Гюнтер вымученно улыбнулся.
- Я рад вашей компании, фрейлейн Каммхубель.
Стекло в машине опустили, и ее продувало со всех сторон, но это не приносило желаемой прохлады. Особенно, когда ехали по извилистым горным дорогам, где сорок километров в час уже считалось лихачеством. Склоны, покрытые низкорослым кустарником и травой, казалось, раскалены жарой, над ними дрожал прозрачный горячий воздух, от перегретого асфальта горько пахло смолой - не верилось, что совсем недавно шоссе обступали зеленые альпийские луга, а от холодной воды горных ключей сводило рот.
Гюнтер глотнул из бутылки тепловатого лимонада, сплюнул с отвращением.
- В Терни остановимся на несколько минут возле какой-нибудь траттории, - предложил он. - Я умру, если не глотну воды со льдом.
В Рим приехали поздно вечером, переночевали в дешевом отеле на окраине и решили не задерживаться - удивительно, но решила так Аннет, хотя она раньше не бывала в древнем городе. И не потому, что ей не хотелось взойти на Капитолий или осмотреть Ватиканский музей, просто знала, что и Карл и Гюнтер мыслями давно уже в Ассизи - разве будешь со спокойной душой рассматривать интереснейшие руины, когда до места назначения осталось три часа езды?
Договорились остановиться в Риме на обратном пути. И вот их "фольксваген" поднимал пыль на древней умбрийской дороге.
За Терни шоссе постепенно выровнялось, теперь ехали по долине, изредка минуя села, местечки.
Ассизи увидели издалека - справа от дороги на высоком холме лепились один к одному, как игрушечные, домики, соборы - все это на фоне синего неба и рыжих, выжженных солнцем возвышенностей казалось нереальным, вымышленным; словно великан забавлялся в песке, нагреб кучу, а потом налепил формочкой разные кубики и прямоугольники, провел между ними линии, соорудив узкие улочки и площади.
Эта иллюзия сказочности не исчезала вплоть до последней минуты, пока не повернули на асфальтированную ленту, что вилась между склонами холмов и наконец привела их в Ассизи.
Гюнтер пристроился за туристским автобусом и не ошибся, потому что через несколько минут они стояли на центральной площади города: справа нижний собор Сан-Франческо с гробницей святого Франциска Ассизского, слева - монастырь, верхний собор Сан-Франческо с фресками Чимабуе, чуть дальше женская обитель Сан-Домиано. Обо всем этом они узнали сразу после приезда: туристы высыпали из автобуса, и гид стал знакомить их с местными памятниками старины.
В Ассизи, как и в большинстве подобных итальянских городков, у которых есть свой знаменитый святой, или фонтаны, или собор с фресками Джотто, было несколько маленьких отелей, напоминавших скорее грязноватые и некомфортабельные меблированные комнаты. Один из них пристроился рядом с собором, и Карл предложил остановиться именно здесь. Это устраивало и Аннет, которая уже просматривала цветные проспекты у ближайшего киоска, и Гюнтера, который немедля занял место в гостиничной траттории и заказал бутылку холодного вина.
Карл тоже не отказался от стакана. Утолив жажду, спросил хозяина траттории об отце Людвиге Пфердменгесе и услышал в ответ, что тот знает такого важного священнослужителя, да и вообще, кто в Ассизи не знает отца Людвига, ибо в Ассизи каждый житель знает друг друга, а отца Пфердменгеса не знать просто невозможно.
Хозяин внезапно оборвал эту темпераментно произнесенную тираду, распахнул двери и, замахав руками прямо перед носом молодого послушника в черной сутане, остановил его и позвал Карла.
- Этому сеньору нужен отец Людвиг!.. - начал громко, почти на всю площадь, и Карл вынужден был оборвать его, пояснив, что на самом деле имеет личное дело к отцу Пфердменгесу, и не возьмет ли послушник на себя труд показать ему, где тот живет.
- Отец Людвиг отдыхают, - объяснил послушник, ощупывая Карла любопытными глазами. - Они встают в пять, потом молитва, кофе - раньше шести вас не примут.
- И где быть в шесть?
- Но мне нужно знать, хотя бы немного, по какому делу господин собирается беспокоить отца Людвига?
Карл только смерил послушника насмешливым взглядом, и тот отступил.
Договорились, что Карл будет ждать у входа в монастырь. До шести было еще много времени, и Карл с Аннет спустились к усыпальнице Франциска Ассизского, находящегося в нижнем соборе. Здесь было прохладно, пахло ладаном и еще чем-то сладковатым - запах, который сопровождает мощи в церквах, подвалах и пещерах во всем мире.
Усыпальница производила величественное впечатление: везде много золота, полированный гранит и мрамор, тяжелый бархат. Аннет остановилась пораженная, постояла немного и шепнула Карлу, что святому Франциску лежать здесь, наверно, неуютно - он всю жизнь проповедывал аскетизм, а члены его ордена в свое время отказывались не только от роскоши - элементарных человеческих благ.
Карл улыбнулся, вспомнив любопытного послушника, пышущего здоровьем, видно, потомки святого нищего ни в чем себе не отказывают. В конце концов, Карлу наплевать на образ жизни монахов. Он повел Аннет обедать, поскольку часы показывали уже четвертый час.
Встали из-за стола в начале шестого, солнце клонилось уже к западу, и на площадь перед тратторией легли длинные тени. Карл поднялся на второй этаж, где им отвели комнаты, и принял душ. Извлек из чемодана белую полотняную сорочку, она немного холодила и не прилипала к телу. Пиджак подержал в руке, только одна мысль о том, что нужно выйти в нем на уличную жару, вызвала отвращение.
До встречи с Пфердменгесом оставалось несколько минут - они посидели втроем, не разговаривая: обо всем было уже переговорено, все волновались, но старались не показывать этого. Наконец Карл встал, помахал небрежно рукой.
- Не задерживайся, - попросила Аннет.
- Конечно. Мне приятнее смотреть на вас, чем на самого симпатичного духовника!
Аннет и Гюнтер видели, как Карл миновал площадь, обошел автобусы и исчез за углом собора. Еще издалека увидел возле монастырских ворот послушника - тот сидел на скамейке в тени и читал молитвенник.
Карл мог поспорить, что шустрый монах увидел его уже давно, но оторвал глаза от книжки только тогда, когда Карл сел рядом. Послушник сказал:
- Вас ждут в саду. Я провожу.
Отец Людвиг Пфердменгес гулял по тенистой аллее. Он берег свое здоровье и, когда только мог, старался двигаться и больше бывать на свежем воздухе. Увидев послушника с человеком, который просил у него аудиенции, остановился за деревом, разглядывая: никогда не помешает увидеть будущего собеседника раньше, чем он тебя; сколько раз отец Людвиг выигрывал на этом.
Но внешность юноши, что шел за монахом, ничего не подсказала Пфердменгесу: мог быть и философом, что изучает богословские науки, и посланцем оттуда - по старой привычке отец Людвиг даже в мыслях не уточнил - откуда: сколько их прошло через его руки, вначале эсэсовцев, которые сожгли где-то свои мундиры, потом просто курьеров или представителей организаций, которые желали наладить связи с эмигрантами в Испании или Южной Америке; раньше, правда, приезжали люди солидные, бывшие коллеги Пфердменгеса по партии, но потом стали появляться энергичные юнцы в клетчатых сорочках и даже в шортах. Отец Людвиг вначале косил на них глазом, однако постепенно привык, молодежь подрастает, берет дело в свои руки, что и говорить, он сам в начале тридцатых годов был не старше этих парней.
Отец Людвиг вышел из-за дерева, махнул рукой послушнику, чтобы исчез. Улыбнулся и поклонился посетителю: сделал жест, который можно было расценить как желание благословить, но молодой человек никак не отреагировал на него, и духовник указал ему на скамейку под кипарисом.
Карл подождал, пока духовник сядет, и опустился рядом.
Отец Людвиг первый нарушил молчание:
- Мне передали, что у вас есть ко мне какое-то дело...
Карл огляделся по сторонам и, не увидев никого, придвинулся к священнослужителю и спросил шепотом:
- Видели ли вы черный тюльпан?
Какая-то тень промелькнула в глазах отца Людвига. Но только на секунду, потому что и дальше смотрел вопросительно и остро. Если он знал пароль, то проявил удивительную выдержку.
- Ну а если и видел? - еле пошевелил губами.
- Неужели вы не припоминаете?
Кожа на черепе отца Людвига разгладилась. Он улыбнулся Карлу, как ребенку, казалось, сейчас погладит его по головке.
- Я уже вышел из возраста, когда играют в прятки. Меня интересуют только книги.
- Но вы должны помнить пароль, который дал вам Кальтенбруннер! - не выдержал Карл. - И назвать мне две цифры шифра.
Отец Людвиг и дальше продолжал смотреть кротко.
- Но я никогда в жизни не видел Кальтенбруннера, если вы имеете в виду того... - неуверенно качнул головой.
- Да, обергруппенфюрера Эрнста Кальтенбруннера, - подтвердил Карл. Позиция монаха обескуражила и одновременно разозлила его: зачем же играть? - Вам доверили тайну государственной важности, и вы должны назвать мне две цифры.
Отец Людвиг и дальше продолжал смотреть кротко.
- Но я никогда в жизни не видел Кальтенбруннера, если вы имеете в виду того... - неуверенно качнул головой.
- Да, обергруппенфюрера Эрнста Кальтенбруннера, - подтвердил Карл. Позиция монаха обескуражила и одновременно разозлила его: зачем же играть? - Вам доверили тайну государственной важности, и вы должны назвать мне две цифры.
Кожа на черепе монаха собралась в морщинки.
- Цифры шифра? - проворчал. - Вы имеете в виду... - Вдруг взгляд его просветлел: отец Людвиг вспомнил или наконец сообразил, что от него хотят. От банковского шифра?
Карл кивнул машинально и, увидев, как загорелись глаза монаха, пожалел, что сразу выдал себя.
- Я не знаю, что означают эти две цифры, вы должны назвать их, и все, - попробовал исправить ошибку Карл.
- И кто же послал вас ко мне?
- Не имею права назвать.
Церковник посмотрел на него вопросительно. Задумался, не отводя глаз. Неожиданно спросил:
- Вас послали только ко мне? Или еще к кому-нибудь?
- Вы хотите знать больше, чем вам полагается, - улыбнулся Карл.
Монах сокрушенно покачал головой.
- Вы еще совсем молодой человек, и так мне...
- Цифры! - жестко оборвал его Карл.
Наверно, отец Людвиг принял решение, так как погладил ладонью череп и произнес примирительно:
- Хорошо. Но нам придется проехать тут недалеко... километров тридцать... Я сам отвезу вас.
- Зачем? Неужели вы не помните цифры и пароль?
Монах улыбнулся. Теперь его глаза не скрывались за веками, смотрели приветливо, открыто.
- Мне приятно видеть вас, юноша, одного из нашей молодой гвардии. И я не отпущу вас так, у нас есть райский уголок, поедем, поужинаем, поговорим...
Карл хотел отказаться, сославшись на то, что его ждут, но церковник смотрел действительно приветливо, в конце концов, он мог ставить условия если не захочет назвать цифры, его не заставит сделать это сам папа римский!
- Но у меня мало времени, - все же попытался возразить Карл.
- Вы не один в Ассизи? - спросил отец Людвиг.
Какой-то подводный риф скрывался в этом вопросе, и Карл на всякий случай соврал:
- Те, кто послал меня, считают, что такое деликатное дело нельзя поручать нескольким.
- Естественно, - подтвердил отец Людвиг. - Поехали, мой юный друг, сказал льстиво, будто Карл и на самом деле был дорогим гостем. Пошутил: Вы знаете, тяжело расставаться с тайной, которую сохранял столько лет.
Карл кивнул. Монах был прав, и было бы нелепо отказываться от приглашения.
Отец Людвиг провел его через парк к монастырским хозяйственным постройкам и попросил подождать возле ворот. Сам вывел из гаража неновую уже машину, подозвал служителя и что-то сказал ему. Служитель направился к телефонной будке, монах выехал на "форде" за монастырские ворота и пригласил сесть Карла. Повел машину по узким безлюдным улочкам. Они обогнули город и выскочили на шоссе, вдоль которого тянулись виноградники и оливковые рощи. "Форд" надрывно ревел, взбираясь на гору, оставляя за собой шлейф белой пыли.
- У меня, - небрежно кивнул головой отец Людвиг, - там есть прекрасное вино. Такого в Италии нигде больше не найдете.
Пошел одиннадцатый час, а Карл все не возвращался, и Аннет стала волноваться. Гюнтер не подавал вида, но и он тоже забеспокоился: может быть, им следовало идти вдвоем, по крайней мере, прикрывал бы Карла.
В двенадцать они уже поняли: что-то случилось. Аннет предложила сообщить полиции, но Гюнтер, резонно ссылаясь на происшедшее в Загене, отказался.
Карл не появился и утром. В шесть Аннет постучала Гюнтеру в номер она не ложилась всю ночь, и они вышли на улицу.
"Фольксваген" стоял там, где его поставили вчера вечером. Гюнтер обошел вокруг него, зачем-то постучал ключами о стекло и предложил:
- Ты пойдешь в полицию и спросишь о Карле. Не называя фамилии Пфердменгеса.
- Почему?
- Возможно, мы зря волнуемся и вмешательство полиции испортит Карлу всю игру.
- Но он мог хотя бы позвонить...
Гюнтер только развел руками. Да и что ответить?
Сонный карабинер долго не мог понять, что надо этой красивой синьорине. Поняв, отрицательно покачал головой. Ночью не произошло никаких случаев, никто не звонил, и все в городе спокойно.
Как зовут синьора, который пропал? Карл Хаген, швейцарский подданный? Странно, а сколько ему лет? Боже мой, карабинер подмигнул; в таком возрасте парни иногда знакомятся с девушками и не спешат домой. Нет, он не настаивает на своей версии и не хочет огорчать синьорину, но пусть она подождет.
Что ж, в этом совете было рациональное зерно, однако полицейский не знал, куда и к кому пошел Карл Хаген. А она знала и не могла не представлять историй одна другой страшнее, и, если бы не было рядом Гюнтера, не выдержала бы и уже давно побежала к отцу Людвигу.
В восемь часов Гюнтер предложил позавтракать, и Аннет согласилась только потому, что не могла больше терпеть вынужденную бездейственность почти ничего не ела и смотрела на Гюнтера, удивляясь: как мог он жевать и пить, да еще и подтрунивать над итальянской кухней?
Опорожнив чашку кофе, Гюнтер вытер губы бумажной салфеткой и сказал:
- Насколько я понимаю, у нас есть два выхода: или идти к этому Пфердменгесу, или отыскать того... послушника и попробовать выведать у него что-нибудь.
- Да, конечно, - одобрила Аннет.
- И в том и другом случае будет лучше, если сделаешь это ты.
- Я? Но что я могу? - испугалась Аннет. Сама мысль о том, что надо идти к этому страшному Пфердменгесу, которого не видела, но уже считала страшным, была ужасной. - Да, что я могу? - повторила прищурившись.
- Если пойду я, он поймет, что тут что-то нечисто, - объяснил Гюнтер весомо. - Но сейчас мы еще не будем беспокоить Пфердменгеса. Попробуем обработать послушника. Ну, тебе известно, как действовать... - не выдержал, чтоб хоть немного не отомстить. - Всякие там женские фокусы. Значит, так... Тебе необходимо увидеть отца Людвига. Но перед этим хочется узнать, как вести себя с такой высокой особой. Какие у него привычки, где был вчера, что делает сегодня? Да и вообще сама увидишь...
- Вообще-то ты прав. - Аннет не могла не согласится с доводами Гюнтера, хотя и не представляла себе, как ей удастся обмануть послушника. Голова после бессонной ночи отяжелела, хотелось плакать. Гюнтер подвинул к ней стакан сухого вина со льдом, взяла машинально и выпила - стало немного лучше, и Аннет допила до конца. Вино сразу придало ей энергии.
- Я пойду...
- Хорошо, - согласился Гюнтер, - а я буду держаться неподалеку, и в случае необходимости зови.
Они спустились к собору, Аннет обошла усыпальницу Франциска, призывая святого помочь ей, но тот не отозвался на ее призыв, ибо послушника не было ни здесь, ни вблизи монастыря, и девушке ничего не оставалось, как бродить по двору, уже заполненному туристами.
Она увидела послушника, когда уже не верила во встречу, - тот направлялся от монастырских ворот прямо к ней через площадь. Аннет замерла: ей показалось, что послушник подойдет и скажет что-то страшное, но тут же отогнала эту мысль. Наверное, его послал к ней Карл, стало быть, не надо волноваться.
Девушка пошла навстречу, улыбаясь, но вдруг заметила - послушник шел, уставясь в мостовую, перебирал четки и шептал молитву.
Позвала:
- Синьор, минутку, синьор! - Послушник, наверно, не слыхал, а если и слышал, то подумал, что зовут кого-нибудь другого, поскольку продолжал идти дальше, не поднимая глаз. Аннет вспомнила, что Карл разговаривал с ним по-французски, и повысила голос: "Mon frere!"
Он резко обернулся, двинулся к Аннет, но остановился в двух шагах. Взглянул пристально, щеки его покраснели.
- Мадемуазель что-то хотела спросить? - стыдливо улыбнулся.
Они молчали, но Аннет пришла в себя и сказала:
- Хозяин траттории, - кивнула на вывеску, - говорит, что вы можете устроить встречу с отцом Людвигом.
- Он слишком высокого мнения обо мне, - смутился юноша.
- Говорили, что вы такой добрый и умный. Я еще вчера хотела увидеть вас, но не нашла.
- Отец Людвиг уехал и поручил мне одно дело.
У девушки екнуло сердце. Спросила быстро:
- Уехал? С кем-нибудь или один?
Послушник отступил. То ли взяла верх врожденная подозрительность, то ли имел приказ держать язык за зубами.
- У святого отца нет привычки... - начал, но девушка, поняв, что допустила оплошность, улыбнулась и перебила:
- Какое это имеет значение? Я просто хотела знать, скоро ли он возвратится?
- Он вернулся еще ночью.
- Значит, я могу надеяться?
- Вряд ли... Говорил, что сразу после обеда... - послушник запнулся.
Аннет подняла руку, словно хотела дотронуться до него, спросила:
- Если вы будете свободны после обеда, может, выкроите часок-другой и покажете мне Ассизи? С гидами так неинтересно.
Лицо послушника расплылось в улыбке. Переступив с ноги на ногу, произнес с сожалением:
- В это время никак не могу.