Крайний срок - Мира Грант 31 стр.

— Прости.

— И ты меня прости, Шон. Мне тоже жаль. Поверь мне… Я понимаю, теперь все уже не будет, как раньше. И я виновата не меньше тебя. Я просто не знаю…

— Как теперь себя вести? — подсказал я.

Бекс кивнула. Я подавил желание рассмеяться — боялся, что не смогу остановиться.

— Ох, Бекс. Этот вопрос я себе задавал почти каждый день с тех пор, как погибла Джорджия.

— Ты нашел ответ?

— Его не существует. — Я откинулся на спинку скамейки и запрокинул голову так, чтобы видеть только небо. Вдруг я захотел сидеть здесь, на скамейке, целую вечность. — Наверное, я буду жить, как всегда, пока что-то не прояснится.

— А если ничего не изменится?

— Тогда, пожалуй, стану думать, что некоторые чудаки правы и действительно существует некий Высший Разум, который обращается с нами, как с подопытными белыми мышками.

Ткань джинсов Бекс зашуршала. Она развернулась в мою сторону. Даже не видя ее лица, я прекрасно представлял себе его выражение: изумление и опасливое подозрение. Она явно считала, сейчас я заявлю что-то совсем несусветное. Бекс выговорила:

— Почему ты собираешься отправиться на поиски Бога?

— Я так не говорил. Если Бог есть, то существует немало людей, осведомленных получше, чем я. — Я пожал плечами, продолжая смотреть на небо. — Вообще-то я бы мог умереть спокойно, если бы знал, кто там — на другой стороне.

Бекс рассмеялась. У меня словно груз с плеч свалился. Я по глупости причинил Бекс ужасную боль. А сейчас я будто услышал, что, возможно, мы снова станем друзьями. Не такими, конечно, как прежде, но ведь и во врагов не превратимся. Все лучше, чем ничего.

Неоправданная жестокость — не единственное решение, — прошептала Джорджия.

Кажется, она также испытала облегчение.

— Порой самое уместное, — отозвался я, не раздумывая.

Смех Бекс оборвался. Я напрягся и опустил голову. Я подумал, что мы снова начнем выяснять отношения.

Но Бекс молчала. Глаза у нее были цвета лесного ореха. А раньше я их никогда не замечал. И мне стало еще хуже. Я не должен был с ней спать, если даже толком не мог вспомнить, какие у нее глаза.

— А тебе здорово повезло, между прочим, — сказала она.

Я удивленно заморгал.

— Что?

— Большинство людей теряют своих близких. Они просто исчезают и никогда к нам не возвращаются. А ты… — Бекс подняла руку и провела прохладными кончиками пальцев по моему лбу. — Она всегда будет там, с тобой, верно?

— Я не знаю, как жить в мире, где ее нет, — пробормотал я.

В моем голосе прозвучала такая тоска, что даже я сам удивился. Я не допускаю мысли о том, что привыкну к потере Джорджии. Порой мне становится страшно от того, насколько сильно мне ее не хватает.

— Будем надеяться на лучшее. — Бекс встала. — У нас с тобой все хорошо, Шон. По крайней мере, я — в норме. Мне бы хотелось, чтобы и ты не переживал.

Я кивнул.

— Мне тоже.

— Ладно. Пойду скажу Мегги, что мы все обсудили. — Бекс немного растерялась и добавила: — Оставайся в гостевой комнате. Я сегодня посплю на диване.

Она сунула руки в карманы и ушла, тяжело ступая по сырой садовой земле. Я не успел больше вымолвить ни слова. Я проводил ее взглядом, опустил плечи и закрыл глаза.

— Когда же все станет проще, Джорджи? — прошептал я.

Все с самого начала было непросто, — ответила сестра.

Ответить мне было нечего, поэтому я продолжал сидеть на садовой скамейке. Я вдыхал запах мокрой травы и ждал, пока мир замедлит вращение. Пусть мы успеем отдохнуть до следующей грозы. Неужели я прошу слишком многого? Я просто хочу отдохнуть.

Хотя бы чуть-чуть.

Темы, которые считается невежливым обсуждать за ужином: политика, религия и ходячие мертвецы. Но именно к этому мы возвращаемся каждый вечер за ужином: политика, религия и ходячие мертвецы. А еще мы спорим, каким оружием лучше пользоваться при полевой работе в поле — мелкокалиберным или крупнокалиберным, и какие бронежилеты надежнее. Конечно, мы болтаем об огороде Мегги, наших рейтингах, об уходе за машинами. Все носит нарочитый и клаустрофобический характер. Мы словно наступаем друг другу на пятки. Настоящей свободы личной жизни нет, а дом представляет собой огромную систему безопасности. Выйти отсюда почти так же непросто, как и войти. Адская комбинация тюрьмы и кемпинга.

Странно, но я всегда мечтала, чтобы новости были именно такими. Потому что, господи, наверное, я — сумасшедшая, но чувствую себя просто прекрасно. Хорошо бы еще не терять контроль над ситуацией.

Внимание, народ! Теперь к своему посту я могу добавить: «осталась жива при незапланированном столкновении с зомби во время визита в ЦКЗ с целью обсудить вспышку инфекции в Окленде»! Я не хвастаюсь… но почему бы вам не скачать мои репортажи и не внести мое имя в ежегодный список номинантов на премию «Золотой Стив»? Я буду вашей лучшей подружкой…

Семнадцать

Пять дней прошло без особых происшествий. Мы с Бекс как-то выбрались в лес за городом, постреляли в компанию зомби, состоящую из людей и коров. Как только болезнь захватывает организм, о различии видов говорить не приходится. Мегги увлеченно сочиняла стихи, пропалывала грядки и старалась держаться подальше от Келли. Та, в свою очередь, оккупировала стол в столовой, завалила его бумагами с научными выкладками доктора Эбби и рассеянно бормотала себе под нос медицинскую абракадабру. Аларих сидел рядом, слушал и делал какие-то записи, то и дело кивая. Их совместные занятия жутко действовали мне на нервы.

Но эти пять дней, пожалуй, стали последними островками спокойствия для всех нас. Может, вселенная меня услышала, когда я произнес свое желание, сидя на садовой скамейке… Не знаю. Короче, так получилось, что мы просто чудом получили время для отдыха. Ничего не взрывалось. Ни вспышек инфекции, ни чрезвычайных положений — словом, ничего такого, что могло оторвать нас от непростой задачи — вновь почувствовать себя командой. Часы превращались в сутки, которые сливались друг с другом и отличались только активностью на форумах и частотой публикаций наших репортажей.

Келли продолжала вести серию гостевых статей под псевдонимом Барбара Тинни. Не сказал бы, что это был убойный хит, но ее посты пользовались популярностью. Удивительно. Правда, я постоянно забываю о том, как сильно люди любят находить оправдание своему безумию. Прибыль от колонки Келли отправлялась прямиком к Мегги — в уплату за наше проживание. Мегги фыркала и отмахивалась — дескать, подумаешь, ерунда какая. Но деньги брала, и поэтому я чувствовал себя чуть менее виноватым в нашем «вторжении».

Бекс перебралась в кабинет. Она заявила, что надувной матрас для ее спины полезнее, чем диван — для моей. Теперь я мог обосноваться в гостевой комнате, что меня только радовало. В гостиной я мучился бессонницей. А мне нужно было набраться сил. Каждую ночь я укладывался в кровать, а моя голова тем временем перерабатывала заумные научные познания о Келлис-Эмберли. Утром я просыпался готовый воспринять новую информацию. Я должен был вникнуть в смысл исследования доктора Эбби. И нельзя было забывать о Махире и моей просьбе насчет все тех же материалов «Раздраженного Осьминога». Если уж мне предстояло повести моих соратников на смерть, мне хотелось знать, за что мы сражаемся. Это было единственное обещание, которое я мог сдержать.

Я продолжал делать важные звонки. Людей в моей маленькой бригаде репортеров было немного, но у нас имелись связи, и настала пора ими воспользоваться. Новостник Рик превратился в вице-президента Соединенных Штатов. Да уж, необычная карьера как для журналиста, так и для политика. Но, черт побери, у него отлично получилось. Я стал ему названивать. Сначала — раз в день, потом — два… Наконец стало ясно, что он меня игнорирует. Странно, совсем не похоже на Рика. Ни капельки. И это меня встревожило.

Дни шли своим чередом. Аларих затеял серию публикаций о модернизации цифровых профилей и их применении в области медицины. Бекс смоталась в Вашингтон в поисках зомби, которых можно раздразнить под камеру. Она вернулась с пороховыми ожогами, синяками и кучей статей о своих приключениях. Когда я начал читать первый пост, у меня горло сжалось от тех эмоций, которые невозможно выразить словами. Раньше я сам бегал по лесам, играл в салки с оленями-зомби и собирал истории вроде «кроме шуток, я там был» у водителей-дальнобойщиков, которые помнили, что творилось на дорогах в разгар Пробуждения. Когда-то я хотел только одного и больше ничего меня не волновало. Гибель Джорджии все изменила. Иногда я просматриваю заметки Бекс и гадаю, узнал бы я прежний себя самого теперешнего? Вряд ли я бы ему сильно понравился.

И я бы с ним согласился.

В конце концов я рассказал Махиру и Мегги о звонках в кабинет Рика. Они сразу решили, что пока надо помалкивать и «затаиться». Все и так напуганы предостаточно, и не стоило подливать масла в огонь. Кстати, не слишком помогали делу сочинители — приятели Мегги. На некоторое время она доброй половине из них отказала от дома. Но постепенно они вернулись — даже приглашения не потребовалось. Едва переступив порог, сочинители кидались на кухню или в гостиную. Они, правда, приносили с собой пиццу, пирожные, самсу, но сами все и съедали. Большинство из них я раньше и в глаза не видел, хотя ребята номинально являлись сотрудниками сайта. Нас они сторонились, и мы стали пользоваться нежданными визитами в качестве оправдания для отлучек — то оборудование починить, то продуктами в Уиде затариться. Если уж у сочинителей начиналась вечеринка, она могла длиться часами. Они смотрели старые дерьмовые ужастики прошлого века и галлонами пожирали попкорн. Настоящее нашествие саранчи. Хотя до зомби им, конечно, далеко. До появления этих ребят я даже не догадывался о том, каким стал асоциальным типом. Теперь я мечтал только о том, чтобы побыстрее сбежать из их компании.

«Жучок» в портлендском отделении ЦКЗ никаких сведений так и не передал. То ли его обнаружили и уничтожили, то ли он не выдержал дезинфекции. Очередной источник информации — псу под хвост. «Черви», которых Аларих активировал еще в Окленде, вели себя получше. Они регулярно находили в дебрях то одного, то другого сервера разнообразные научные бумаги и проекты-однодневки. Мы добавляли сетевые материалы к тем, которыми уже располагали.

Махир разыскал несколько местных ученых, которые выразили готовность обсудить с ним ситуацию. Он не назвал их имен, а я не стал на него давить. Следовало соблюдать осторожность. Мне казалось, что ситуация разворачивается в нашу пользу — но после второго дня Махир перестал звонить и присылать сообщения. Его репортажи появлялись на сайте вовремя, он по-прежнему уделял время форумам. Действительно, внешне все выглядело отлично, за исключением того, что Махир резко прекратил обычные контакты.

Не дави на него, — сказала Джорджия. Я последовал ее совету — скорее по привычке, чем из согласия. Обычно она не ошибалась, когда нужно подождать, а когда можно нестись вперед во весь опор. Но я просто не знал, надолго ли мне хватит терпения.

Ожидание закончилось, когда миновало чуть больше двух недель после бомбежки в Окленде и нашего прибытия в Уид. Зазвонил домашний телефон. Никто не стал брать трубку, хотя рядом находились мы с Мегги. Келли тоже была неподалеку. Она старательно сочиняла статью о различных «за» и «против» знакомства детей с реальностью за стенами дома. Махир перестал ей помогать, и девушке было намного труднее укладываться в сроки.

После второго гудка сработал автоответчик. Пару мгновений царила тишина, затем голос домашнего компьютера вежливо осведомился:

— Прошу прощения, Шон, нет ли у вас минуты?

Ненавижу машины, разговаривающие человеческими голосами.

— Тихо, — пробормотал я. Когда я говорил почти шепотом, домашний компьютер на меня внимания не обращал. Наверное, даже машины могут научиться отличать нормальных людей от безумцев. Компьютер терпеливо ждал моего ответа, пока я не ответил: — Да, конечно. В чем дело?

— Вам звонят.

— Уже понял. Кто именно?

— Абонент отказался представиться. Судя по акценту, с вероятностью 87 процентов можно заключить, что по происхождению он британец. Тем не менее не берусь четко назвать место его рождения. Звонок поступил с местного номера, который полностью не определился. Запросить дополнительную информацию?

Я резко вскочил и перевернул банку колы. Газировка разлилась по столу и выплеснулась на ковер. Не обращая ни на что внимания, я бросился к телефону рядом с кухонной дверью. Мегги поспешила за мной и громко спросила у системы:

— Дом, линия защищена?

— Конец линии защищен согласно четвертому протоколу. Это должно блокировать что угодно за исключением физического повреждения провода. Стандарт безопасности другого конца линии мне неизвестен. Желаете снять трубку?

Искусственный голос звучал с бесконечным терпением. Механическое спокойствие не поколебалось ни на йоту, хотя мы были близки к истерике.

— Да, черт побери, — процедил я сквозь зубы и взял трубку с аппарата, прикрепленного к стене. Меня встретило гробовое молчание. Я в панике уставился на телефон. — Где он?

— Дом, соедини, — распорядилась Мегги. Послышался щелчок, и вдруг — о чудо! — я услышал голос Махира, немного приглушенный, словно он прикрывал трубку ладонью.

— …даю вам слово, сэр, я звоню своему водителю. Приношу свои извинения за то, что прошел в зону изоляции, но мой рейс отложили. К сожалению, у меня не было другого выхода.

Махир разговаривал подчеркнуто вежливо, но очень устало. А у меня едва ноги не подкосились — я почувствовал, что дела плохи.

— Махир! — прокричал я.

Послышалось шуршание. Наконец он сказал:

— Давно пора, Мейсон. Приезжай и забери меня.

— Ох, простите. Не совсем понял, откуда?

Звонят с местного номера, — сердито произнесла Джорджия. — Он здесь. Махир где-то поблизости.

— Я в аэропорту города Уид.

Я замер, тупо уставившись на стену. Мегги поддела меня локтем. И я произнес первое, что пришло в голову:

— В Уиде есть аэропорт?

Мегги театрально хлопнула себя по лбу.

— Ты гостишь у меня столько времени и даже не удосужился заглянуть в телефонную книгу… — простонала она.

— Было бы неплохо, если ты мне поверишь, — сообщил Махир и мне стало ясно: он слишком устал для шуток. — Через двадцать минут меня отсюда выставят. Не мог бы ты поторопиться?

— Я… — Я бросил взгляд на Мегги. Она стояла, прикрыв лицо рукой. — Сейчас приеду. Стой, где стоишь.

— Без проблем, — ответил Махир.

Снова раздался щелчок, после чего приятный, спокойный голос возвестил:

— На другом конце связь прервалась. Желаете, чтобы я попытался восстановить соединение?

— Нет, он повесил трубку, — сказал я и сделал то же самое. Кончики пальцев онемели — полагаю, от испытанного шока. — Мегги, ты знаешь, как туда добраться?

— Я могу тебя туда отвезти.

— Отлично. Док, обувайтесь! Вы с нами.

Келли вышла из гостиной, прижимая к груди блокнот.

— Правда? — с интересом спросила она. — Куда вы собираетесь? — После небольшой паузы она добавила: — И почему вместе со мной?

— Мы поедем в аэропорт, чтобы забрать нашего друга, а вам нужно изучить дорогу.

По всеобщей договоренности, мы никогда не оставляли Келли дома одну ни под каким предлогом. Единственное, что мы себе позволяли, — это передать ее на попечение кому-нибудь из сочинителей, но не дольше чем на час. Мы не боялись, что Келли сбежит, но всегда оставалась вероятность того, что ЦКЗ все-таки ее выследит. А без нас она будет совершенно беззащитна.

Надо отдать Келли должное: после первой недели проживания у Мегги она перестала с нами спорить. Конечно, теперь она тоже не стала упираться. Девушка кивнула и, прежде чем скрыться в гостиной, произнесла:

— Пойду возьму пальто.

Мы с Мегги переглянулись.

— Не ожидала такого от Махира, — призналась она. — Я с ним встречалась только раз… ну, когда он приезжал в Калифорнию.

Она не упомянула о причине его прибытия. Махир прилетал на похороны Джорджии. Я кивнул в знак согласия и безмолвно поблагодарил ее за то, что она не произнесла слово «похороны» вслух.

— Он — хороший парень. Если он здесь, значит, обнаружил нечто грандиозное.

— Или удрал от чего-то не менее грандиозного.

— Не исключено.

Махир ни словом не обмолвился, с ним ли его жена. Я был уверен, что она одобрила выходку Махира, имея на то вескую причину.

— Давай выясним.

— Выбора у нас нет, — вздохнула Мегги, легонько погладила мою руку и направилась к двери.

Я взял лэптоп, ремень с кобурой и последовал за ней.

— Отпуск закончился, — пробормотал я.

Думаю, ты прав.

Мегги и Келли ждали меня около мини-вэна. У их ног прыгали крошечные бульдожки. Мегги устало улыбнулась.

— Они считают: раз мы оказались в саду, то исключительно для того, чтобы с ними поиграть.

— Как только закончим нашу операцию, я целый час буду швырять им теннисный мячик, — пообещал я, торжественно подняв руку. — Ключи?

— Ты поведешь? — спросила Мегги и бросила мне ключи.

— По крайней мере, тогда мы доберемся до аэропорта целыми и невредимыми.

Мегги рассмеялась, и ей начала вторить Джорджия. Перекличку их голосов слышал лишь я один. Сестра терпеть не могла, когда за руль садился я. Каждый раз, когда я делал крутой поворот, не сбавляя скорости, она говорила, что я мечтаю пораньше свести нас обоих в могилу. Теперь мне деваться некуда — я вожу машину за двоих. Как правило, Джорджи чаще помалкивает, но не упустит случая похихикать.