Она была такой свежей, милой, такой кутей-путей, что дала бы сто очков вперед любому плюшевому зайчику.
— Доброе утро, — прощебетала она, увидев нас. — Я для всех приготовила чай.
На подносе стояли три кружки с чаем, и в каждой из них он был разным. Один с молоком, именно такой, какой люблю я. Второй крепкий, красно-коричневый, как любит Локвуд. Третий (для Джорджа) — похожий по цвету и консистенции на влажную землю из разрытой могилы. Иными словами, чай был чудесный. Мы взяли свои кружки.
Холли Манро взяла в руки лист бумаги с несколькими написанными на нем аккуратным почерком строчками.
— Утро было довольно напряженным, — сказала она. — Пять новых вызовов.
Пять! Джордж застонал. Я вздохнула. Локвуд взъерошил свои непослушные волосы.
— Ну, давай, — сказал он. — Оглашай. Начни с самого плохого.
Наша ассистентка улыбнулась и кокетливо заправила за свое, похожее на раковину жемчужницы, ухо выбившуюся прядь волос.
— На самом деле, ничего страшного, — сказала она. — Любопытный Гость в Бетнал Грин. Выглядит по пояс зарытым в мостовую, но при этом с приличной скоростью движется по Римской дороге, волоча за своими плечами тень в виде плаща.
— Эка невидаль, — буркнул Джордж. — Он кажется закопанным потому, что передвигается на уровне ушедшей под землю древней дороги. Еще один римский легионер. Что-то их все больше становится в последнее время.
Мисс Манро кивнула и продолжила.
— Затем странный стук в подвале у мясника. Еще четыре светящихся желтых шара, кружащих возле дома в Дигвелле. И, наконец, две похожие на паутину леди, которых видели в парке Виктория. Когда к ним кто-нибудь приближается, они исчезают, растаяв в воздухе.
— Каменщики, — сказала я. — Холодные Девы. А огни — это, наверное, Дымки.
Повисло угрюмое молчание.
— Пропал уикенд, — подытожил, наконец, Джордж.
— Ну, легионер еще куда ни шло, — сказал Локвуд, катая в ладонях кружку с чаем. — Но все остальное скука смертельная. Эти призраки не опасны, они только лишь раздражают. Все они Первого типа, и до него-то едва дотягивают, жалко время на них тратить.
— Вот поэтому, — лучезарно объявила мисс Манро, — я все их отклонила, кроме легионера в Бетнал Грин. Его я записала на четверг на будущей неделе.
Мы оторопело уставились на нее.
— Отклонила? — переспросил Локвуд.
— Именно. Вы и так набрали слишком много работы. Вам нужно беречь силы для настоящих дел. Каменщика может утихомирить сам мясник, пусть повесит у себя в подвале пучки розмарина, и дело к стороне. Дымки и Холодные Девы болтаются не в домах, а на улице, поэтому на них можно просто наплевать. О клиентах не беспокойтесь, я разослала им типовые инструкции, в которых говорится, как изгонять подобные призраки. А теперь, быть может, вы расскажете мне, пока пьете чай, о том, что у вас было прошлой ночью?
Мы ей рассказали, а она, присев к столу, занесла заметки в наш рабочий журнал. Затем распечатала наши накладные и пошла на улицу отправлять их, а мы все это время продолжали сидеть в сладкой полудреме. Вернувшись, Холли приняла еще несколько звонков по телефону, поговорила с нашими потенциальными клиентами, договорилась о встречах, в том числе, назначила пару их на вечер. Все это она проделала быстро, четко, с блеском.
Прошло всего несколько дней, и мы почувствовали, что жить нам действительно становится легче. Как и обещала Холли, она избавила нас от пустяковых дел, которые легко можно решить с помощью соли, лаванды и оберегов. У меня, Локвуда и Джорджа стали выпадать свободные от работы ночи, а на расследования мы все чаще выходили теперь втроем, а не поодиночке.
Это впечатляло, и я делала все возможное, чтобы оценить по достоинству заслуги Холли. Я старалась, это правда. Мисс Манро практически никогда не допускала ошибок, и во многих отношениях была само совершенство.
У нее были идеальные манеры. Внешний вид тоже. Она всегда сидела только с прямой спиной, слегка отведя назад свои тонкие плечи, и спокойно смотрела вокруг своими огромными блестящими карими глазами. Ее черные, как вороново крыло, волосы всегда были чистыми, пышными, безукоризненными, а пальцы изящными, тонкими, и под их покрытыми лаком ногтями не было и намека на въевшуюся могильную глину. Она умела одеваться и всегда выглядела элегантной. Ее чисто отмытая кожа была гладкой и блестела как полированный кофейно-коричневый мрамор. Одним словом, Холли была настолько безупречной, что заставляла любого четко сознавать, насколько он далек от идеала. Вся Холли, с головы до ног, казалась гладкой, чистенькой и блестящей, как зеркало, отражавшее несовершенство окружающих.
Я старалась вести себя с ней очень вежливо, просто хотя бы потому, что очень вежливо обращалась со мной и сама Холли.
Она со всеми вела себя спокойно и доброжелательно, это было еще одной ее привычкой, такой же, как наводить порядок в офисе или пылесосить маски на стенах в холле. Такой же, как привычка тщательно чистить зубы по вечерам или мыть с мылом за ушами. У каждого из нас есть свои таланты. У нее вот такие.
Наши отношения сводились, в основном, к очень вежливым маленьким стычкам, в которых педантичность Холли сталкивалась с моими, более свободными житейскими привычками. Вот типичный образчик такого диалога.
Х. МАНРО (сладенько, моргая ресницами): Люси, привет. Прости, что беспокою, я знаю, как много ты работаешь.
Я (отрываясь от последнего номера «Подлинные явления призраков»; прошлой ночью я легла спать в четыре): Привет, Холли.
Х. МАНРО: Я на минутку, только спросить — мне снять твою одежду, которая висит на веревке в кладовой? Я как раз там сейчас прибираюсь.
Я (улыбаясь): Нет, нет, спасибо, все в порядке. Я сама ее как-нибудь сниму.
Х. МАНРО (ослепительно улыбаясь): Хорошо. Только я заказала новые полки для кладовой. Их должны привезти и провесить сегодня, и я не хочу, чтобы твою одежду хватали рабочие. Если хочешь, я сниму ее и сложу. Мне это совсем не трудно.
Я: Не беспокойся (я уже большая девочка, и сама могу сложить свои трусики, правда?). Я все сделаю сама. Чуть позже.
Х. МАНРО: Отлично. Полки привезут минут через двадцать. Просто, что б ты знала.
Я (нервно смеясь): Ох, ладно… Сейчас пойду, сниму.
Х. МАНРО: Огромное спасибо.
Я: Не за что, не за что, тебе спасибо.
Во время подобных стычек Локвуд и Джордж находились, как правило, где-то поблизости, добродушно улыбаясь, словно два папочки с трубками в зубах, наблюдающие за возней своих малышей в песочнице. Мне казалось, что я даже вижу, как они молча поздравляют друг друга с тем, как ловко выкручивается из любых ситуаций их новая ассистентка.
И она выкручивалась в конце концов. Каждый раз. Это было лишь делом времени.
Единственным, кто не разделял общих восторгов по поводу нашей новой ассистентки, был череп в банке. Холли было известно о его существовании — она довольно часто смахивала пыль вокруг банки — но при этом ей не сказали, что это призрак Третьего типа, и что он может общаться со мной.
Так вот, наш череп ее невзлюбил. Когда Холли заходила утром в офис, он каждый раз закатывал глаза и раздувал щеки за серебряным стеклом банки — именно так он приветствовал нашу ассистентку. Несколько раз я наблюдала, как призрак за спиной Холли строит ей жуткие (поверьте мне, действительно жуткие) рожи, а когда она оборачивалась, заговорщицки подмигивал мне.
— Что с тобой? — пробурчала я, в очередной раз заметив это. За окном стояло позднее утро, а передо мной на рабочем столе стояла миска с мюсли. — Ты должен сидеть тише мыши, забыл, что ли? Напомнить тебе правила? Минимум явлений, никаких злобных лиц, и абсолютно никаких разговоров.
Призрак сделал обиженное лицо и ответил.
— А я и не говорил ничего, разве не так? Ты что, вот это называешь разговором? Или это? — он показал мне целую галерею гримас, одна страшней другой.
Я прикрыла глаза, как козырьком, рукой, в которой у меня была ложка.
— Ты прекратишь или нет? У меня от твоих рож молоко в миске скиснет. Короче говоря, кончай дурачиться в моем присутствии, или запру тебя в кладовой, — я с новыми силами налегла на мюсли. — Ты пойми, череп, Холли Манро теперь одна из нашей команды, и ты должен относиться к ней с уважением.
— То есть, как ты? — ухмыльнулось мне зеленое лицо. Сегодня во рту у призрака красовались два ряда зубов, которые чередовались с провалами, отчего его челюсти напоминали застежку-молнию.
— У меня нет проблем с Холли, — ответила я, поднося ко рту полную ложку.
— Да что вы говорите, королева Фуфлогонка! Уж на что я сам когда-то любил заливать, но чтобы так!.. Ты же терпеть ее не можешь!
Я невольно покраснела, но взяла себя в руки, и сказала.
— Да что вы говорите, королева Фуфлогонка! Уж на что я сам когда-то любил заливать, но чтобы так!.. Ты же терпеть ее не можешь!
Я невольно покраснела, но взяла себя в руки, и сказала.
— Ну, возможно, я слегка неточно сказала насчет проблем. Возможно, она слишком любит покомандовать, но…
— «Любит покомандовать» здесь ни при чем. Я же видел, как ты смотришь ей в спину. В твоих глазах вот такими буквами написано, как тебе хотелось бы пришпилить ее к стенке своей рапирой.
— Ничего подобного! Ты несусветную чушь сейчас порешь. Как обычно, кстати, — я вернулась к своему завтраку, но мои мюсли почему-то вдруг стали совершенно безвкусными, — А у тебя-то самого какие проблемы с ней? — спросила я.
— Она не обращает на меня внимания. Хочет, чтобы я пропал.
— Как и все мы. Что дальше?
— Ей в принципе не нравятся призраки. С ними, по ее мнению, слишком много хлопот. Ты видела, что она сделала там, внизу, с коллекцией вещиц, которые вы насобирали во время своих расследований? Часть предметов выбросила, другую часть положила в банки и заперла на железные замки… Похоже, она стремится все держать у себя в кулаке. Кто знает, может, сюда следует включить и Э. Локвуда, эсквайра. И возможно, это одна из причин, по которым ты чувствуешь себя несчастной. Что, угадал? — и череп одарил меня своей жуткой ухмылкой.
— Полнейшая чушь, — сказала я. Ну, конечно, чушь. Все, что сказал череп, как всегда было ложью, выдумкой и обманом. Этот призрак постоянно пытается мутить воду в нашем доме. А я всегда была очень вежлива с Холли, разве не так? Так. Я очень старалась. Да, у Холли была прекрасная фигура. Да, у нее роскошные волосы. Да, она такая стройная, словно за всю свою жизнь ни одного лишнего пончика не съела. Но мне-то какое до этого дело? Нет, меня все это ни капельки не волнует. И не такая уж она идеальная, эта ваша Холли. Если хорошенько присмотреться, можно, пожалуй, заметить, что у нее, например, бедра широковаты. Но я и присматриваться к ней не стану, очень нужно! А вообще-то говоря, и времени на это у меня тоже нет, ведь я агент, оперативница. У меня есть вещи поважнее, чем думать о толщине холлиных бедер.
Но все же аппетит у меня совершенно пропал, и вскоре я вышла из-за стола.
Я отправилась в спортивный зал, поупражняться с рапирой, чтобы, как говорится, выпустить из себя лишний пар, и принялась отрабатывать удары на бедной Эсмеральде, но вскоре в арке, которая вела в спортивный зал, появилась наша новая ассистентка.
— Привет, Люси.
— Привет, Холли, — ответила я, не прекращая кружить вокруг чучела, размахивая рапирой, поднимая кроссовками облачка насыпавшегося на пол талька. Моя спортивная фуфайка промокла от пота. Сейчас я выполняла упражнение на время — десять минут безостановочной работы рапирой. Между прочим, превосходное упражнение, лучшего я, пожалуй, и не знаю.
— Господи, как ты вспотела, — сказала Холли Манро. Сама она была в своем обычном синем платье-сарафане и белоснежной футболке, и на всем этом, разумеется, не было заметно ни единой складочки. И сама Холли была свеженькой, будто и не успела к этому времени проработать несколько часов в офисе, — Знаешь, я сегодня утром звонила своим старым знакомым из Ротвелла, и они навели меня на великолепную клиентку. Не из Уайтчепела.
Я остановилась, сделала шаг назад от чучела, смахнула прилипшие к лицу пряди волос и спросила.
— Ну, и?
— Ну, поэтому и решила тебя прервать. Она приедет к нам завтра утром. Очень спешит с нами встретиться.
— Она рассказала суть дела?
— Нет, сказала лишь, что это «вопрос жизни и смерти». В ее доме происходит нечто страшное. Обо всем остальном узнаем завтра в десять, когда она приедет.
— Хорошо, — я остановила раскачивающееся на цепи чучело, но продолжала ходить вокруг него на носках, тренировалась сохранять равновесие.
— Ты придешь?
Я сделала несколько выпадов, целясь кончиком рапиры в потрепанный старый чепец Эсмеральды.
— А куда я денусь? Я здесь живу.
— Ну, да, конечно. Просто я подумала, может быть, десять слишком рано для тебя.
— Ничего, я к этому времени уже всегда на ногах, разве ты не знаешь?
— Знаю, ты на ногах, но не всегда бываешь одета. Боюсь, нашей клиентке не очень понравится, если ты придешь побеседовать с этой леди в своей бесформенной старой серой пижаме, — здесь Холли деликатно хохотнула. Очевидно, ее рассмешила мысль о моей пижаме.
— Не беспокойся, Холли, — сказала я. — Никаких проблем. Ни с пижамой, ни вообще.
Я сделала выпад, и проткнула рапирой шею Эсмеральды. От удара чучело качнулось, да так резко, что я выпустила рапиру, которая осталась в Эсмеральде. Я остановилась, опустила руки и наблюдала, как она раскачивается.
— О, хорошо, что я не призрак, — заметила Холли Манро. Короткий всплеск звонкого смеха, легкое дуновение духов, и она исчезла.
9
Наша клиентка прибыла на следующее утро, ровно в десять ноль-ноль. Ее звали мисс Фиона Винтергартен, она была высокой, гибкой, я бы даже сказала, слегка усохшей леди лет пятидесяти с небольшим (по моим оценкам). У нее были короткие, красиво уложенные, серые от седины, волосы, напоминавшие цветом дождевое облако. Одета мисс Винтергартен была в кремовый пиджак с жилетом и длинную черную юбку. На переносице ее прямого остренького носика сидели маленькие очки в золотой оправе. Наша клиентка присела на самый краешек дивана, плотно сдвинула колени, сложила на них свои тоненькие ручки. Спина у нее оставалась прямой, как палка, свои худенькие плечи она отвела назад, и они, как обрубки крыльев дракона, торчали у нее из-под кардигана. Если бы у мисс Винтергартен был бюст, он сейчас очень величественно и красиво выдвинулся бы вперед, но чего у нее не было, того не было, так что эффектной картины не получилось.
Мы, сотрудники агентства, которых собиралась нанять мисс Винтергартен, расположились возле нее. Локвуд сидел, откинувшись на спинку своего любимого кресла. Джордж сел за кофейным столиком справа, я напротив него. Новый член нашей команды, мисс Холли Манро, устроилась за нашими спинами — аккуратно скрестила ноги, положила на колени блокнот и приготовилась вести запись беседы. Восемнадцать месяцев назад, только-только поступив в агентство, эту работу выполняла я. Правда, я не позволяла себе при этом садиться так близко к Локвуду, чтобы иметь возможность шептать ему прямо на ухо, и, подчеркивая свою близость к начальнику, показывать, что ты здесь второй по значимости человек после него.
На столе стояли чашки с чаем и блюдо с толстыми ломтями сладкого морковного пирога. С этим пирогом Джордж явно промахнулся. Принятые в нашем агентстве правила этикета не позволяли нам начинать есть раньше клиента, а мисс Винтергартен вряд ли была большим любителем морковных пирогов. Так, к нашей с Джорджем печали, и оказалось — она и не взглянула на пирог, отпила лишь из вежливости один глоточек чая, и отставила чашку в сторону.
В нашем камине весело потрескивал огонь, бросал угловатые красные тени на лицо нашей клиентки.
— Очень рада, что вы любезно согласились принять меня так быстро после того, как я обратилась в ваше агентство, — сказала она. — У меня уже ум за разум заходит, я просто не знаю, что мне делать.
Локвуд приветливо улыбнулся и ответил.
— Можете считать, мадам, что обратившись именно к нам, вы уже практически наполовину решили свою проблему. Благодарим вас за то, что вы выбрали агентство «Локвуд и компания». Мы хорошо знаем, каким широким был при этом ваш выбор.
— Это действительно так. Не буду скрывать, до вас я звонила в несколько агентств, но они извинялись и объясняли, что не могут в настоящее время принять новый заказ, — сказала мисс Винтергартен. — Я поняла, что все крупные агентства сейчас задействованы на ликвидации того жуткого нашествия призраков в Челси, и решила поискать компанию помельче. Так я вышла на вас — судя по отзывам, ваше агентство пользуется хорошей репутацией, предоставляет услуги качественные и при этом недорогие, — она посмотрела на Локвуда поверх оправы своих очков.
Улыбка на лице Локвуда стала слегка натянутой.
— Э… Мы стремимся удовлетворить наших клиентов настолько, насколько это в наших силах, и… Э… Простите, могу я вас спросить, в чем, собственно, состоит ваша проблема?
— В моем доме объявился сверхъестественный феномен.
— Это и так понятно. Что именно представляет собой этот феномен?
— Отпечатки ног. Чертовы кровавые отпечатки, — тихим голосом ответила леди, и у нее под подбородком качнулась складочка старческой пустой кожи.
— Прошу вас, не нервничайте, — поднял голову Джордж.
— Нет, я не нервничаю, — ответила мисс Винтергартен, и, сообразив, что Джордж мог неправильно ее понять, пояснила. — Это в самом деле отпечатки испачканных в крови ног.