Владимир Поляков Страшная правда о Великой Отечественной. Партизаны без грифа «Секретно»
Вступление
Году в семидесятом прошлого века довелось мне отдыхать в Закарпатье, в затерявшемся в горах поселке Усть-Черная. Каждый вечер я играл в волейбол с местными ребятами, и на этой почве с одним из них у меня завязались дружеские отношения. Так случилось, что перед самым отъездом я прочитал мемуары С.А. Ковпака «От Путивля до Карпат» и потому вспомнил, что его знаменитый рейд закончился где-то в этих местах.
— В ваших лесах партизаны были? — думая о Ковпаке, спросил я своего нового знакомого.
— Да! Года до пятьдесят пятого.
Я обмер, пораженный тем, как мы неоднозначно трактуем одни и те же термины. Безусловно, мой новый знакомый имел в виду «бандеровцев», которые, оказывается, в его понимании и были партизанами.
Вот почему, начиная книгу о крымских партизанах, я приглашаю читателя первоначально определиться в терминах и немного углубиться в историю вопроса.
Слово «партизан» в русском языке появилось достаточно давно, еще при Петре I, но изначально в значении «сторонник». Возможно, оно пришло к нам через немецкое partisan (приверженец) [100, с. 209].
1882 год. «Партизан — (французское) Приверженец партии, сторонник, соучастник;
Начальник легкого летучего отряда, вредящего внезапными покушениями с тылу, с боков [71, с. 19].
1953 год. «Партизан — участник партизанской войны, боец партизанского отряда»[85, с. 445].
1981 год. Партизанское движение трактуется как: «Вид борьбы народных масс за свободу и независимость своей родины или социальные преобразования, которая ведется на территории, занятой противником; в этой борьбе вооруженное ядро трудящихся опирается на поддержку местного населения. В партизанском движении могут принимать участие регулярные войска, действующие в тылу врага» [114, с. 982].
Впервые о действиях партизан, в современном понимании этого слова, мы узнаем по летописям, рассказывающим о подвиге рязанца Евпатия Коловрата, который уже после падения родного города, в первые дни так называемого татаро-монгольского нашествия, во главе маленького отряда какое-то время успешно действовал в тылах захватчиков, нанося им весьма ощутимые удары.
К партизанским методам ведения боевых действий исследователи относят и борьбу против белых завоевателей североамериканских индейцев с XVII по XIX век. А также методы Riflemen — стрелков во время войны за независимость в Америке против английской армии (1774–1783), гражданскую войну в Вандее между шуанами и якобинцами (1793–1796).
С началом наполеоновских войн гениальный полководец столкнулся с «герильей» — партизанской войной, которую уже после поражения регулярной армии в 1808–1813 годах начал вести испанский народ. За оружие взялись простые крестьяне, ремесленники, которые днем подобострастно кланялись и услужливо улыбались, а ночью вырезали посты, а на горных дорогах нападали на транспорт.
Вся Европа с изумлением наблюдала бессилие великого полководца в войне с невидимками. Эта партизанская война велась обеими сторонами с самой ужасной жестокостью. По мнению историков, в герилью было втянуто, по самым скромным оценкам, более 50 000 французских войск.
Парадоксальность ситуации заключалась в том, что легитимная власть: король, церковь, буржуазия — были склонны к компромиссу с оккупационным режимом. Точно также было и в Германии, где Гете писал гимны во славу Наполеона.
Испанский опыт очень скоро был применен уже в России, но особенность его заключалась в том, что на коммуникациях противника действовали не только крестьянские отряды, но, прежде всего, кадровые кавалерийские подразделения русской армии под командованием Д.В. Давыдова, И.С. Дорохова, А.Н. Сеславина, А.С. Фигнера. Впоследствии Денис Давыдов, человек творческий — поэт, осмыслил свой боевой опыт уже с точки зрения военной теории.
Примечательно, что полугодовой опыт партизанской войны был чрезвычайно мифологизирован и опоэтизирован первоначально революционерами-анархистами П.А. Кропоткиным, М.А. Бакуниным, и уже на основе их интерпретации эти события получили озвучение в романе Л.H. Толстого «Война и мир». Лев Толстой возвышает русского партизана 1812 года до носителя стихийных сил русской земли. И.В. Сталин подхватил и развил этот миф.
Анализируя Отечественную войну 1812 года, многие историки задавались гипотетическим вопросом о том, на что была бы направлена «дубина народной войны», если бы, находясь в Кремле, Наполеон объявил об отмене крепостного права по всей территории России, контролируемой французскими войсками.
Выскажу собственное мнение, что он этого не сделал потому, что, уже имея негативный опыт Испании, предпочел «не выпускать джинна из бутылки» и иметь дело с предсказуемыми официальными институтами власти.
Венский конгресс 1814–1815 годов восстановил понятие европейского права войны, введя различия «участников войны» от «неучастников».
Война ведется между государственными армиями, между суверенными носителями jus belli, которые, рассматривая себя врагами, не подвергают друг друга дискриминации.
В этот период спектр интересов России переместился на юг, где она впервые столкнулась с крупномасштабной партизанской войной при покорении Кавказа. Это была самая затяжная война, которую когда-либо переживала Россия. В 1783 году была присоединена территория Кубани, но только в 1859 году пал последний оплот сопротивления — аул Гуниб, в котором был пленен Шамиль.
Война, в которой приходится воевать не с регулярной армией, а с народом; война, в ходе которой женщины заряжают ружья, а мальчишки стреляют, это уже не война, а бедствие.
В течение целого века Россия тратила на покорение Кавказа огромные деньги, подрывая свою и без того не процветавшую экономику. Кровь лилась рекой — а результаты?
Вот что писал Николаю I командующий русскими войсками на Кавказе генерал-фельдмаршал Паскевич-Эриванский: «Уже более 50 лет как они (горцы) имеют дело с нами. Одна мысль лишиться дикой вольности и быть под властью русского коменданта приводит их в отчаяние; нет сомнения, что мелкие владельцы скорее могут покорены быть видами личных выгод; но положение вольных племен, ни от какой власти не зависимых, представляет более трудностей» [95, с. 54].
При такой решимости народов Кавказа сражаться за свою независимость война не могла иметь чисто военного решения. Война прекратилась только тогда, когда в 1858 году началось массовое переселение в Турцию. В те годы Кавказ покинуло 354 537 человек [95, с. 218].
За годы войны навсегда прекратили существование многие народы Кавказа, которые были принесены на алтарь победы в качестве бессмысленной жертвы.
Тема покорения Кавказа красной нитью проходит через всю историю России. Историю, которая не знает прошлого и в которой минувшее становится явью. И потому партизанское движение на Кавказе — это не только прошлое России, к сожалению, это и ее сегодняшний день.
В годы Первой мировой войны на ее Европейском театре партизанскую войну воюющие страны не использовали совершенно. Вот что писал генерал А.А. Брусилов: «Казалось бы, нетрудно сообразить, что при позиционной войне миллионных армий действовать так, как сто лёт назад, не имело никакого смысла. В конце концов, партизаны были расформированы, не принеся никакой пользы, а стоили они громадных денег. Попасть же в тыл противника при сплошных окопах от моря и до моря и думать нельзя было. Удивительно, как здравый смысл часто отсутствует у многих, казалось бы, умных людей» [65, с. 198].
Но это чисто военный анализ причин неудач партизанских отрядов, созданных по принципу «а-ля Давыдов». В войне 1812 года были и крестьянские отряды Е.В. Четвертакова, Василисы Кожиной, которые специально не создавал никто. Они возникали как протест населения оккупированных территорий против захватчиков. В Первую мировую войну таких отрядов во всех без исключения воюющих странах на Европейском театре не было. Дело в том, что после первого шовинистического угара население всех европейских стран перестало отождествлять эту бойню с войной своего отечества. Тот же А.А. Брусилов отмечал: «За время моего пребывания в Западной Галиции мне с поляками было легко жить, и они очень старательно, без отказов, выполняли все мои требования. Железные дороги, телеграфные и телефонные линии ни разу не разрушались, нападения даже на одиночных безоружных наших солдат не имели места» [65, с. 126].
Спустя четверть века в тех же местах, то же самое население развернуло подлинную партизанскую войну против оккупантов: сначала фашистской Германии, а затем Советского Союза.
Совершенно по иному сценарию события развивались на Ближнем Востоке, в Малой Азии — территории тогдашней Турецкой империи. Империи, переживавшей свой окончательный крах из-за опрометчивой попытки улучшить свое положение участием в мировой войне на стороне Германии. На всей территории Турции вспыхнул пожар партизанской войны. В значительной степени он был рукотворный. Английская разведка умело «подливала масла в огонь». «Лиса пустыни», как его называли в те годы, полковник английской разведки Лоуренс Аравийский умело натравливал вождей племен против турок. Он широко использовал подкуп влиятельных лиц, поставлял мятежникам самое современное оружие. В конечном итоге англичане добились того, что турецкая армия столкнулась с невиданной по масштабам партизанской войной. Но надо признать честно, что «зерна падали на взрыхленную и удобренную почву». И не только на окраинах империи. Даже в самой Турции курдские племена с оружием в руках добивались создания независимого курдского государства. На севере страны, где проходил Кавказский фронт, веками проживавшие там армяне развернули беспримерную партизанскую войну. Аналогичная ситуация была и на западе, где за оружие взялось греческое население. Последствия всех этих событий оказались ужасны. Столкнувшись с невиданным по масштабам народным движением и осознавая свое бессилие добиться изменения ситуации полумерами, турецкие власти в качестве ответного шага обрушили на армян Турции страшные репрессии, которые международное сообщество впоследствии признает геноцидом. Сотни тысяч людей: стариков, женщин, детей — были убиты в те дни только за то, что они были армянами. По аналогичному сценарию могли сложиться и греко-турецкие взаимоотношения. Напуганные такой перспективой, сразу же по окончании войны и заключении мирного договора власти Греции и Турции пошли на беспрецедентный обмен: 1,5 миллиона греков покинули Турцию и переехали в Грецию, а все проживавшие в Греции турки перебрались в Турцию. Только таким образом удалось предотвратить новую межнациональную резню. По такому же ужасному сценарию события развивались на южных окраинах Советской России, где между армянами и азербайджанцами проходила самая настоящая резня: гибли целые села.
Гражданская война, с ее специфичным отсутствием линейного фронта, а также наличием непримиримых противоречий противоборствующих сторон, оказалась оптимальной средой для партизанской войны, которая в немыслимых масштабах охватила всю бывшую Российскую империю. Примечательно, что в новых государствах, которые возникли в результате ее распада: Финляндии, Польше, Литве, Латвии, Эстонии — партизанская борьба прекратилась моментально, и только на территории ее правопреемницы Советской России она полыхала долгие годы.
Партизанскую тактику широко используют все противоборствующие стороны: красные, белые, зеленые, петлюровцы, махновцы, басмачи…
При этом соблюдается некий алгоритм: местное население с оружием в руках выступает против всех регулярных армий, которые занимают их территорию: приходят немцы — они бьют немцев, появляются красные — бьют красных, приходят белые — бьют белых…
Если с регулярными армиями в конце концов было покончено, то завершить партизанскую войну одними только военными методами было невозможно. Народные армии Н.И. Махно, А.С. Антонова, состоящие исключительно из крестьян, стали чрезвычайно серьезной опасностью для власти большевиков. Только под их давлением власти были вынуждены пойти на кардинальные экономические реформы — ненавистная продразверстка была заменена продналогом, и сопротивление крестьян новой власти сразу же пошло на убыль.
В оценке партизанской войны периода Гражданской войны советские историки сразу же расставили точки над «і». Если за Советскую власть — то партизаны, если против — бандиты.
Примечателен отрывок из повести Анатолия Рыбакова «Кортик», характеризующий настроения людей конца Гражданской войны.
«С Махно и Антонова дядя Сеня перешел на Никитского.
— Его нельзя назвать бандитом, — говорил дядя Сеня, расстегивая ворот своей студенческой тужурки, — к тому же, говорят, он культурный человек, в прошлом офицер флота. Это партизанская война, одинаково законная для обеих сторон…
Никитский — не бандит?.. Миша чуть не задохнулся от возмущения. Он сжигает села, убивает коммунистов, комсомольцев, рабочих. И это не бандит? Противно слушать, что дядя Сеня болтает!»[90, с. 14].
В Крыму в силу целого ряда причин партизанское движение развернулось только в самом конце Гражданской войны. В отличие от всей Советской России в Крыму термин партизаны не получил широкого распространения, так как находившихся в горах вооруженных людей, вне зависимости от того, воевали они против красных или против белых, местные жители называли «зелеными». Примечательно, что так же о них пишет в своей знаменитой пьесе «Любовь Яровая» и Константин Тренев. Вероятно, это был достаточно точный образ, так как политическая ориентация находящихся в Крымских лесах вооруженных групп была самая различная: капитан Орлов был сторонником «Учредительного собрания», бывший «адъютант его превосходительства» — Павел Макаров тяготел к большевикам; Алексей Мокроусов анархист… В лето 1920 года Крымский лес в основном был прибежищем дезертиров, которые не хотели служить в Белой армии, и надо сказать, что особых проблем белым не доставляли. Примечательно, что они ни разу не пошли на то, чтобы бросить против «зеленых» регулярные части с фронта.
В отличие от всех других, находящихся в крымских горах отрядов только один — отряд А.В. Мокроусова появился «извне». Он был доставлен морем с конкретной целью: развернуть в тылу Врангеля широкомасштабную партизанскую борьбу.
Действия А.В. Мокроусова получали повсеместную поддержку населения, так как было в его поведении что-то от Робин Гуда. Он грабил богатых и одаривал бедных. За продукты щедро расплачивался деньгами, захваченными в Судакском банке. Тем не менее уже к осени положение А.В. Мокроусова стало много хуже, и он отправил на Большую землю своего друга и соратника Ивана Папанина, впоследствии прославленного полярника, с посланием о помощи, но, на их счастье, в ноябре 1920 года оборона Крыма уже пала.
Непродолжительная партизанская эпопея периода Гражданской войны впоследствии сослужила дурную службу, породив иллюзию о возможности успешной партизанской войны и в следующей войне. К тому же красные партизаны в качестве убежища успешно использовали каменоломни — Евпаторийские, Керченские, что в условиях кратковременного пребывания противника было возможным, но загонять себя в добровольную ловушку на несколько месяцев, а тем более лет, было безумием.
С уходом белых войск партизанская война в Крыму прекратилась довольно быстро. Капитан Орлов, который со своим отрядом уже несколько месяцев воевал с белыми, наивно сдался новым властям и был расстрелян. Концентрация войск Красной Армии в Крыму была такая, что очень скоро все старые и новые «зеленые» были перебиты, к тому же полуостров охватил страшный голод. Надо отметить, что население горных сел в этот период было лояльно по отношению к Советской власти. В 1921 году была создана Крымская АССР, в которой крымским татарам отводилась заглавная роль: крымско-татарский язык стал государственным наряду с русским, а в Бахчисарайском районе он даже потеснил «великий и могучий». Ключевые должности во всем государственном аппарате снизу доверху доверяли преимущественно крымским татарам. Для них были введены серьезные квоты на бирже труда, при поступлении в учебные заведения. Этот «золотой век» продолжался до 1928 года, пока не было сфабриковано «дело Вели Ибраимова». Но все это будет потом, а сразу после изгнания белых население Крыма: крымские татары, греки, значительная часть русских, евреи, крымчаки, армяне — безоговорочно приняли новую власть. Я сознательно оставил за чертой списка караимов, которые в основной своей массе оказались на стороне белых.
Вторая мировая война в отличие от первой получила в качестве оппонентов тоталитарные режимы. Именно эти обстоятельства способствовали тому, что часть населения стран, оказавшихся в тылу воюющих сторон, развернула партизанскую войну.
Со временем в соответствии со своей политической ориентацией эти движения стали выходить на те или иные страны антигитлеровской коалиции. При этом, имея общего врага, партизанские отряды в пределах одной страны оставались по отношению друг другу не как союзники, а как непримиримые и смертельные враги.
География партизанской войны охватывала едва ли не все страны.
Польша — Армия Крайова (АК), с самого начала ориентированная на Великобританию, и на заключительном этапе Армия Людова — ориентированная на Советский Союз.