Крайний срок - Мира Грант 13 стр.

Самое худшее заключалось в ином — в глубине сердца, в той частице меня, которая была открыта лишь Джорджии, я радовался. Ведь если опять закрутилась эта старая история, значит, жизнь продолжалась. Мы продвигались к ответу на вопрос, который не давал мне спать по ночам и, возможно, не давал мне нанести себе еще больший вред.

Кто убил мою сестру?

Келли посмотрела на меня и отвернулась. В ее глазах я прочел угрызения совести. Я решил, что нужно будет поговорить с ней. Она ни в чем не виновата — не больше чем я, Аларих или Мегги. Она — жертва. Как и все мы. Никто из нас не сделал ничего дурного. Но лучше подумать об этом завтра, после того как я переговорю с Махиром и мы выспимся. А потом основательно разберемся с файлами, привезенными Келли.

— Пожалуй, мы все его любили — хотя бы немного, — сказал я совершенно честно, стоя в теплой, уютной кухне в окружении тех, кто уцелел из нашей команды. Мегги плакала, а я ее обнимал.

Черт бы тебя побрал, Дэвид Новаковский. Спросишь — за что? За твое благородство и честность, за то, что ты остался в том треклятом доме, за твой последний пост и, наконец, за то, что ты долго молчал. Тупица. Идиот.

Я тебя тоже любила, придурок.

Я не могу опубликовать этот пост. Хочу выложить его в Сеть, но не могу. Но все же сейчас мне немного легче, ведь писательство — наше ремесло. Они уже едут сюда наверняка, если только не… Нет, об этом я думать не стану. В доме так пусто. Господи.

Простите меня, мои милые, но сегодняшний чат я провести не смогу. Я помню, я обещала. И мне очень жаль, но у тетушки Мегги сейчас просто раскалывается голова. Мне надо поспать. Завтра все будет, как обычно. Ведите себя хорошо. Не обижайте друг дружку. Если вы кого-то любите, скажите им об этом. Миру всегда нужно побольше любви.

Семь

— Шон?

Я поднял руку и осторожно потер висок, стараясь не разбередить зарождающуюся головную боль. Как только все отправились спать, я погасил свет почти во всем доме, а сам остался в гостиной и стал читать. Возможно, это была не самая хорошая идея.

— Я здесь, Мегги.

Я сидел на полу, прислонившись к дивану. Мышцы затекли, и я не был уверен, что быстро смогу подняться на ноги.

Мегги пробралась через прихожую до двери гостиной, ни разу не оступившись. Я восхитился ее сноровкой. Я бы на таком маршруте точно без синяков и ссадин не остался.

— Как Махир?

— Рад, что мы живы. Транслирует старые видеозаписи — например, нашу поездку с Джорджи в Санта-Крус. Если бы он еще даты убрал, все выглядело бы так, словно мы там с зараженными весело время проводили, когда они забрасывали наш дом зажигательными бомбами.

Мегги облизнула пересохшие губы.

— А Дейв?

— Он остался в доме, чтобы позаботиться о серверах. Мы считаем, что зачистка в Окленде должна закончиться к завтрашнему утру. Сначала власти свяжутся с его родней, а затем мы сообщим о его гибели. Это было бессердечно. Непростительно. Но это был его выбор. Вообще, мы можем сделать вид, что выехали дня на три-четыре в опасную зону, а потом придумаем, где лучше затаиться.

— Не валяй дурака.

Резкий тон Мегги удивил меня. Я часто заморгал. Стянув полы потрепанного махрового халата, словно на ней была броня, она сурово добавила:

— Вы останетесь у меня. Система безопасности переправит ваш сигнал, куда вы только пожелаете.

— Мегги…

— Даже не вздумай возражать, Шон Мейсон. И не мечтай. — Она добрела до ближайшего мягкого кресла, села, поджав под себя ноги, и уставилась на меня, будто рассерженная кошка. — Я ко всему привыкла. И сейчас менять ничего не собираюсь.

— Как ты можешь так говорить? — возмутился я. — Я сам видел твою систему.

Мегги громко рассмеялась. Я даже удивился.

— Знаешь, в один прекрасный день мне по наследству достанется столько денег, что я смогу купить небольшой округ. Моим родителям больше некому оставить свои капиталы. Я не зря живу в глуши и окружаю себя репортерами. Ты никогда не задумывался о том, насколько на самом деле защищен мой дом? Если я закричу, кто-нибудь обязательно прибежит. Фальшивую вспышку инфекции тут не подстроить — любую подставу моментально найдут. Так что, если только зомби не станет вдруг слишком много…

— К счастью, вероятность небольшая.

— Вот именно. Короче, если хочешь рисковать — можешь уходить на все четыре стороны.

Я оценивающе посмотрел на Мегги.

— Хорошая у тебя клетка.

— Спасибо. — Она едва заметно улыбнулась. — Еда тоже неплохая, а вот компания…

— Стараемся, — вздохнул я. — Мне, правда, жаль, что так вышло.

— Не извиняйся. Лучше немного поспи. — Мегги перебросила через плечо длинную, почти до пояса, косу и стала вертеть в пальцах ее кончик. — У тебя был тяжелый день.

— Ладно. Знаешь, то, что видишь в зеркале заднего обзора, не становится меньше только оттого, что оно осталось позади тебя. — Я вытащил из портфеля Келли одну из лежавших там папок. — Пытаюсь хоть как-то разобраться в этой дребедени, но пока еще не горит. Но, боюсь, затишью скоро придет конец.

— Покой никогда не длится долго, — согласилась она. — Насколько плохи наши дела?

— По шкале от одного до «Неужели мы все станем зомби»? — Я наугад прочел: «Учитывая риск мутации, нельзя игнорировать локальные поражения организма вирусом Келлис-Эмберли как следующую стадию эволюции вируса. Было бы серьезнейшим упущением с нашей стороны не думать о возможностях и опасностях подобного феномена». — Я захлопнул папку и уставился в пол. — Что бы это значило, хотел бы я знать… Кто-то отправляет на тот свет людей с локальными вирусными поражениями. Цифры не лгут, даже если врут все остальные. Но смысл?

— Думаю, нам пора приниматься за работу.

— Верно, — кивнул я и посмотрел в сторону прихожей. — Наши спят?

— Да. Кажется, кто-то принял снотворное, но это не важно — лишь бы уснули.

— Хорошо.

Мегги приготовила для нас комнаты в то время, когда мы были в дороге. Хотя ее горе было неописуемо, она ухитрилась везде постелить чистое белье и разложить по кроватям полотенца. Скорее всего, такие хлопоты являлись для нее неким колдовством. Если Мегги хозяйничала в спальнях, это означало, что мы точно прорвемся и она увидит нас воочию. А когда настало время ложиться спать, она извинилась за то, что у нее всего три гостевые комнаты, поскольку еще две переделаны в домашний кинотеатр и кабинет. Как будто слово «только» вообще подходило к огромному особняку. Мы с Джорджией выросли в других условиях. Наши с ней комнатки были смежными и в общем-то могли считаться одним помещением. Гостевые комнаты достались Алариху, Бекс и Келли. Мне и раньше случалось спать на неразобранном диване. Я не имел ничего против.

К тому же мне хотелось смотреть и смотреть на загадочные цифры, пока они не обретут смысл. Но за два часа я ни на йоту не продвинулся вперед. Я вздохнул.

— Я что-то упускаю. Точно знаю.

Не суди себя слишком строго, — посоветовала мне Джорджия. — Ты устал.

— Тебе легко говорить, — буркнул я, не успев сдержаться, замер и поймал на себе пытливый взгляд Мегги.

Я ждал… Сам не знаю чего. Люди по-разному реагировали на мои разговоры с покойной сестрой. Чаще всего — отрицательно.

Реакция Мегги попала примерно в середину спектра. Она смотрела на меня очень задумчиво.

— Она действительно общается с тобой и отвечает? — спросила она.

— Половину разговоров начинает именно она, — заявил я, отчасти оправдываясь. — Понимаю, выглядит дико.

— Ну… да, — согласилась Мегги. — Теоретически рассуждая, ты — безумен. — Она пожала плечами. — Но кто я такая, чтобы судить? Я живу в таком доме, который большинство людей сочло бы декорацией для ужастика. Компанию мне составляет войско охранников-ниндзя и пара десятков эпилептических собак. Я вообще не имею права называть что-либо «диким».

Интересно, — заметила Джорджия.

— Кто бы говорил, — пробормотал я чуть слышно, а погромче добавил: — Но у меня все-таки… немного иначе.

— По крайней мере, ты знаешь, что сумасшедший. А значит, у тебя есть потенциал для выздоровления.

Я растерялся. Другие были уверены, что мое упорное нежелание отказаться от Джорджии означает, что я никогда не переживу потерю сестры.

— Спасибо, — поблагодарил я Мегги, и мои слова прозвучали еще более коряво, чем у меня в голове.

Но она ничего не заметила и с тоской устремила взгляд в один из темных углов гостиной.

— Я ведь знала… Дейв меня любит, — произнесла она с деланым равнодушием.

Но она ничего не заметила и с тоской устремила взгляд в один из темных углов гостиной.

— Я ведь знала… Дейв меня любит, — произнесла она с деланым равнодушием.

Ей просто хотелось выговориться. Я уже не был для нее ни слушателем, ни собеседником.

— Но я, — продолжала Мегги, — так горевала по Баффи, и мы с Дейвом… мы ходили кругами. Нам словно нужно было отредактировать каждую строчку в сценарии, прежде чем мы начнем снимать фильм. Я все прекрасно понимала, и он — тоже, но мы оба палец о палец не ударили. — Мегги тихонько всхлипнула. — Наверное, мы считали, что все должно быть идеально, иначе ничего не выйдет. Будто речь шла о книге.

Мне хотелось ответить, но я понял, что самое разумное — молчать. Я сидел окаменев, и мои руки, в которых я сжимал папку, немного дрожали. Мне хотелось потянуться к ней, взять ее за руку. Но мысленно я был уже далеко отсюда. А та рука, которую я так жаждал сжать, давно превратилась в пепел и обломки костей, развеянные вдоль калифорнийской автострады. И я не пошевелился.

— Ты когда-нибудь был влюблен?

Мегги взглянула на меня. Едва заметно блеснули слезинки у нее на щеках.

На подобный вопрос у меня никогда не имелось достойного и вразумительного ответа. Я пожал плечами.

— Любовь — паршивая штука, — вымолвила она и встала. — Стоит мне кого-то полюбить — и они умирают. Ты все-таки постарайся хоть немножко поспать, Шон, ладно? И… спасибо тебе за то, что выслушал меня. Такое в Сеть не выложишь. — Она хмыкнула, но этот звук был близок к рыданию. — Ерунда какая… Только собираюсь написать о какой-то по-настоящему трагической истории любви, я не могу, сделать из своего сообщения нормальный пост. Ужасно несправедливо по отношению к Баффи и Дейву. Теперь… осталось так мало личного.

— Верно, — согласился я и сглотнул слюну, потому что горло совсем пересохло. — Я почти уверен: он знал о твоих чувствах. Он ведь устроил кинотеатр на крыше…

— Да… — Улыбка Мегги была короткой, но искренней. — Поспи. Завтрашний день не будет лучше.

Хуже уже быть не может, — пробормотала Джорджия.

Я удержался от желания ответить сестре и сказал Мегги:

— Постараюсь.

— До завтра, — попрощалась она и ушла, оставив меня наедине с кучей бумаг, тусклым светом ночника и голосом у меня в голове.

Бывало, ты меня усыплял, — сообщила Джорджия.

— А у тебя в то время имелось собственное тело.

Я снова уставился на папку. Если бы она открылась сама по себе… И не пришлось бы мучиться — читать или нет. «Может, так и будет? Тогда точно все прочитаю», — подумал я.

Шон…

— Перестань.

Она вздохнула. Мне были знакомы все ее вздохи. Например, этот означал: «Прекрати глупить». Обычно он предназначался для того, чтобы подтолкнуть меня к разумному поступку.

Сегодня ты не увидишь ни одного сна.

Я замер.

Но Джорджия замолчала. Я чувствовал: она ждет. Она замерла на границе моего сознания, бесконечно спокойная и терпеливая, — по крайней мере, в том, что касалось моего блага. Я снова сглотнул подступивший к горлу ком и закрыл глаза.

— Ты всегда меня удивляла, — признался я.

Отлично. А теперь встань и ложись на диван.

— Слушаюсь, мэм.

Диван Мегги оказался очень удобным. Правда, сначала пришлось сбросить весь хлам, который на нем валялся. Я выключил свет, снял рубашку и ботинки, но остался в джинсах — мало ли что, вдруг с утра пораньше придется сматываться. Я уснул в тот же миг, когда моя голова коснулась подушки. Или раньше.

Джорджия слово сдержала. Даже если мне снились сны всю ночь напролет, я ничего не запомнил.

Я проснулся от звуков голосов в соседней комнате. Говорили четким, почти театральным шепотом. Возможно, они думали, что их не слышно, но они ошибались. Дело в том, что, когда люди вот так перешептываются, в мозгу словно срабатывает сигнализация. Говори они обычными голосами, я бы не проснулся. Хорошо хоть, никто не вопил от ужаса. Значит, мы эту ночь пережили. По крайней мере, мне было приятно проснуться с такими мыслями.

Сел я с большим трудом. Спина затекла из-за того, что я несколько часов кряду провел на мотоцикле, а потом сидя на полу и пытался осмыслить колонки цифр и научный текст. Теперь я нечасто выбираюсь в зараженную зону, но и в книжного червя еще не превратился. Но почему же сумасшествие — это настолько больно? Застонав, я уперся локтями в колени и уронил голову на руки.

Голоса в кухне смолкли. Зомби не стонут, а воют, но для нетренированного уха звуки могут показаться сходными. Из четырех человек, которые находились в доме вместе со мной, только у Бекс имелся полевой опыт. Лишь она одна отличила бы мертвяка от живого, но измученного человека.

Бекс и Аларих проработали со мной достаточно долго и понимали, что босса не стоит беспокоить, пока он не встанет сам. А в кухне снова зашептались, на этот раз громче. Мои друзья уже не опасались меня разбудить. Я стал размышлять, как быть дальше. Больше всего мне хотелось снова отключиться. Плюс ко всему сон сулил мне возможность вообще не думать. Но, к несчастью, убийцы пациентов с локализованными вирусными поражениями не собирались ждать, пока я отдохну. Вероятно, кто-то уже догадался, что Келли до сих пор жива. Пожалуй, надо поторопиться.

Не исключалась и другая возможность. Вдруг мы опоздали? Если фальшивое удостоверение личности, которым воспользовалась Келли, имело «жучок», то наши враги могли проследить за ее путешествием через всю страну. Хотя это не объясняло, почему они выжидали и позволили Конноли добраться до нас, и только потом начали активные действия. Наверняка они хотели, чтобы «жучок» на них поработал еще пару дней. Правда, теперь слежка за Келли абсолютно невозможна. Ее фальшивое удостоверение превратилось в застывшую капельку металла на руинах Окленда. Никто за пределами нашей команды не знал о том, что она жива.

Нужно сохранить эту тайну.

А если вспышка инфекции была подстроена в ответ на мой звонок доктору Уинну? Вероятность небольшая. Время не совпадало. Вспышку такого масштаба следовало готовить заранее. Даже если бы она началась в ту же секунду, как только я дозвонился в ЦКЗ, вирус не мог активироваться мгновенно, тем более — оказаться в непосредственной близости от нашего дома. Человек, который все это подстроил (если здесь вправду был заговор), должен был иметь в запасе несколько суток. Но я никак не мог найти веских доказательств в пользу той или иной версии.

Я поднял голову, снова застонал и встал с дивана. Один из бульдогов превратил брошенную мной на пол рубашку в импровизированную собачью подстилку — думаю, в отместку за то, что я занял диван. Собачка приоткрыла один глаз и издала короткое рычание, которое могло бы испугать меня, не будь пес размером чуть больше домашней кошки.

— Ладно, парень, — сказал я, примирительно подняв руки вверх. — Мне совсем не холодно.

Аларих, Бекс и Келли сидели за кухонным столом. Я нетвердой походкой пошел к ним, на ходу пытаясь привести в порядок взъерошенные волосы. Все трое обернулись. Бекс подняла брови.

— У тебя нынче необычайно радостный вид, — съязвила она. — А почему ты без рубашки? Решил, что одежда — исключительно для леди?

— Мою рубашку экспроприировал пес, — ответил я. — А где Мегги? Кофе есть? Если хозяйка прячется в собственном доме из-за того, что выпила весь кофе, то это нехорошо.

— Мисс Гарсиа… она вышла в сад, — сообщила Келли и указала на заднюю дверь.

Она явно нервничала, и я понимал ее. Полагаю, она никогда раньше не бывала в частном доме, двери которого вели в жуткий реальный мир, переполненный зомби. Порой я думаю, Джорджия была права, когда говорила, что людям хочется бояться.

— Посмотри на плите, — произнес Аларих и быстро добавил: — У нас есть план или мы просто будем здесь сидеть и ждать у моря погоды?

— Все зависит от дока. — Я подошел к электрической плите. На центральной конфорке стоял полупустой кофейник. — Мы понимаем: то, что случилось вчера, было простым совпадением. Поэтому вопрос, док, у меня такой. Они охотились за нами или за вами?

На кухне воцарилась тишина. Я взял с полки керамическую кружку, налил себе кофе и сделал спокойный маленький глоток в ожидании, когда мне кто-нибудь ответит. Напиток оказался горячим, почти обжигающим, а вкус у него был такой, словно его сварили совсем рядышком с раем. Ради Джорджии я был готов пить колу весь день, но чтобы началось утро, нет ничего лучше чашки кофе.

Наконец Келли произнесла тихим голосом:

— Доктор Уинн думал, что мне удастся исчезнуть из ЦКЗ до того момента, как наш план будет раскрыт. Кроме того, большая часть моей команды мертва, очень немногие знают насчет клона и того, что мы собирались с ним сделать. Мой побег должен был пройти гладко. Он сказал… что вам, наверное, все равно грозит опасность и…