Щербатюк едва слышно выругался матом и озвучил свою догадку: «Да это ж манекен! Он ведь ни разу толком не пошевелился! Как же я сразу не допетрил!» Он опустил обруч наушников на шею и стал шарить в кармане. Искал мобильник, чтобы позвонить Максиму Кущенко и доложить о своем неожиданном открытии. Он извлек телефон, начал снимать блокировку и вдруг замер. Ему в спину между лопаток уткнулось что-то холодное. Сомнения в том, что это был не ствол пистолета, развеялись тут же. На спину надавили, и резкий мужской голос предупредил: «Только пошевелись без моего разрешения, сразу получишь пулю в хребет». Серенький лишь тяжело вздохнул, сетуя про себя, что не сумел расслышать приближение незнакомца. В наушниках сделать это было проблематично. А без них он пробыл всего лишь с минуту.
Глава 8
Развод разводом, а фитнес по расписанию. Приблизительно такого принципа придерживалась Алена. Да, ей хотелось, чтобы частные детективы поскорее насобирали жареных фактов, связанных с разгульным образом жизни мужа. Однако безвылазно сидеть в особняке, лить слезы и ждать у моря погоды она не желала. Считала подобное поведение изначально проигрышным. «Ты будешь рыдать, как мышка, в уголочке, а он в это время будет мурлыкать с очередной киской и даже не думать о тебе? Не бывать этому!» — сказала она себе. Пришлось, правда, всю волю собрать в кулак. В кулачок. Милый, ухоженный… Ох, как ей вдруг захотелось быть боксером! Чтобы пойти на тренировку и колошматить до исступления увесистую грушу, представляя, что это ее беспутный супруг.
Но она все-таки предпочла фитнес. Изменила прежний график и стала захаживать на тренировки каждый день. Весь комплекс упражнений несколько усмирял стресс. Да и сама атмосфера тренировок воздействовала на нее весьма благотворно. По крайней мере, желания разрыдаться из-за неверного мужа-кобеля не возникало. Впрочем, нельзя сказать, что фитнес полностью устранял все мысли о муже и вероятном в будущем разводе. О детективном агентстве «Лунный след» тоже помнила. Помнила и ждала звонка. Осознавала, что детективы в случае необходимости сами выйдут на связь. А хотелось, чтобы на связь вышел кое-кто другой. Тот самый «бандитский рыцарь» середины 90-х годов. Однако что-то ей подсказывало, что сам «рыцарь» вряд ли стал бы ее искать. Нужно было срочно брать быка за рога.
Переодеваясь после очередной тренировки, Алена болтала с одной из своих приятельниц по фитнесу.
— Послушай, — говорила Гаспарян, обращаясь к приятельнице, — если не ошибаюсь, у тебя ведь муж в УГРО служит?
— Ну, да. Подполковник уже. А что? Проблемы какие-то? — с готовностью помочь отреагировала та.
— Не то чтобы проблемы. Просто нужно узнать кое-что.
— Что-то о твоем Геворге?
— Да нет же. Нужно найти одного человека. Только чтобы это осталось между нами.
— Ой, да конечно! Я могила! — заверила подруга и уточнила: — О ком идет речь?
Алена назвала имя, фамилию и год рождения своего несостоявшегося жениха и добавила:
— Еще могу сказать, что этот человек недавно освободился из тюрьмы. Живет он сейчас в Москве, снимая в каком-то из районов квартиру.
— Хм, а зачем тебе это? — собеседница заговорщически взглянула на Гаспарян.
— Надо мне. Ты сможешь мне помочь?
— Да запросто, сестренка, — с бахвальством в голосе промолвила приятельница. — В наше время при теперешних-то возможностях это раз плюнуть! Надеюсь, что мой муженек просто даст всю нужную инфу и не станет меня ревновать.
Она громко захохотала, будто на самом деле сказала что-то смешное. Ее хохот тем не менее был таким заразительным, что удержаться было просто невозможно. Засмеялась и Гаспарян, и другие женщины, переодевавшиеся после тренировки. По всей видимости, нервного перенапряжения хватало всем. И все, что не выплеснулось за время тренировок, выходило вместе с этим хохотом.
Переодевшись, приятельницы направились в бар при клубе. Заказали чай и слово за слово стали говорить о современных мужчинах. О скандале, произошедшем между ней и Геворгом, Алена не рассказывала. Однако по тону ее высказываний можно было понять, что в их отношениях явные нелады. Впрочем, для приятельницы это выглядело очевидным. О современных мужчинах «любая нормальная женщина» почти ничего хорошего сказать не может…
— Я думаю, что во всем виноват Интернет, — говорила подруга, отпивая из большой чашки. — Все соблазны сейчас как на ладони. Залез на сайт, нажал на кнопку — вот тебе и проститутка заказана. Или социальные сети. Наставил какой-нибудь малолетке «сердечек», прислал пару «подарков», вывесил пару своих фоток рядом с крутой тачкой — и пипец! Растаяла… Готова на все. А взрослому мужику это льстит. Ну и бросаются в омут нимфеток. Вот мой муж, к примеру. Каким бы положительным и милым он ни казался, да и то нередко резвится на стороне. И насколько я знаю, у него почти никогда не было любовниц моего возраста. Ему все студенточек подавай.
— Вот это ты хорошо подметила, — согласилась Алена. — Иной раз смотришь на них и думаешь: ну ведь сущие подонки! И при этом инфантильные существа. Семья для них ничего не значит. Разве только для блезиру лепечут, что семья — это святое. А на самом деле ничего святого, кроме денег, для них нет. И ладно, если бы деньги шли исключительно в семью. Но ведь нет! Непременно нужно сорить деньгами на глазах всевозможных телок, коллекционирующих члены чужих мужей! Ты можешь у него шубу целый год просить и получишь в конце концов не то, что хотела. А для какой-нибудь губастой телочки без принципов и шуба, и тачка в считаные недели. Почему такая несправедливость?
Приятельница соображала, что бы такого сказать в ответ. Однако в это самое время ей позвонили на мобильник. «Муж», — одними губами проговорила она, предупреждая Алену. «Да, милый, — начала ворковать она с супругом. — Все нашел? Ай, ты мой умничка. Ай, ты мой сладенький. Да-да, сейчас возьму ручку и бумагу». Она сделала выразительный жест рукой. Гаспарян быстренько извлекла из сумочки блокнотик и авторучку. Подруга, продолжая ворковать, торопливо записывала все то, что ей диктовал «сладкий подполковник». Все то, что она говорила в те секунды, не сильно вязалось с тем, что она говорила несколькими минутами ранее. Это на словах в чисто женской компании можно было ругать на чем свет стоит современных мужчин, не делая никаких оговорок насчет своего собственного мужа. В телефонном же разговоре с ним она вдруг оказалась этакой покладистой козочкой, готовой плясать вокруг своего хозяина веселые танцы. Эти «танцульки» немного покоробили Алену. Но она приняла их как должное. Судя по тому, сколько ей пришлось писать, муженек дал достаточно полную информацию. «Ну, спасибо, котик, ты очень выручил. Все. Целую. Бай-бай», — попрощалась та с супругом и, победно блеснув глазами, подтолкнула блокнот к приятельнице. Гаспарян взглянула в него с некоторой опаской. Надеялась, но до конца не была уверена в своем везении. Вчитавшись в записи, она поняла, что особых поводов для волнений нет. Информация была полная. Особенно с учетом того, что собрали и передали ее менее чем за час. Если бы Алена добывала информацию самостоятельно, у нее вряд ли получилось бы так быстро. Она с едва скрываемым восторгом читала данные по Сергею Лазаренко. Адрес съемной квартиры, марка автомобиля и регистрационный номер, номера домашнего и мобильного телефонов… Номера абонентов, по которым он часто звонит… Память на цифры у Алены была не ахти какая. Однако иногда определенные их сочетания все же в память врезались. Просматривая телефонные номера, записанные подругой, она вдруг поняла, что один из них кажется знакомым. Это был тот номер, на который Лазаренко названивал чаще всего. Женщина сама себе ухмыльнулась, пожала плечами и обхватила приятельницу со словами: «Спасибо большое. Буду должна. Только еще раз прошу тебя, никому обо всем этом не говорить». Та в очередной раз расплылась в улыбке и заверила, что слово свое сдержит.
Глава 9
Последние сомнения исчезли у Щербатюка после того, как за спиной щелкнул пистолетный затвор. Незнакомец настоятельно потребовал не делать глупостей и стал забирать мобильник. Номер Кущенко был уже набран, и на том конце линии приняли вызов. «Алло», — послышалось из трубки. Леню подмывало закричать о том, что здесь чужак, или нечто подобное. Однако пистолетный ствол тут же переместился ему на затылок. Неизвестный одним только этим движением дал понять, что наступил ответственный момент. Когда же он больно надавил стволом на затылок, мысли о крике исчезли. Шеф службы безопасности инвестфонда начал волноваться:
— Что там у тебя, черт побери, стряслось? Серенький, чего ты молчишь?
— Да все в порядке, — выдавил из себя Леня. — Слежу, слушаю, записываю. Никто меня не заметил.
— Бляха-муха, а какого хера ты тогда звонишь? Я же предупреждал, что звонить нужно в экстренных случаях, — заводился Максим.
— Что там у тебя, черт побери, стряслось? Серенький, чего ты молчишь?
— Да все в порядке, — выдавил из себя Леня. — Слежу, слушаю, записываю. Никто меня не заметил.
— Бляха-муха, а какого хера ты тогда звонишь? Я же предупреждал, что звонить нужно в экстренных случаях, — заводился Максим.
— Шеф. Наверное, я не так понял. Думал, что по ходу слежки… Вот я и… — выкручивался Леня не столько для начальника, сколько для незнакомца, продолжавшего держать наготове пистолет.
Кущенко матерно выругался и сбросил вызов. Вооруженный пистолетом мужчина переложил мобильник себе в карман, вполне доброжелательно проговорил:
— Вот и молодец. Все правильно сделал. Понимаешь меня без слов. А сейчас я отойду на пару шагов назад, но все равно буду держать на прицеле. Ты же положишь руки за голову и медленно повернешься. Усек?
— Усек, — промямлил тот.
Незнакомец сделал условленные несколько шагов назад. Леня медленно поднял руки и скрестил пальцы, укладывая ладони на затылок.
— Поворачивайся, — приказал неизвестный.
В комнату пробивались лишь отблески луны и мерцание дежурного фонаря, находившегося неподалеку. Однако этого света оказалось достаточным для того, чтобы в полумраке помещения Серенький смог уловить знакомые черты лица недавнего зэка, за которым приходилось следить последние несколько дней.
— А-а-а… Это ты… — несколько разочарованно промолвил шпик.
— А кого ты хотел здесь увидеть? Папу римского? — усмехнулся Лазарь и продолжил: — Сейчас я опущу пистолет. Но это не значит, что я вдруг заболею острой формой амнезии и забуду о его существовании. Не забуду. И ты помни об этом, отвечая на мои вопросы.
— Какие еще вопросы? — то ли с неохотой, то ли с едва скрываемым раздражением переспросил Серенький.
— Простые вопросы. Можешь считать, что билет на этом экзамене тебе попался очень легкий, — иронизировал Лазаренко. — Только зачетки не будет. Но ты и без зачетки поймешь, на какую отметку ответил. Если через четверть часа спокойно пойдешь отсюда, то — на отлично. Если же тебе придется остаться с дыркой в голове, то считай, что твоя оценка неудовлетворительная. Да к тому же и без права пересдачи.
— Да что ты лепечешь? Под кого косишь? Ты же беспонтовый, который ни хрена не сечет фишку! — прорвало Щербатюка.
По всему было видно, что эту тираду он хотел бы прокричать недавнему заключенному в лицо. Однако пришлось довольствоваться лишь недовольным шепотом, напоминавшим шипение змеи. Причем змеи, которой прищемили хвост, а она не может никого в отместку за это ужалить.
— Будем считать, что студент переволновался. И из него поперло всякое говно, — спокойным твердым тоном отреагировал Серега. — Но я попробую все-таки задать вопросы. На кого ты работаешь? Кого отслеживаешь? Какие задачи на тебя возложил заказчик?
— Да пошел ты. Мне по фигу, что у тебя волына в руках. Ты все равно не выстрелишь, так как понимаешь, что тебя враз заметут, — ерепенился Леня, не желая отвечать на поставленные вопросы.
— Малыш, да ты не понял ни хрена. Мы с тобой в разных весовых категориях сейчас. И расклад никак не в твою пользу. Ты предсказываешь, что я не выстрелю? Ну же! Скажи мне еще раз, что я не выстрелю.
Он поднял руку с пистолетом, целясь шпику в голову.
— Не выстрелишь, — надменно бросил Щербатюк.
Лазарь тут же опустил руку и дважды выстрелил прямо под ноги несговорчивому типу. Пистолет был с глушителем, поэтому выстрелы напоминали глухие хлопки. Серенький аж подпрыгнул на месте, когда понял, что Лазаренко не блефует. Правда, надменности у наблюдателя не убавилось.
— Тебе кранты, урод! Из тебя отбивнуху сделают и сожгут к чертовой матери! — более громко, чем раньше, но все равно несколько сдавленным голосом стал угрожать Леня.
На свои полные отчаяния угрозы он услышал вполне предсказуемое фырканье. Сергей был тверд. Нервные выпады застигнутого врасплох шпика не вызывали ни капли страха.
— Ну, раз ты у нас такой неугомонный да еще бесконечно преданный своим хозяевам, то придется поговорить с тобой по-другому. Так, как это могло быть где-то в начале 90-х годов. Ты прав. Я не застрелю тебя. Ты сам грохнешься с высоты вон на те кирпичи или плиты. То, что ты после падения не выживешь, — это факт. То, что твою смерть обязательно посчитают несчастным случаем, — тоже факт. Так что можешь дергаться и дальше. Я все равно до момента твоего падения с одного из верхних этажей узнаю от тебя все, что мне нужно узнать. Жгут у меня есть. Острый ножичек тоже. Можно будет сделать несколько надрезов. К примеру, на кончиках локтей. Ты будешь визжать, как сучка, от боли. Точнее, захочешь визжать, но не сможешь. Уж рот-то я тебе чем-нибудь заткну. О! Придумал! Как насчет куска кирпича вместо кляпа? Что скажешь? Хорошая ведь идея.
Лазарь смотрел Серенькому прямо в глаза, стараясь быть убедительным. На лице последнего застыла гримаса растерянности. Он не знал, как реагировать на услышанное: верить или нет? Вот не поверил же в то, что объект слежки начнет стрелять. Не поверил — и ошибся. А вдруг и с ножом будет такая же история?
— Надрезы все равно потом найдут судмедэксперты, — неожиданно даже для самого себя нашелся Щербатюк. — А значит, версия с несчастным случаем сразу же отпадет. Все-таки следы пыток.
— Ну, давай. Давай расскажи про работу судмедэкспертов, изучающих труп молодого мужчины, свалившегося этажа так с пятнадцатого. Ты просто задумайся на секунду и представь, как ты будешь выглядеть после приземления. Там хрен кто определит, надрезы это на локтях или один из результатов несчастного случая, — разбивал Сергей хлипкую зацепку шпика. — Пойми. Я зла на тебя не держу. И убивать я тебя не хочу. Но если ты не выбросишь к черту свою несговорчивость, то тебе обязательно будет плохо. Поэтому заканчивай выкобениваться и расскажи мне все то, о чем я тебя уже спросил.
Лазаренко не сбавлял оборотов. Видя растерянность на лице Серенького, он достал из кармана диктофон.
— Если ты сейчас в ступоре, то отдышись немного и кивни головой, когда будешь готов к рассказу. Мне ведь надо во время кнопочку нажать, — тон Сереги был издевательским. — Кстати, техника современная меня впечатляет. В наше время диктофон выглядел совсем по-другому. Как небольшой кассетный магнитофон. А теперь и кассеты даже не нужны. Красота. Жалко, что еще не придумали такую штуку, чтобы она сразу была и диктофоном, и пистолетом, и ножом. Представляешь, насколько бы облегчилась наша с тобой беседа, будь у меня сейчас такая штука?
Лазарь нарочно молол чушь, чтобы еще больше «вынести мозг» шпику. Казалось, что еще немножко, и тот полностью уверует в его «безбашенность». Тем не менее Щербатюк все еще молчал. Глаза его бегали в ожидании неизвестно чего. Недавний зэк все поторапливал и поторапливал его с принятием решения.
Глава 10
Неформальное совещание — так Битов назвал встречу старых знакомых в загородном доме. Принадлежал он Кирсану Батырову, который владел в Подмосковье оздоровительным комплексом. Такие комплексы по нынешней моде принято называть агроусадьбами. Здесь просматривалась определенная специфика. Весь антураж агроусадьбы — ширма, за которой скрывался незамысловатый разврат. Если бы у этого оздоровительного комплекса существовал свой герб, то на нем в качестве девиза должны были красоваться три слова: «Сауна. Шлюхи. Кокаин». Такой девиз как нельзя более точно отражал основу «оздоровительных услуг» усадьбы. Но не наблюдалось ни герба, ни рекламного щита… Не выпячивалось и бандитское прошлое самого хозяина. А был он в лихие 90-е одним из пацанов бригады Вити-Биты. Украденный «миллион долларов» очень сблизил тогда Батырова с Битовым. Ведь именно Батыров, известный в те годы как Монгол, помог заблокировать дорогу «жигулю», в котором Лазарь и Бульдог везли рюкзак с «лямом баксов».
Мужская компания, включавшая Битова, Батырова, Кущенко и Гаспаряна, сидела в сауне. Особых секретов у них друг от друга не было. Все были знакомы между собой несколько десятков лет, плотно сотрудничали. Поэтому и говорили о разных проблемах без каких-либо стеснений и опасений, что это может выйти за пределы сауны и окажется в чужих ушах. Виктор вернулся к вопросу взаимоотношений между его сестрой и Геворгом.
— Дорогой, послушай, тебе не мешало бы быть чуть скромнее и не выставлять свой блуд напоказ перед Аленой, — говорил Битов.
— Вай, и что мне теперь, на стороне потрахаться нельзя? — не то чтобы возмутился, но немножко напрягся армянин.
— Я этого не говорил, — возразил Битов. — Трахайся сколько хочешь. Это дело твое. Но уж постарайся делать так, чтобы об этом никто ничего не знал. Не хватало еще, чтобы Алена натворила на этой почве каких-нибудь глупостей. Или ты хочешь, чтобы из-за бабской дури разрушилось все то, что создавалось и шлифовалось годами?