Дальше Эжан не смотрел.
* * *
Лилиан, Лилиан, Лилиан, Лилиан... Лили... ан. Ее имя спуталось в петлистый узел и завязло на губах.
Эжан выбежал на поляну. Было тихо; трели сверчков и чье-то шелестящее стрекотанье не нарушали тишины. Серебристо поблескивал пруд, смутно белела беседка. Принц опрометью бросился туда - хотя уже понял.
Ее здесь нет.
Он вошел в беседку. Здесь было темно: лунные лучи сдавались перед живой стеной плюща. Здесь всегда темно... только таинственные отблески в глазах Лилиан, в изгибе ее шеи, на прядях летящих волос... И - ничего: лишь ее губы, ее шепот, ее дыхание... только вчера.
Вечность назад.
Эжан опустился на скамейку; да, совсем недавно она, принцесса Лилиан, сидела именно здесь, ожидая своего принца... Он определенно мог поклясться в этом. Затем она встала, спустилась к пруду, обошла кругом воды, опять вернулась сюда. Она готова была ждать сколько угодно... в этом он тоже не сомневался.
А потом что-то случилось.
Его снова передернуло при мысли о людях Литовта. Особенно теперь, когда господин старший советник замышляет что-то мерзкое и страшное... Самодовольство кавалера Витаса, с каким он говорил о некоем заговоре стабильеров, не оставляло сомнений в том, КТО стоит за этим заговором.
Отстраненно, словно речь шла о событиях из книги - нет, гораздо, гораздо отстраненнее! - Эжан подумал, что, если бы не подслушанный только что разговор, Литовт обрушил бы свой удар неожиданно и беспощадно: на маму, на него самого, на учителя, на всю Великую Сталлу... И что опасность, угрожающая им, вовсе не стала меньше из-за того, что он, Эжан... еще неизвестно, поверят ли ему, примут ли всерьез его слова.
Не то, не то...
Лилиан!.. Это над ней нависла опасность - над самой первой, потому что самой беззащитной. Где ее искать?! - он беспомощно огляделся по сторонам, стоя в проеме беседки.
Учитель!
Мысль была - как вспышка; она еще не успела догореть, когда Эжан, распахнув ворот, полез за амулетом. Лиловая капля в ночи... лунная ниточка серебряной цепочки. Позвать его, прямо сейчас. Он ведь не только стабильер, он маг, сильный маг! - куда сильнее, чем многие из тех, кто ходит в длинных плащах с капюшонами и торгует правом заглянуть в магическое зеркало. Учитель умеет видеть сквозь ночь и стены... он найдет ее.
Амулет еще колебался на вытянутой руке, когда Эжан внезапно подхватил его в кулак, подбросив на цепочке. Разговор с магом - о ней, о Лилиан! возник в памяти отчетливо, до единого слова, до каждого прищура скрытных ореховых глаз. Теперь принц вспомнил даже то, чего не уловил, не заметил тогда, на лестнице, перед провалом в сон. И замер, словно придавленный грузом очевидности: учитель знал.
Знал, что она не придет. Знал, почему. Знал - и по доброте душевной посоветовал ученику выспаться; такой своевременный совет действует безотказнее магии.
Знал - и молчал. И сейчас он промолчит... даже если явится на зов.
Эжан разжал пальцы; прохладный кулон с размаху ткнулся в грудь.
Получается, принцессе Лилиан ничего не грозит? Она под его, учителя, защитой? Но почему она тогда... к скрытности мага он давно привык; но как она, Лилиан, могла не сказать, не предупредить?!
Как все сложно...
Он вернулся в глубину беседки и опустился на скамью. На ту самую скамью.
* * *
Когда в лунный проем метнулась женская фигура, Эжан на мгновение поверил: она. Мгновение закончилось на вдохе приторно-сладкого запаха, от которого хотелось аталоррской пастилы. Аннелис дес Краунт, - всплыло в голове, и было приятным облегчением вспомнить, наконец, ее имя. Имя вечно смеющейся учительницы танцев, потомственной фрейлины, подружки кавалера Витаса.
Она не смеялась.
- Это зашло слишком далеко, - сказала хрипло, на выдохе. - Но сюда он не посмеет...
Села напротив него; в лунном полумраке поблескивали пряди волос, выбившиеся из прически, в глубоком декольте темного платья тяжело вздымалась и опускалась белая-белая, почти светящаяся грудь.
- Простите, мой принц, - отрывисто бросила Аннелис. - Я не хотела тревожить ваше одиночество.
Она убежала от него, от Витаса, сообразил Эжан. Возможно, он преследует ее... Его рука легла туда, где должна была быть рукоять меча; рукояти не оказалось. Конечно, на нем ведь нету даже сапог... Принц покраснел - и от всей души порадовался, что в темноте это незаметно. Ничего. Если этот мерзавец, кавалер Витас только попробует... додумывать шаткую мысль Эжан не стал.
Аннелис уже дышала ровнее. Она подняла руки к прическе, подкалывая растрепавшиеся пряди... лучше бы распустила волосы, как тогда... Принц прикусил губу: какие глупости лезут в голову. Вот что: надо проводить девицу дес Краунт во дворец. Да, но как сделать, чтобы она не заметила его босых ног?
- Вы любите гулять ночью в парке? - заговорила она. - Я тоже люблю. Тишина, сверчки, шелест листьев, плеск воды в пруду... Но одинокая женщина рискует стать жертвой какого-нибудь...
Жертвой? - удивился Эжан. А ему показалось, что... впрочем, нельзя судить о человеческих взаимоотношениях по мимолетному взгляду из-за дерева. Что бы там ни было когда-то раньше - полчаса назад? - между Аннелис и сыном Литовта, сейчас они - враги. А значит...
Идея пришла неожиданно, как наступает летняя ночь. Идея была низкой, недостойной - но в то же время подкупающе расчетливой и целесообразной. Пустозвон Витас разболтал Аннелис все о заговоре; он, Эжан, слышал едва ли двадцатую часть их разговора. А ведь ему исключительно важно знать как можно больше... Надо незаметно, будто бы между делом, как следует расспросить ее. Она расскажет.
- При дворе немало мерзавцев, - собственный голос показался ему приторным и фальшивым. - Порой опасности подвергается не только женщина в ночном парке, но и завтрашний король - в собственных покоях. Помните, в "Ордене Ильмийской розы" монахи... вы читали этот роман?
- Читала, - улыбнулась Аннелис.
И сразу стала простой и близкой, как тогда, после танцев, с распущенными волосами и шпильками во рту. Эжана охватил жгучий, нестерпимый стыд: как можно что-то выспрашивать у нее хитростью и обманом...
Что ж. Не напрасно же он изучал высокую дипломатию.
- Помните прекрасную Изелину, которая разоблачила их заговор? Я уверен, что и в Великой Сталле женщина... прекрасная женщина, узнав о чем-то подобном, спасла бы своего короля... будущего... - он совсем смешался.
- Не сомневайтесь, мой принц, - сказала Аннелис тихо и серьезно.
Она встала и, сделав несколько шагов вперед, положила руки на его плечи. Медленно, очень медленно ее пальцы соскользнули ему на грудь, туда, где за распахнутым воротом рубахи мерцал магический амулет. Тряхнула головой, и волосы знакомой душной лавиной упали в лицо. Он смешанного запаха женщины и ее духов Эжан задыхался, пьянел, переставал осознавать, где он и ради чего...
- Мой принц, - прошептала она жарко, у самого его лица.
Губы у нее были влажные, мягкие...
Что-то другое. Нужно делать, помнить, чувствовать что-то совсем другое!
... и почему-то соленые на вкус.
ГЛАВА VI
Замок спящей красавицы. Лагерь
Он по-прежнему сидел на траве у самой границы купола оптической невидимости, положив руки на колени, а подбородок - на сплетенные пальцы, и было почти хорошо. Во всяком случае, тихо и безмятежно. Ни одной лишней мысли - только небо и низкий охристый горизонт. Жара и стрекот кузнечиков.
Услышав за спиной шаги, Александр Нортон не обернулся. За спиной все время ходили - лагерь не такой уж большой. Но приставать к нему, бывшему командиру, с разговорами и расспросами, к счастью, уже разучились: все, даже Стен. Впрочем, кажется, теперь им есть, чем заняться, о чем спорить и чего ждать.
Сон. Один общий СОН на всех. Смелая, не доказанная пока гипотеза контактолога Ляо Шюна, доводами за и против которой гудит сейчас весь лагерь. СОН, успешно заменяющий жизнь - столетнее растительное существование корнями в землю. Наверное, красивый, цветной, счастливый сон... Красивая, цветная, счастливая жизнь.
А потом кто-то, уверенный, что ему лучше знать, врывается в эту жизнь, грубо трясет за плечо, пропускает сквозь виски электрический разряд: просыпайся! Взгляни, что ты такое на самом деле. Пойми, осознай: все, что было в твоей жизни до сих пор, - детство, мама, юность, друзья, любовь, мечты, будущее, - всего лишь сон, патологический СОН! А теперь ты проСНУлся - подопытное растение с оборванными корнями. И циничный экспериментатор по фамилии Нортон еще и поинтересуется: "Что тебе снилось?.. Немного не по себе, правда?!.."
Конечно, тот мальчик не мог понять слов. Конечно, он умер не только от нервного потрясения - не в его возрасте... "условном возрасте", как они отмечали в описи в первые экспедиционные дни. Конечно, можно не мучиться догадками, а просто взять у Стена результаты экспертизы тела... но зачем?
Сухая трава уже минут пять робко потрескивала за спиной: кто-то переминался там с ноги на ногу, не решаясь заговорить. И не решится, если ты сам не обернешься, - подумал Нортон не без удовлетворения, стертого и линялого, как и все остальные чувства.
Сухая трава уже минут пять робко потрескивала за спиной: кто-то переминался там с ноги на ногу, не решаясь заговорить. И не решится, если ты сам не обернешься, - подумал Нортон не без удовлетворения, стертого и линялого, как и все остальные чувства.
Он обернулся.
Разумеется, Феликс Ли. Кому, кроме него?
- Командир Нортон, - смущенно заговорил молодой инженер, - я к вам... есть одно... Можно, я присяду с вами, командир Нортон?
Он пропустил "командира" мимо ушей. Парень говорит так по привычке, не вкладывая в это звание особого смысла, - так зачем же кокетничать, изображая короля в изгнании?
- Садись.
Инженер Ли по-детски опустился на корточки. Он, как и все в лагере, загорел до оттенка обожженного кирпича, кожа на голых руках шелушилась и облезала. К тому же он, похоже, не брился несколько дней: темная поросль беспорядочно подернула красно-коричневые щеки.
Феликс исподлобья смотрел на Александра - и молчал. Он мог молчать так же бесконечно долго, как и топтаться у него за спиной; в собственных же интересах стоило завести разговор самому.
- Значит, тебе удалось поприсутствовать при великом открытии. И что ты об этом думаешь?
Получилось топорно и глупо; но цель была достигнута. Феликс вскинул голову и вступил в беседу:
- Рано что-то думать. Сейчас программист Олсен разрабатывает обеспечение для дешифратора, чтоб он мог взять информацию в любом виде, не только вербальную... Я его видел только что, - в смысле, Марка. Говорит, это не так уж сложно, в компьютерной системе "Атланта" таких программ сколько хочешь, нужно только скачать и адаптировать...
Нортон усмехнулся:
- Кто бы сомневался.
Имя Марка Олсена смутно шевельнулось в голове напоминанием о чем-то неисполненном, отложенном на потом. Да, точно: давным-давно, еще до последнего полета в Замок, до жуткого эксперимента с Караджани... Программист что-то хотел сказать ему, Нортону, но, похоже, передумал... и слава Богу. Человек имеет право побыть один, не нагружаемый чужими проблемами. Хватит одного Феликса Ли с его вечными...
Неожиданно для себя он вдруг обозлился и резко бросил:
- Что тебе? Ну?! Только быстро.
И тут же понял, что совершил ошибку: парень снова смешался и смотрел на него изумленными собачьими глазами. Теперь еще черт-те сколько будет собираться с духом...
- Мне надо, чтобы вы увидели кое-что... то есть... словом, чтобы увидели. Это важно, командир Нортон. Очень важно. Я прошу вас, пойдемте со мной.
Феликс выпалил все это на одном дыхании и, поставив точку, вскочил на ноги, словно отпущенная клавиша. Сам нарвался, мрачно подумал Нортон. Если бы дать парню возможность объяснить все по-человечески, можно было б отделаться отцовским советом, не сходя с места. Сам виноват. Придется.
Он тяжело поднялся.
- Куда?
- В Замок спящей красавицы.
* * *
- Ты хоть понимаешь, что это дисциплинарное преступление? Командир Брюни, кажется, еще не отменял запрета самовольно покидать лагерь, а согласно Уставу...
Получилось вяло и равнодушно; ничего похожего на грозную апелляцию к документам и авторитетам. Феликс Ли на ходу досадливо помотал головой:
- Ерунда. Туда все время летает кто-то из наших. Уже половину продуктов съели из того, что вы тогда привезли.
Даже так? Нортон присвистнул. Хотя, впрочем, ему-то какое дело?
- Не понимаю, почему бы нам не поставить в известность Стена и не взять катер.
Парень аж затормозил:
- Не надо, командир Нортон! Я очень вас прошу, не надо.
Они уже пересекли лагерь, ухитрившись ни на кого не наткнуться, и, конспиративно скрываясь за корпусом "Атланта", приблизились к границе купола. Александр любил это сюрреалистическое мгновение: шаг, взгляд через плечо - а за тобой уже ничего нет. Ни колоссальной, подавляющей громадины космического корабля, ни его не менее грандиозной тени, ни людского муравейника, копошащегося в этой тени. Воздух, трава и небо - равномерно со всех сторон.
Другое дело, что их, беглецов по ту сторону купола, из лагеря прекрасно видно. И будет видно еще ой как долго - на плоской, как блин, выжженой равнине. Селестену Брюни стоит лишь случайно повернуть голову в их сторону. Феликс - дурак, мальчишка. А кто получаешься ты сам, раз согласился пойти с ним?
- Тут небольшая возвышенность, - в такт его мыслям заговорил инженер Ли. - Вроде бы не чувствуется, но она есть. А шагов через пятьдесят пойдет под уклон, и нас с вами срежет горизонтом. Разве что с катера смогут заметить.
Нортон пожал плечами. Прямо шпионская история. На всякий случай он отключил портативный передатчик, висевший у пояса. Чего ради Феликсу понадобилось тащить его, Александра, в Замок, выпытать так и не удалось, но, судя по малиновым пятнам на коричневых щеках парня и дрожи в его голосе, это "ради" и в самом деле было важно для него. Что ж, ладно. Но как они оба будут выглядеть - замеченные, пойманные, возвращенные в лагерь? Давно не приходилось участвовать в подобном идиотизме.
Хотя какое это имеет значение?
- Тихо! Лежим, - жаркий шепот над ухом.
Нортон даже не успел среагировать - Феликс рванул его за руку, и они залегли в траве, как разведчики на вражеской территории в каком-нибудь древнем фильме. За ухом тут же нестерпимо засвербело: то ли туда склонился сухой усатый колосок, то ли успело взобраться насекомое. Александр черкнул рукой по уху - кажется, все-таки колосок...
- Тише, - умоляюще шепнул Ли.
И тут Нортон услышал негромкое потрескивание - мирный звук, напомнивший о чем-то ностальгическом, вроде догорающего костра или шкворчания яичницы на сковороде. Шаги. Куда более громкие, чем в лагере, где всю траву давно вытоптали до бурого утрамбованного грунта. Интересно, кто это прогуливается у них за спинами, тоже, кстати, игнорируя приказ командира Брюни? Чтобы посмотреть, поворота шеи явно не хватало. А встать и оглядеться по-настоящему... да нет, это было бы маленьким, но все же предательством по отношению к Феликсу.
- Кто это? - вполголоса спросил Нортон.
- Не знаю, - еще тише отозвался Ли.
Шаги замерли. Громко стрекотнул над ухом кузнечик.
- Вроде бы прошел, - сообщил парень. - Давайте теперь быстро, перебежкой, а потом уже можно будет...
Со вздохом - признаться, довольно картинным, - Александр поднялся на ноги. Перед последним рывком за горизонт не выдержал, обернулся назад.
На огромном фоне неба, слегка подволакивая ноги и размахивая длинным, как удочка, стеблем злака, удалялась массивная фигура в кепке козырьком назад и легком комбинезоне, спущенном с верхней половины грузного тела. Праздношатающимся нарушителем командирского приказа оказался системный механик Брэд Кертис.
- Командир Нортон, - инженер Ли был готов к так называемой перебежке.
- Сейчас, - махнул рукой Александр.
Почему-то очень хотелось посмотреть, как толстяк Кертис вспыхнет огоньками на границе купола и шагнет в никуда. Нелепое мальчишеское желание... естественное для того, кто ведет себя, словно мальчишка.
И, конечно же, Брэд Кертис, не доходя буквально нескольких шагов до невидимого лагеря, остановился и оглянулся.
* * *
- Еще немного, - сказал Феликс. - Я помню место. Хорошо помню...
Нортон придержал очередную ветку, отпущенную парнем, а следующую перехватить не успел, и она влепила ему пощечину тугими влажными листьями. Такое чувство, что за эти несколько дней парк зарос еще гуще... Отбросил ветку назад, не особенно заботясь о громко пыхтящем в затылок механике Кертисе. Тот, видимо, тоже не смог вовремя ее отвести и ругнулся негромко, без злобы.
Этот Кертис оказался хорошим, честным, своим в доску парнем, - Нортон мрачно усмехнулся. И не подумал бежать в лагерь и настучать начальству, то бишь Стену, о беглом бывшем командире; а мог бы, наверное, получить немалое удовольствие. Зато мертвой липучкой увязался за ними - и с этим было невозможно что-либо поделать. Странно, что Феликс, похоже, не имел ничего против присутствия полуголого, потного Брэда с его постоянным паровозным пыхтением. Ах да, все время забываешь, старик, они ведь вроде как друзья, еще с перелета... Хотя что у них может быть общего, кроме карт?
Инженер Ли шел впереди, раздвигая кусты, и его лица Александр уже с четверть часа не видел. И голос тут, в Замке, подал раза два, не больше, и то коротко, отрывисто. Но от самой его фигуры, от сгорбленной спины и пружинистого шага, веяло напряжением, надрывом. Что же все-таки случилось в этом парке, совсем недалеко - сориентировался Нортон - от поляны с муравейником, от жуткого черного пятна земли, из которой химик Чакра безуспешно корчевал тогда корни, рассыпавшиеся пылью в его руках... да, совсем близко. Что?..
Феликс остановился.
- Вот.
Такой голос бывает после нескольких часов отчаянного крика; Александр передернул плечами. Жаркое печное дыхание механика Кертиса обдало затылок.
Ли обернулся; его лицо дробилось в пятнистой тени, и можно было лишь догадываться, насколько оно потерянное и бледное. За его спиной Нортон видел одну зелень: стереоэффектом, более темную вперемежку с более светлой. Если было что-то еще, Феликс, наверное, заслонял это нечто собою.