Показалось, что откуда–то доносится голос Лаврика.
— Вон ваш друг, майор Репеев. Этот, с желваками на скулах, — опять заговорила Бригита. — Внизу под окном, будто Ромео. Зовет.
«Почему с желваками?» — с недоумением подумал Елисей, открыл окно и высунул в нее голову.
Снизу смотрело мрачное морщинистое лицо, окруженное ангельскими кудрями и освещенное ручным фонариком, потом Лаврентий сказал:
— Новый ахтунг у нас. Курощупа найти не можем, зато нашли его записку. Тот ее к воротам рынка приткнул. Шампуром пришпилил. Никто не замечал, все мимо проходили. Пишет, что взял с собой заложника. Я подробностей пока не знаю, но понятно, Курощуп теперь много чего с нас потребует за его голову. И еще одно: этот Курощуп написал, что как–то сам на связь выйдет, непонятно как. Министерство поднялось, готовьтесь. Начальство у вас скоро должно появиться.
Свет фонаря ушел в сторону и замелькал, удаляясь.
— Возможно, этого Курощупа здесь на рынке уже давно нет, — сказал Радист. — Ушел и гуляет где–то на воле.
— Я тоже так полагала, — не сразу, подумав, возразила Бригита. Она стояла и хмуро смотрела в это рыночное окно. — Но нет, раз Курощупов держит заложника, значит, прячет его. И прячет здесь. Непонятно только кто это. Да и записку с шампуром Курощупов, похоже, только что оставил.
Из коридора и соседних кабинетов доносились ментовские голоса. — Какой счет? — слышалось сейчас. — Три — ноль. Пока всухую германец ведет. — Придет такое в голову — бежать с химии. Химия — почти воля. Неформальная роба, индейка без меры, водка.
Елисей подумал, что охранники и охраняемые — это одни и те же люди, которых судьба расставила по разным местам. Классово близкие.
— Говорили, что он уже давно в заключении на нерве жил. Ему теперь все равно. — Обещают привезти тепловизоры, чтоб все живое на рынке обнаружить. Собак ждем, хотя все следы затоптали давно. — Стекло — отличный изолятор от тепловизоров. Хорошо, если Курощупов этого не знает.
Монитор видеонаблюдения теперь включили, и Радист переключал камеры, одну за другой.
— Сколько голов ментов сюда загнали, — ядовито заметил он. — А может Курощуп сам в мента переоделся и ходит сейчас среди вас с важным видом. Типа, военная хитрость.
Похоже, Радисту не слишком нравилось находиться здесь, среди полиции и только для следователя Бригиты он, кажется, делал исключение.
Бригита с неудовольствием поежилась, похоже, неуютно чувствовала себя в своем наряде, этом плаще.
— Курсантов из школы тоже сюда привезли, — сказала она и кивком показала на монитор. — Вон они нечто непонятное творят… Это что, на каком–то складе дверь ломают?
Радист увеличил масштаб. Потом взял маленькую рацию и поднес к уху наушник:
— Глядите, веду радиоперехват, поймал вашу ментовскую частоту, — произнес он. — Сейчас разговоры на этих частотах через скремблер идут, чтоб никто не знал, о чем граждане начальники беседуют, но я слышу, приспособился. Твердят, что в этом складе какое–то зверье нашли, таджики там ночуют, запертые. Звонили в МВД, спрашивали, что с ними делать, но дверь ломать не разрешают. Говорят, что частная собственность — утром хозяева придут, откроют. А еще в харчевне рядом двух влюбленных накрыли: грузчика и посудомойщицу. Ночная жизнь!
Елисей смотрел в окно, в непроницаемую темноту, которой заканчивался торговый зал. Почему–то казалось, что в этой темноте сейчас неизменившийся прежний рынок. Тот, что существовал много лет назад.
На пластмассовой рамке монитора лежала дохлая муха. Умершая странной смертью, когда–то бившаяся в этот монитор, пытавшаяся проникнуть внутрь. Из коридора по–прежнему доносились голоса. Доносились, приближались и удалялись, в основном, обсуждали сегодняшнюю игру, неудачу бразильцев.
— И где же он прячется? — хмуро спросила у кого–то Бригита.
— Он продвинутый паркурист, типа Человек–паук, — ответил Радист. — Может сейчас прицепился над нами и висит, как летучая мышь.
Стоящая у окна, Бригита действительно посмотрела на потолок зала, будто надеялась, что стекло на галерее сейчас рассыплется и сверху свалится Курощуп.
— Оказалось, что посреди города существует лабиринт, — произнесла она. — Раньше никто этого не замечал. И вообще, абсурдное какое–то преступление.
— Вот поймаем беглого Курощупова и отметим это с вами, гражданка старший следователь, — предложил Радист. — Гульнем! В армянском ресторане, тут рядом. — Похоже, Радист не отчаивался по поводу своей внешности.
Бригита вроде бы поморщилась. Наступила внезапная тишина.
«Милиционер сдох», — подумал Елисей.
Потом в коридоре послышался знакомый кашель, а вот на пороге появился Репеев. Внимательно осмотрев комнату, сказал:
— Вот вы тут сидите, а Курощупов заложников берет.
— Я слышал, в комнате охраны говорили, будто с Курощуповым еще один человек шел, — произнес Елисей.
— Непонятно, сам по себе шел или нет, — сказал на это Репеев. — Может связанный. Сейчас эксперты вовсю эту запись проверяют. На своем поселении Курощупов на смену заступил кочегаром. Заступил и сразу скрылся, возможно, даже переплыл через реку, — Лаврентий помолчал. — Впрочем, сейчас тепло.
— Ну, на рынке найдет, во что переодеться, — произнес Радист. — Говорят, что на войне Курощупов разведчиком был. Командиром роты разведки или полка. Не знаю, как это называется в армии…
— Не в армии, а в банде, — прервал его Репеев. — Начальство меж собой говорило, а я услышал: куда–то делался один дубок на этой химии. Зам по режиму, капитан Москвичев. Ни на службе, ни дома его нет. На даче тоже не нашли. Гараж его личный почему–то открыт, лампочка внутри горит, а машины нет. Может запил и где–то закопался. С ним бывает, как говорят. Хотя есть сведения, что в гараже нашли свежезаточенную лопату, возможно из кочегарки. В этой кочегарке сейчас свои опера из ГУФСИНа действуют. И вроде даже конфликт у этого капитана с Курощуповым происходил. Пока мало что известно. Да, начальство взвилось! Сейчас тут люди из МВД будут, даже один генерал. Держитесь настороже, — Лаврентий с неудовольствием оглядел стены, заставленные стеллажами с непонятным барахлом. — А я подальше от начальства, а то быстро стану во всем виноват.
— Скандальон, — сказал Радист, когда Репеев ушел. — Отправит Курощуп этого кума к Склифосовскому или даже на родное кладбище.
— Я немного знаю Москвичева, — произнесла Бригита. — Он и десять лет назад капитаном был. По правде говоря, даже в своей невзыскательной среде Москвичев прослыл идиотом.
— На рынке все изменилось со временем, все пространство. Только я прежнее вижу, — заговорил Елисей. — Вокруг было свободно, пусто. Рядом с кафе «Колос» мы, пацаны, снежную крепость строили. Тогда дети играли так странно, еще что–то делали руками…
Внезапно стало понятно, что этот рынок существовал и менялся рядом с его жизнью, будто какое–то отражение ее. Оказалось, что будничная жизнь была не такой уж серой, иногда по–своему интересной и даже смешной. Помнится, по рынку все ходила одна местная алкоголичка и продавала с рук средства против насекомых. Громко кричала: покупайте ядовитые порошки против муравьев, клопов, тараканов! На следующий год, утомившись: против муравьев, клопов, тараканов. А еще через год, совсем упростившись: клопы, тараканы, муравьи! Елисей все спрашивал: почем один таракан? А много лет назад летом на месте нынешнего мясного павильона появлялся цирк, вечером играла музыка, тушь…
Внезапно в этой маленькой комнате зазвенел телефон. Радист удивленно завертел головой:
— О, ожил древний стацтелефон, стационарный. Есть у меня такой большой, с трубкой. Ищите по звонку, я забыл, где этот агрегат.
Телефон нашел Елисей, тот, заставленный какими–то коробками, звенел в глубине стеллажа, возле стенки. И не столь древний, с факсом. Радист, наконец, взял трубку.
— Привет, это Курощупов, — громко донеслось из нее. — Знаете такого?
В комнате все молчали, наступила внезапная тишина. Наконец, опять подал голос Курощупов:
— Понял, что знаете. А ты, кстати, кто будешь?
— Ну, я на рынке электронными делами занимаюсь, — заговорил Радист. — Программист и связист. Рекламу веду, радио и теле, вроде диктора.
Бригита производила руками какие–то непонятные жесты, пассы, но Радист вроде бы ее понял. Спросил:
— Странный вопрос, но дубок из ГУФСИНа, некий Москвичев с тобой пребывает?
— Со мной, — неожиданно легко признался Курощупов. — Будет ему кара на горло, сильно загрубил тот. Еще подробности узнать желаешь? Я так понял, что эти менты рядом с тобой стоят. Вот с ними и хочу поговорить, потому и звоню. Номер на твоем телефоне запомнил.
Трубку взяла Бригита.
— Привет, Курощупов, — твердо сказала она.
— А, гражданка начальница, Бригита Освальдовна, — сразу узнал ее Курощупов. — Ловите Фантома? И как успехи?
Трубку взяла Бригита.
— Привет, Курощупов, — твердо сказала она.
— А, гражданка начальница, Бригита Освальдовна, — сразу узнал ее Курощупов. — Ловите Фантома? И как успехи?
— Москвичева куда дел? — спросила Бригита.
— Не волнуйся, пока не сплющил я его. Спрятан в надежном месте, даже очень надежном. Может быть, даже в канализационном люке. Плакал он, хоть и протрезвел, а ведь раньше говорил, что майора ему хотели дать. Но все же умудрился укусить меня, когда я его взял. Что ж и это поступок — как–то сопротивлялся. Ждешь, когда скажу, почему Москвичева взял? Вы, следаки, любопытные. А я скажу… Наша химия — она какая. Окраина города, рядом лес. От него самая тоска. Вонючая речка, за ней — деревянные домики. Я тружусь кочегаром в жилзоне. Трудился, точнее. Привилегированная должность у нас. К тому же в котельной одиночество и это благо, одиночества в заключении не хватает. Вчера вдруг пришел ко мне в котельную друг, тоже ветеран, знакомый еще с Югославии. Внимательно слушаешь, барышня? Думаешь, в моем новом деле эти показания пригодятся? Ладно, надейся! Был повод, юбилей, много лет назад случилось одно событие в некой стране. Друг даже не водку принес, а коньяк. Выпивали культурно, не торопясь, с серьезной закуской. Передал мне крест за те прежние дела, сам мне его надел. Выпили, вспомнили былое. Потом на спиртной запах двоих зеков принесло. Слетелись, как мухи на это… На варенье. Про фамилии этих прилетевших промолчу, хотя вы их все равно найдете. Неплохо посидели, а потом внезапно появился этот чумидон Москвичев, еще пьянее, чем мы. Сразу покатил баллон, тарелки стал бить. Но мой друг его быстро загасил. Удар в торец, миску с килькой в томате о морду его размазал. Внушительно объяснил кто тот есть против настоящих ветеранов, прогнал. Потом сам ушел. Где–то ходил Москвичев, затем вернулся, стал грозить мне разными карами. Ну а я, типа, раб, обязан молчать. Сорвал крест с груди, бросил в кучу угля. Я кинулся искать, потом эти двое зеков стали помогать. Темнеть уже стало. Москвичев мне угрожал, гнал с этой угольной кучи, но я его посылал, не уходил. Только не нашел крест, хоть до самого позднего вечера провозился, в уголь закопался. Может, зеки прихватили, они вообще–то быстро ушли. Ты, Освальдовна, может, записываешь уже?.. В общем, остался я потом один. Сижу, думаю и лопату точу. Потом бросил ее, пошел в общагу. Вижу, дверь в гараже Москвичева настежь открыта, там свет горит. Капот у машины открыт, а потом смотрю, сам Москвичев в салоне спит. Постоял я, подумал, глядя на него. Долго думал, секунд пять, затем повернулся и пошел назад, в котельную…
— За лопатой? — спросила Бригита.
— За ней. На лопату этого гондольфа взял, но и кулаком по морде сильно огорчил. С таким наслаждением. А что, Освальдовна, твои хозяева, самое ментовское начальство рядом с тобой? Рукой водители? Мне есть, что им сказать.
— Начальства кругом полно, — ответила она. — Даже генерал Бакалов из управления МВД тобой занялся. Он сейчас в ЦОРМе.
Елисей знал, что ЦОРМ, если произносить это не торопясь, — центр оперативного радиоуправления. Набитый техоборудованием, туда стекается информация, звонят терпилы по телефонам и патрульные с мобильными радиостанциями. В ЦОРМе следят за видеоданными с камер наблюдения, и оттуда начальство управляет нарядами.
— Этот диктор–программист слышит меня? — спросил Курощупов. — Дай–ка ему трубку, барышня!
— Слушай, — сказал Курощупов Радисту. — Соедини меня с этим ЦОРМом, со всеми генералами. Хочу учинить им всем радиоинтервью, есть при мне кое какие слова.
Радист почему–то кивнул, хотя Курощупов этого не видел:
— Сейчас, сделаем свежую связь.
— У вас на рынке возможностей для этого полно, — произнес Курощупов. — Я видел в киоске рации диапазонов PRM и LPD с гарнитурой, спутниковые телефоны. А лучше всего — всякие радиостанции спецсвязи. Посмотри, у тебя там возле компа кабель брошен, фидер снижения, я его из киоска принес. Что ты ищешь, шуршишь?
— Усилитель.
— А чего его искать? У компа же есть. Ладно, не суетись, просто включи меня погромче и позвони в этот ЦОРМ. Номер его, надеюсь, не надо напоминать? Я ментов слушать не стану, мне не надо.
Радист несколько раз нажал на одну кнопку факса, потом набрал номер 02 на своем мобильном телефоне и положил его рядом с трубкой.
— Эй, менты, — совсем громко зазвучал голос Курощупова. — Это я, Фантом с рынка. Дайте мне какого–нибудь генерала! Ну что, слушаешь? Так вот, слушай: Москвичев живой и укрыт в очень надежном тайнике. Вам его никогда не найти. Желаете увидеть его таким же живым — дайте мне возможность уйти. Даже улететь. Жду вертолет. Чтобы стоял утром, когда рассветет, на крыше центрального торгового зала. И еще, хочу, чтобы вертолет обязательно был голубого цвета — таков мой каприз. Не вздумайте дергаться, ведите себя тихо, а то мгновенно дубка, как цыпленка, пером зажалю. Все! Эй, программист, выключай свой ЦОРМ.
— Отключил, — сказал тот, выключил мобильный и положил его в карман. — Здесь говорят, что какое–то абсурдное преступление выходит у тебя.
— Подожди, еще абсурднее будет. У меня с местью конкретно. Так долго во мне ярость давили! Какое это счастье — вцепиться в горло врагу, за это ничего не жалко, я так гоню. Так веселее пропадать, красивше.
Бригита снова что–то беззвучно подсказывала Радисту и даже ткнула его пальцем в грудь. Тот опять непонятным образом уловил телепатическую связь:
— Где будет следующий сеанс связи?
— Хоть где. Например, у тебя, в твоем электронном кутке. Скоро с вами свяжусь, выберу какой–нибудь высокотехничный способ. Ждите! — В трубке послышались короткие гудки.
Елисей, задумавшись, смотрел на цветок, похожий на маленький баобаб, стоящий на системном блоке компьютера. Рядом — забытая днем чашка с высохшими остатками кофе и скукожившимся кружком лимона. За стеной зашумели менты — кажется, забили еще один гол. Бригита достала мобильный и возилась с ним. Елисей подумал, что та решила развлечься любимой дамской игрушкой, но Бригита вдруг сказала:
— Научились бы передавать из ЦОРМа на мой планшет хотя бы фото.
— Ничего, — сказал Радист, — завтра вся информация будет у вас. Точнее, сегодня днем.
— Сегодня днем будет поздно. Жизнь стала быстрее и преступления тоже.
— Углубляетесь вы в электронную жизнь, путаете ее с нормальной, — произнес Елисей.
— Жизнь как жизнь, — проворчал Радист. — Он так и не сказал: с шОфером ему вертолет нужен или сам поведет…
— Никто ему вертолет не даст, да ему и не надо, — сказала на это Бригита. — Не умеет он вертолеты водить, блефует. Собрался незаметно уйти, пока мы начнем с этой выдуманной проблемой возиться. Курощупов не такой простой, каким нам пытался показаться. Полтора образования имеет. Политехнический в Йошкар — Оле и Московский институт Санкультуры неоконченный, — замолчала, к чему–то прислушиваясь.
В торговом зале раздавались голоса. Один — самый гулкий и уверенный.
«Ну вот, уже генерал появился, — подумал Елисей. — Точно. Идет сюда».
И сразу же умолкли менты за стеной и в коридоре. А вот шум возник опять. Кажется, свита генерала заглядывала в каждую комнату рядом.
— Искали, искали беглого поселянина, а он сам о себе дал знать. Самостоятельно на связь вышел, — слышалось оттуда. — Начал инцидент с этим капитаном из ГУФСИНа знакомый Курощупова. Курощупов еще подростком принимал участие в конфликте в Абхазии вместе с ним в батальоне «Бзыбь»…
Кто–то заглянул, рассматривал эту комнату со странным окном:
— Беглец в этой электронной будке долго находился. Только, видать, следов здесь уже не осталось.
Вошел генерал, посмотрел на стоящих здесь с ментовской недоверчивостью, с неудовольствием огляделся.
— И здесь же Курощупов по телефону безобразил? — Генерал Бакалов повернулся в сторону включенного монитора видеонаблюдения. — Кино смотрите?
Оказалось, генерал похож на старинного французского актера Жана Габена, только сильно проще лицом. Невысокий, плотный… После появления этого генерала в комнате сразу стало особенно тесно.
— Чувствую, что он где–то рядом сидит, — решительно произнес он сопровождающим. — Может, прямо под нами, под полом или за стенкой. На крышах смотрели? Давайте еще раз. Местная охрана чего делает? — Не выслушав ответ, добавил. — Никуда ее не выпускать. Ищите по плану помещение, где способен скрыться осужденный. План рынка у вас есть? Осматривайте каждую комнату, каждую щель, одну за другой! — Махнул рукой. Сопровождавшие генерала подчиненные, всякие прилагательные люди постепенно исчезали.
— Есть разные конторы рядом с рынком, — негромко вмешался Елисей. — Семейные общежития с всякими подвалами, бывшая телемастерская, гаражи. Не исключено, что Курощупов там.
— И здесь на рынке подвалов много, но они арендованы и закрыты, а хозяев сейчас ночью нет, — сказал коренастый краснолицый полковник, стоящий в дверях. — А еще пока свет на объектах не могут включить. Ни энергетика, ни электриков не могут найти.