотя каждый раз им приходилось искать компромисс. Хадия решительно возвращала на вешалку все, что, по ее мнению, купила бы миссис Силвер, а Барбара с дрожью отвергала все, что могло привлечь внимание к ее особе.
Они отправились в примерочную кабину. Хадия заявила, что будет выступать в роли костюмера, и ее очам предстало нижнее белье Барбары, на что девочка отреагировала так:
— Ужас, Барбара! Тебе нужно носить стринги.
Барбара не желала даже слышать об отделе дамских трусиков, а потому призвала Хадию сосредоточиться на выбранных юбках. Девочка недрогнувшей рукой отмела все неподходящее, объявив, что одна юбка морщит на бедрах, другая слишком обтягивает ягодицы, еще одна просто некрасивая, а четвертую отказалась бы надеть даже чья-нибудь бабушка.
Барбара всерьез задумалась о том, какую бы гадость подстроить Изабелле Ардери за ее советы, и тут в глубине сумки зазвонил мобильник. Он сыграл начальные ноты песенки «Пегги Сью», которую Барбара скачала из Интернета.