— Я тебе ещё не всё рассказал. Наполеон III, каким-то образом «навёл мосты» и возможно тайно договорился с молодым царём по вопросу постройки воздушных судов. Официально французы пока организовали акционерное общество «Ариэль» для постройки пассажирских аппаратов, но кто может им помешать вместо пассажиров, взять на борт бомбы или гранаты. Чтобы перелететь канал им потребуется меньше часа, и ещё несколько часов, чтобы долететь до Лондона! К ним собиралась и Пруссия присоединиться. Известно, что Мольтке старший показал в этом вопросе свою заинтересованность. Тут мы «кое-что планировали», но нас постигла неудача.
— Знаю, знаю, слышал и читал. — Топорная работа. За такой результат в прошлые времена граф Рипон оказался бы гребцом на галере. — Мельчает, всё мельчает, и Британия уже не та!!! — Как вы допустили победу Северян? Сколько денег было вложено в эту SSC и где результат?! А как обосрались, да, да обосрались и нечего тут привередничать, ОБОСРАЛИСЬ с капёрами?!
Старик разошёлся не на шутку, похоже я неосторожно наступил на его «любимый мозоль». Надо сворачивать встречу. Как бы половчее это сделать?
— Дорогой граф, скажу только вам и то под строжайшим секретом. Мы уже «получили» чертежи летающего судна, позаимствовав их у французов. Сейчас наши инженеры заняты изучением документов, а в будущем году начнём строительство.
— Хорошо, хорошо Уильям, ты немного успокоил меня. Я понял, что придётся подтолкнуть эмира и оправить несколько человек с какой-нибудь срочной инспекцией в Кашмир, чтобы найти «твоего купца» и побеседовать с ним. Британские дипломаты ещё могут послужить империи, даже если другие структуры способные только зря деньги расходовать, бесполезны и беспомощны оказались.
— Очень надеюсь на вас сэр Джордж, очень надеюсь!
С этими словами, я проводил Джорджа Уильяма Фредерика Вильерса, четвёртого графа Кларендона до самых дверей кабинета, чем заслужил его кивок и странную практически незаметную для постороннего, улыбку моего секретаря Дикси.
Историческая справкаКазанский губернатор Николай Яковлевич Скарятин
Самому младшему из сыновей Якова Федоровича, Николаю (он родился в 1823 году в родовом имении Троицкое), при разделе наследства достались земли в Щигровском уезде Курской губернии. Николай Яковлевич успел принять участие в Крымской войне, а затем, оставив службу военную, он быстро сделал себе карьеру по «статской части». В 60-70-е годы XIX века о нем как о казанском губернаторе говорили по всему Поволжью.
Скарятин отличался особой неуемностью своего деятельного характера, которая нередко переходила все пределы дозволенного и общепринятые условности. А выливалось все это в лавины разносов, которые обрушивались на головы нерадивых чиновников как лиц, несущих определенную службу и допускавших в ней существенные огрехи. О «зверствах» и «грубости» казанского губернатора ходили легенды. Одно появление на улицах города губернатора в маленькой одноместной пролетке, которую называли не иначе как «эгоистка», ввергало в пучину страха и трепета любого полицейского.
При всем этом в частной семейной жизни он слыл аристократом и джентльменом. И в этом немалую роль играла добрая и любимая всеми жена его Прасковья Ивановна. Удивительно было то, что несмотря на все его самодурство, грубость и «забвение человеческого достоинства в подчиненном», казанские обыватели относились к нему без озлобления и даже с некоторой долей симпатии. Ведь такого образцового порядка, как при Скарятине, город не знал никогда. Характерной чертой в административной деятельности Николая Яковлевича было четкое и обязательное выполнение данного обещания.
Однажды Николай Яковлевич прослышал, что один из становых приставов (стан — административно-полицейский округ в уезде) получил взятку в виде огромного ведерного самовара. Мздоимец был вызван в Казань к губернатору вместе со злополучным самоваром. В приемной Скарятина на глазах многочисленных просителей и чиновничества становой просидел с самоваром на руках более трех часов, испытывая неимоверные физические и в большей степени моральные страдания. Когда руки наказуемого уже не держали самовар, а сам он чуть не терял сознание от стыда, появился СКАРЯТИН.
Николай Федорович с присущим ему артистизмом стал расспрашивать, что это за самовар и почему он держит его в руках, не получил ли он его в наследство от своей мамаши, при этом давал нелицеприятные характеристики последней….
Страсть закипала в крови энергичного Николая Яковлевича, когда он узнавал об очередном пожаре. Забывая о своем высоком чине и положении, он вскакивал в «эгоистку» и стремительно мчался на пожар, где активно участвовал в борьбе с огнем, выполняя подчас обязанности брандмайора.
С провинившимися чиновниками губернатор разбирался быстро и строго. Чаще всего увольнял по «страшному» третьему пункту, то есть без права возвращения на государственную службу.
Сто восемьдесят пятая запись в дневнике ЕИВ Николая второго
ВК Владимир, уютно расположившись в кресле аэроплана, и сделал вид, что задремал, а я решил немного поработать с «блокнотом».
Брат явно выбирает момент для разговора со мной, но пока не решается. Я «коварный» старший брат делаю вид, что не догадываюсь об этом. По долгу службы, а не только по кровным узам, мне очень хорошо известно, кому ВК пишет письма и шлёт дагерротипы. Не заметить такие действия с его стороны даже без сотрудников графа Игнатьева НЕВОЗМОЖНО!
Сейчас он снова молчит и делает вид, что дремлет, пусть притворяется, а я с подарком «студента» пообщаюсь. Где-то уже было написано, что «блокнот», теперь загодя выдаёт информацию, стоит мне лишь подумать о предмете моего беспокойства. Так было и на этот раз. Считав мои мысли о цели нашего путешествия, мой верный «соратник» засветил информацию о пребывании в Казани моего прадеда.
«… 1798 года мая 24 дня часу в 7-м по полудни Его Императорское Величество Всемилостивейший Государь Павел Петрович I с Их Императорскими Высочествами Великими Князьями: Наследником Александром Павловичем и Константином Павловичем в [174] Казань соизволили прибыть из Свияжска водою и по Казанке к Казанскому мосту, потом пожаловали в Кремль и соборную церковь, а потом в карете приехали в дом Генерала Летцкаго. 9
Во время всего шествия был у всех приходов колокольный звон. В покоях Летцкаго соизволил принять от градскаго головы Петрова 10 и общества, поднесенный на серебряном позолоченном блюде и золотой солонке хлеб и соль, и Государь удостоил г-на Петрова и Жаркова 11 милостивым своим о многом разговоре. О преблагополучная Казань возрила прибытие своего Всемилостивейшего Монарха. 12
Потом того же 24-го числа мая градской голова с обществом понес хлеб и соль в дом г-на Чемесова 13 Их Императорским Высочествам на серебряных вызолоченных блюдах с вензелем словами и солонках вызолоченные.
25-го мая по утру Его Величество с Их Высочествами соизволил встречать в городе полки рыльский, екатеринбургский и уфимский. 14
26-го мая. Государь на Арском поле соизволил рассматривать место для экзерции полков. По полудни дан был бал в городе в тронной. Когда собрано было все дворянство и лутшее купечество, Его Величество изволил быть весел и три раза танцовал. И Его Высочество наследник изволил много танцовать…»
Теперь вы можете себе представить, что нас могло ожидать в цели нашего путешествия, если бы я заранее не предупредил Скарятина, о недопустимости такого расходования времени.
Николай Яковлевич, человек, безусловно, умный, но приверженец консервативных взглядов, долго не мог взять в толк пожелания молодого государя (это я так о себе) по организации встречи. Тому разговору уже более трёх лет прошло, вот и посмотрим, как губернатор Казанский усвоил мои требования. Главное конечно не в этом. Выделяя в ежегодных бюджетах 65–69 годов более одного миллиона рублей, на развитие региона первым делом мне хотелось увидеть результаты вложений.
Наш пилот заглянул в салон и пояснил, что город уже виден на горизонте.
— Ваше Величество, на то, чтобы сделать несколько кругов, до заката солнца не остаётся времени. Успеем только один кружок совершить и то если не очень большой.
— Хорошо, Александр Александрович, делайте один круг, над теми объектами, о которых договаривались и сажайте аэроплан.
Главное мы с пробудившимся ВК успели увидеть. Новый железнодорожный мост чрез Волгу, новые заводы и тоненькую ниточку трубопровода, протянувшуюся куда-то на Юго-восток. После этого Трофимов развернул машину в сторону ВЗПП, которая находилась достаточно далеко от Казани. Мастерски посадив аэроплан, пилот подрулил к зданию, которое видимо, являлось чем-то вроде аэровокзала.
На полосе метрах в двадцати от строений нас ожидала небольшая группа встречающих. Николай Яковлевич Скарятин губернатор Казани, в мундире при полных регалиях напоминал скалу на морском берегу, к которой должен был пристать наш корабль. К этому времени я с Владимиром уже успели переодеться в мундиры и по небольшой лесенке спустились на поле. (Чёрт, а они его уже асфальтом покрыли, молодцы!).
За небольшой изгородью ограничивающей владения Можайского нас ожидали авто. Их доставили заранее ещё в начале года, и губернатор лично убедился в том, что автомобиль средство передвижения весьма полезное. До города добирались около часа. За это время Скарятин успел рассказать о том, как идут дела во вверенной губернии и даже поделился планами на будущее.
Перед губернаторской резиденцией Е.И.В. как исстари заведено встретили хлебом и солью, я расцеловал дарительниц, чем поверг их в краску, после сказал несколько слов с высокого крыльца, которые сопровождались вспышками магниевых ламп, вездесущих «агентов» СМИ. Колокола то же звонили, всё согласно добрых старых традиций. Правда заранее было объявлено, что ни парада воинского, ни бала в губернаторском дворце не состоится.
За ужином, больше походившем на совещание с закусками, выслушали железнодорожников, медиков, университетских профессоров и выборных от купечества, желавших присоединится к новоделам. Неурожаи, случившиеся в 67–68 годах, привели значительное число крестьян в города, хорошо, что мы были к этому готовы. Теперь из бывших землепашцев делают мастеровых, строителей, путейцев, да мало ли какие ещё специальности большому городу нужны.
Сам губернатор поведал о моторостроительном заводе, об исполнении высочайшего повеления по воссозданию Казанского Адмиралтейства и конечно о завершении строительства НОВЫХ мостов через Волгу и Казанку. Отдельное сообщение было посвящено нефтеперегонному заводу, который планируется к завершению строительством в будущем году.
Пироцкий рассказал о строительстве трамвайной линии и работам по возведению небольшой ГЭС на реке Казанке. Электростанцию вдали от города строили в основном для предприятий Можайского, но линию в 35 КВ., было решено провести в город, для обеспечения его освещения и транспорта.
Наш ужин завершился за полночь, а рано утром автомобиль проехал вдоль выстроившихся в парадном расчёте ярко красных пожарных машин, полученных из Коломны буквально накануне нашего визита. Затем (видимо по губернаторскому сценарию), пересекли несколько траншей под строящиеся водопровод и канализацию и вырулили на дорогу к аэропорту (так его только я пока называю).
— Николай Яковлевич, вы, пожалуйста, профессорам посодействуйте и кроме расширения Университета, медицинский и машиностроительный институты планируйте. Для обучения мастеровых и рабочих училища, профессиональные училища стройте. На Арском поле, я видел почти законченные строительством учебные знания и учебные мастерские по соседству. Назовите всё это в комплексе Казанское Соединённое промышленное училище, постарайтесь уже в этом году обучение начать. Деньги вам из резервного фонда в Министерстве финансов выделены, я заранее распорядился. — В подготовку специалистов купечество привлекайте. Нужны им инженеры и мастера, пусть ОПЛАЧЕННЫЕ заказы на них дают, мало того если хотят то и кандидатов предлагают. Чтобы бузы по меньше было, всё таки интеллигенцию воспитываем, надо их досуг в благоприятное государству русло направить. Пусть хотя бы воскресные школы грамотности организуют и не только здесь, но и в уездных городах. Без грамоты сейчас никуда, это всем в головы вкладывать надо, а некоторым для этого и физические воздействия понадобиться могут, иногда и пониже спины.
— Ваше Императорское Величество, всё что наметили, сделаем, люди интерес и Государственную волю почувствовали, теперь этим только распорядиться по умному надо!
— Да, чуть не забыл. В университете Александру Зайцеву письмо от Бутлерова передайте, пожалуйста, да присмотрите за проектом расширения, а фактически постройки нового здания для химиков-органиков. Я, к сожалению, из-за недостатка времени так к ним и не зашёл. (К Зайцеву, я не зашёл специально. В письме от его учителя был вложен план работ по исследованию каталитических реакций и каталитического крекинга нефти. Этот подход, к трансформации углеводородов, пора в лабораториях исследовать, а позже в производство внедрять). — Передайте, что обязательно в гости наведаюсь, как только «просвет случиться».
Последнюю фразу я произнёс исключительно для ушей губернатора и городского головы, пусть знают, что учёные находятся в государстве на особом счету. Им иногда помощь требуется, причём такого свойства, что формулами не опишешь. Теперь я уверен, что какие-либо попытки, со стороны чиновников-лиходеев, затормозить поборами или проверками, так нужные исследования, будут пресечены в зародыше. Скарятин и без моего напоминания, был с казнокрадами, крут на расправу, об этом даже до 21-го века анекдоты дошли.
*****Трофимов поднял наш аэроплан в воздух и взял курс на Юго-восток, летим в Челябинск. Там соберутся сразу два губернатора и Оренбургский и Пермский.
Лашкарёва Александра Григорьевича и Николая Андреевича Крыжановского, мы с ВК Владимиром увидели из иллюминаторов аэроплана едва — ли не ранее, чем полётную башню, столько солнечного света отражалось от их мундиров и орденов. Правда, отличить одного от другого, мы смогли, только выбравшись из люка нашего средства доставки.
Ещё в 1862 году Лошкарёв провёл в жизнь «Положение об устройстве обществ и общественного управления среди рабочих казенных заводов». Он добился передачи общественного управления на казенных заводах в ведение гражданских властей. Теперь получив в своё распоряжение новые технологии, массу инженерных специалистов по новым производствам, значительное финансирование и поддержку государя, губернатор развернулся вовсю. Изданная им в том времени специальная брошюра, «По вопросу строительства Уральской железной дороги», сейчас реализована на практике в металле. Да и в Оренбург в гости к Крыжановскому он прибыл в собственном салон — вагоне.
В этом же самом вагоне оба губернатора со своими свитами отправились в практически ещё не известный город-завод Челябинск, где Николай Андреевич, демонстрировал Александру Григорьевичу интересные новинки, на осмотр которых должен прибыть сам самодержец.
Два умных, преданных отечеству руководителя, быстро договорились и по организации обмена опытом и по взаимным поставкам. А ещё по массе незаметных, но важных вещей включая такие мелочи, как водопроводные краны, раковины или фаянсовые унитазы. Вот ведь какая проза жизни, но Высочайшее Повеление об устройстве в городах водопровода и канализации, подкреплённое целевым финансированием, заставило и такими делами заняться.
Особое место в переговорах заняла организация транспортировки энергоносителей, на уральские промышленные предприятия, благо что Крыжановскому совсем недавно удалось наладить их весьма объёмную и дешёвую добычу.
Бассейн по добыче бурого угля расположен в 7,5 км к югу от г. Оренбурга, а нефть была найдена не в тайге, не в пустыне, а в обжитом районе, рядом с железной дорогой, найдена на очень небольшой, глубине всего 250–300 м, буквально «под ногами». Так началось освоение нефти в Бугуруслане, почти на восемьдесят лет раньше, чем в той истории. (По вполне понятным причинам, эти достижения не афишировались, но оба губернатора считали, что откровение, посетившее молодого государя, ниспослано свыше на благо России).
По Бугуруслану почти анекдот случился. Его уже несколько раз передавали из губернии в губернию. Мне пришлось снова исправить решение 1851 года и из Самарской губернии город снова передали в Оренбургскую, в ведение Крижановского. Хотя все губернаторы, подданные Российской империи, но так выходило удобней, да и посвящать в новоделы меньше народа приходилось.
Владимиру неоднократно приходилось бывать здесь, потому, наверное, он чувствовал себя уверенно, а я по неизвестной причине волновался. Напарник Трофимова открыл люк, и мы выбрались на лётное поле вблизи Челябинска. Ковровой дорожки не было, и это хорошо. Не зачем деньги зря тратить и микробы плодить. Но военный оркестр и рота почетного караула присутствовали.
По предварительной договорённости, вопреки существовавшим традициям и уставам, перед нами в парадном строю прошли войска в новой полевой форме с новым вооружением. По нашивкам на рукавах я понял, что это часть из ВДВ Володькиного подчинения.
Наклонившись, я тихонько шепнул брату на ухо, так чтобы никто не услышал:
— Владимир, ты «редиска». (Тут же сообразил, что такое обращение пока не понятно и добавил). Твоих подчинённых я уже видел. Мне на других глянуть хотелось.