Протанцевав пару танцев, Ирка нисколько не устала, но Валя то и дело дергала ее за руку и указывала носом на пригорюнившегося Женю. Тут кстати зазвучала мелодичная композиция. Валя мигнула Одуванчику – типа, не тушуйся, приглашай даму. Женя встал, одернул рубашку.
Ирка оглянулась. Несколько пар уже прижимались друг к другу. Народу на площадке поубавилось, и она увидела ЕГО. Того самого мачо, каких снимают в кино и чьи фото помещают на обложки журналов. Жгучий брюнет, волосы короткие, волнистые, черные миндалевидные глаза, густые прямые брови, крупный правильный нос, смуглые небритые щеки и чувственные губы. Ирка открыла рот, как морской окунь. Парень тем временем ее тоже заметил и двинулся навстречу. Стройный, грациозный, одетый в обтягивающие джинсы и тонкую шелковую рубашку.
Они встретились взглядом, потом соприкоснулись телами – она обхватила руками его шею, он ее талию – и начали извиваться в знойном танце под волшебные звуки гитары. Женя растерянно стоял посреди площадки, Валя удивленно моргала, потом, придя в себя, пригласила на танец Одуванчика.
Когда гитара смолкла, Ирка замерла. Красавец не выпустил ее из объятий. Улыбнулся, а потом сказал: «Анжело», что означало, скорее всего, его имя. Ирка ответила: «Ирэн». Больше красавцу ничего не надо было, он удовлетворенно кивнул, прижал ее покрепче и сделал бедрами такое движение, что у Ирэн задрожали колени.
Музыка продолжала звучать, народ, который все прибывал, не прекращал толкаться, Валя дергала за руку, Женя сверлил взглядом, Керн посмеивались, но Ирка не обращала на все посторонние шумы и прикосновения никакого внимания – она видела только глаза цвета горького шоколада и слышала биение собственного сердца.
Ровно три ночи и два дня она была с Анжело. В тот вечер, когда они встретились на танцплощадке, она, не раздумывая, ушла с ним, забыв об осторожности, друзьях, скромности и принципах. Ее истосковавшееся по настоящей ласке тело жаждало наслаждения, ее душа требовала любви, пусть всего на пару дней. Они прошли пешком до его дома, останавливаясь под каждой пальмой, для того чтобы слиться в поцелуе. Небо над ними было черным и звездным, воздух теплым, ветер ласковым, каждый его порыв приносил с собой помимо прохлады еще и ароматы то моря, то цветов.
Когда они оказались на круглой кровати совершенно голые, Ирка отдалась мужчине с такой страстью и естественностью, будто для нее это было привычным делом. Анжело не разочаровал – ненасытный и нежный, умелый и иногда робкий. А его тело она готова была ласкать часами.
Утром он повез ее на мотоцикле в Леблон, и там, на диком пляже, они вновь занялись любовью. Их поцелуи были солоны, а тела присыпаны серебряной песчаной пудрой.
Ирка не знала, чем ее новый знакомый зарабатывает на жизнь, он пытался объяснить, но она так ничего и не поняла. Анжело любил ходить голым, напевать грустные песни и втыкать в ее волосы цветы. А еще он обожал золотые украшения. Но они так ему шли, что массивный крест, теряющийся в курчавой растительности на груди, вызывал в Ирке не раздражение, как обычно, а очередной приступ желания.
В аэропорт он привез ее на своей «Хонде». Помог донести вещи. Сверкнул зубами в сторону Вали (и та сразу простила и его, и свою легкомысленную подругу), обнял Ирку, прижал к себе, запустил пальцы в ее волосы, грустно кивнул, а потом поцеловал. В губы. Жарко и требовательно. Кто-то захлопал, кто-то засмеялся. Ирка закрыла глаза, отдаваясь в последний раз этим мягким губам, а когда открыла их, Анжело уже испарился, словно и не было его.
Самолет взмыл в воздух. Горы, океан, песчаный пляж – все осталось далеко внизу вместе с теплом, бризом, румбой и безудержной чувственностью. Прощай, Бразилия. Здравствуй, серая, холодная, суетливая Москва!
Часть 3 (недалекое прошлое или за два месяца до…)
Глава 1
Ирка влетела в квартиру и, не раздеваясь, бросилась к Леле:
– Мама, где моя записная книжка?
Та недоуменно воззрилась на дочь.
– Книжка с адресами и телефонами, где она? – нетерпеливо переспросила Ирка.
– В твоем письменном столе…
Ирка кивнула и помчалась в свою комнату. Леля заспешила за ней.
– Зачем она тебе? – требовательно воскликнула Леля. – И что ты несешься как на пожар?
– Надо найти телефоны моих друзей и всем позвонить, – выпалила Ирка и, вытащив книжку, принялась ее лихорадочно листать. – Надеюсь, номера не изменились…
– Зачем ты собралась им звонить? – строго спросила Леля.
– Как зачем? Надо ж сообщить, что я…
– Они о тебе за пять лет ни разу не вспомнили! Даже твоя разлюбезная Валя ни письмишка не черкнула…
– Перестань, мама!
– Хорошо, я перестану, – обиженно поджала губы Леля. – Делай, как считаешь нужным. Но хочу тебе напомнить, что гордость в человеке обязательно должна быть!
Выдав последнюю назидательную фразу (или упрек?), Леля ушла, хлопнув дверью.
Ирка, оставшись одна, плюхнулась на кровать, взяла телефонную трубку и принялась набирать номер Вали. В принципе она была согласна с матерью: гордость в человеке определенно должна быть. И в любом другом случае Ирка не стала бы напоминать о себе тем людям, которые вычеркнули ее из жизни, но сейчас она готова была наступить на горло любым принципам, лишь бы достигнуть цели. Но пока не стоит посвящать мать в свои планы. Ирка не раз говорила Леле: придет время, когда она докажет всем, что невиновна, но та не воспринимала ее слова всерьез. Наверное, потому, что так же, как и остальные, не верила в непричастность дочери к смерти Бэка. Она считала, что Ирка убила мужа в состоянии аффекта и не понимала ее упрямого нежелания признаться в содеянном…
– Алле! – закричала Ирка в трубку после того, как на том конце провода откликнулись. – Валя? Валя, ты?
– Вы не туда попали, – строго ответила ей какая-то женщина.
– Мне нужна Валентина Семенова…
– Здесь такая не проживает, – отрезала собеседница и отсоединилась.
Ирка немного расстроилась, но не отчаялась. У нее было еще два Валиных номера – мобильный и рабочий – и оставалась надежда на то, что по одному из них ответит Валя. Или хотя бы тот, кто сможет сказать, где ее найти.
Иркины надежды не оправдались! Мобильный оказался заблокированным, а по рабочему ответил грубый дядька, не знавший не только о Вале, но и об агентстве «Профи-ТВ», которому номер некогда принадлежал.
Но на том неприятные сюрпризы не закончились. По имеющимся у нее телефонам Ирка не смогла отыскать ни Себровского, ни Машуню, ни Алана. Люди, которые так были ей необходимы, как в воду канули. Подавленная неудачей, Ирка выползла в кухню, где кашеварила Леля: несмотря на то что после вчерашнего ужина осталась куча продуктов, она решила нажарить еще мяса и картошки – ей хотелось побаловать дочь. Да и откормить ее не мешало, уж больно исхудала та за пять лет заключения.
Уловив по выражению Иркиного лица ее настроение, Леля ворчливо проговорила:
– Что, не нужна никому из так называемых друзей?
– Я никого из них не смогла найти, – призналась Ирка. – Все до единого сменили место жительства, телефоны.
– Ну а что ты хочешь? Москва, это тебе не Ольгино… Мы где выросли, там и помрем, а в столицах люди за пять лет не то что жилье, жизнь свою в корне меняют…
– Вот они, судя по всему, и поменяли, – вздохнула Ирка, рассеянно откусив от буханки ржаного хлеба уголок. – «Профи-ТВ», детища Себровского, теперь не существует. Как и компании «Стар-Медиа». А Машуня, видимо, свои магазины продала…
Леля, только что заметив, как дочь грызет ржаную горбушку, отобрала у нее буханку, а вместо нее сунула ей в руку «корзиночку» со сгущенкой. Ирка откусила от пирожного, но, кажется, не поняла, что у еды другой вкус.
– Об Алане ничего не слышно было в последнее время? – спросила она у матери.
– Нет.
– То есть никаких новых работ? Ни фильмов, ни клипов?
– Ничего! Даже в скандальной хронике больше не мелькает, – отмахнулась Леля. – В первый год твоего заключения о нем нет-нет да и писали. Вроде он Любку свою все никак в покое оставить не мог. В больнице даже лежал! Но потом вроде оклемался и снял какую-то короткометражку, да только вышла такая муть, что ее и показывать нигде не стали… – Леля тяжко вздохнула: – Профукал, дурак, свой талант!
– Н-да… – протянула Ирка. – И как же мне их теперь искать?
Но тут же, спохватившись, перевела разговор на другую тему, и они принялись болтать о всякой ерунде: обсуждать общих знакомых, местные новости, цены на продукты и прочее, прочее, прочее. К обеду явилась бабушка, к ужину – Люська, так и день пролетел. А утро следующего Ирка начала с серьезного разговора с Лелей:
– Мам, у тебя есть деньги? – спросила она напрямик.
– Есть немного, – осторожно ответила Леля. – А зачем тебе?
– Мне в Москву надо.
– Зачем? – ахнула мать. – Опять там жить будешь?
– Мне в Москву надо.
– Зачем? – ахнула мать. – Опять там жить будешь?
– А ты что мне предлагаешь? Тут остаться?
– А чем тут плохо?
– Может, и не плохо, но… – Ирка бодро улыбнулась: – Я ж столичная штучка, ты не забыла? Я здесь уже не смогу!
– Ира, детка, – умоляюще заговорила Леля, – ну какая теперь тебе Москва? Ты ведь… уж извини меня бога ради… теперь не столичная, а тюремная штучка. – Мать шмыгнула носом. – У тебя судимость, Ирочка! К тому же ты уже не так молода… Да и здоровье у тебя не то! Что тебе в Москве сейчас делать? Тебя ж теперь только посудомойкой возьмут…
– Ты перестала верить в меня? – тихо спросила Ирка. – Думаешь, я не смогу подняться?
– Честно? – сурово спросила Леля, разом перестав плакать. – Да, именно я так и думаю. Прости за правду, но кто тебе ее скажет, если не мать!
– То есть денег ты мне не дашь?
Леля тяжело вздохнула и после долгой паузы ответила:
– Дам, конечно. Но у меня их так мало, что тебе хватит только на дорогу и аренду комнатенки, да и то на короткий срок. Ты же знаешь, что все твои украшения и дорогие вещи я продала, чтобы оплатить адвоката… На передачи тоже много уходило…
– Я буду рада любой сумме.
Мать горестно покачала головой и пошла к шкафу, где под выглаженным постельным бельем лежала ее «заначка».
Глава 2
В Москву Ирка поехала только через неделю. Срываться сразу от родных, которые ее так ждали, ей совесть не позволила. К тому же ей нужно было время, чтобы хоть как-то привести себя в порядок. Ирка вылечила зубы – денег на стоматолога ей ссудила бабуля, – коротко подстриглась, покрасила волосы в непривычный «жемчужный» цвет (темная краска быстро сходит с седины), купила кое-что из одежды. А по истечении семи дней она вошла в плацкартный вагон поезда «Н-ск – Москва» и отправилась навстречу неизвестности.
По приезде она сразу нашла себе жилье – убогую комнатенку в панельном доме на окраине. И работу – с восьми вечера до трех утра она мыла посуду в закусочной «У Ашота». Потом с четырех до девяти спала на продавленном диване, а с десяти до ужина занималась поисками своих бывших друзей.
По прошествии двух недель она вышла на след Вали – отыскала адрес, по которому проживала ее мать, а та дала дочкины координаты. Оказалось, давняя подружка с четырехлетней дочерью (с мужем она развелась) обитает на окраине, в Люберцах. Ирка незамедлительно отправилась туда, но по указанному матерью адресу ей сообщили, что Валя съехала в прошлом месяце, а куда – неизвестно…
Новая неудача заставила Ирку всерьез призадуматься. Теперь стало совершенно очевидным, что без помощи ей не обойтись. Но обратиться было совершенно не к кому – тех друзей, что у нее были, растеряла, а новыми не обзавелась… Вернее, появилась у Ирки на зоне новая подруга, Мила, но разве она, тоже бывшая зэчка, могла как-то помочь? Тем более что они давно не связывались друг с другом. Кстати, Ирка не поручилась бы, что та опять не загремела за решетку. Мила освободилась два года назад, Ирка с ней переписывалась, но дела у подруги шли неважно, и весточки от нее стали приходить все реже. Ответов на два своих последних письма Ирка не получила и больше не стала донимать Милу посланиями. А вот теперь решила попробовать позвонить ей (Мила присылала номер мобильного телефона). Если Мила ответит, так хоть поболтает с ней, проблемами поделится, а коль нет… Что ж, значит, и на простую дружескую поддержку можно не рассчитывать…
Полная грустных мыслей, Ирка набрала номер. К ее удивлению, уже после третьего гудка в трубке раздался знакомый голос. Ирка радостно поздоровалась. Мила, сразу узнав подругу, вскричала:
– Ирка, черт тебя дери! Вышла?
– Почти месяц назад…
– А почему мне не сообщила, дурища?
– Хотела сначала разобраться со своими делами, – уклончиво ответила Ирка.
– Ну как? Разобралась?
– Честно говоря, нет… – Она вздохнула тяжело. – Так что звоню, чтобы поплакаться…
– Нечего по телефону плакаться, надо увидеться. Приезжай в Москву!
– Да я, собственно, тут…
– Класс! Тогда немедленно тащи свою задницу к метро. Доедешь до «Третьяковской», позвонишь, я объясню, как найти кофейню, где буду тебя ждать…
– Не «Эспрессо» называется? – уточнила Ирка, знавшая кофейню с подобным названием. Когда-то она была в ней частым гостем, но в своем теперешнем положении не могла себе позволить такую роскошь, как посещение заведения, где чашка кофе стоила около пятисот рублей.
– Точно! – подтвердила подруга. – Капучино тут отменный. И пирожные вкусные. Давай, подгребай… Ну, все, до встречи, целую! – Послышался смачный чмок, и Мила отсоединилась.
Наскоро собравшись, Ирка отправилась на встречу с подругой.
Войдя в помещение, она обвела глазами зал. Ей было интересно посмотреть на тех, кто нынче может себе позволить кофе за пятьсот рублей, да еще с пирожным за триста (или цены сейчас еще выше поднялись?). Народу оказалось немного – всего две пары. Одна из пар не привлекла ее внимания, а вот на второй Ирка остановила взгляд: за столиком сидели сногсшибательная блондинка и такой же великолепный брюнет. Они так замечательно выглядели и так великолепно друг с другом смотрелись! Первые мгновения Ирка просто любовалась мужчиной и женщиной, но тут в блондинке узнала Милку и глазам не поверила – подруга выглядела столь роскошно, что никто не смог бы признать в ней недавнюю зэчку.
Хотя и раньше, облаченная в фуфайку и платок, Мила нисколько не походила на среднестатистическую осужденную…
Ирка обратила на нее внимание сразу, как оказалась на зоне. Да и нельзя было не обратить! Мила было не просто привлекательной женщиной, она была поистине шикарной – высокая, статная блондинка с небесно-голубыми глазами и настолько правильными чертами лица, что им бы позавидовала любая супермодель. Точеное ее лицо было чисто, кожа белая, на щеках румянец, брови и ресницы темны от природы. Без макияжа, без прически, одетая в серую робу, Мила была фантастически хороша!
Но даже не это поражало больше всего, а то, что внешность тюремной королевы была без малейшего налета испорченности или вульгарности. Эдакая благородная дама с прекрасной родословной и отличным образованием, попавшая в тюрьму по нелепой случайности! Ирка поначалу так и подумала о ней. Но однажды, поймав ее восхищенный взгляд, красавица рявкнула грубо:
– Че вылупилась, курва? – И сплюнула сквозь зубы.
Ирка, услышав эти слова от небесного создания, потеряла дар речи. А Миледи (такая у «благородной дамы» была на зоне кликуха) скривила безупречный рот и хрипло засмеялась:
– Еще одна полизуха, что ли?
Не очень хорошо знакомая с тюремным жаргоном, Ирка не сразу поняла, о чем речь, но когда до нее дошло, что ее приняли за одну из тех зэчек, которые с удовольствием удовлетворяют других орально, передернулась и торопливо забормотала:
– Извините… вы меня не так поняли… я совсем ничего не хотела…
– Че?
– Я работала ассистенткой у Алана Ку… Знаете такого режиссера? – Богиня вновь сплюнула, еще более смачно. – Но неважно… Так вот, в нашем агентстве я видела огромное количество красивых женщин: актрис, моделей. Но вы… Таких, как вы, не было!
Миледи на комплимент никак не прореагировала. Не улыбнулась, не кивнула, просто развернулась и ушла по своим делам. Спасибо, хоть не обозвала больше никак! И не харкнула на штанину. Ирка поняла – вообще-то, с нее станется…
После этого Миледи к Ирке больше не цеплялась. Но и внимания на нее не обращала. Скользила равнодушным взглядом и проходила мимо. Ирке, с одной стороны, было так спокойнее, но с другой – очень хотелось с тюремной королевой пообщаться. Ей было жутко любопытно, что за жизненные обстоятельства довели такую красавицу до криминала. О том, что сидит Мила за убийство любовника, Ирка узнала от сокамерниц, но они же ей сообщили, что ходка у нее не первая, Миледи была осуждена дважды, но за менее тяжкие преступления. Выходило – рецидивистка. Воровка и убийца. А посмотришь на нее – прямо ангел небесный…
Шанс сблизиться с Милой выпал Ирке спустя три месяца, когда начальница тюрьмы решила организовать на зоне театральную студию и назначила Ирку режиссером. Ирка долго отнекивалась, но все же согласилась. И взялась набирать «труппу».
Труппа подобралась довольно быстро – среди зэчек оказалось много талантливых женщин. Но не было ни одной, которая смогла бы потянуть роль Снежной королевы (начальница повелела ставить именно эту сказку: и не сложно, и позитивно, и в тему – был канун Нового года). На нее подошла бы только Миледи, но та категорически отказалась участвовать в «балагане». Тогда Ирка пошла к начальнице и упросила ту снять с Милы «нарекания» в случае, если она возьмется за роль. Начальница согласилась – на спектакль были приглашены нужные люди и даже региональное телевидение. И Миледи, которой без «нареканий» можно было надеяться на условно-досрочное освобождение за хорошее поведение, приняла предложение Ирки.