— Встать!
Меня подняли на ноги, и повели к выходу.
По пути мне на глаза попался лежащий навзничь толстяк, и по позвоночнику мгновенно прошлась холодная волна. Я никак не мог поверить в то, что убил ни в чем не повинного человека.
— Захотел в Рембо поиграть?! — кричал Сергей Иванович, стуча папкой по прутьям, ставшей мне уже практически родной, камеры предварительного заключения. — Кой черт тебя понес на эти соревнования?!
Если бы я сам знал. Захотелось. Тогда мне показалось хорошей идеей впитывать эмоции своих противников, восполняя тем самым свой энергетический баланс. Просто помутнение рассудка какое-то…
За спиной директора Агентства маячил Нестеров. Судя по виноватому выражению лица, профессор в очередной раз что-то схимичил в лаборатории. Подлец, наверняка ведь радуется, что про него на время забыли, и на орехи достается только мне.
— Так я же вроде бы идеальный солдат, вы сами говорили, — не удержался я от подколки.
— Был, — поправил меня Нестеров. — Пока не потерял некоторые способности своего недоделанного организма… У тебя проблемы с памятью?
Сергей Иванович приблизился вплотную к прутьям и неожиданно тихо спросил:
— Ты хочешь, чтобы тебя отправили в Изолятор?
Тихий тон, которым был задан вопрос, не предвещал ничего хорошего. За несколько месяцев знакомства я успел уяснить, что если Сергей Иванович кричит, то это не так страшно. Максимум, что он сделает — это лишит зарплаты на год вперед. А вот если тон такой нарочито тихий, значит дело труба. Тем более, если речь идет об их изоляторе. По слухам, именно туда отправляют всех свихнувшихся носителей красных перстней. На мой взгляд, слово «изолятор» здесь не совсем уместно, скорее — концлагерь. Сам я там никогда не был, но кое-что слышал от того же Нестерова. Скорее всего, пойманный мною гипнотизер отправился именно туда…
Тут решил добавить свое веское слово профессор:
— Ты хоть вспоминай иногда о том, что работаешь на серьезную структуру и не имеешь права светиться!
Произнося эту речь, он постоянно косился на непосредственное начальство. Похоже, я оказался прав — профессор действительно сильно нервничал, и пытался выслужиться.
Сергей Иванович тут же повернулся к профессору.
— А ты вообще молчи, химик недоделанный. Мы в лабораторию из-за тебя теперь как минимум через неделю попадем, если очистительная система выдюжит. А все потому, что какой-то идиот не так смешал химикаты и получил концентрированную эссенцию аммиака. Все бы ничего, но одной капли чертовой жидкости хватит, чтобы вся Москва-река воняла последующие тридцать лет, а у нас в этой эссенции вся лаборатория!
— Да все вы преувеличиваете, — не очень уверенно ответил профессор.
Тут я заметил, что, и правда, от Нестерова идет странный запах. Сначала я его не чувствовал, потому что по пути в отделение добропорядочные милиционеры соизволили выразить свое почтение настоящему «мастеру» боевых искусств, попытавшемуся оказать сопротивление при аресте. Это почтение и разбило мне всю физиономию, что слегка затрудняло обонятельные процессы. Но даже разбитый нос и литр одеколона, которым, по всей видимости, облился профессор, не заглушал жуткой вони, а наоборот делал ее особенно гадкой.
— Ну, ты Нестеров даешь. — Я усмехнулся и невольно охнул — болели разбитые губы. — Ты мне подкинь пару капель этой эссенции, я их своей соседке под дверь вылью, вот потеха-то будет.
Между прочим, обидно даже: на соревнованиях я не получил ни одной царапины, зато после них… ох и знатно я пообщался с нашей доблестной милицией. Им даже резиновые дубинки не понадобились — настоящие профессионалы. Вот только без оружия фиг бы они меня взяли! Особенно в том состоянии помешательства, что я получил от… черт… какая же я сволочь. Нет, лучше об этом даже не думать.
Сергей Иванович вновь обратил свой взор на меня.
— Нестеров хоть и дурак, но дело говорит. Ты не на птицефабрике работаешь, а в серьезной структуре. Мне не улыбается по несколько раз в месяц вытаскивать тебя из милицейских участков. — Он сдвинул густые брови. — Вчера ты был задержан за кражу со взломом…
Я обиженно надулся.
— Я просто проходил мимо и заглянул в открытую дверь…
Все время забываю рассказать ему про странные следы на стене моего дома и потолке квартиры предсказательницы. Возможно, он об этом уже знает… но я никак не могу поймать подходящий момент, чтобы начать этот разговор.
— Кому-нибудь другому будешь свои сказки рассказывать, — прервал меня Смирнов. — Придется тебя для профилактики наказать.
— Значит, я опять остаюсь без зарплаты? — ужаснулся я.
В прошлый раз меня лишили денег за участие в очередной затее Чижа. Не хочется даже вспоминать…
— Без зарплаты?! Да я тебя переселю в нашу лабораторию на месяц, и не буду выпускать. Ты хоть знаешь, что это были за соревнования?! — окончательно рассвирепел Сергей Иванович.
— Обычные соревнования по контактному карате, — неуверенно ответил я.
Тут опять встрял Нестеров.
— Ага, обычные…Обычные отборочные соревнования, на которых местные авторитеты отбирают новые кадры.
Я бессильно осел на скамейку.
— То есть, если я выигрываю, то становлюсь членом местной банды?
— Можно сказать и так.
Теперь понятно, почему Чин Кхо так резко отреагировал на появление представителей липового чемпионата. Наверняка китаец знал о цели проведения подобных боев!
— Но я же не выиграл, еще два боя должно было быть, — не очень уверенно заметил я.
— Я думаю, ты достаточно выделился, чтобы привлечь внимание устроителей соревнований. Хотя бы тем, что все сорвал.
— Ну и ладно. Если мне поступит очень выгодное предложение, — я лукаво посмотрел на начальника Агентства, — наподобие того, что когда-то сделали мне вы, то я просто откажусь, сославшись на вас.
Похоже, весьма удачно подобранное сравнение достигло цели — Сергей Иванович недовольно поморщился:
— Такие люди обычно не принимают отказы. Если они действительно захотят, то заставят работать на себя любыми методами. Кстати, теперь тебя наверняка ищут, причем еще не известно зачем. То ли, чтобы принять в свои дружные ряды, то ли для выказания благодарности за срыв соревнований. Так что тебе все же придется пожить некоторое время в отделе, или даже... ладно, там решим.
Знаю я их решения… лучше уж в КПЗ остаться, так спокойнее.
— Да что, вы не можете с ними разобраться что ли? Зачем меня куда-то переселять, пускай даже и временно? Не хочу я… — начал было спорить я.
Сергей Иванович резко перебил меня:
— Мы сейчас закончим наши дела с милицией и вернемся за тобой. Никуда не уходи, — пошутил он напоследок.
— Уговорил, — легко согласился я. — Да, и часы мои заберите с маячком у того толстого урода!
Оставшись один, я опять сел на «нары» и задумался.
Когда я только начал приходить в лабораторию к Нестерову (тогда еще под конвоем), мне сразу объяснили, что я становлюсь неофициальным работником некой фирмы, тесно сотрудничающей с правоохранительными органами и самыми разными организациями по всему миру. Естественно, я не доверял этим людям ни на йоту, помня их подлость с моим арестом и пропажей денег, но столь серьезная организация заслуживала некоторого уважения. Хотя в России даже в самых серьезных структурах есть место раздолбайству, взять того же Нестерова… И я совершенно не понимаю, с какой стати я должен бояться каких-то бандитов?!
Тут как раз вернулся вышеупомянутый Нестеров в компании толстого милиционера. Того самого, что спер мои часы. Скрипнул замок. Я вышел из камеры с гордо поднятой головой, и благосклонно принял из рук молчаливого мента свои часы.
— Ну что, получил на орехи? — то ли укоризненно, то ли сочувственно спросил Нестеров.
Я вяло отмахнулся.
— Молчи уж, юный химик.
— Ты зря издеваешься, я за этот состав такой гонорар получу — тебе и за год не скопить, — невозмутимо ответил он.
— И уж тем более не скопить, сидя в заключении. Я надеюсь, что меня хоть не рядом с твоей лабораторией поселят, — задумчиво проговорил я, тщетно пытаясь найти выход из сложившейся ситуации.
Нестеров усмехнулся.
— Конечно рядом, а ты что думал? Я еще и убираться там тебя заставлю, — начал он, но, увидев мою совсем понурившуюся физиономию, виновато добавил: — Извини, просто я и сам на взводе. Может, через недельку начальник остынет и выпустит тебя за хорошее поведение.
Меня терзают смутные сомненья. Чем-чем, а излишней добротой и отходчивостью начальство никогда не грешило.
Кстати, о грехах, я ведь и вправду убил человека… Опять. Только в прошлый раз в убийстве частично участвовал Вельхеор. Несмотря на все кошмары и душевные терзания, в глубине души я уже скинул всю вину за смерти хулиганов на вампира, но сегодня… Мне некого винить, кроме самого себя.
— А я тебе разве не говорил, что толстячка откачали? — неожиданно спросил Нестеров, когда мы подошли к выходу из отделения.
— А я тебе разве не говорил, что толстячка откачали? — неожиданно спросил Нестеров, когда мы подошли к выходу из отделения.
— Откачали?! И ты молчал?! — мне сразу стало так легко, что даже предстоящее заточение показалось не такой уж страшной участью. — Значит, я его не убил?
Перед выходом нас ожидал Сергей Иванович.
— Конечно, нет, — ответил он на мой вопрос. — Если бы ты его действительно убил, то я бы заточил тебя в Изоляторе до конца дней твоих.
— А я бы сбежал, — ляпнул я.
Интересно, он всерьез об этом говорит или шутит?!
— И каким же образом? — с искренним интересом спросил Сергей Иванович.
Понятия не имею. Но у меня же получилось впитать эмоции толстяка и со временем мои способности должны возрасти. С другой стороны, этот их таинственный Изолятор как раз и рассчитан на то, чтобы содержать людей со сверхъестественными способностями. Значит, их как-то блокируют? Нужно будет поговорить на эту тему с Гором… кстати! Когда же я теперь домой-то попаду?!
К Агентству мы подъехали поздно вечером. Солнце благополучно скрылось за горизонтом, предоставив луне возможность покрасоваться на небосводе. Вот только облака из вредности закрыли все небо громоздкими тушами, лишь изредка позволяя ночному светилу выглядывать из-за покатых спин.
Я сидел на заднем сидении машины, смотрел на небо, и размышлял о странностях жизни. Кто бы мог подумать, что в здании МХАТА имени Горького находится не только театр, но и одна из самых засекреченных организаций... Хотя, может, о более секретных я просто ничего не знаю?
Как бы то ни было, в покрытом серыми плитами мрамора здании помимо актеров обитали немногочисленные оперативники, профессора, и еще неимоверное количество самых разных людей. Что самое удивительное, простые обыватели ни о чем не подозревали. Даже актеры театра ни разу не сталкивались с сотрудниками Агентства, входившими в закрытую часть театра только через соседние здания. От них вели подземные ходы в другие постройки, но основным центром был театр. По слухам, под МХАТом располагалось такое количество помещений, что подземный город на Манежной площади казался маленьким подвальчиком.
Откуда я все это знаю? Об этом и многом другом мне поведал Нестеров после того, как мы с ним распили пару литров замечательного чешского пива. Я поил профессора в извинение за то, что подло ударил его между ног, когда убегал из больницы. За побег из лаборатории я не стал извиняться из принципа — он меня тогда чуть не изрезал на мелкие кусочки, и никакой вины я за собой не ощущал. Надо было еще и по шее добавить за такие выходки.
Мы вышли из машины недалеко от театра и привычным путем двинулись к искомому зданию. Мимо нас проходило множество самых разных людей. Я шел и гадал, глядя на прохожих, как гадал каждый раз, когда ездил в Агентство. Кто же из них работает в Агентстве так же, как и мы? Может вот эта милая девушка в синих джинсах и легкой дубленке, что прошла, одарив меня подозрительным взглядом? Или мужчина, покосившийся, опять-таки, в мою сторону?
Ничего удивительного в бросаемых на меня взглядах не было, ведь при температуре +5 градусов я шел всего лишь в легкой рубашке китайского покроя, к тому же довольно сильно испачканной кровью. Да и лицо мое все еще украшали кровоподтеки, вот если бы я был вампиром, то все это зажило вмиг… сразу после того, как я глотнул свежей человеческой крови… ффу…
Вот он, наш тайный ход! Обычная пятиэтажка, вроде той, в которой живу я сам. И не подумаешь, что в ней находится вход в Агентство, имеющее влияние, возможно, даже большее чем сам президент. Ведь у президента власть лишь в своей стране, а Агентство имеет свои филиалы по всему миру…
— Сейчас мы тебя починим, умоем, накормим, переоденем…
— И посадим в заточение, — закончил я за Сергея Ивановича.
— Как тебе будет угодно, — ничуть не смутился он.
Мы прошли через подвал к тщательно упрятанному лифту. То, что лифт находится в подвале, поначалу слегка шокировало, но я привык довольно быстро — это же так интересно. Кроме того, лифт в подвале — далеко не самое странное, что мне приходилось видеть.
Спустившись на этаж складов, мы зашли в одно из помещений, чтобы взять новую одежду. Я думал, что в качестве очередного издевательства мне всучат костюмчик в полосочку, но кладовщица выдала весьма стильную одежду точно моего размера. На мой удивленный взгляд милая девушка лишь весело улыбнулась и подмигнула. Должен отметить, что весь женский персонал Агентства на редкость привлекателен, будто первым условием принятия к ним на работу является именно внешность. Вот и кладовщица, девушка лет двадцати с небольшим, на редкость миловидная шатенка с очаровательной улыбкой, чем-то похожая на Джулию Робертс, не была исключением.
— А во время заключения меня будут отпускать на склад за вещами? — спросил я шепотом у Нестерова. — Вдруг мне еще чего-нибудь понадобится.
Кладовщица хихикнула.
Неужели у нее такой острый слух?
— Это вряд ли. Будешь сидеть взаперти, и даже нос из комнаты не высовывать, — оптимистично отозвался Нестеров.
Я тут же загрустил.
Вот не везет, так не везет.
Стоп! Это что за резкие перепады настроения? И откуда странная тяга к противоположному полу? Еще день назад я не мог думать ни о ком, кроме Лиды, а сейчас… Скорее всего, это результаты моего преображения и тогда… что же будет дальше?! Спокойно, не паниковать. Стоило мне приглянуться какой-то девушке, как я все сразу на вампиризм спихнул. Хорошенькая отмазочка…
Мы попрощались с кладовщицей и поднялись на этаж выше. Это уже вотчина нашего профессора — здесь располагаются лаборатории, специальные помещения для хранения черти чего и комнаты для испытаний. Серые стены этажа чем-то напоминают переборки космических кораблей в фантастических фильмах. Обычно здесь довольно людно, но сейчас этаж встретил нас полной тишиной. И я тут же понял почему — вонь стояла такая, что слезились глаза, и перехватывало дыхание.
— Да вы что?! — запаниковал я. — Это вы меня тут поселить решили?!
Сергей Иванович едва заметно усмехнулся.
— Нет, просто захотелось показать, где ты будешь жить весь следующий месяц, если ослушаешься приказа или попытаешься сбежать до дома до хаты.
— Понял, понял, — ответил я, судорожно нажимая кнопку лифта одной рукой и зажимая нос другой. — Я буду пай мальчиком. Только не оставляйте меня здесь!
Что ж, по крайней мере, он перестал пугать Изолятором.
Лифт тронулся, и мы спустились еще на несколько этажей. Удивительно, но обстановка тут оказалась на редкость уютная. Чем-то коридорчик напоминал гостиницу — хоть я в них никогда и не был, но по телевизору они выглядели именно так. Обитые деревом стены коридора являли собой полную противоположность серых «космических переборок» из какого-то специального материала, что были на других этажах.
— Вау! Поселили бы меня тут раньше, я бы даже отказываться не стал. А тут спутниковое телевидение есть?
— Может тебе еще бассейн или сауну установить? — поинтересовался Нестеров.
— Ой, а и то и другое нельзя? А то я просто разрываюсь, — посетовал я.
Начальник Агентства толкнул одну из дверей, и сделал приглашающий жест:
— Ух ты, мне это чем-то напоминает номер в двухзвездочном отеле. — Я окинул взглядом скудно обставленную комнатушку. — Хотя нет, пожалуй, в однозвездочном. Мне вид из окна не нравится, — поправился я.
Конечно, никаких окон под землей не было и в помине.
— Оставайся здесь до дальнейших распоряжений, — сухо приказал Сергей Иванович. — Телевизор с обычными, — он сделал акцент на это слово, — каналами в твоем полном распоряжении. Душ, туалет и даже холодильник с целым набором очень вкусных и полезных консервов, оставшихся еще со второй мировой войны. Совсем еще свежие. И не говори, что мы о тебе не заботимся.
— Спасибо мамочка, — с чувством ответил я.
Дверь захлопнулась, но звука поворота ключа, который я почему-то ожидал услышать, не последовало.
— Да уж, господин Светлов, — пробормотал я. — Признайся, ты не мог себе даже представить, что твоя жизнь станет похожей на глупый фарс.
Я порылся в холодильнике и полакомился несколькими консервами явно мясного состава. Жаль, я не понял, что было внутри, а никаких опознавательных знаков на банках я не нашел. Такое впечатление, будто они и вправду сохранились еще со второй мировой. Остается надеяться, что это не какой-нибудь Вискас, а то ведь с них станется…
Интересно, как там Гор? Вот бы сейчас пообщаться с ним на тему энергетического вампиризма. Что-то я не чувствую в себе бурлящей внутренней энергии, хотя и странного голода тоже вроде бы нет — это уже хорошо. Второго приступа я могу и не пережить — боль была действительно ужасной.
Никакого желания смотреть телевизор у меня не возникло. Тело все еще болело от полученных синяков, причем никто меня не лечил, и даже не разорился на аптечку. А ведь что-то подобное, помнится, было обещано.