- У меня он есть по-итальянски, - сказал цирюльник, - но я его не понимаю.
- И хорошо, что не понимаете, - заметил священник, - мы бы и сеньору военачальнику9 это простили, лишь бы он не переносил Ариосто в Испанию и не делал из него кастильца: ведь через то он лишил его многих природных достоинств, как это случается со всеми, кто берется переводить поэтические произведения, ибо самому добросовестному и самому искусному переводчику никогда не подняться на такую высоту, какой достигают они в первоначальном своем виде. Словом, я хочу сказать, что эту книгу вместе с прочими досужими вымыслами французских сочинителей следует бросить на дно высохшего колодца, и пусть они там и лежат, пока мы, по зрелом размышлении, не придумаем, как с ними поступить; я бы только не помиловал Бернардо делъ Карпъо,10 который, уж верно, где-нибудь тут притаился, и еще одну книгу, под названием Ронсеваль:11 эти две книги, как скоро они попадутся мне в руки, тотчас перейдут в руки домоправительницы, домоправительница же без всякого снисхождения предаст их огню.
Цирюльник поддержал священника, - он почитал его за доброго христианина и верного друга истины, который ни за какие блага в мире не станет кривить душой, а потому суждения его показались цирюльнику справедливыми и весьма остроумными. Засим он раскрыл еще одну книгу: то был Пальмерин Оливский,12 а рядом с ним стоял Пальмерин Английский. Прочитав заглавия, лиценциат сказал:
- Оливку эту растоптать и сжечь, а пепел развеять по ветру, но английскую пальму должно хранить и беречь, как зеницу ока, в особом ларце13, вроде того, который найден был Александром Македонским среди трофеев, оставшихся после Дария, и в котором он потом хранил творения Гомера. Эта книга, любезный друг, достойна уважения по двум причинам: во-первых, она отменно хороша сама по себе, а во-вторых, если верить преданию, ее написал один мудрый португальский король. Приключения в замке Следи-и-бди очаровательны - все они обличают в авторе великого искусника. Бдительный автор строго следит за тем, чтобы герои его рассуждали здраво и выражали свои мысли изысканно и ясно, в полном соответствии с положением, какое они занимают в обществе. Итак, сеньор маэсе Николас, буде на то ваша. добрая воля, этот роман, а также Амадис Галльский избегнут огня, прочие же, без всякого дальнейшего осмотра и проверки, да погибнут.
- Погодите, любезный друг, - возразил цирюльник, - у меня в руках прославленный Дон Бельянис.
- Этому, - рассудил священник, - за вторую, третью и четвертую части не мешает дать ревеню, дабы освободить его от избытка желчи, а затем надлежит выбросить из него все, что касается Замка Славы, и еще худшие несуразности, для каковой цели давайте отложим судебное разбирательство на неопределенный срок, дабы потом, в зависимости от того, исправится он или нет, вынести мягкий или же суровый приговор. А пока что, любезный друг, возьмите его себе, но только никому не давайте читать.
- С удовольствием, - молвил цирюльник.
Не желая тратить силы на дальнейший осмотр рыцарских романов, он велел ключнице забрать все большие тома и выбросить во двор. Ключница же не заставляла себя долго ждать и упрашивать - напротив, складывать из книг костер представлялось ей куда более легким делом, нежели ткать огромный кусок тончайшего полотна, а потому, схватив в охапку штук восемь зараз, она выкинула их в окно. Ноша эта оказалась для нее, впрочем, непосильною, и одна из книг упала к ногам цирюльника, - тот, пожелав узнать, что это такое, прочел: История славного рыцаря Тиранта Белого.14
- С нами крестная сила! - возопил священник. - Как, и Тирант Белый здесь? Дайте-ка мне его, любезный друг, это же сокровищница наслаждений и залежи утех. В нем выведены доблестный рыцарь дон Кириэлейсон Монтальванский, брат его, Томас Монтальванский, и рыцарь Фонсека, в нем изображается битва отважного Тиранта с догом, в нем описываются хитрости девы Отрады, шашни и плутни вдовы Потрафиры и, наконец, сердечная склонность императрицы к ее конюшему Ипполиту. Уверяю вас, любезный друг, что в рассуждении слога это лучшая книга в мире. Рыцари здесь едят, спят, умирают на своей постели, перед смертью составляют завещания, и еще в ней много такого, что в других книгах этого сорта отсутствует. Со всем тем автор ее умышленно нагородил столько всякого вздора, что его следовало бы приговорить к пожизненной каторге. Возьмите ее с собой, прочтите, и вы увидите, что я сказал о ней истинную правду.
- Так я и сделаю, - сказал цирюльник. - А как же быть с маленькими книжками?
- Это не рыцарские романы, это, как видно, стихи, - сказал священник.
Раскрыв наудачу одну из них и увидев, что это Диана Хорхе де Монтемайора,15 он подумал, что и остальные должны быть в таком же роде.
- Эти жечь не следует, - сказал он, - они не причиняют и никогда не причинят такого зла, как рыцарские романы: это хорошие книги и совершенно безвредные.
- Ах, сеньор! - воскликнула племянница. - Давайте сожжем их вместе с прочими! Ведь если у моего дядюшки и пройдет помешательство на рыцарских романах, так он, чего доброго, примется за чтение стихов, и тут ему вспадет на ум сделаться пастушком: станет бродить по рощам и лугам, петь, играть на свирели или, еще того хуже, сам станет поэтом, а я слыхала, что болезнь эта прилипчива и неизлечима.
- Девица говорит дело, - заметил священник, - лучше устранить с пути нашего друга и этот камень преткновения. Что касается Дианы Монтемайора, то я предлагаю не сжигать эту книгу, а только выкинуть из нее все, что относится к мудрой Фелисье и волшебной воде, а также почти все ее длинные строчки,16 оставим ей в добрый час ее прозу и честь быть первой в ряду ей подобных.
- За нею следуют так называемая Вторая Диана, Диана Саламантинца,17 сказал цирюльник, - и еще одна книга под тем же названием, сочинение Хиля Поло.18
- Саламантинец отправится вслед за другими во двор и увеличит собою число приговоренных к сожжению, - рассудил священник, - но Диану Хиля Поло должно беречь так, как если бы ее написал сам Аполлон. Ну, давайте дальше, любезный друг, мешкать нечего, ведь уж поздно.
- Это Счастье любви в десяти частях,19 - вытащив еще одну книгу, объявил цирюльник, - сочинение сардинского поэта Антоньо де Лофрасо.
- Клянусь моим саном, - сказал священник, - что с тех пор, как Аполлон стал Аполлоном, музы - музами, а поэты - поэтами, никто еще не сочинял столь занятной и столь нелепой книги; это единственное в своем роде сочинение, лучшее из всех ему подобных, когда-либо появлявшихся на свет божий, и кто ее не читал, тот еще не читал ничего увлекательного. Дайте-ка ее сюда, любезный друг, - если б мне подарили сутану из флорентийского шелка, то я не так был бы ей рад, как этой находке.
Весьма довольный, он отложил книгу в сторону, цирюльник между тем продолжал:
- Далее следуют Иберийский пастух, Энаресские нимфы и Исцеление ревности.
- Предадим их, не колеблясь, в руки светской власти, сиречь ключницы, сказал священник. - Резонов на то не спрашивайте, иначе мы никогда не кончим.
- За ними идет Пастух Филиды.20
- Он вовсе не пастух, - заметил священник, - а весьма просвещенный столичный житель. Будем беречь его как некую драгоценность.
- Эта толстая книга носит название Сокровищницы разных стихотворений,21 объявил цирюльник.
- Будь их поменьше, мы бы их больше ценили, - заметил священник. - Следует выполоть ее и очистить от всего низкого, попавшего в нее вместе с высоким. Пощадим ее, во-первых, потому, что автор ее - мой друг, а во-вторых, из уважения к другим его произведениям, более возвышенным и героичным.
- Вот Сборник песен Лопеса Мальдонадо,22 - продолжал цирюльник.
- С этим автором мы тоже большие друзья, - сказал священник, - ив его собственном исполнении песни эти всех приводят в восторг, ибо голос у него поистине ангельский. Эклоги его растянуты, ну да ведь хорошим никогда сыт не будешь. Присоединим же его к избранникам. А что за книга стоит рядом с этой?
- Галатея23 Мигеля де Сервантеса, - отвечал цирюльник.
- С этим самым Сервантесом я с давних пор в большой дружбе, и мне хорошо известно, что в стихах он одержал меньше побед, нежели на его голову сыплется бед. Кое-что в его книге придумано удачно, но все его замыслы так и остались незавершенными. Подождем обещанной второй части: может статься, он исправится и заслужит наконец снисхождение, в коем мы отказываем ему ныне. А до тех пор держите его у себя в заточении.
- С удовольствием, любезный друг, - сказал цирюльник. - Вот еще три книжки: Араукана дона Алонсо де Эрсильи,24 Австриада Хуана Руфо,25 кордовского судьи, и Монсеррат26 валенсийского поэта Кристоваля де Вируэса.
- Эти три книги, - сказал священник, - лучшее из всего, что было написано героическим стихом на испанском языке: они стоят наравне с самыми знаменитыми итальянскими поэмами. Берегите их, - это вершины испанской поэзии.
Наконец просмотр книг утомил священника, и он предложил сжечь остальные без разбора, но цирюльник как раз в это время раскрыл еще одну - под названием Слезы Анджелики.27
Наконец просмотр книг утомил священника, и он предложил сжечь остальные без разбора, но цирюльник как раз в это время раскрыл еще одну - под названием Слезы Анджелики.27
- Я бы тоже проливал слезы, когда бы мне пришлось сжечь такую книгу, сказал священник, - ибо автор ее один из лучших поэтов не только в Испании, но и во всем мире, и он так чудесно перевел некоторые сказания Овидия!
1 "Подвиги Эспландиана" - роман "Подвиги весьма добродетельного рыцаря Эспландиана, сына Амадиса Галльского, вышел в свет в 1510 г.
2 "Дон Оливант Лаврский". - Полное название этого романа Антоньо де Торкемады - "Повествование о непобедимом рыцаре Оливанте Лаврском, принце Македонском, ставшем, благодаря чудесным своим подвигам, императором константинопольским" (1564).
3 "Флорисмарт Гирканский..." - Автором этого романа ("Первая часть великой истории о преславном и могучем рыцаре Флорисмарте Гирканском", 1556) является Мельчор Ортега. В романе "Дон Кихот" встречается и другое написание имени Флорисмарт: Фелисмарт.
4 "Рыцарь Платир" - "Летопись деяний весьма отважного и могучего рыцаря Платира, сына императора Прималеона" (1533).
5 "Рыцарь Креста..." - Роман состоит из двух частей: первая часть носит название: "Летопись деяний Леполемо, прозванного Рыцарем Креста, сына императора германского, написанная на арабском языке и переведенная на испанский" (1521).
6 "Зерцало рыцарства..." - Речь идет о романе под названием "Первая, вторая и третья части Влюбленного Роланда. Зерцало рыцарства, в коем повествуется о деяниях графа Роланда и могучего рыцаря Ринальда Монтальванского и многих других именитых рыцарей" (1586).
7 Правдивый летописец Турпин - согласно средневековым сказаниям, реймский архиепископ Турпин - один из уцелевших участников сражения в Ронсевальском ущелье. Ему приписывали авторство латинской "Хроники архиепископа Турпина", относящейся к XI в. и представляющей собою рассказ о легендарных деяниях Карла Великого и Роланда в Испании.
8 Маттео Боярдо (1434-1494) - итальянский писатель, автор поэмы "Влюбленный Роланд". Сюжет "Влюбленного Роланда" был в дальнейшем разработан Лодовико Ариосто в поэме "Неистовый Роланд".
9 ...сеньору военачальнику... - Имеется в виду Херонимо де Урреа, который перевел на испанский язык "Неистового Роланда" в 1549 г. Перевод считается малохудожественным.
10 "Бернардо дель Карпьо" - поэма Аугустино Алонсо под названием "Повествование о подвигах и деяниях непобедимого рыцаря Бернардо дель Карпьо" (1585).
11 "Ронсеваль" - написанная плохими октавами поэма Франсиско Гарридо Вильена "Правдивое описание славного сражения в Ронсевале, а также гибели Двенадцати Пэров Франции" (1555).
12 "Пальмерин Оливский". - Первая часть этого романа вышла в свет в 1511 г. под названием "Книга о могучем рыцаре Дальмерине Оливском".
13 ...в особом ларце... - Согласно рассказу Плутарха, Александр Македонский, найдя среди добычи, захваченной им после поражения Дария, богатый ларец, велел хранить в нем сочинения Гомера.
14 История славного рыцаря Тиранта Белого. - Речь идет об испанском переводе (1511) каталонского рыцарского романа, вышедшего в 1490 г., "Могучий и непобедимый рыцарь Тирант Белый, в пяти частях". В отличие от обычного типа рыцарских романов в "Тиранте Белом" иногда проскальзывают намеки на реальную действительность и заметна попытка снизить условную героику, о чем свидетельствуют, в частности, приводимые священником гротескные названия отдельных персонажей романа: Кириэлейсон (начальные слова молитвы "Господи, помилуй!", дева Отрада (в подлиннике: Отрада моей жизни), вдова Потрафира и др.
15 "Диана" Хорхе де Монтемайора. - Этот роман оказал большое влияние на развитие так называемого пасторального жанра в Испании.
16 Длинные строчки - стихотворные строки, состоящие из двенадцати слогов. "Диана", как характерно для пасторального романа вообще, - произведение, в котором проза чередуется со стихами.
17 Вторая "Диана" ... Саламантинца - вышла в свет в 1564 г., подражание "Диане" Монтемайора, автором ее был саламанкский врач Алонсо Перес.
18 "Диана" Хиля Поло - другое подражание Монтемайору, автором ее был Гаспар Хиль Поло (ум. 1591 г.), опубликована в том же году, что и роман Алонсо Переса.
19 "Счастье любви, в десяти частях" - роман Антоньо де Лофрасо, вышел в свет в 1573 г.
20 "Пастух Филиды" - пасторальный роман Луиса Гальвеса де Монтальво (1549?-1591), вышедший в 1582 г.
21 "Сокровищница разных стихотворений" - сборник стихов Педро де Падилья (1587). Педро де Падилья - испанский поэт и священник, друг Сервантеса.
22 "Сборник песен" Лопеса Малъдонадо - вышел в свет в 1586г. Лопес Мальдонадо Габриэль - испанский поэт, автор романсов и эпиграмм.
23 "Галатея" - Мигеля де Сервантеса.
24 "Араукана" дона Алонсо де Эрсильи. - Алонсо де Эрсилья - знаменитый испанский поэт. Поэма "Араукана" посвящена войне испанцев с арауканцами (чилийскими индейцами), поднявшими восстание за независимость. Участник этой войны, Эрсилья, воспевая славу испанского оружия, восхищается в то же время мужеством индейцев. Первая часть вышла в 1569 г.; полностью поэма была опубликована в 1589 г.
25 "Австриада" Хуана Рифо - опубликованная в 1584 г. поэма, в которой воспеты подвиги побочного брата Филиппа II дона Хуана Австрийского.
26 "Монсеррат" - поэма Кристоваля де Вируэса (1550-1609), испанского поэта и драматурга. Вышла в 1587 г.
27 "Слезы Анджелики" - поэма Луиса Бараона де Сото (1586) на сюжет, заимствованный из "Неистового Роланда" Ариосто.
ГЛАВА VII
О втором выезде доброго нашего рыцаря Дон Кихота Ламанчского
В это время послышался голос Дон Кихота.
- Сюда, сюда, отважные рыцари! - кричал он. - Пора вам выказать силу доблестных ваших дланей, не то придворные рыцари возьмут верх на турнире.
Пришлось прекратить осмотр книгохранилища и бежать на шум и грохот, - от того-то некоторые и утверждают, что Карлиада1 и Лев Испанский,2 а также Деяния императора3 дона Луиса де Авила, вне всякого сомнения находившиеся среди неразобранных книг, без суда и следствия полетели в огонь, тогда как если бы священник видел их, то, может статься, они и не подверглись бы столь тяжкому наказанию.
Войдя к Дон Кихоту в комнату, друзья и домашние его обнаружили, что он уже встал с постели; казалось, он и не думал спать, - так он был оживлен: по-прежнему шумел, безумствовал, тыкал во все стороны мечом. Его схватили и насильно уложили в постель, - тут он несколько успокоился и, обратившись к священнику, молвил:
- Какой позор, - не правда ли, сеньор архиепископ Турпин? - что так называемые Двенадцать Пэров ни с того ни с сего уступили пальму первенства на турнире придворным рыцарям, тогда как мы, странствующие рыцари, три дня подряд пожинали плоды победы!
- Полно, ваша милость, полно, любезный друг, - заговорил священник. - Бог даст, все обойдется, - что упущено сегодня, то всегда можно наверстать завтра, а теперь, ваша милость, подумайте о своем здоровье: сдается мне, вы очень устали, а может быть, даже и ранены.
- Ранен-то я не ранен, - возразил Дон Кихот, - а что меня избили и отколотили, в этом нет сомнения: ублюдок Роланд бросился на меня с дубиной - и все из зависти, ибо единственно, кто не уступит ему в храбрости, так это я. Но не будь я Ринальд Монтальванский, если, встав с этого ложа, я ему не отомщу, несмотря на все его чары. А пока что принесите мне поесть, сейчас я ни в чем так не нуждаюсь, как в пище, а уж постоять за себя я и сам сумею.
Желание Дон Кихота было исполнено: ему принесли поесть, а затем он снова заснул, прочие же еще раз подивились его сумасбродству.
В ту же ночь стараниями ключницы были сожжены дотла все книги: и те, что валялись на дворе, и те, что еще оставались в комнате; по всей вероятности, вместе с ними сгорели и такие, которые надобно было сдать на вечное хранение в архив, но этому помешали судьба и нерадение учинявшего осмотр, - недаром говорит пословица, что из-за грешников частенько страдают и праведники.
Священник с цирюльником решили, что первое средство от недуга, который овладел их приятелем, - это заложить и замуровать вход в книгохранилище, чтобы, встав с постели, он не нашел его (если, мол, устранить причину, то следствия, может статься, отпадут сами собой), а затем объявить ему, что некий волшебник вместе со всеми книгами похитил и комнату; и все это было осуществлено с великим проворством. Два дня спустя Дон Кихот встал с постели и прежде всего пошел взглянуть на свои книги, но, не обнаружив помещения, в котором они находились, стал бродить и шарить по всем комнатам. Несколько раз подходил к тому месту, где раньше была дверь, ощупывал стену, молча обводил глазами комнату; наконец после долгих поисков он спросил ключницу, где находится его книгохранилище. Ключницу же научили, как должно отвечать.
- О каком таком книгохранилище вы говорите, ваша милость? - в свою очередь, спросила она. - Нет у нас теперь ни книг, ни хранилища, все унес дьявол.
- Вовсе не дьявол, а волшебник, - возразила племянница. - После того как вы от нас уехали, ваша милость, на следующую ночь он прилетел сюда на облаке, спрыгнул с дракона, на котором сидел верхом, и проник в книгохранилище. Не знаю, что он там делал, только немного погодя, гляжу, вылетает через крышу, а в комнатах полно дыму. Пошли мы посмотреть, что он натворил, а уж ни книг, ни комнаты нет и в помине. Одно только мы обе отлично помним: улетая, этот злой старик громко крикнул, что по злобе, которую он втайне питает к владельцу книг и помещения, он нанес его дому урон и что урон этот впоследствии обнаружится. Еще он сказал, что зовут его мудрый Муньятон.