Капитан глянул туда — они догоняли четверку Кабанов, шедшую к аэропорту…
— Четверка Кабанов на север от нас, я Монах-три, иду группой на девяти тысячах. Прошу выйти на связь.
— Монах-три, это Фокстрот-девятка, ты как нельзя кстати.
— Фокстрот-девятка, что, черт возьми, происходит?!
— Монах-три, над джелалабадской дорогой держитесь как можно выше, там черт знает что творится. Нас обстреляли из зеленки и подбили.
Только сейчас капитан увидел, что за одним из Кабанов от двигателя тянется тонкий, едва заметный след дыма.
— Фокстрот-девятка, мы следуем к границе, чтобы вломить как следует этим ублюдкам.
— Монах-три, удачи. Не снижайтесь слишком, у муджиков сегодня плохое настроение…
Разошлись над Джелалабадом — у каждого из самолетов был свой сектор работы. Было видно, что и в Джей-баде черт знает что происходит, ориентироваться можно было по толстому, черному столбу дыма над пешаварской дорогой, как раз в районе аэропорта. По целям в пригороде активно работали реактивными снарядами морпеховские «кобры», бой велся и в городе — что-то горело, то тут, то там взлетали трассеры.
Капитан пошел напрямую на свой сектор, не предпринимая никаких мер безопасности, — он не собирался пока снижаться и решил вывалить весь свой груз чуть севернее хайберского прохода, там были места, где можно было пройти с ослами и даже с лошадями — в свое время коммунисты построили там заставу и пробили к ней дорогу. Эта дорога активно использовалась до сих пор и восстанавливалась каждый раз после ударов, как будто гномами, потому что в конце этой дороги не было никаких селений, только старая и заброшенная пограничная застава у самой границы. Роуленд собирался пройти как раз по этой дороге и по ее окрестностям и хорошенько угостить ублюдков, которые там отыщутся, а в конце совершить нечто вроде петли идиота, той самой, которую летчики учатся исполнять для сброса тактического ядерного оружия. При этом он собирался на пару десятков секунд оказаться в воздушном пространстве Пакистана, но ничего такого в этом он не видел, потому что пара десятков секунд — это ничто, развернется и сразу уберется прочь.
Вот только у операторов китайской системы ПВО HQ-9, копии русской С300, внимательно наблюдающих как раз за этим сектором, было совершенно другое мнение…
Дело было в том, что Пакистан находился как бы между двух огней, и с каждым годом ситуация эту ухудшалась. С одной стороны — страна не производила и не поставляла на мировой рынок никакой конкурентоспособной продукции, да и инвесторы не желали вкладывать деньги в страну, где находится две трети лагерей подготовки Аль-Каиды. Страна, которая смогла создать атомное оружие, стремительно скатывалась на уровень стран третьего мира, причем с одной стороны у нее был Китай, с другой стороны — смертельно ненавидевшая Пакистан Индия. Ни тот, ни другой сосед не был из тех, с кем можно расслабиться и получать удовольствие.
С другой стороны — США делали ставку на Индию, делали это ярко и открыто, выхватывая Индию из зоны интересов России. Русские продали Индии авианосец с большим скандалом и с превышением сметы — а американцы просто подарили старый, в придачу к самолетам. Русские никак не могли передать Индии документацию на самолет пятого поколения, уже оплаченный, кстати — американцы предложили F16 Block 70[46], наиболее современный из всех самолетов региона. Американцы, а не русские все настойчивее проталкивали мысль о предоставлении Индии статуса Постоянного члена Совета Безопасности ООН, при этом, не поддерживая такой статус ни для Германии, ни для все холоднее относящейся к США Японии. В одиннадцатом, резко осудив взрывы в Мумбае, американцы ясно дали понять, что в случае конфликта Индии и Пакистана — Пакистан они больше покрывать не будут.
С третьей стороны — Китаю нужны были рынки сбыта для своей боевой техники, которая клепалась в больших количествах, нужен был и прямой выход в Индийский океан, нужна была база в Гвадаре, нужен был порт в Карачи с нефтепроводом до китайской территории. В итоге — китайские генералы сидели в пакистанском генштабе, китайские танки Z-99 осваивались пакистанскими танкистами, китайские J10 уже летали с зеленым кругом пакистанских ВВС, а на территории Китая целый выпуск летного училища, родом из Пакистана, осваивал J11B — не самые качественные копии Су-30МКК.
C четвертой стороны — пакистанские генералы сотрудничали с Пакистаном, в том числе и из-за страха перед собственным народом. Они отчетливо понимали, что больше половины населения Пакистана является исламскими экстремистами и сторонниками Талибана. Знали они о том, что в Пакистане армия и государство является единственным европейцем, точнее, британцем. Это было все равно, что сидеть на кипящем котле, и китайская армия была гарантом устойчивости пакистанского режима. Но и народ лишний раз злить не стоило, а американцы, нанося удары по базам боевиков, что по ту сторону границы, что по эту, — народ злили, и сильно, потому что народ ассоциировал себя именно с боевиками. Для того чтобы показать народу, что власть защищает пакистанскую землю — еще в десятом году к границе выдвинули системы ПВО. А сейчас, зная о том, что талибы намереваются предпринять общее наступление, китайцы выдвинули на позиции С-300, чтобы, если какой-то американец вдруг залетит на пакистанскую территорию, — наглядно дать ему понять, что делать этого не следует.
— Подходим к зоне сброса, — сообщил Роуленд.
— Курс, скорость?
— Норма. Займи эшелон пять тысяч.
Капитан чуть отклонил штурвал, понаблюдал за показаниями высотомера.
— Сделано.
Ударный Орел с ревом несся над афганской землей, извещая всех внизу, что у них большие проблемы. Очень большие.
— Есть цели! — крикнул Роуленд. — До сброса пять секунд! Четыре! Три! Две! Одна! Есть сброс!
Самолет прянул вверх, избавившись от десяти с лишком тонн бомбового груза, заверещала система предупреждения — видимо, напоминает о том, что они залетели туда, куда бы им не следовало залетать. Капитан Родсток помог самолету, принимая штурвал на себя и уходя в зенит почти свечой.
— Внизу активная радиолокация! Локатор в режиме прицеливания! Мы на крючке!
Ничего не понимая, какая, к черту, радиолокация, капитан сделал то, что должен был сделать, — перевернувшись, самолет ринулся обратно в Афганистан, палец безошибочно нащупал тубмлер сброса ложных целей и повернул его и…
И ничего не произошло! В стремлении облегчить самолет, техники избавились не только от пушки — но и от системы сброса ложных целей.
И самолета РЭБ, который обязательно должен быть при выполнении подобного рода миссий у самой границы, — тоже не было. Потом за этот полет поплатятся своими карьерами четырнадцать человек.
— Ракета! Ракета на шесть часов!
Роуленд увидел ее, потому что они висели, считай, вниз головой, уносясь на всех парах от смерти. Не одна, а две ракеты догоняли их, они почти не оставляли хвостов. Им показывали учебные фильмы с испытаниями и демонстрациями на выставках русских ракет — и Роуленд с ужасом понял, что это ракеты Р-300.
— Догоняют! Они включили наведение!
— Катапультируемся!
Родсток рывком привел самолет в нормальное положение, рванул на себя рычаг катапультирования. Его притянуло к креслу, потом сработали пороховые ускорители, от перегрузок потемнело в глазах, его бросило вверх. Через пару секунд в нескольких сотнях метров от него одна из ракет все же догнала американский самолет. Пусть китайские ракеты не отличались особым качеством, пусть они были скопированы со старых вариантов русского С-300 — против одиночного бомбардировщика, без прикрытия силами РЭБ, без ПРР, без самых примитивных ложных целей они отработали великолепно.
— Что значит — сбит самолет, офицер?!
— Сэр, я сам это видел. Только что восточнее нас был нанесен бомбовый удар, потом мы увидели самолет, и его догоняли две ракеты. Потом самолет взорвался.
И сержанта, и майора прошиб холодный пот — могло получиться так, что то, что произошло, — это начало полномасштабной войны с Пакистаном, если ни с кем похуже. Они были реалистами и понимали, что в таком случае их лагерь — одна из целей для удара самых первых минут, а против настоящей армии, с танками, бронетехникой, самолетами и вертолетами — им не продержаться и дня. Пакистанские «кобры»… которые мы же им и поставили — разнесут здесь все в пух и прах и полетят дальше.
Едва не сшибая с ног друг друга, они выбежали из бункера в траншею.
— Где?
— Вон там, сэр! — показал пальцем темнокожий офицер, — левее.
— Бинокль! Быстрее!
Майор навел на то место, куда показывал его подчиненный, бинокль — и не увидел ничего, кроме быстро рассеивающегося облачка дыма. Уже отнимая бинокль от глаз, он увидел что-то еще, снова поднес, обшарил сектор, и…
— Пилоты! Я вижу парашют! Кому-то удалось спастись!
В это же время, находясь чуть восточнее Кабула на высоте двенадцать тысяч метров и получив наведение со спутника, два В1В, универсальных реактивных бомбардировщика Стратегического авиационного командования ВВС США, взлетевшие с базы Диего-Гарсия, выпустили по «засвеченным целям» двенадцать ракет AARGM, ракет последнего поколения, предназначенных специально для борьбы с современными зенитно-ракетными комплексами противника. Почти сразу же они начали выпускать подвешенное в бомбовых отсеках вооружение — планирующие бомбы и крылатые ракеты. Цели для этих бомб и ракет находились как на территории Афганистана, так и на территории Пакистана. Отстрелявшись, они должны были уйти на юг, где их должен был немного подкормить летающий танкер, после чего планировалась посадка на Диего-Гарсии для перевооружения и, возможно, новый взлет. В этот же момент к рубежу пуска подходили восемь В52, до рубежа пуска осталось примерно сто двадцать миль.
Этим же В1В удалось засечь ракетный старт, и они первые передали в штаб ВВС информацию о том, что один из самолетов передовой ударной группы, возможно, сбит и потерпел катастрофу в пограничной зоне. Через несколько минут — информация подтвердилась.
— Мне нужен Гражданин или кто-то из старших офицеров штаба ВВС, немедленно. Повторяю — немедленно. У меня чрезвычайное сообщение. Код «Падший Ангел», повторяю — «Падший Ангел»[47].
— Аватар-восемь, принял сообщение, ожидайте.
Майор нецензурно выругался. На код «Падший Ангел» был установлен крайний срок ответа — десять минут. Со связью было плохо: сильные помехи — возможно, кто-то глушит сигнал. Не хотелось бы думать, что талибы научились делать и это, если это так, у них чертовски большие проблемы, потому что связь — это краеугольный камень могущества американской армии.
В бункер вошел офицер Коффи в полном боевом снаряжении и с оружием, только без рюкзака «дей-пак».
— Сэр, я и мои люди готовы.
Майор отмахнулся, он ждал ответа.
— Аватар-восемь, это Гражданин, принял ваш «Падший Ангел», докладывайте! — выдала рация.
— Гражданин, это Аватар-восемь, примерно десять минут назад наблюдали катастрофу ударного самолета в нашем районе, предположительно самолета ВВС США. Мы видели парашют, по крайней мере, один из летчиков катапультировался и находится на индейской территории, повторяю — летчик находится на индейской территории, прием.
— Аватар-восемь, сообщение принял, ждите, раздел.
Черт бы побрал штабы и всех ублюдков, которые там водятся…
— Сэр, нужно выступать немедленно, — настаивал Коффи, — местность кишит муджиками, нельзя дать им захватить летчика в плен.
— Я жду приказа, — отрезал майор.
— Аватар-восемь, это Гражданин, ваше сообщение подтверждено, повторяю — ваше сообщение подтверждено. Подтвердите, что вы наблюдали парашют, прием.
— Гражданин, парашют подтверждаю, повторяю — парашют подтверждаю, прием.
— Аватар-восемь, принято. Вопрос: сообщите обстановку в вашем районе, прием.
— Сэр, мы под обстрелом, окружены и отрезаны, у нас есть убитые, но мы пока держимся. В районе действуют снайперы, присутствует значительное количество моджахедов, повторяю — в районе присутствует значительное количество моджахедов, прием.
— Вас понял, Аватар-восемь, мы планируем операцию TRAP, на это потребуется какое-то время. Вопрос: вы наблюдаете место посадки летчика? Прием.
— Гражданин, отрицательно, повторяю — отрицательно, мы его не наблюдаем. Это в нескольких милях от нас, прием.
— Аватар-восемь, принято, на подходе спасательная группа TRAP свяжется с вами для уточнения обстановки и вектора поиска, как поняли, прием!
— Пусть направит Кабанов или вертолеты в район! — сказал Коффи.
Майор прикинул — это было разумно.
— Принято, сэр. Сэр, мы бы просили поддержки с воздуха, это поможет нам и отвлечет внимание муджиков от сбитого пилота, возможно, кто-то из ударных машин сможет уточнить место падения пилота, прием.
— Аватар-восемь, сделаем все, что можно. У нас тут сущий ад творится, мы тоже под обстрелом с самого утра. Как только кто-то освободится — направим его к вам, прием.
— Вас понял, сэр. Удачи.
— И вам удачи, Аватар-восемь. Конец связи.
Майор снял наушники.
— Сэр, нужно выходить на поиск немедленно, — настойчиво сказал Коффи.
— Вас перебьют. Район кишит боевиками, — устало сказал майор, — мы просто ослабим оборону периметра и ни черта не добьемся.
— Сэр, мы должны сделать все для спасения летчиков. Я настаиваю на выходе, немедленно.
— Какого черта, уоррент-офицер? Вы забыли, кто здесь командует?! — разозлился майор. — Вы думаете максимум про двух человек, которые то ли живы, то ли нет! А у меня мысли про почти сотню, которые сидят здесь под обстрелом. Если муджики прорвут периметр и ворвутся на базу, здесь настоящая бойня будет!
— Сэр, я говорю исключительно про моих людей, они подготовлены к поисковым действиям во враждебном окружении. Я прекрасно понимаю всю опасность миссии и тем не менее настаиваю на ней. Что же касается базы — на ней есть штатный состав, рассчитанный на то, чтобы удерживать ее, в том числе и при штурме. Я прошелся по базе — у вас восемь крупнокалиберных пулеметов, две гаубицы, бронетехника — более чем достаточно, чтобы продержаться, сэр. А вот у пилотов ничего этого нет, сэр, они полностью во враждебном окружении, и не сложно представить, что сделают муджики с пилотами ВВС США, стоит им попасть к муджикам в руки.
— Вы готовы взять на себя ответственность за несанкционированную спасательную операцию, уоррент-офицер? — спросил майор.
— Да, сэр, готов.
— Тогда дело ваше. Ответственность с себя за ваше подразделение я снимаю. Чем смогу — помогу, но не более того, ясно?
— Сэр, мы не нуждаемся в посторонней помощи. Нам нужен спасательный вертолет, но если его нет — справимся сами.
Капитан Родсток пришел в себя, когда парашют с катапультируемым креслом был уже в нескольких сотнях метров над землей. По нему пока не стреляли, но это ничего не значило, он понимал, куда он приземляется и что скорее всего отсрочка, которую подарил ему парашют, очень и очень короткая.
Посмотреть, где приземляется напарник, он не мог — катапультируемое кресло не позволяло вертеть головой во все стороны, а в поле зрения его не было. Родсток не исключал, что старина Роуленд не успел катапультироваться и погиб.
Хреново…
Как и любого офицера ВВС США, его обучали действиям в подобной ситуации. На юге, в Калифорнии и во Флориде, были два специальных лагеря, где все курсанты летных училищ проходили специальный курс. Назывался он «Сопротивление, Выживание, Побег, Уклонение». Его ввел в процедуру обучения и первоначально преподавал полковник Джеймс Роу, которого сбили над территорией Северного Вьетнама и который умудрился убежать из вьетнамского плена. Соответственно, и курс был заточен как бы на попадание во вьетнамский плен — было сделано что-то вроде лагеря в сырой и болотистой местности. Летчики содержались там в чем-то наподобие больших плетеных корзин, часто по пояс, а то и по горло в воде, их там били и пытали, издевались, как могли, не давали спать, громкоговорители по всему лагерю орали коммунистические песни и марши. Говорили, что был еще один курс на Аляске, где готовили летчиков, которые могли попасть в плен к русским, — а вот курса для подготовки к действиям в местностях типа Ирака или Афганистана никто не создавал, потому что считалось, что при безусловном господстве в воздухе самолет ВВС США над этими странами сбить невозможно, а если он упадет из-за технических неполадок, группа TRAP морской пехоты или парашютисты — спасатели ВВС США окажутся на месте быстрее, чем упавший на землю пилот произнесет «Джек Спрет»[48].
Теперь капитану ВВС США Родстоку предстояло на собственной шкуре почувствовать непредусмотрительность штабных стратегов.
Кресло упало на горный склон, и его несколько раз перевернуло, прежде чем оно смогло занять какое-то стабильное положение. При этих кувырканьях капитан Родсток не пострадал, кресло могло выдержать и не такое.
Непослушными руками отстегнув ремни, он попытался встать — и чуть не упал. Кружилась голова, мутило…
Первым делом он проверил всего себя — не сломано ли что, нет ли ранений. Получалось — что не было, хотя голова была как чумная. Тем не менее он цел и может идти, а это — самое главное.
Потом он добрался до кресла, отстегнул контейнер с НЗ. Там были передатчик, пистолет «Беретта-92» с коротким глушителем, который в афганских горах годен был только на то, чтобы застрелиться, нож, компас, веревка, стальное зеркальце с дыркой, немного еды. Все это он рассовал по карманам, по инструкции надо было спрятать катапультное кресло и парашют, но как это сделать — он не знал. По инструкции же, если ему не угрожала прямо сейчас опасность — ему надо было включить аварийный передатчик и оставаться на месте, ожидая прибытия спасателей. Но каким-то шестым чувством он понял, что делать этого не стоит, и правильно понял, потому что информация о сбитом у самой границы американском самолете уже была передана тем, кому следует, и сразу несколько групп, дислоцирующихся у самой границы, вышли на его поиск. Среди них были не только моджахеды, но и поисковые группы пакистанских коммандос и китайского армейского спецназа, охранявшего пусковые и китайские военные объекты в Пакистане, в том числе секретные. Сбитые летчики ударного самолета были очень нужны Китаю, потому что у Китая были далеко идущие планы, и выпотрошить американского военного летчика, узнать уровень подготовки ВВС США, возможно, заставить работать в одном из китайских учебных центров в качестве инструктора, обучая и тренируя элиту ВВС НОАК, — все это было Китаю очень даже кстати. Капитан Родсток осмотрелся по сторонам — он упал в каком-то ущелье, голом и враждебном, где-то там, вдалеке были какие-то развалины и что-то вроде дороги, растительности уже никакой не было, потому что была осень. Противника, то есть муджиков, нигде не было видно — однако горы хорошо аккумулируют и передают звук, и было слышно, что с юга и запада идет непрекращающаяся перестрелка. Воздух то и дело разрывали дымные стрелы — самодельные ракеты, запускаемые в том числе и с территории Пакистана.