А ведь если бы с начала войны плюнули на записных моралистов и выдали каждому солдату комплект презервативов, то ими можно было бы не только предохранять документы от сырости, как это делали американцы во Вьетнаме, но и защитить тех фронтовых товарищей, которым уж очень было невмочь. Да, они слабы, но они твои боевые товарищи, и это главное. А тогдашние моралисты предпочли иметь госпиталя для венбольных, так, видите ли, нравственней.
У меня в цехе работал один парень уже таких лет, что пора жениться, но он с женщинами не встречался, и было видно, что он их боится. Надо думать, что при первом опыте какая-то дура сильно его унизила и он стал психическим импотентом. Товарищи по работе его сначала подначивали, но он воспринимал все очень болезненно и стал всех сторониться. Тогда они решили ему помочь, но делали это слишком явно: подговаривали подходящих женщин ему помочь, но он это видел и его паника только возрастала — он даже во всяких совместных сабантуйчиках перестал участвовать. Ходил по вечерам в кино, читал, слава богу, не пил. И парень был здоровенный, штангист, а мы уже видели судьбу закоренелых холостяков — жалкое, надо сказать, зрелище.
И вот мы с парторгом, доморощенные сексопатологи, стали разрабатывать план операции. Решили, что нужно найти женщину (девушки уж явно не подходили) не только незамужнюю, но и умную, тактичную и совершенно постороннюю, чтобы он ни о чем не догадался. Свести их якобы случайно и не на гульке. Ее проинструктировать, чтобы она время от времени просила его помочь в какой-нибудь мужской работе и таким образом встречаться, а когда он начнет предпринимать попытки, то ни в коем случае сразу не соглашаться, говорить, что ей это не нужно, что ей и так хорошо, короче, успокоить его и разжечь. Парторг занялся осуществлением этого плана и добился успеха. За давностью лет я уже не помню, на ком женился объект нашего развратного плана — на той же женщине или на другой, но женился. И вот помню, спустя уже много лет, собираемся на демонстрацию. И идет он: слева жена с ребенком за руку, на его правой руке второй, сам он смотрит всем в глаза, шутит, никого не боится — совсем другое дело!
А ведь я, Николай Константинович, занимался в этой истории тем же, чем и комбат из рассказа Лебединцева, ~ сводничеством. Правда, у него была другая цель, но ведь была война. Да, любовь — это очень хорошо, но ведь от того, что этот лейтенант был бы убит девственником, лучше стало бы только моралистам. Почему-то. И у меня, к примеру, нет ни малейшего презрения ни к единой женщине в рассказе Лебединцева.
Даже к «рыжей Инке». Да, ее подруга, отвергшая домогательства начштаба, заслуживает искреннего уважения, но ведь не Инка виновата, а этот негодяй. И его пыл надо было охладить в штрафном батальоне. Ведь это же был не единичный случай и даже не вопиющий.
Хочу процитировать полностью докладную записку начальника Особого отдела НКВД Волховского фронта майора госбезопасности Мельникова от 10 марта 1942 года на имя члена ГКО т. Маленкова «О морально-бытовом разложении комполсостава частей и соединений 59-й армии»: «За последнее время в частях 59-й армии со стороны отдельных военнослужащих участились случаи морально-бытового разложения. Зачастую, используя свое служебное положение, командиры склоняют женский персонал к половому разврату, здесь же, в присутствии посторонних, решают боевые задачи.
Отдельные командиры и комиссары частей, увлекаясь женщинами, систематически пьянствуют. В ходе боевых операций вместо руководства боем отлеживаются в блиндажах. Так, заместитель начальника инженерного отдела штаба 59-й армии — Герой Советского Союза майор Коровин и работник Политотдела армии старший батальонный комиссар Никулин 26 февраля в нетрезвом состоянии зашли в столовую «Военторга». КОРОВИН без всякого основания, обнажив револьвер, потребовал от начальника «Военторга» колбасы, варенья и других продуктов. Получив варенье, он бросил стакан с этим вареньем на пол, ругаясь площадной бранью, отдал распоряжение своему адъютанту расставить по углам столовой мины.
КОРОВИН открыто, на глазах у бойцов, сожительствует с машинисткой штаба армии ПРИ СОВА ТЬЕВОЙ Галиной и вместе с ней ходит в баню. Все это стало достоянием подчиненных.
28 февраля старший батальонный комиссар НИКУЛИН у КОРОВИНА напился пьяным, придя в Политотдел армии, разбросал на полу партийные документы. Начальник штаба артиллерийского управления 59-й армии полковник САМОЙЛОВ увлекся машинисткой артуправления ТУГА РИНОВОЙ Капитолиной, чем скомпрометировал себя в лице сотрудников артуправления. В любовной записке на имя ТУГАРИНОВОЙ САМОЙЛОВ пишет: «Капочка! Если ты не хочешь нарушать нашей дружбы, откажись, что ты сказала сегодня — больше кушать со мной не будешь. Я сильно этим огорчен, ты меня обижаешь незаслуженно. Делаю я все для тебя из дружеских и благих намерений. Ты мне нравишься, я к тебе привык, если не сказать большего. Фима». Эта записка стала достоянием сотрудников артуправления.
Комиссар 430 гаубичного артполка Резерва Главного Командования батальонный комиссар ФРИДРИК держит у себя в полку в качестве санинструктора днепропетровскую артистку БУЛДАКОВУ, хотя она никакого медицинского образования не имеет. БУЛДАКОВА проживает в одной машине с ФРИДРИК. Бойцы, командиры и политработники называют БУЛДАКОВУ «личным адъютантом комиссара полка».
Командир отдельной кабелъно-шестовойроты связи лейтенант ПЛЮСИН сожительствует с военфельдшером Соней. Военком 129 отдельной телеграфно-эксплуатационной роты связи АВТУХОВ, сожительствуя с военфельдшером роты САКИСИНОЙ Полиной, не отпускает ее в роту для обслуживания бойцов, работающих на линии, вызывая этим смешки и возмущение со стороны личного состава.
Начальник обозно-вещевой службы 1249 стрелкового полка 377 стрелковой дивизии ЕФИМОВ Александр Егорович сожительствует с гражданкой д. Кипрово МИХАЙЛОВОЙ Е. Н. Последняя, по имеющимся данным, во время пребывания немцев в Кипрово сожительствовала с немецкими офицерами.
Комиссар 1240 стрелкового полка 372 стрелковой дивизии батальонный комиссар САМОЙЛОВ имеет интимную связь с комсомолкой военфельдшером ПЕТУХОВОЙ. Используя свое служебное положение, САМОЙЛОВ взял ПЕТУХОВУ к себе на командный пункт из ПМП в качестве медработника, где и сожительствует с ней. Во избежание наказания за свои действия САМОЙЛОВ объявил перед общественностью полка о том, что ПЕТУХОВА является его женой, в то время как у него имеются жена и трое детей. После того как САМОЙЛОВ связался с ПЕТУХОВОЙ, в полку значительно ослабла политработа и снизилась дисциплина личного состава.
Комиссар санитарного батальона 372 стрелковой дивизии Чернышев сожительствует с подчиненной ему медсестрой ОКОРЯДЧЕНКО, которую без всякого основания пытался представить к правительственной награде. В результате бездеятельности начальника санитарной службы 372 стрелковой дивизии ГОЛЫШ ЕВА дисциплина среди военнослужащих санчасти ослабла. Работники пьянствуют и в половом отношении развратничают.
Аналогичное положение и в батальоне связи 372 стрелковой дивизии, где телефонистки ведут себя распущенно. В результате командиры СМИРНОВ, НОРОНОВ и командир ЛАРИН сожительствуют с ними без стеснения. Начальник связи штаба 372 стрелковой дивизии подполковник ТИМОШЕНОК, исключенный из ВКП(б), 25 февраля в нетрезвом состоянии, склоняя к сожительству телефонистку МАНЦЕВУв присутствии бойцов приказывал ей лечь с ним спать. 26 февраля ТИМОШЕНОК, будучи пьян, отказывался подписать секретный документ, адресованный в штаб 59-й армии, о состоянии связи в дивизии, приказал его подписать своему адъютанту.
28 февраля с. г. начальник 6 отдела армии капитан ЯНОВСКИЙ, будучи пьян, поднял бесцельную стрельбу из пистолета. В присутствии военнослужащих высказывал настроение о самоубийстве.
Перечисленные факты распущенности, пьянства и морального разложения в 372 стрелковой дивизии известны командиру дивизии подполковнику ХОРОШ ЕВУ и комиссару ЗАЙЦЕВУ, которые не только не принимают мер борьбы с этим явлением, а наоборот, сами стали на путь сожительства и разложения. 23 февраля ХОРОШЕВ и ЗАЙЦЕВ под предлогом проявления «заботы» пригласили к себе девушек-радисток. Радистка АНУРОВА, с которой спал ХОРОШЕВ, должна была с 2-х часов идти на дежурство, однако ХОРОШЕВ не отпустил ее, заявив: «Не ходи на дежурство, пусть назначат другого человека, об этом я сам скажу вашему начальству».
1 марта ХОРОШЕВ и ЗАЙЦЕВ провели всю ночь в машине радиоузла с девушкйми-радистками.
Командир 658 отдельного саперного батальона старший лейтенант Сергеев 24 февраля вызвал к себе в землянку помощника командира батальона младшего лейтенанта КОЧЕТКОВА, начальника снабжения БАЛОМОШИНА, старшего адъютанта НЕВЕРОВИЧ, начальника артснаб-жения АКУЛИНИНА и начальника артиллерийских мастерских МАКАРОВА, приказал принести водку для групповой попойки, которая продолжалась двое суток.
1 марта ХОРОШЕВ и ЗАЙЦЕВ провели всю ночь в машине радиоузла с девушкйми-радистками.
Командир 658 отдельного саперного батальона старший лейтенант Сергеев 24 февраля вызвал к себе в землянку помощника командира батальона младшего лейтенанта КОЧЕТКОВА, начальника снабжения БАЛОМОШИНА, старшего адъютанта НЕВЕРОВИЧ, начальника артснаб-жения АКУЛИНИНА и начальника артиллерийских мастерских МАКАРОВА, приказал принести водку для групповой попойки, которая продолжалась двое суток.
27 и 28 февраля с. г. в районе деревни Моски СЕРГЕЕВ снова организовал пьянку, в которой принимали участие ВЕРЕТЕННИКОВ, КОЧЕТКОВ, БАЛОМОШИН и военфелъдшер ТОРОПОВ. Кроме того, СЕРГЕЕВ сожительствуетс военфельдшером ТЕРЕХОВОЙ. Характерно отметить, что все эти факты бытового разложения происходят на глазах у подчиненных. Комиссар батальона ДУРНОВЦЕВ, зная об этом, никаких мер к устранению безобразий не принимает.
Начальник санслужбы 942 артиллерийского полка 374 стрелковой дивизии военврач 3-горанга БЕЛОГЛАЗОВ, в нетрезвом состоянии зашел в операционную палатку, вызвал к себе санинструктора УЛАНОВУ, где и пытался ее использовать. Когда УЛАНОВА оттолкнула его от себя, последний с возмущением выхватил пистолет и произвел несколько выстрелов в землю. Здесь же БЕЛОГЛАЗОВ был ранен в ногу (очевидно, одна из выпущенных военврачом пуль дала неудачный рикошет) и направлен в госпиталь. Ведется расследование.
Командир 1249 стрелкового полка 377 стрелковой дивизии майор ШВАГИРЕВ систематически пьянствует со своим помощником по хозчасти САВИЧЕВЫМ. Вызвал в полк свою жену, которую оформил на должность военфельдшера полка. 19 февраля ШВАГИРЕВ, будучи в нетрезвом состоянии, площадною бранью отругали три раза ударил по лицу политрука НОСОВА. ШВАГИРЕВ в пьяном состоянии собрал весь командный состав полка, силами которого приказал взять ДЗОТ противника. Вмешательством Особого отдела комначсостав в бой введен не был.
26 февраля ШВАГИРЕВ, напившись пьяным, учинил дебош со своей женой, в которую произвел несколько выстрелов, в нее не попал. По делу ШВАГИРЕВА проводим расследование.
Командир 378 стрелковой дивизии полковник ДОРОФЕЕВ и комиссар дивизии КОРНЫШЕВ систематически пьянствуют й сожительствуют с женщинами. 8 января ДОРОФЕЕВ и КОНЫШЕВ пригласили к себе зубного врача и медфельдшера ЛЕВАНОВУ. Указанные женщины пьянствовали и ночевали с ними двое суток. Будучи выпивши, ДОРОФЕЕВ заявил командирам: «Здеш-
ние женщины проститутки, их нужно использовать, t вы, командиры, не теряйте этого случая».
5 февраля во время наступления дивизии, на командный пункт выехал начальник штаба и комиссар дивизии ДОРОФЕЕВ же вызвал к себе в блиндаж девушку-военфельдшера и пропьянствовал с ней четверо суток. Свой невыезд на командный пункт мотивировал болезнью.
Комначсостав в беседах между собой говорит: «Ну как там наше пьяное командование, что решило?..» в момент выполнения боевой задачи частями дивизии по овладению д. Остров ДОРОФЕЕВ, КОРИШЕВ и начальник штаба АКСЕЛЬРОД на протяжении трех суток пьянствовали, не выходя из блиндажей.
Подобные факты морально-бытового разложения комначсостава в частях 59-й армии не единичны. По нашей информации, командиры и комиссары частей и соединений мер к устранению подобных явлений не принимают так как сами являются виновниками этого. О фактах морально-бытового разложения отдельных командиров и политработников частей 59-й армии неоднократно информирован Военный совет армии. Однако мер пресеченю творящихся в частях безобразий не принял».
Описанное выше — проблема? Да! Тогда почему мы с ней ничего не знали? А ведь следовало знать, и на будущее надо знать о таких проблемах. И Лебединцев об этом пишет. И пишет в очень правильном тоне — так, как обе всем этом говорили не моралисты, а реальные «массовые» мужики.
А вот это уже надо знать и женщинам, чтобы, попав в среду мужиков, не сильно обольщаться и знать что принципиальность в вопросах секса себя оправдывает в глазах мужчин, чтобы они об этом на досуге между собой не болтали. Как бы они ни славили твою свободу и податливость, а потом будут зло иронизировать, что ты «с икрой».
Я помню вашу обстоятельную книгу, Николай Константинович, об обороне Могилева — о героической странице войны, почему-то незаслуженно забытой. Вам есть с чем писать, и вы умеете это делать. Но оглянитесь вокруг, сколько у нас писателей, которые ничего, кроме траханья, не знают, и пишут только об этом то прямо, то маскируя под любовь. От такого постоянного толчения воды в любовной ступе тошнит. Это одна сторона медали. Но, с другой стороны, половая жизнь — часть нашей жизни. Ведь только с годами, да и то если хватит ума, понимаешь, что это далеко не главная часть, но часть. Как же можно писать жизнь без одной ее части, что же ты тогда в жизни поймешь?
И как можно управлять жизнью, игнорируя подобные вопросы полностью? Нельзя ставить половую жизнь во главу угла, как это делается сегодня, — это идиотизм. Но и делать вид, что такой жизни не существует, что все люди испытывают потребность только в возвышенной любви и равнодушны к половой, — это такой же идиотизм. Вопросом половой жизни нужно управлять, и управлять так, чтобы люди становились лучше и с помощью «этого». Но чтобы вопросом управлять, о вопросе все надо знать. И Лебединцев кусочек этих знаний дал: он написал не о киношном, а о живом солдатском обществе, очень несовершенном по вине командиров, но со всеми его положительными и отрицательными сторонами.
Послесловие Мы были неграмотными
А. 3. ЛЕБЕДИНЦЕВ. Мой оппонент-соавтор Ю. И. Мухин ошибочно причисляет к кадровым офицерам таких, как я, «семимесячников-недоносков» и многих, подобных мне «ускоренников». В нашем 48-м стрелковом полку 38-й дивизии уже третьего формирования в 1943 году на более чем сто офицеров был только один комбат старший лейтенант Лысынчук, который имел полный двухгодичный курс пехотного училища. Да и то потому, что на фронт попал в ноябре 1943 года, а до этого преподавал на курсах в глубоком тылу. Все остальные были «краткосрочники», начиная с комдивов. Начальник штаба дивизии был взят с первого курса бронетанковой академии, начальник оперативного отделения штаба дивизии капитан Петров В. И. накануне войны закончил двухмесячные курсы младших лейтенантов-сабельников, хотя это не помешало ему в послевоенные годы стать Первым заместителем министра обороны и маршалом Советского Союза. Единицы сохранившихся в Действующей армии «полнокурсники — двухгодичники», если выживали, то оседали в крупных штабах или тыловых органах управления.
Подавляющей мечтой многих офицеров-фронтовиков было дожить до Победы, поскорее забыть пережитые кошмары минувшей войны и пожить хоть несколько лет без разрывов бомб, снарядов, мин, пулеметных очередей, без вшей, пусть даже на полуголодном карточном пайке. Очень многие из них и не были готовы к условиям мирной службы.
В начале 1947 года, уже после окончания семимесячных курсов «Выстрел» в 1944 году, а в 1946 — годичного курса Офицерской школы штабной службы, я в капитанском чине был понижен в должности до командира 1-й мотострелковой роты 1-го гвардейского механизированного полка 1-й гвардейской (бывшей Ру-сияновской) дивизии — родоначальницы советской гвардии, оказавшейся после войны в городе Тбилиси.
На весь 1 — й мотострелковый батальон (только он один был с личным составом, а остальные — кадрированные) нас, фронтовиков, оказалось только два человека — я да командир взвода противотанковых пушек младший лейтенант Белозерцев — Герой Советского Союза. А все остальные офицеры были вновь пришедшими из запасных полков и тех дивизий, которые ни одного дня не приняли участия в боях, простояв на государственной границе с Турцией и Ираном. А в штабах полков и штабе дивизии бывших фронтовиков сохранилось в кадрах гораздо больше. Так вот, многие из тех, кто «защищал» Тбилиси, Баку и Ереван на протяжении всей войны, потом служили до выхода на пенсию. А у фронтовиков жизнь складывалась по-разному, но большинство из них увольнялись по собственному желанию. Фронтовики оказались малопригодными Для мирной службы и для парадов.
От совершенно безграмотных избавлялись принудительно. Был у нас в штабе 261-й стрелковой дивизии в Ленинакане в 1952 году командующий артиллерией дивизии (КАД) полковник Волосков — фронтовик, из бывших Фейерверкеров (старшин) батареи времен Первой мировой войны. Сам он, конечно, не предполагал о своей безграмотности и готов был служить, но уж слишком явно его безграмотность проявлялась в документах, на которых он оставлял свои «резолюции». Так, например, расчеты на полигоне вели боевые стрельбы. Часть из них отстрелялись на «отлично». Начальник штаба артиллерии представил командующему список этих расчетов. КАД наложил резолюцию: «Начальник штаба, прапустить енти растчеты через движок с громкоговрорителем. КАД Волосков». Начальник штаба передал список в клубный автомобиль, чтобы его начальник объявил об отличившихся по радиотрансляционной сети. Вкупе со всеми другими своими прегрешениями он был понижен на подполковничью должность и тут же уволен на пенсию, почти вдвое меньшую, чем мог бы получать, выйдя на нее на неделю раньше. Бывало и такое.