[настоятели] пустынники. На этот свитой собор, уподобившийся первым соборам святых отцов, прибыла и блаженная мать [настоятельница] Феврония, творившая чудеса, и все священники, пасшие приходы Анчи. И они, достоверные чудотворцы, лично открыли епископам правду о Цкире, его беззаконие, беспутный источник его непристойностей. Тогда верные иерархи лишили его сана: отец Григорий и мать Феврония с жертвенника низвели его в облачении, совлекли с него облачения перед жертвенником и все единодушно извергли его из соборной церкви, как сгнивший член.
Он был изгнан подобно еретикам, как во всех отношениях преступающий закон. Когда божья помощь удалилась от него, у него иссякло всякое средство, и он отправился опять к амиру Сааку, своему господину. Надоел он ему [а через него] куропалат как бы снизошел, и Цкир снова захватом овладел анчской кафедрою, чтобы отомстить отцу Григорию.
Тогда-то он собрал анчский народ и отправил его на разрушение Хандзты. С восходом солнца они пришли туда. Отец Григорий сказал им: "Дети, дайте мне и моим братьям время до полудня, чтобы мы могли совершить моление в святой церкви перед Христом и призвать на помощь себе святого Георгия и всех святых, и пусть господь сотворит доброе знамение!" Они послушали слов старца, так как раньше видели от него знамения.
LХХ. В час моления со слезами господь услышал их просьбу, и они были оповещены ангелом, что злого врага постигло божественное мщение, и вот прибудет вестник сказать: "Он уже в мертвых, хотя дня два проживет, чтобы не сподобиться погребения в епископской кафедре, а также для убеждения всех в его отлучении, сердце же его уже ныне мертво".
Услышав такой радостный для них глас от ангела, отцы, равные ангелам, сильно возликовали, вознесли славу богу, который один творит чудеса, и уразумели написанное: "Глупца убивает гнев", т.е. того, кто изощрялся в беззаконии и причислял себя к праведникам. Тогда блаженный Григорий вышел радостно из церкви и сказал им: "Не бойтесь более насилия со стороны пославшего вас, ибо господь во гневе убил его". И подоспел человек, который сказал: "Не дерзайте разрушить славную Хандзту, ибо умер ее разрушитель". Тогда люди обрадовались, отцы их угостили, и они весело ушли домой, славя бога.
Но вернемся к предшествовавшему. Отправив народ в Хандзту, Цкир сам пошел в Корту, где им было оставлено нечто на хранение, чтобы увезти его. По пути, когда покушали, он вздремнул и имел страшное видение, обличавшее его злые дела, более всего то, что он причинял зло хандзтийцам. Тогда с ним был такой то божий свяшенник из Анчи. Господь открыл ему, что злая смерть постигнет Цкира.
Священник отправил своего ученика в Хандзту и сообщил твердо о смерти Цкира.
Цкир умер, как только достиг Корты, и его похоронили там до второго пришествия господа.
Когда исчезло испытание того времени, кафедра образа Христа, живого бога, навеяла радость благополучия на свою паству сиянием добрых пастырей. В сии же последние дни наши убогие ликуют благодатью господа, по ходатайству от века святых и материальным попечением наших славных царей, во благе богочестивцев, строителей святых церквей, разрушителей стана варваров, гордости истинных христиан, радости членов чина. Среди них оказался сын великого Адарнерсе, куропалата, эристав эриставов Баграт, божьею мощью великий властитель во дни Езры, достойного анчского епископа-архипастыря, который происходил от славных азнауров Дапанчулов. Баграт славился проникновенным умом, строил святые церкви, разыскивал и собирал божественные книги и достойно славил всех святых, да будет его постоянною помощью здесь и в вечности предстательство святых. Им обновлено это житие блаженного отца Григория внесением исключенных знамений, да будет он внесен царем Христом в число первых святых царей по молитвам достойного Григория и всех святых. Он, славный царь, уничтожил основание для упреков нам, убогим детям отца Григория и утвердил в наследие срам упрекавшим по невежеству, господь да уничтожит прегрешения его, в которых, как он предполагал, могли бы его упрекнуть, молитвами вполне достойных отцов и благодатью блаженного отца Григория, который на земле жил как ангел.
Во дни старости так заповедал отец Григорий собору Хандзты: "Пусть в монастыре, если не будет воли народа, никто близ келий не построит молельни для совершения литургии, кроме большой народной церкви. Это не подобает, так как, когда декан ударит [в било] на службу, не все священники пойдут к нему, останутся служить в своих молельнях и наравне с большой церковью будут досаждать людям, прося пожертвований, и декану понадобится всячески упрашивать их идти в большую церковь, чтобы были литургисующие священники. Этот порядок надлежит утверждать всякому, кто покорен моим словам, – словам убогого Григория".
LXХI. Сей блаженный божий человек, отец Григорий, обиталище Христовой воли, великий чудотворец, дожил до чрезвычайно глубокой старости: достиг возраста ста двух лет. Но цвет его лица не изменялся, глаза его не теряли ясности зрения, и был он плотью силен, и никакой немощи не обреталось в нем до смерти, так как его укрепляла сила Христа, и гордость его составляли свеча девственности, елей милосердия и любовь к богу и братьям. Очень любил он труд не только молитв и поста, но [и ручной работы:] день и ночь работал руками, как говорит Павел: "Если кто не хочет трудиться тот и не ешь". Он с радостью принимал гостей и заботился об убогих. Большинство времени он проводил в Шатберди, так как в прочих монастырях им были поставлены в каждом настоятели, которые пеклись о них, но если дело случалось чрезвычайное, уведомляли его соответственно богом данной мудрости, которая непрестанно пребывала в нем до его кончины, когда мудрец прибыл к мудрецам в жизнь и царство вечности.
LХХII. Во дни старости, когда святой Григорий находился в Шатберди, братья, жившие в Хандзте, обеспокоились, услышав, что духовный отец их ждет конца своей жизни в Шатберди. Тогда, кто только в силах был ходить, все вместе прибыли в Шатберди, чтобы заполучить его обратно. Шатбердские братья обрадовались приходу братьев, но радость обратилась в печаль, когда они узнали о цели их прихода. Как только помолились коленопреклоненно в святой церкви святой богородицы и поклонились блаженному отцу Григорию сыны, духовно им рожденные и его трудами собранные, он с душевною привязанностью облобызал их всех и милостиво приветствовал, как ласковый отец и благий учитель. А затем хандзтийские и шатбердские братья облобызали друг друга, обменялись приветствиями и сели. Тогда блаженный Григорий обратился с речью к хандзтийцам. Он сказал:
"Возлюбленные братья и дети, сообщите мне, почему вы потрудились прийти сюда?" Тогда Епифаний и Зенон сказали прочим братьям: "Было бы правильно вам дать достойный ответ, чтобы вы, мудрые ученики, преподнесли мудрому учителю в достойных словах дар усердия, и мы получили бы божьею милостью то, чего душа наша желает с упованием".
Тогда все в один голос произнесли: "Божий святой, духовный родитель наш, твоих детей, отец попечитель нашей жизни, пристанище верующих во Христа, хотя шатбердские братья наши все угодны богу и покорны твоей воле, как божьей, все-таки большой позор для Хандзты, что ты так долго не приходишь к нам; за это все люди стыдят нас всех, так как Хандзта – первый плод твоих святых трудов. И мы пришли сюда для того, чтобы ты изволил пойти в Хандзту: утешатся те, кто не был в силах прийти сюда, и ты покажешь другим монастырям полноту твоей любви к нам. Знай, что, если мы не будем услышаны, останемся все здесь у тебя, так как тяжело нам в этот час идти в Хандзту без тебя". Святой сказал: "Благословен Христос бог всех, крепко насадивший свою святую заповедь любви в ваших сердцах по отношению ко мне, убогому старцу вашему, возлюбленные дети мои, еще более – дети Христа, исполнители святой воли того, кто свои веления назвал Евангелием, так как своим пришествием он благовещал мир людям, его врагам, из любви к которым сам подвергся смерти, и учил нас всех, что основа всех добродетелей божественная любовь. И вот любовь привела вас сюда. Мне одинаково тяжело и то, и другое, огорчу ли вас или расстанусь с этой братьею".
Тогда он, позвав всех шатбердских братьев, сказал им: "Придите, дети, к жителям Хандзты, вашим братьям, примирите взаимно ваши требования, так как ссора убегает от мудрецов, и постановите в единении то, что наилучше. Я думаю, что место, построенное раньше, имеет право на больший почет со стороны строителя, как старец вправе ожидать от молодого почтения и службы". Шатбердские братья сказали:
"Истину изволил ты сказать, святой отец, и если бы справедливость не требовала отдать тебя им, жив господь и свята молитва твоя, мы не уступили бы нашим братьям". Когда они сказали это и сему подобное, как надлежало, тогда блаженный отец Григорий сказал всем: "Дети, нас сегодня собрало веление Христа, чтобы на будущие времена для братьев, поселяющихся в этих двух монастырях, мы утвердили крепость единения и любви как вечный закон по слову господа, сказанного апостолам: "Потому узнают все, что вы мои ученики, если будете иметь любовь между собою", или, как еще он изволил сказать: "А что вам говорю, говорю всем.
Ныне вы также соблюдайте веления господа, чтя и любя друг друга, со всеми добродетелями, безукоризненною крепостью, молитесь друг за друга в ваших святых церквах и постоянно поминайте меня также в святых молитвах, чтобы близкие и дальние видели ваше благополучие в вашем братстве. Если какие либо хандзтийские братья пожелают жить в Шатберди или шатбердские – Хандзте, никто не властен без основательной причины не принять их или расстроить их план ссорою и помешать насильственно. Если же кто помешает без основания, пусть ответит перед богом в день суда, так как не разрешаю я, ваш духовный отец, по слову апостола: "Хотя у вас десять тысяч наставников, но немного отцов". В остальном все божественные правила духовной жизни сначала же установлены мною, стойте на них твердо во веки, и Христов мир, превосходящий все, что можно себе представить умом, да сохранит вас всех вместе от всяких страстей души и тела, да доведет к святым!" Затем он вошел в святую церковь и, в слезах препоручив себя ей, молчаливо оставил ее с миром и уходя облобызал старцев и так направился в Хандзту. Весь народ в слезах приблизился к нему. Святой встал на высоком месте среди божьего народа и, воздав Христу славу, произнес:
LХХIII. "Господь мой, Иисусе Христе боже, до пришествия на землю ты был во вселенной, а ныне, пребывая на небесах, светом силы божества приходишь на помощь нам. Милостиво предводил ты меня в эти края вместе с тремя друзьями, добрыми святыми священниками, все время до смерти непрестанно совершавшими для тебя святую бескровную жертву, и, сделав их гаванью множества душ, по смерти ты сподобил их без конца служить со святыми ангелами у небесного Престола, а затем от меня произвел ты, Христе, творящих твою волю, ибо, как верный раб, я умножил среди верующих в тебя талант мудрости, от юности данный мне. Ныне у тебя находятся ученики небесного царства, благослови их, Христе, как благословил ты святых апостолов, сохрани в последние дни будущих моих детей до свершения мирской стези по твоей воле и помилуй, господи, всех христиан, правильно исповедующих тебя".
Затем, осенив крестом Шатберди, он произнес:
"Во благе возник ты, Шатберди, украсился благодатью бога, окреп его силою, чтобы от времени до времени посвящать господу беспорочный плод твоих жертв. Вот оставляю тебя с миром, и более не увидишь моего лица телесно до пришествия господа во славе. И хотя плотью удаляюсь от тебя, но душою я постоянно с тобою для помощи".
Жители Шатберди стали плакать горькими слезами при словах о том, что им не придется более увидеть своего учителя во плоти. А святой им сказал:
"Дети, осильте боли сердца мудростью души, да не смущается ваш ум, ибо я обещаю вам следующее – Христос не обойдет вас ничем здесь или в будущем мире, если вы будете пребывать в тех освященных первыми святыми отцами правилах монашества, которым вы выучились у меня.
Таким же образом заповедую моим духовным детям в последующих поколениях соблюдать настоящее учение, если же время принудит изменить какое-либо правило, без особого вреда для души, да будет прощение на то время, а не навсегда, при том нельзя гнаться и за большою утехою, как, сказано: "Ничто так не гневает бога, как чрезмерная утеха".
Я же, когда сподоблюсь предстать пред господом, буду молиться о вас, так как вы меня сильно утешили. И теперь, находясь во плоти, я молюсь о себе и о вас, но, когда освобожусь от мгновенного мира, надеюсь на Христа, что будет непрестанно мое моление перед ним о вас, о всех, молящихся с верою, и детях моих, чтобы они получили от бога милости и помощь на вечную радость".
Окончив эти слова, он облобызал шатбердских братьев, полных слез, и настойчивою просьбою убедил их вернуться к себе, а сам последовал за хандзтийскими братьями.
Взявшие его с собою и вернувшиеся прияли равную мзду, так как все они в равной степени имели веру и питали любовь к своему отцу и учителю. Когда же из Шатберди, блаженный Григорий прибыл в Хандзту, вместе с Хандзтою обрадовались близлежащие пустыни; со всех сторон приходили братья повидать святого и полные радости уходили домой, унося с собою его благословение и молитвы.
Слава Хандзты возросла от вечных, достопримечательных украшений, став приготовленным местом вечного упокоения мошей, изнеможденных трудами. Видя преуспеяние своего монастыря, блаженный отец Григорий, глубоко признательный, благословил верного игумена отца Епифания и всех братьев, покорных ему.
LXXIV. В то время один священник, живший в одиночестве, просил у блаженного разрешения построить молельню в келье для совершения литургии, но святой сказал:
"Соборной братии неправильно делать это. Если ты построишь молельню, братья все построят, и когда декан ударит [в било] на службу для литургии, с трудом найдет священника для большой церкви. В этом деле еще много другого, что вместо пользы принесет вред, и я не одобряю этого".
LХХV. После этого он изволил сказать великому Зенону: "Брат пойдем вниз в виноградник, что на пути в Опизу". Было время сбора винограда. Они оба спустились вместе в обработанный виноградник с прекрасными плодами. Тогда пришел вожделенный отец Макарий, из Опизы, повидать отца Григория, своего учителя. Как только сильно обрадовавшись, вожделенно приветствовали друг друга, они сели за трапезу, так как было время еды. Откушав, они решили остаться там до следующего дня. Во время беседы отец Макарий спросил блаженного Григория: "Подлежит ли крещению сын еретиков, если он обратится в православие". Святой сказал: "Апостол лжебратьями называет тех, которые, коварные, носят имя своего учителя, ибо Павел не соглашается с тем, чтобы истинно верующие называли себя именами апостолов; наоборот, он винит их в этом словами: "Для чего среди вас есть ереси, я разумею то, что каждый из вас говорит: "я Павлов" и т.д. Православных же всех он называет христианами. И хотя писание устанавливает и в отношении еретиков одних крещать, других нет, однако я скажу следующее: как вам всем известно, священник из еретиков не может крестить, детей истинных христиан, хотя бы некрещенными умирали они, так как у них, еретиков, нет света. Лучше умереть некрещенным, чем стать безбожным, преступив закон. Таким же образом по правде надлежит крещать детей всех еретиков: хотя их лжеучения можно рассматривать различно, но сами соблазном сплетены друг с другом подобно лисицам, которым Самсон сплел хвосты, привязав к каждому хвосту светильник, так как они являлись образом всех еретиков.
Еретиков также вечный огонь ожидает под конец в качестве местопребывания, так как они, проклятые святыми отцами, нашими учителями, стали чуждыми святой матери нашей, единой католической апостольской церкви, заблуждаются от утробы, что и считают вторым рождением, и говорят ложь, постоянно проповедуя клевету и клевеща.
Если дети еретиков расчитывали бы на собор, то это не полагается для них, напротив, правильно остерегаться их и вовсе не заводить речи о соборе с ними, так как верующий, который не в силах творить знамения, не должен спорить с неверным, и раз все еретики носят одинаково имя еретика, то и заблуждение их одинаково утверждено врагом человеческого рода, посему необходимо крещать их всех, чтобы исчезло подозрение во лжи, и истинная паства Христова объединилась в полной радости".
В этом роде много слов изволил произнести блаженный Григорий. Отец же Макарий сказал ему: "Воистину справедливо, что изволил высказать ты, святой отец, но научи меня ясно касательно святой троицы слову, годному для возражения противникам". Он сказал: "Учись у Исаи, как он узнал о равной чести святой троицы от серафимов, которые неумолчно возглашают: "Свят, свят, свят господь Саваоф". А Григорий богослов говорит о трех ипостасях троицы: "Когда в комнате три свечи, нельзя разделить их свет, ни смешать их". Вот какова вера в святую троицу.
В "Сокровище" написано все правдиво. В нем говорится: "Отец и на один миг не старше сына". Мудрость, которой мы учились из святых книг, достаточна, чтобы быть твоим учителем во всех отношениях". Блаженный Макарий сказал ему: "Святой отец, как образ монашеский впервые через тебя дал мне господь, так ныне да жалует мне духовное поучение как ограду мою во веки". Когда свечерело, в одной комнате находились все три божьих человека, и они по правилу произнесли псалмы.
Макария клонило ко сну, и он заснул на постели.
LХХVI. И пока блаженный отец Григорий и Зенон тихо пели псалмы, божественная благодать озарила их сиянием славы, точно блеск солнца осветил темную комнату; отец Макарий, проснувшись, сказал: "Какой дивный вид у этих святых!" Отец Григорий ему заметил: "Брат Макарий, почему ты удивляешься этому видению? Разве ты не слышал, что написано: "Дивен бог во святых своих". Так все трое радовались, славя святую троицу, и произнесли песнопения заутрени.
Как только в мирных их покоях рассвело, они простились друг с другом с миром.
Отец Макарий ушел в Опизу, а отец Григорий и Зенон поднялись обратно в свой монастырь. Зенон достиг добродетелей своего учителя. О нем по преставлении блаженного Григория говорили: "Зенон – крепкая ограда славных пустынь Кларджети".