– Машину я на всякий случай приказал готовить…
– Кто-то еще знал, что Корелин у нас?
– Нет. Вы, я, боец в секрете и лейтенант Иванов.
– Понятно… – Токарев зажмурился, потер пальцами переносицу. – Дико хочу спать… Вторые сутки на ногах…
Корелин ждал продолжения.
– Кто из ваших знал, что вы едете сюда? – спросил Токарев, не открывая глаз.
– Водитель.
– Утечка исключается, мы задержали его на обратном пути, – быстро сказал Домов.
– Я. И еще… Еще – Орлов.
Токарев посмотрел на Домова, тот помотал головой.
– Почему? – спросил Токарев.
– Звонок Корелину прошел два часа назад, – сказал Домов. – Если у Орлова такие связи, то почему я смог спокойно копать в его направлении?
– Логично, – вздохнул Токарев. – Но теперь ничего уже от нас не зависит, я полагаю?
Домов кивнул и посмотрел на Корелина со странной смесью ненависти и зависти в глазах.
– Как бы то ни было…
За окном взревел автомобильный двигатель.
– Как бы то ни было, приказы нужно выполнять, – сказал Токарев и встал из-за стола. – А я, пожалуй, пойду и высплюсь. Часа четыре. Нет, даже четыре с половиной…
Корелин кашлянул, напоминая о себе.
– Извините, Евгений Афанасьевич, – как бы спохватился Токарев. – Вам придется еще немного попутешествовать.
Евгений Афанасьевич встал с кресла.
– Машина перед зданием, – угрюмо произнес Домов. – Выходи, я догоню…
Выходя из зала, Корелин услышал, как Домов тихо сказал:
– И особо указано, чтобы папку я взял с собой.
– Ты рапорт свой в папочку вложи, Дима, – посоветовал Евгений Афанасьевич и спустился по ступенькам в сад. Поднял голову и посмотрел на небо.
Уже почти рассвело, подумал комиссар. А приключения все еще не закончились.
20 января 2011 года, Харьков
В больнице пахло болью.
Хреновый каламбур, если честно, но лучше уж глупости бормотать, чем выть в голос и биться головой об стенку. Болью пахло, безнадегой и смертью. Отчаянием пахло, разило из всех углов.
Что там говорил Чалый? Не донесешь, говорил Чалый? Не дотащишь?
Дотащил вот, в больницу доставил – живого. И что дальше?
Дальше, понятное дело, должны были набежать врачи с медсестрами, уложить Костю на каталку, ввести препараты и с криками: «Готовьте операционную!» – помчать по коридору в эту самую операционную. А добрый дядя-врач там уже ручки домывает, смотрит участливо печальными усталыми глазами и говорит, мол, держись, парень. Ну и что, что пуля прямо возле сердца? Вот мы ее сейчас, не дожидаясь подкрепления… Или прямо домой, в спальню, звякнем светочу хирургии, он примчится сквозь пургу и мороз и одной левой пулю извлечет. Одной левой…
Севка запрокинул голову и несколько раз стукнул затылком о стену.
Ты как-то совсем расслабился, Севка, там, на войне. Забыл, что это там волокли на себе под огнем в санбат, где сходящие с ума от недосыпа врачи резали-резали-резали, тащили бойцов Красной армии на этот свет, не отпускали в самоволку в рай или ад… И если бы кто-то из военврачей сказал, что не будет оперировать доставленного, то…
Севка застонал, тихо-тихо, чтобы не привлекать к себе внимания. И так на него сегодня уже смотрели как на рехнувшегося. Фельдшер из «скорой», например.
«Скорая» приехала быстро: без особых разговоров приняли Костю, укутали какими-то одеялами, сунули на носилках в машину…
– Ну, бывай! – сказал фельдшер, крепкий мужик лет пятидесяти. – Запишем, что никого не было у раненого…
– Почему? – удивился Севка. – Я был.
– И фамилию сообщишь? – вмешался в разговор пожилой санитар.
– Да… Всеволод Залесский. Я живу здесь…
– Это ты вызвал машину?
– Я… – Севка достал из кармана мобильник.
– Тогда поехали, если со своего звонил, – удивленно покачал головой фельдшер. – Быстрее давай в салон. Это твой приятель?
– Н-нет, – чуть помедлив, ответил Севка, залез в машину и сел в холодное жесткое кресло возле носилок. – Не приятель…
Машина рванула с места, завыла сирена.
– Ты что, не видел, что у него огнестрел? – поинтересовался санитар.
– А какая разница? – Севка все еще никак не мог понять, что именно происходит, о чем говорят медики.
Ну да, увидел, вызвал…
– А говорят, что добрые самаритяне перевелись, – мельком глянув на Севку через плечо, сказал водитель. – Ты что, парень, не понял? Алексеич тебя в отчет включит, ментам информацию передадут – и к бабке не ходи. И начнут тебя таскать на допросы…
Костя застонал. Севка дернулся было к нему, но санитар, отодвинув Севку в сторону, быстро достал из аптечки какую-то ампулу, шприц, и, не обращая внимания на то, что машину трясло, аккуратно ввел что-то в вену.
– Довезем, – сказал фельдшер. – В больницу-то мы довезем…
Костю отвезли на рентген, а Севка остался в коридоре. Сейчас, бормотал он, сейчас… Рентген, операцию… Сейчас…
Пуля была около самого сердца, так близко, что вообще странно, как сердце все еще бьется. Врач спросил Севку, не родственник ли он пострадавшему, Севка сказал, что нет, врач уточнил, не приятель ли, и Севка снова сказал, что нет, что случайно нашел парня на улице, и вот…
– Ну, тогда езжай, – сказал врач.
– Куда? – спросил Севка.
– Домой езжай, куда еще? Оставь свой адрес и телефон, чтобы мы ментам сообщили. Тебя, наверное, вызовут…
– А его – на операцию?
Врач вздохнул.
– Его – куда?
– Его – в палату, – сказал врач.
– Какую палату? Его же в операционную нужно… Вы же сами сказали, что чудо…
– Чудо. Такое чудо, что и представить себе трудно… Такое раз в десять лет бывает. А то и в пятьдесят… Только такую пулю вынуть и мальчишку не убить – тут еще одно чудо нужно, такое же редкое. А теория вероятности говорит, что чудеса так часто не случаются… – врач попытался изобразить на лице грусть, но получилось у него это не очень здорово.
Так – усталость на лице отразилась, некоторое раздражение и даже легкая жалость.
– Неужели ничего нельзя поделать? – упавшим голосом спросил Севка. – Попробовать… Что-нибудь сделать…
– Попробовать можно, – кивнул врач. – Отчего не попробовать? Сделать что-нибудь… Например, начать оперировать и получить труп во время операции. Я не знаю, сколько он без помощи пробыл. Повязка у него не слишком свежая. Несколько часов? Или несколько дней? Кто станет оперировать в таких условиях? Потом затаскают по судам, если родственники найдутся, а наше начальство со своей стороны наваляет, почему полез, почему всю больницу подставил.
– Но ведь если он умрет?..
– А если он умрет, молодой человек, то умрет он не на операционном столе, а в процессе реанимационных мероприятий и без нарушений инструкций.
– Но ведь неоказание помощи…
– А кто сказал, что помощь не будет оказана? Она оказана будет – в рамках инструкций и наших возможностей…
Каталку с Костей повезли по коридору, Севка бросился следом.
– Куда тебя несет, парень?! – крикнул ему вдогонку врач. – Данные свои продиктуй. Никуда твой раненый не денется…
Севка достал из кармана паспорт, бросил его на стол. Положил мобильник, чтобы списали номер, а сам пошел за Костей.
Это все неправда, сказал себе Севка. Врач приемного отделения совсем замотался, устал, да еще профессиональный цинизм. Может, это он так шутил…
Не шутил.
Костю даже в палату ввозить не стали, придвинули каталку к стене и оставили.
– Да вы что! – Севка бросился в ординаторскую, но дверь была закрыта. – Есть тут кто-нибудь?
– Чего орешь? – громким шепотом спросила у него дежурная медсестра, выходя из палаты. – На площади, что ли?
– Почему?.. – Севка указал на каталку.
– Ничего с ним не случится… – медсестра подошла к Косте, приподняла веко. – Сейчас врач подойдет, я его позвала…
– Ну, вы укол какой-нибудь ему сделайте, капельницу поставьте…
– Из чего? – спросила шепотом медсестра. – Лекарства денег стоят. У меня ничего нет. Ты родственник?
– Нет, я не родственник, – устало проговорил Севка. – И что?
– Ничего. Родственник сбегал бы в аптечный киоск, купил бы чего-нибудь… А так… Может, у врача что-то будет… – неуверенно сказала медсестра. – Хотя… Он что, за свои покупать должен?
– Но парень же умрет!
Медсестра ответить не успела, открылась дверь, и в отделение вошел врач, крепкий коренастый мужчина лет сорока.
– Артем Сергеевич, вот, привезли… – медсестра указала на Костю.
– Мне Николаев из приемного звонил, порадовал… – врач подошел к каталке, проверил у Кости пульс, заглянул в глаза. – В палату почему не положили?
– В общих – все занято, а в другие… – медсестра пожала плечами.
– Понятно, – врач посмотрел на Севку. – Ты и есть тот странный парень?
– Я? Что? А, да, я его нашел на улице…
– Ты его знаешь хоть? Имя, фамилию… Где живет? Родственники нужны…
– Не знаю… А родственники зачем?
Врач провел рукой по коротко остриженным волосам.
– Не знаю… А родственники зачем?
Врач провел рукой по коротко остриженным волосам.
– Как тебе объяснить… Дело тут сложное…
– Я ему уже говорила, что у нас нет медикаментов… – сказала медсестра.
– У нас нет медикаментов, – повторил медленно врач.
– Послушайте, а если бы это был ваш родственник? Или родственник главного врача?
– Родственник главного врача не попал бы сюда с огнестрельным ранением посреди ночи. А если бы попал, то…
– Сколько нужно денег? – неожиданно для себя спросил Севка.
– Ну… – протянул врач и оглянулся на медсестру, та торопливо скрылась в ближайшей палате.
– Сколько нужно денег? – повторил свой вопрос Севка. – Тысяча зеленых?
Врач покачал головой.
– Две? Три? Пять? Сколько?!
– Ты только не кричи, не нужно, – врач огляделся по сторонам. – Ты же понимаешь, что такая ответственность… Это все может искалечить жизнь не одному человеку. Отойдем…
Врач достал из кармана халата ключи, открыл дверь в ординаторскую и вошел туда. Севка бросился следом.
– Дверь закрой, – сказал врач, усаживаясь на диван.
На столике перед диваном стояли початая бутылка шампанского и открытая коробка конфет.
– Присаживайся, – сказал врач.
Севка сел в кресло напротив дивана.
– Тебя как зовут?
– Всеволод Залесский.
– Понимаешь, Всеволод… – врач взял конфету из коробки, положил ее в рот, неторопливо прожевал и проглотил. – Деньги ведь тоже не все решают.
– Шансы на удачный исход операции есть?
– Не знаю, – сказал врач. – В приемном отделении полагают, что практически нет… То есть шанс есть, но смысла рисковать – нет.
Севка ударил кулаком по колену:
– Вы бы могли? Вы лично взялись бы оперировать?
– Нет, – усмехнулся врач и съел еще одну конфету. – Я бы не взялся. И не только потому, что у него наверняка нет денег…
– А если бы… если бы от этого зависела ваша жизнь? – тихо-тихо спросил Севка.
Врач улыбнулся.
Странный вопрос, даже нелепый.
Двадцатилетний мальчишка пытается припугнуть врача? Двадцатилетний мальчишка хочет…
Улыбка медленно сползла с лица врача. Он, не отрываясь, смотрел в глаза Севки и видел в них… Свою смерть?
Врач попытался отвернуться, отвести взгляд, но не мог.
Мальчишка не угрожал, не кричал, не пытался изобразить ярость. Он просто смотрел. Задал простой вопрос и терпеливо ждал ответа.
А глаза его…
Врач почувствовал, как у него холодеют руки.
– Это… – пробормотал врач. – Я…
– Я вам задал вопрос, Артем Сергеевич. Могу повторить. Повторить?
– Нет… То есть что за глупость?.. Так ставить вопрос…
– Если бы от этого зависела ваша жизнь, вы смогли бы провести операцию? Успешно провести?
По лицу врача вдруг потек пот, а короткие крепкие пальцы задрожали. Артем Сергеевич поверил. Поверил сразу. Стало трудно дышать.
– Вы меня не поняли… Не поняли… – Артем Сергеевич захрипел, откашлялся, потянулся к бутылке с шампанским, но, спохватившись, пить не стал. – Я ведь не один оперирую… Если я даже… Если даже возьмусь, то… Анестезиолог, его нужно вызывать. Операционная бригада, медикаменты, оборудование… Кровь. Вы знаете, что нужно перед операцией подготовить кровь для переливания? Сдать, принести справку, что… Или купить кровь, привезти…
– Сколько все это будет стоить? – медленно, четко отделяя слово от слова, спросил Севка. – Просто скажите. И начинайте готовиться к операции. Сколько нужно денег – я привезу.
– Понимаете, вначале обычно… В таких случаях… – слова застряли в глотке у Артема Сергеевича, и он замолчал.
– Я вам даю слово, что деньги будут. После операции, – Севка встал с кресла. – Я уже еду за ними. А вы… Вы начинаете звонить кому нужно, собирать лекарства, кровь, инструменты… Вы меня поняли?
– Да, конечно… – врач стер с лица пот рукавом. – Естественно… Тут нельзя терять ни минуты. Я… Я вызову, кого нужно… Я вам верю…
Врач вскочил с дивана, попытался проскользнуть мимо странного и опасного парня к выходу, но Севка его остановил. Наклонился к самому его уху и прошептал:
– Деньги получите после операции. Вы сказали – десять тысяч?
– Да. То есть… В общем, да.
– Договорились. И договорились, что если он умрет, то вы…
– Я что?..
– Вы тоже умрете, – спокойно сказал Севка. – И не нужно никому ничего говорить. Даже милиции. Они вам просто не поверят, согласны? Разве так бывает, чтобы прохожий ради спасения жизни неизвестного был готов не только раскошелиться, но даже убить? Вы о таком слышали?
– Н-нет… – пробормотал врач.
– Вот и менты не слышали. А когда я вас убью – будет поздно. Согласны?
– С-согласен…
– Приступайте, доктор…
– Х-хорошо… Только… Только деньги – вперед. Если вы мне угрожаете, то деньги – вперед. И мне наплевать, что вы там для себя вообразили… Наплевать! – выкрикнул врач Севке в лицо. – Да, вы можете убить, я по глазам вижу, что можете, но… Я просто так рисковать не стану. Не стану!
Севка молча смотрел в глаза Артему Сергеевичу. Тот оскалил зубы, словно зверь, словно собирался вцепиться Севке в горло. И отступать не собирался.
– Сколько вам нужно времени на подготовку операции? Минимум.
– Два часа, – не задумываясь, ответил врач.
– Через два часа деньги будут. Но если…
– Не старайтесь, молодой человек. Сильнее, чем вы меня напугали, напугать не получится. И отступать я не буду. В конце концов, у меня тоже есть гордость и честь…
– Ну да, – сказал Севка. – И клятва Гиппократа.
Лицо врача дернулось.
– Если через два часа я не привезу деньги…
– Я не стану проводить операцию, – закончил за Севку врач. – И никто меня не заставит ее проводить. А ваши угрозы…
– Если я не привезу деньги – вы не оперируете, а если вы не оперируете – я вас убиваю. Такая формулировка вас устраивает?
– Я… вы… – врач задохнулся. – Я…
– Вы можете попытаться выжить, господин доктор. Тут все по-честному. – Севка пошел к двери, остановился и вернулся. – Десять тысяч долларов – это сумма вместе с послеоперационным восстановлением, я надеюсь?
– Да.
– Время пошло.
И Севка вышел.
Он красиво вышел, с высоко поднятой головой. Прошел по коридору отделения, не обращая внимания на удивленный взгляд медсестры. Он даже не остановился возле Кости, бросил быстрый взгляд и вышел к лифтам.
Два часа, сказал себе Севка. Два часа.
Врача он убьет, это понятно. Но это не спасет жизнь Косте. Нужно решать вопрос с деньгами. За два часа.
Севка зашел в приемное отделение, забрал паспорт и телефон.
– Что ты так убиваешься? – спросил дежурный врач. – Ты с Синельниковым пытался об операции договориться? Договорился?
– Да.
– Правда? – дежурный врач от удивления даже встал из-за стола. – И за сколько?
Севка надел куртку и пошел к выходу.
А вот на улице ему стало плохо.
Он дотащил Костю до медсанбата. Дотащил и дальше что?
Севка посмотрел на свой мобильник. Одолжить у кого-нибудь денег? У кого? Нищие не имеют богатых друзей. Сотню-две зеленых можно было бы перехватить у Богдана. Сотню или две. А остальные?
Ветер ударил Севку по лицу, хлестко, наотмашь. Будто пытался привести его в чувство. Вернуть к реальности.
Ты сделал все, что мог, крикнул ветер Севке в самое ухо. Все, что мог. Ты притащил Костю в свое время, в прекрасное, цивилизованное и мирное время. Тут есть антибиотики, компьютеры, аппараты МРТ, УЗИ и масса других полезных штук. Людей вытаскивают с того света… буквально с того света.
Только Костю никто тащить не станет. И Севку бы не стали, между прочим, если бы тогда, год назад – целый год! – его встретили на улице не ребята господина Орлова, а настоящие гопники. Вот точно так же положили бы его в коридоре с ножевым ранением или с проломленным черепом, и ждали бы – выживет или нет бедняга…
Можешь идти домой, крикнул ветер. Приди, прими душ. Смой с себя пороховую копоть, тебя могут завтра… уже сегодня потащить на допрос. Откуда ты взял раненого, не ты ли его подстрелил? Иди домой.
Только не забудь, что дома у тебя из еды осталось три сосиски. Ты ведь за хлебом вышел из дома. Но так и не дошел до магазина.
Сейчас зайди и купи. Тебе ведь нужно поесть. Правда, Сева?
Ты честно хотел спасти друга. Сделал все, что от тебя зависело. Но судьбу ведь не переломишь. Врач тебе достался гордый. Жадный, но гордый. Ведь поверил, что ты его убьешь… попытаешься убить, но оперировать без денег не будет. Не станет оперировать. Он уже иначе не может. Он уже не может бесплатно и без приказа.
Севка ударил кулаком по заледенелому стволу дерева.
Все. Злись или не злись, но… Теперь от тебя кое-как зависит только дальнейшая судьба Артема Сергеевича. А судьба Кости от тебя больше не зависит.
Севка вышел с территории больницы. Огляделся.
Фонари уже были выключены, автобусы не ходили. Иди домой, Сева, посоветовал ветер. Быстрым шагом часа за полтора дойдешь. Или даже быстрее, тут недалеко. И забудь. Забудь обо всем. Твои угрозы – глупость. Ты чудом вырвался из кровавой каши той войны, ты вернулся домой… Все – радуйся.