Глава двадцать первая
Перенесемся на одну из наших с Бренди встреч в кабинете логопеда. Бренди застает меня в тот момент, когда мои руки под вуалями и покровами. Я ощупываю остатки своих зубов, осторожно прикасаюсь к рельефной поверхности шрамов, сухой и туго натянутой, трогаю края горла с внутренней стороны, смоченные слюной.
Бренди говорит, что я не должна изучать себя так тщательно.
- Дорогая, - мягко произносит она, - в моменты, подобные этому, советую тебе рассматривать собственную персону как диван или газету. Как что-то созданное другими людьми, но не вечное.
Открытые края моего горла на ощупь кажутся синтетическими и ребристыми, определить их размеры и описать форму очень сложно. А еще они жесткие. Примерно такие, как верх открытого платья без бретелей или сплошного купальника, укрепленный проволочной или пластиковой опорой. Жесткие, но теплые. Костяные, но покрытые мягкой теплой кожей.
Не восстановленная нижнечелюстная эктомия подобного типа до момента удаления трахеотомической трубки может стать причиной ночного апноэ, так считают врачи. Во время утренних обходов они разговаривают между собой.
Люди никогда меня не поймут.
Доктора считают, что до тех пор, пока они не восстановят мою челюсть или хотя бы ее подобие, каждый раз, когда я засыпаю, я подвергаюсь опасности умереть. Я могу просто перестать дышать и не проснуться.
Смерть наступит быстро и безболезненно.
Я пишу на листе бумаги:
не дразните меня.
Мы с Бренди в кабинете логопеда. Она говорит:
- Ты ответственна за то, как ты выглядишь, не больше, чем автомобиль за то, как смотрится он. Иногда полезно размышлять о своей внешности именно подобным образом. Ты такой же продукт, как он. Продукт продукта продукта. Люди, создающие машины, - тоже продукты. И твои родители - продукты. Продуктами были их родители. Продуктами являются твои учителя. И священник в церкви, которую ты посещаешь.
Порой лучший способ борьбы с дерьмом - это отказ от убеждения, что ты - большая ценность, считает она.
- Я хочу убедить тебя в том, что ты не в состоянии убежать от всего мира, равно как и не в состоянии ответить за то, как выглядишь, будь ты несравненной красавицей или настоящей уродиной, - говорит Бренди. - Ты не несешь ответственности за то, что чувствуешь или как себя ведешь, управлять всем этим не в твоей власти.
Точно так же компакт-диск не несет ответственности за то, что на нем записано. Ты примерно настолько же свободен в своих действиях, насколько запрограммированный компьютер. Ты один из множества, как долларовый счет.
- В тебе нет реальной тебя, - говорит Бренди. - Даже твое физическое тело, твои клетки, - каждые восемь лет они обновляются.
А кожу, кости, кровь и органы - все это вполне можно переносить из одного человека в другого. Даже то, что живет в тебе в настоящий момент - микробы и вирусы, поедающие за тебя твою пищу, все это тебе просто необходимо. Без этого ты умрешь.
Все, что мы собой представляем, унаследовано. В нас нет реальных нас.
- Расслабься, - говорит Бренди. - Все, о чем ты думаешь, приходит в голову миллионам других людей. Все твои действия кем-то повторяются. И никто ни за что не в ответе. Каждый из нас - это совместные усилия.
Под своими вуалями я нащупываю корень языка.
Врачи сказали, что для удлинения моего горла могут использовать часть моей тонкой кишки. Они предложили сломать мои большеберцовую и малоберцовую кости, чтобы придать им другую форму и вставить в другую часть меня, человеческого продукта. Чтобы подарить мне новую челюсть.
На листе бумаги я написала:
ножные кости связаны с головной костью?
Врачи меня не поняли.
***Давайте прислушаемся к Господу.
- Ты - продукт, языка, при помощи которого мы общаемся друг с другом, - говорит Бренди. - А еще зависишь от принятых у нас законов и от веры в то, что мы такие, какими нас хочет видеть Бог. Над каждой отдельной
молекулой, составляющей человеческое тело, ломали головы миллионы умов, - говорит она. - Твои раздумья не новы и скучны. И вполне естественны. Ты в безопасности, потому что находишься в рамках своей культуры. Все, что ты себе представляешь, - прекрасно, потому что ты способна это представить. И выбраться из своих представлений ты никогда не сможешь. Это нереально.
- Мир, - говорит Бренди, - есть твоя колыбель и твоя ловушка.
Я написала в агентство, в котором работала, письмо и спросила, могу ли быть моделью рук или ног - демонстрировать обувь и наручные часы. Через некоторое время после того, как со мной произошло несчастье, из агентства в больницу мне прислали букет цветов. Я подумала, что имею возможность продолжать работать.
Что про меня наболтала в агентстве Эви, я не знала.
Мне ответили. Как выяснилось, только в том случае, если ты носишь перчатки седьмого размера, а кольца - пятого, ты можешь быть моделью рук. Модель ног должна обладать отличными ногтями на ногах и носить обувь шестого размера. А еще ей нельзя играть в спортивные игры.
Но главным условием является следующее: твои руки и ноги должны выглядеть идеально на развороте журнала, где их размеры превышают настоящие в три раза, и на рекламном щите, где они увеличены в двести раз. В противном случае надеяться тебе не на что.
Размер моих рук восьмой. Ног - седьмой.
Бренди говорит:
- Даже если тебе удастся вырваться из нашей культуры, ты опять попадешь в капкан. Само желание высвободиться из ловушки эту ловушку только укрепляет.
Книги по пластической хирургии, буклеты и брошюры - все они дарили массу надежд на то, что у меня есть возможность жить более нормальной, более счастливой жизнью. Но я чувствовала, что хочу этого все меньше и меньше. А желала я другого - того, что каждый из нас учится желать с самого детства.
Покажи мне внимание.
Вспышка.
Покажи мне красоту.
Вспышка.
Покажи мне умиротворение и счастье, любовь и уютный дом.
Вспышка. Бренди говорит:
- Лучший способ существования - не сражение, а спокойное движение по течению. Не надо все время пытаться что-то регулировать и улаживать. То, от чего ты бежишь, лишь дольше остается с тобой. Когда борешься с чем-нибудь неприятным, то только укрепляешь это неприятное.
Она говорит:
- Делай не то, что тебе хочется делать, а то, чего тебе делать не хочется. То, чего тебя всегда учили не хотеть.
По- моему, это нечто противоположное погоне за счастьем.
Бренди говорит:
- Занимайся тем, что пугает тебя больше всего.
Глава двадцать вторая
В Сиэтле, в подводной пещере, Бренди спит лет сто шестьдесят. А может, дольше.
А я, я сижу с глянцевой стопкой брошюр от хирургов, показывающих, как производятся операции по изменению пола. Операции по превращению мужчин в женщин, женщин в мужчин.
На цветных фотографиях представлены в одной и той же позиции влагалища различного качества. Половые губы раздвигают чьи-то руки с накрашенными ярким лаком ногтями. Хорошо видно уретральное отверстие, нежное, розовое. Лобковые волосы подстрижены до ккороткой щетины. Предлагается три варианта влагалищной глубины - шесть, восемь и два дюйма.
Я рассматриваю капюшоновидные клиторы, уздечки клитора - складочки кожи, соединяющие клитор с губами.
Внутренние части дешевых влагалищ изготавливают из мошоночной ткани, покрытой волосами. Волосы продолжают расти и после операции, и бедные влагалища буквально захлебываются ими.
Высококачественные, красивые, выглядящие как натуральные вагины делают из определенных участков толстой кишки. Эти влагалища способны самоочищаться и смазываться собственной слизистой оболочкой. Их клиторы создаются из обрезанной крайней плоти пениса. Эти штуковины - настоящие "кадиллаки" вагинопластики. Некоторые из этих "кадиллаков" получаются настолько удачно, что их счастливым обладателям не обойтись без прокладок на каждый день.
Некоторые из предлагаемых влагалищ создаются по совершенно устарелым технологиям. Тому, кому такое делают, каждый день приходится растягивать влагалище при помощи специального пластикового приспособления.
Все эти брошюры - сувениры ближайшего будущего Бренди Александр.
После того как мы увидели мистера Паркера сидящим на Эллисе, я помогла напичканной до отказа Бренди вновь подняться наверх, опять сняла с нее одежду и попыталась впихнуть в нее еще несколько таблеток дар-вона, но Бренди закашлялась, выплюнула их, опустилась на пол и заснула.
Повесив ее пиджак себе на руку, я почувствовала, что в его внутреннем кармане лежит что-то твердое.
Книга Мисс Роны. А в книгу вложен сувенир моего будущего.
Я опять сажусь на унитаз - улитковую раковину и читаю:
Я так сильно люблю Сета Томаса, что вынуждена его уничтожить. Я получаю огромную компенсацию, преклоняясь перед ее величеством. Сет никогда меня больше не полюбит. Ни он, ни кто бы то ни было другой.
Я в жутком смущении.
Покажи мне бедное взволнованное хныкающее пустословие.
Вспышка.
Покажи мне эгоцентричную глупую писанину.
Боже.
Черт! Как я устала быть собой! Собой красивой. Собой уродливой. Блондинкой. Брюнеткой. И от миллиона проклятых модных веяний тоже устала. Модных веяний, которые только дальше загоняют меня в ловушку. Ловушку необходимости быть собой.
Та девушка, какой я была до несчастного случая, теперь - лишь рассказ. Все, что происходило со мной до настоящего момента, настоящего момента, настоящего момента, - история, которую я ношу в себе.
Наверное, то же самое можно сказать о любом человеке нашей планеты.
Что мне нужно, так это новый рассказ о том, кто я такая.
Я сама не пойму, в чем нуждаюсь. Это ужасно.
Глава двадцать третья
Да, она такая, наша жизнь в рамках проекта "Свидетели перевоплощения Бренди Александр".
В Санта- Барбаре Манус, который был Денвером, научил нас, как воровать наркотики. На протяжении всего пути от Портленда до Санта-Барбары мы трое были втиснуты в "фиат спайдер", и Бренди мечтала умереть.
Она постоянно прижимала руки к нижней части спины и твердила:
- Останови машину! Мне необходимо потянуться. У меня спазмы! Давайте остановимся!
На переезд из Орегона в Калифорнию нам потребовалось два дня. Эти штаты соседствуют.
Манус постоянно глазел на Бренди, слушал ее, был настолько явно в нее влюблен, что мне хотелось убить их обоих, причем гораздо более жестоким способом, чем я планировала.
Мы въезжаем в Санта-Барбару. Бренди тут же объявляет, что хочет выйти и немного прогуляться.
Вся проблема в том, что в Калифорнии очень любят порядок. Когда ты появляешься в холмистом районе над Санта-Барбарой, к тебе тут же подруливает полицейский или представитель какой-нибудь частной охранной организации и вежливо спрашивает, кто ты такой и не будешь ли ты так любезен предъявить документы.
А Бренди, ее опять мучают спазмы, и она открывает дверцу и высовывает на улицу одну ногу еще до того, как Денвер Омлет останавливает машину.
Бренди жаждет раздобыть тилокс в капсулах, который она забыла забрать из номера 15-Г "Конгресс отеля".
- Ты никогда не станешь красивой, - повторяет Бренди в тысячный раз, - пока не почувствуешь себя красивой.
Здесь наверху, в холмах, мы останавливаемся у обочины, рядом с табличкой "ДОМ ПРОДАЕТСЯ". Дом, который на нас взирает, - огромная гасиенда. Она настолько испанская, что, глядя на нее, хочется станцевать на столе фламенко, покачаться на люстре из кованого железа или напялить на себя сомбреро.
- А теперь, - говорит Денвер, - становитесь красивыми, и я покажу вам, каким образом мы можем достать болеутоляющие, продаваемые только по рецепту.
Вернемся назад, в те три дня, которые мы провели в квартире Мануса, прежде чем раздобыть наличные.
Бренди, у нее созрел новый план. Прежде чем отправиться под нож, она решает разыскать свою сестру.
То есть меня, мечтающую поскорее станцевать на ее могиле.
- Вагинопластика никуда не денется, - говорит Бренди. - По крайней мере до тех пор, пока я кое-что не улажу.
Она настроена найти сестру и обо всем ей рассказать. О гонорее, о том, почему Шейн не умер, о его невероятных приключениях.
Чтобы не осталось никаких неясностей.
Наверное, она удивится, когда узнает, что ее сестре уже многое известно, думаю я.
Я должна поскорее исчезнуть из города. Я опасаюсь, что не сегодня-завтра подпишут ордер на мой арест по обвинению в поджоге.
Я угрожаю Денверу, говорю, что, если он не поедет с нами, я свяжусь с полицией и обвиню его во всех грехах. В поджоге, в похищении человека, в покушении на убийство. Эви я отправляю письмо.
А Бренди пишу:
давай покатаемся по стране. посмотрим, что из этого выйдет. развеемся.
Каждому из нас есть от чего убегать.
Когда я говорю "из нас", имею в виду всех людей на свете.
Итак, Бренди считает, что мы едем на поиски ее сестры, а Денвер соглашается отправиться в путь, потому что боится моих угроз.
Отправленное мной письмо Эви лежит в почтовом ящике у дороги, ведущей к руинам ее спаленного дома.
Наверное, Эви еще в Канкуне.
А в письме вот что:
Адресуется мисс Эвелин Коттрелл.
Манус говорит, что это он в меня выстрелил. А ты помогала ему, потому что между вами существовала грязная связь. Если не хочешь очутиться в ТЮРЬМЕ, тогда как можно скорее получи страховку за утраченное в результате пожара имущество. Поменяй деньги на десяти и двадцатидолларовые купюры и перешли их мне до востребования. В Сиэтл, штат Вашингтон.
Я - человек, у которого ты похитила жениха, твоя бывшая лучшая подруга, и меня не интересует, что ты можешь сказать в свое оправдание. Перешли деньги, и я буду считать, что наше знакомство - дело прошлое, не пойду в полицию и не потребую упечь тебя в ТЮРЬМУ. В которой дни и ночи напролет тебе пришлось бы бороться за свое достоинство и за жизнь. В которой и того, и другого ты наверняка лишилась бы. Кстати, я сделала серьезную операцию по восстановлению лица и теперь выгляжу еще лучше, чем раньше. Манус Келли со мной, любит меня и постоянно твердит, что тебя он ненавидит и готов на любом суде подтвердить, что ты сучка. Подпись: Я.
Перенесемся на побережье Тихого океана, к табличке у обочины дороги "ДОМ ПРОДАЕТСЯ".
Денвер говорит нам с Бренди, что, пока он будет заговаривать зубы риелтору на первом этаже испанской гасиенды, мы должны подняться наверх. Найти спальню хозяев несложно - обычно ее дверь имеет самый шикарный вид. А в ванной, примыкающей к спальне хозяев, как правило, и хранятся основные лекарства.
Манус работал детективом. Несомненно, работал, если считать детективной деятельностью виляние задницей, обтянутой узкими трусиками "Спидо", по кустам Вашингтон-парка и надежду на то, что вот-вот повстречаешь сексапильного "любителя", у которого при виде тебя вскочит член.
Красота - это сила, равно как деньги, равно как заряженный пистолет. А Манус с его квадратно-челюстной скуластой сногсшибательной внешностью мог бы запросто работать моделью для нацистских постеров.
Однажды утром, в тот период, когда Манус еще боролся с преступностью, я застала его на кухне квартиры, в которой мы жили вместе, срезающим корочку с куска
хлеба. Я замерла от умиления. Хлеб без корочки напомнил мне о детстве. Я подумала, Манус хочет сделать мне тост.
Я ошиблась.
Манус в белых "Спидо" поднимается со стула и подходит к большому зеркалу.
И спрашивает:
- Если бы ты была парнем-геем, захотела бы трахнуть меня в попу?
Манус переодевается в красные "Спидо" и опять задает мне тот же самый вопрос:
- Как ты думаешь, у тебя возникло бы желание вставить в мою задницу?
Подобные дни я с удовольствием вычеркнула бы из памяти.
- Что мне нужно, так это чтобы мой член был внушительных размеров, а зад всегда оставался крепким и юным.
Он засовывает кусок хлеба в свои "Спидо" спереди.
- Уверяю тебя, к подобным трюкам прибегают все модели, демонстрирующие нижнее белье. Смотри, каким ровным, гладким и безобидным он выглядит.
Манус крутится перед зеркалом, рассматривает себя со всех сторон и спрашивает:
- Может, стоит положить еще кусочек?
Работа Мануса детективом заключалась в том, что в хорошую погоду он разгуливал по улице в сандалиях и своих счастливых красных "Спидо", в то время как неподалеку в машине сидели двое переодетых полицейских и ждали, что на их приманку попадется жертва. Их надежды оправдывались чаще, чем вы можете себе представить.
Манус был единственным участником кампании по очистке Вашингтон-парка. Если бы он работал обычным полицейским, столь значительный успех никогда бы ему не сопутствовал. Зато никто никогда в него не стрелял.
Все это отдавало историями о Джеймсе Бонде, шпионами и приключениями.
У Мануса, помимо всего прочего, был чудный загар. А еще ему делали скидку при посещении спортзала и покупке новых "Спидо".
Перенесемся к риелтору в Санта-Барбаре. Он трясет мою руку и еще и еще раз повторяет мое имя. Дэйзи Сент-Пейшнс, Дэйзи Сент-Пейшнс. Так себя ведут, когда хотят произвести благоприятное впечатление. Но на мои вуали и покровы он не смотрит. Глядит на Бренди и Денвера.
Ему приятно со мной познакомиться, в этом я не сомневаюсь.
Дом представляет собой то, что воображаешь себе, когда видишь его снаружи.
В центре гостиной, под люстрой из кованого железа, стоит большой рубцеватый стол на трех ножках, исполненный в стиле, созданном по образцам старинных испанских католических миссий в Калифорнии. На нем расшитая серебром испанская шаль с бахромой. На этом столе можно танцевать.
Мы представляем одну телезвезду, имени которой назвать пока не можем, говорит Денвер риелтору.