К утру затарахтела ГТСка, она с трудом, загребая гусеницами траков, ползла по перемётам, исчезнувшей под полутораметровым слоем снега, дороги. Было заметно, что циклон основные силы уже поистратил и, перевалив через Кольский полуостров, обрушился на замёрзшее Белое море.
Коньяк закончился и командиры, вылезая из снежной норы, закричали:
- Мы тут!
- Слава богу! – прокричал тыловской офицер из вездехода. – Начальство забеспокоилось. С кораблями всё в порядке, а от вас ни слуху, ни духу нет!
Вездеход доставил их на свои корабли. Оттуда они созвонились с командованием. Все были живы и все остались довольны.
Новый год наступил. Что он принёс нашим героям? – Каждому своё.
Командиры первых экипажей, конечно, сходили на боевое патрулирование. Всех их наградили орденами «За службу Родине» третьей степени. Опять-таки не за боевую службу, а по случаю празднования очередной годовщины Октябрьской революции.
В этом торжестве с самого начала было что-то неправильное: революция Октябрьская, а праздновали в ноябре.
РПК СН под командованием Липовецкого по итогам боевой и политической подготовки был объявлен «отличным» и из боевых служб этот командир не «вылезал».
На Лимова обрушился золотой дождь: за участие в групповом походе подводных лодок из флота Северного на флот Тихоокеанский через Атлантику, пролив Дрейка и Тихий океан, широко разрекламированного прессой, он получил звание «Герой Советского Союза».
Опыт, тем более, опыт успешный, всегда может пригодиться. Вот только зачем?
Ведь РПК СН действуют самостоятельно и скрытно – для этого они и созданы. Сам маршрут перехода давно открыт и тысячу раз освоен. По сложности плавания он ни в какое сравнение, допустим, с Северным морским путём даже для сравнения не годился. Получалось, что те подводники, кто нёс и тянул основную нагрузку в Холодной войне, выполняя самостоятельно десятки боевых служб, так и остались незаслуженно неизвестными.
Ничего не поделаешь: система…. Всеобщая показушная система безразличия к истинным ценностям привела к развалу самой политической надстройки государства. Его показушные герои не сделали ни одного выстрела для защиты политического строя породившего их.
Некоторые из них неплохо поживились на развалинах мощнейшей некогда державы. Они грабили страну и её народ не хуже других нарождающихся волков – разбойников - новых «героев» рыночных отношений.
Это была только присказка, а сказка вся ещё будет впереди. Да и оценивать эту «сказку» будут по-разному. Наша же задача в меру сил приоткрыть маленькую страничку жизни и событий, участником которых был сам автор.
Он пытается отыскать ответ: почему столь мощное государство, основанное на гуманных идеях справедливости, а не на «правах человека», так бесславно рухнуло….
Хотя в принципе ответ ясен, как свет божий: «права» - они всегда основаны на силе, кто сильнее, тот и прав; справедливость – понятие моральное и исповедуется людьми, сознание которых доросло до уровня разумения необходимости следования этой морали без всякого принуждения и силы. Права и сила, измеряемые деньгами, никакой справедливости не признают. Моральные устои народов распавшегося государства, изнасилованные «правами», еле теплились в храмах веры и надежды божьей.
Надежда и вера – только они могли удержать человека на плаву в мире лжи, подхалимства, чинопочитания, угодничества, воровства и обмана. Мира, в котором всё продаётся и покупается, мира - всего того набора несправедливости, в котором по жизни барахтаются люди. Знать бы куда плыть, тогда вера приобретает смысл, а надежда становиться желанным маяком, олицетворяющим жизнь без этих кричащих пороков власть имущих.
Антон с состраданием и душевной болью смотрел, как вокруг него из-за этой вопиющей несправедливости гибнут физически и морально хорошие люди.
Затасканный по морям в целом не плохой человек, толковый офицер и заботливый отец капитан 1 ранга Миловидов, в те редкие дни, когда оказывался на берегу, начинал пить водку. У них с Галей была отличная любящая семья. Со школьной скамьи они были неравнодушны друг к другу. Но любовь и пьянство понятия несовместимы. Спасая положение, Валентину удалось перевестись по службе на берег в город Палдиски, в учебный центр ВМФ.
Галина обожала своего супруга и в некоторой степени его даже обожествляла. Уверовав в это, он начал позволять себе недозволенное. Водка повлекла за собой супружескую измену. Не выдержав этой грязи, Галя отравилась.
Достопримечательность и душа Гремихи контр-адмирал Устинов А.С., сумевший во всех жизненных ситуациях, как палочку-выручалочку, использовать свой прирождённый юмор, душой и телом прирос к этому суровому краю и людям, обитающим в нём. Со временем он станет командующим флотилией, наденет вице-адмиральскую тужурку, но своему амплуа не изменит. Он будет адмиралом, но адмиралом своим Гремиханским. Его юмора и большого доброго сердца для всех не хватит. Да и для него самого оно начнёт работать с перебоями.
Командиром дивизии и непосредственным начальником Липовецкого станет контр-адмирал Фролёв В.К. Этот умный, когда-то волевой человек в буквальном смысле «сгорел», еще, будучи командиром головного РПК СН проекта 667Б. Сгорел не по какому-нибудь банальному случаю, а в моральном отношении, отдавая по частичке самого себя на каждой ступеньке занимаемых должностей. За испытание головного ракетоносца сери 667Б Героя Советского Союза ему не дали. Всем давали, а ему нет. Обидно! – это его доконало. Душа из него улетела и осталась одна оболочка. Компенсируя утраченные возможности, боссы из КПСС решили избрать его депутатом Верховного Совета СССР – кажется от Эстонской Союзной республики. Тело Фролёва возрадовалось возможностям депутатского иммунитета, особенно пить безнаказанно…. И пило, несмотря на адмиральские эполеты и депутатскую книжечку.
Чаще всего в «штопор» он входил, думаете где?
- На берегу?
- Нет!
На берегу от него постоянно пахло коньяком. Правда, запах он пытался погасить мускатными орешками. Но куда там! Пахло здорово.
- А вот в море – другое дело!
- Люблю я с тобой, Липовецкий, выходить в море, - говорил он. – Ты командир опытный. Делать мне у тебя по сути нечего. Отдыхаю! Как на курорте. Красота!
- Знаю я твой курорт и отдых, - думал Антон. – За поход все запасы спирта, практически без закуски, вылакаешь. Это же какой могучий организм нужно иметь: 10-15 суток беспробудно пить один спирт….
- Мужик-то он не вредный, ни во что не вмешивается. Лишь бы невзначай не умер, - молил бога Антон «во здравие» начальника.
Бывали случаи, когда присутствие комдива в центральном посту было просто необходимо. Да и особист – зараза, всю картинку по своим каналам может доложить.Но депутат! «Избранный» самой КПСС, так что: накось выкуси, руки коротки!
Раз в два года каждый экипаж РПК СН должен был выполнить боевое упражнение с практическим пуском баллистической ракеты. Иначе вышибут с перечня боеготовых кораблей первой линии. Тогда начинай отрабатывать курс боевой подготовки сначала. А так по сокращённому варианту подтвердил через определённый срок свою линейность и - ладушки.
На практическую стрельбу контролёром назначался кто-нибудь из командования дивизии. Такой момент комдив Фролёв пропустить просто не мог. Забравшись, как медведь в берлогу, в командирскую каюту Липовецкого он там «забурел».
Антон регулярно к нему заглядывал:
- Дышит! – убеждался он.
Суток пять Фролёв из каюты не выходил никуда. Пришло время стрельбы, а комдив – никакой! Лежит в каюте, надравшись, и ни гу-гу….
Корабль отстрелялся. Всё, что положено докладывать в штаб флота, Антон доложил. Все сообщения комдиву в каюту следовали в соответствии с плановой таблицей стрельбы. Правда, ответы в лучшем случаи шли набором звуков абракадабры, которые Липовецкий интерпретировал как «хорошо», «понятно», «добро».
На крейсере получили радио, что боевое поле зафиксировало падение головной части ракеты. Предварительные результаты точности попадания в назначенную точку прицеливания были отличными. Через двое суток, окончательно отработав план боевой подготовки, атомоход возвращался домой в базу. В каюте командира спиртное кончилось. Протрезвев, комдив вспомнил о ракетной стрельбе. Он побрился, умылся и бодрячком – в центральный пост.
- Ребята, как тут у вас – к ракетной стрельбе готовы? – весело спросил он. Офицеры недоуменно переглянулись:
- Кто его знает, может быть, поступила вводная - стрелять ещё один раз….
- Всегда готовы! – на всякий случай пионерским отзывом ответили они.
Фролёв мужиком был сообразительным. Он сразу же заподозрил какой-то подвох. Чтобы не выглядеть законченным идиотом он нырнул обратно в каюту и потребовал к себе командира. Антон, который в это время находился в радиорубке, на вызов прибыл.
- Всегда готовы! – на всякий случай пионерским отзывом ответили они.
Фролёв мужиком был сообразительным. Он сразу же заподозрил какой-то подвох. Чтобы не выглядеть законченным идиотом он нырнул обратно в каюту и потребовал к себе командира. Антон, который в это время находился в радиорубке, на вызов прибыл.
- Антон Владимирович, послушай, почему на мой вопрос – готовы ли мы к ракетной стрельбе офицеры центрального поста посмотрели на меня как-то странно, как на дурака. Как у меня вид – похож?
- Вид вполне… приличный, - ответил Антон. Всё дело в том, что мы двое суток назад ракетную стрельбу уже произвели.
- Иди ты… не может быть! Где же был я? – не поверил комдив.
- Вы, товарищ комдив, были в каюте и принимали все доклады, как и положено, - успокоил его Липовецкий.
- Точно? Правда, так и было? – засомневался Фролёв.
- Всё так и было! – подтвердил Липовецкий. – И головная чисть ракеты в точку прицеливания попала с отличными показателями – мы уже получили сообщение с боевого поля.
- Тогда чего мы тут развели базар? Неси, командир, бутылку! Будем это событие обмывать, - обрадовался комдив.
- Может не нужно? – слабо сопротивлялся командир, - через сутки будем в базе.
- Да ты что, неси! Тебе не нужно, а мне в самый раз опохмелиться, тем более, выпить есть за что, - настаивал он.
- Старпом, налей стакан спирта и поставь ко мне в холодильник, - заглянув к нему в каюту, дал указание командир.
- Что у начальства скрипят суставы? – спросил Журавский.
- Виктор Алексеевич, не спрашивай! Занеси и не спрашивай. И так всё ясно: человек больной, - сказал Антон и убыл в центральный пост.
С приходом в базу, уходя из крейсера, на трапе Антон посмотрел на рубку на которой красовалась звезда – маркер отличного корабля. Простая нарисованная звёздочка – а сколько за ней скрыто труда, упорства, пота и бессонных ночей его и всего экипажа….
- А ради чего?
- Сдадут они лодку какому-нибудь экипажу, который «вытянул» курс боевой подготовки на слабые троечки. И как: теперь отличный корабль перестанет быть отличным? И звезду с него нужно содрать!? Или не нужно? Жизнь и техника шагнули вперёд, а флотская организация – старая, не меняется ничего…. А жаль.
- Жалко своих умных молодых офицеров, которые задают ему очень существенные, вытекающие из службы на ракетных крейсерах, вопросы:
- Товарищ командир, какая разница сдадим мы курсовые задачи на троечки или на «отлично»? Может отличникам хоть на копейку денежное содержание повысят?
- Почему вторые экипажи на боевые службы практически не ходят, а мы из морей не вылезаем? Тем не менее, практически, продвижения по службе у них идёт быстрей. И начальники после академий происходят оттуда же. А вы всё плаваете….
- Может нас, да и вас за отлично выполненную боевую службу повысили в воинском звании или наградили?
- Почему мы вечно кого-то выручаем и в отпуск, уже в который раз ездим, если не зимой, так поздней осенью?
- Почему кто на берегу, тому и квартира, и разные дефициты, а мы прибываем всегда к «шапочному» разбору?
- Почему у нас - есть передовики каких-то дурацких соцсоревнований, и нет передовиков по количеству выполненных боевых служб?
- Почему боевое патрулирование боевыми службами числится только в море, а с приходом в базу его считают обычным автономным походом?
От таких и многих других подобных вопросов начинает болеть голова. Зная на них ответы, и не имея возможности что-либо изменить, толковые умные офицеры запивают горькую. Кто сумеет бежать – бежит с кораблей на Большую Землю.
Некоторые, закрыв уши и глаза, дослуживаются до престижных званий и должностей. Они становятся совсем другими людьми и до них уже не дотянуться. Эти товарищи становятся товарищами бывшими, хотя по уставу чинопочитания продолжают ими числиться. Кто-то из знаменитостей давно уже сказал: «- Избавь нас бог от этаких друзей-товарищей, а от врагов мы избавимся сами!».
Это только в коммунистических учебниках народ решает всё. Всё у нас решается сверху. Что делать если «верхние» одни из этих «товарищей»…. Где взять второго Петра Великого, а во флоте хотя бы Ушакова или Нахимова?
От таких мыслей Антону было не сладко. А тут ещё нужно отпускать на учёбу, на повышение офицеров, выросших в экипаже из одежек, занимаемых должностей:
- Жалко! Офицеры свои, ставшие родными. Но нужно…. Мгновение жизни не остановить!
Запас прочности у экипажа заложен с избытком: лейтенанты, ставшие старшими лейтенантами и капитан-лейтенантами – каждый из них готов занять должности командиров боевых частей.
- Имеем для себя и поделиться можем! Но своего выстраданного жалко, ох как жалко….
Ушёл в Ленинград в училище помощник командира капитан 3 ранга Болдин Н Ф. Не важно со здоровьем было у его жены и он сам на богатыря не тянул. Что ж, в Ленинграде медицина крепкая – здоровья вам ребята и благополучия.
Уходят учиться в академии штурман, связист и начальник радиотехнической службы. Эти ребята крепкие и талантливые, но на корабли больше не вернутся. Хлебнули в плавсоставе всего с избытком. После окончания академий право выбора должности какое никакое, но представляется. На корабли они не пойдут. Антон был уверен, что на любой береговой должности эти офицеры работать будут честно.
- Садись и хоть плачь: после очередной боевой службы нужно отпускать старпома Журавского В.А. С него командир получится хороший. Умница, но ответственности капельку не хватает. Ничего, станет командиром – будет отвечать за всё. Жизнь учитель суровый, лишь бы не сломала.
- У замполита прихворнула жена. И его нужно будет отпускать. Замполита не жалко – назначат нового. Товар этот не дефицитный. А вот друга, помощника и советчика по всем вопросам – такого, как Белорусов А. М. больше не будет.
- Где брать друзей? – ведь их приказом не назначают….
Как распознать незнакомого человека? По характеристике в аттестациях? Придумали шаблон: «политику партии и правительства понимает правильно, военную тайну хранить умеет, хороший семьянин…»
- Мне же нужен не бык-производитель, а умный, знающий, способный исполнять соответствующую должность, офицер. Для этого нужна не шаблонная характеристика «угадай-ка», а книжка офицера – типа книжки трудовой. В ней бы отмечалось: где и как служил, с какими оценками сдавал курсовые задачи, к чему и каким должностям допущен исполнять, сколько раз выходил в море и сколько миль наплавал её владелец. Плавал хорошо и наплавал соответствующий ценз – получай очередное воинское звание и продвижение по службе. Нет – протирай штаны, как на берегу. Тогда и стремление плавать при достойной оплате у настоящих моряков появиться.
- А для чего же существует личное дело офицера?
- Там отмечено многое. А может, и нет: оно секретное и ведётся чёрт знает кем – в дивизиях, как правило, не штатными кадровиками. У командиров кораблей просто «руки до него не доходят». Качество работы личности там не отмечается. А раз так, то и человека – офицера – работника за штабными отписками совсем не видно.
Начальники политотделов дивизии до назначения на эту должность Звездочёта Н. М. были люди, как люди. Они тихо и мирно присутствовали «при сём» - не воевали и в море не ходили. Жили они в своё удовольствие, и вкалывать другим не мешали. Правда, как и все их собратья «задалбливали» подводников дурацкими соцсоревнованиями и соцобязательствами.
Надо же, до чего больная голова додумалась: военнослужащий должен брать обязательство о том, что обязан исполнять и делать согласно присяге и воинских уставов. Они завели целую бухгалтерию отчётности, бумаги перевели ужас сколько:
- Рапорты партии, доклады, маяки, передовики, именные лодки имени и в честь этих соревнований – всё это столпотворение создавало эффект видимости их работы на берегу.
В море же на боевые службы ходили безвестные работяги холодной войны. После прихода в базу, им же кроме обязательной отчётности нужно было предъявить бухгалтерию по этим глупым соцсоревнованиям. Задолбали!
Правда, Саша – золото, а не замполит, с этим делом справлялся заблаговременно и без задержек. Так, что с политотделом у Антона натянутых отношений не было.
А вот Звездочёт… - бегающие, похотливые, «масляные» глазки так и высматривали какую бы пакость тебе сделать. Не самостоятельно – нет, но если начальство сверху прикажет, то берегись! Самостоятельно подлость мелкую – это, пожалуйста, это с удовольствием. Есть же такие люди, которым хорошо, когда другим плохо. Поговаривали, что до женского полу он был уж больно пристрастен. Факт: бросил постаревшую жену с детьми и женился на молодой, более перспективной. Такие «исполнительные» приживаются при любой власти. Сами власть имущие, когда «исполнительные» их перепрыгнут, будут удивляться: и как это такой плут нас перерос!?