— Конечно, Танюша, какой разговор.
— Я тогда попозже вам ее занесу.
— Заноси. Я только до магазина и обратно, через час уж точно дома буду.
Поблагодарив Екатерину Петровну, я юркнула в подъезд, радуясь тому, что хоть в одном мне повезло: не надо самой ехать на дачу.
В кухне, вымыв руки, я извлекла буханку хлеба, сделала глубокий надрез внизу, расширила его руками и вставила в щель найденный мною пакет, после чего постаралась замаскировать дело рук своих и вновь запечатала хлеб в целлофан. Закончив с этим, позвонила сестре. Мама от соседки еще не вернулась, и говорить мы могли совершенно свободно.
Приготовив сумку к отправке, я еще раз попыталась обнаружить Альку. Телефон на ее даче молчал, как рыба, а домашний наконец ответил. Трубку снял Витенька.
— Добрый вечер, — сказала я.
— Татьяна, ты? — Голос его звучал как-то странно.
— Я.
— Не знаешь, где может быть Альбина? Я сегодня весь день нигде не могу ее застать.
— Не знаю, — честно ответила я, потому что и вправду не знала. Вопросы задавать поостереглась, Бог знает, что Алька ему наболтала. Как бы не выдать ее ненароком.
— Витя, Алька появится, пусть мне позвонит, хорошо?
— Хорошо. Что у тебя там за неприятности?
— Так… ерунда. Привет Альке.
Я повесила трубку и призадумалась. Витька кинулся на розыски, пока он по Алькиному сотовому не звонил по неведомой мне причине, но в конце концов, конечно, позвонит. А Алькин сотовый в моей сумке, и что-то по этому поводу я наплести должна. Конечно, можно не отзываться, только вдруг позвонит она сама? Надеюсь, у нее хватит ума вспомнить, что у меня есть домашний телефон. Нет, я со всем этим точно свихнусь. Где ее черти носят, кобылу влюбленную?
Тут в дверь позвонили, а я подпрыгнула, подошла и, с трудом сглотнув, спросила тоненько:
— Кто?
— Танюша… — позвала Екатерина Петровна, я торопливо открыла дверь. — Сумку давай. Поехали мы.
— Вы же хотели завтра.
— У моего на неделе семь пятниц. Полетим на ночь глядя.
Я отдала сумку, пожелала соседке счастливого пути и вновь устроилась у телефона поджидать звонка от Альки. Однако позвонила Ленка, примерно через час.
— Мама у Петровых в лото играет, говорим свободно. Хлеб я получила.
— У меня белая горячка или они настоящие?
— Настоящие, — ответила она.
— С ума сойти. — Я попыталась осмыслить Ленкино сообщение, получалось плохо. Я спросила: — Когда уезжаешь?
— Послезавтра, у меня ж билет.
— Ага. Думаю, разумнее будет нам не встречаться.
— Ты ж говорила на тебя не подумают…
— А вдруг они жутко сообразительные? В общем, подготовь маму к тому, что я не смогу тебя проводить.
— Хорошо. Совру, что у твоей школьной подруги кто-то умер и ты уехала.
— О господи. Мама замучает меня расспросами.
— Ничего, переживешь.
— Ладно. На всякий случай, до свидания.
— Как приеду, позвоню.
Я вздохнула и повесила трубку, прошлась по квартире, размышляя и насвистывая. Все бы ничего, да вот Алька меня сильно беспокоила. Где ее носит? Взглянув на часы, я решила позвонить еще раз, однако меня опередил Витька.
— Татьяна, Алька не звонила?
— Нет…
— А о своих планах ничего не рассказывала?
— Ничего.
— Когда ты ее видела?
— Вчера. Поздно вечером она ко мне заезжала…
— Да… — Витька задумался. — Не пойму, где она может быть…
— Да где угодно, — попыталась я его утешить. — Она же деловая женщина…
— Но позвонить-то она могла. А она не звонит и на мои звонки не отвечает.
Значит, Витька все-таки искал Альку по сотовому, но я его звонки каким-то образом проворонила, и слава богу. Надо с сотовым поаккуратней, лучше всего убрать его куда-нибудь, чтобы по забывчивости не отозваться, а еще лучше вернуть Альке. Черт-те что, своих хлопот мало, так еще прикрывай подружкины шашни!
— Думаю, ты зря беспокоишься, — заметила я, Витька вздохнул и сказал:
— Ладно, извини. — И повесил трубку.
Ночью я почти не спала, лежа на спине, таращилась в потолок, ожидая, когда в комнату вплывет рассвет, и чутко прислушиваясь. Шаги редких прохожих, шум транспорта… ничего подозрительного. Ближе к трем мне показалось, что в подъезд кто-то вошел и замер возле моей двери. Я вскочила и на цыпочках прокралась в прихожую. Тишина, как ночью на кладбище. Минут пятнадцать я стояла возле двери, потом махнула рукой и вернулась в постель. «Угораздило же вляпаться…»
Меня разбудил телефон, я вскочила, с перепугу не сообразив, где я и что происходит. Солнце заливало комнату, легкий ветерок шевелил шторы на окне, а я, взлохмаченная и несчастная, стояла рядом с постелью и зябко ежилась. Потом схватила трубку:
— Алло.
— Татьяна, она звонила? — Судя по голосу, у Витьки была самая настоящая истерика.
— Мне нет. Что, до сих пор домой не вернулась?
— Не вернулась. Это черт знает что такое! И не звонит. Ты правда не знаешь, где она?
— Правда. Слушай, а не могла она к матери уехать?
— К матери? — Он задумался. — Конечно, проверить бы надо, — сказал он через некоторое время, — но если Альки там нет, мать понапрасну напугаем…
— Да-а.
Витька издал звук, похожий на всхлип, как-то не верилось, что голубоглазый столь сильно переживал из-за того, что Алька не ночевала дома. Не в первый раз такое случалось… впрочем, вчера Алька даже не позвонила. Пока я размышляла, Витька перевел дыхание и вдруг спросил:
— Ты была в гараже?
— Где? — не поняла я.
— У нас в гараже.
— Когда?
— Сегодня утром. — Я перевела взгляд на часы: половина седьмого.
— Ты что, спятил? — искренне удивилась я.
— Может быть, вчера вечером или ночью?
Не иначе Алькино исчезновение лишило муженька разума.
— Витька, что мне делать в твоем гараже?
— Кто-то обыскивал мою машину.
— Что?! — Тут я сообразила, что ору во весь голос, постояла немного, силясь сдержать дрожь, и спросила уже спокойнее: — С чего ты взял, что машину обыскивали?
— Я вижу! — взвизгнул он. — Кто-то в ней рылся.
— Витя, кому придет в голову рыться в твоей машине?
— Не знаю, я подумал, может быть, ты?
— Мне это совершенно ни к чему. Слушай, может, Алька? — выдала я предположение и сама устыдилась, настолько это было глупо.
— Черт знает что! — рявкнул он и бросил трубку, а я заметалась по квартире.
Выходит, эти типы все-таки смогли проследить Алькину «Ауди». Нет, не проследить. Они узнали номер машины, установили владельца и ночью попытались ее обыскать. У Витьки черный «Фольксваген», могли его перепутать с «Ауди», если, например, осторожничали и возились там без света? Я и сама в это почти не верила, но другого объяснения не находила. У этих типов есть Алькин адрес, надо ее немедленно предупредить.
Я схватила телефон и, забыв про раннее утро, обзвонила всех, чей номер могла припомнить. Об Альке никто ничего стоящего сообщить не мог, потому что большинство знакомых в течение последних двух недель ее вовсе не видели.
— Куда ж ее черти унесли? — в отчаянии воскликнула я, взглянула на часы и стала искать телефонный справочник. Алькин возлюбленный должен знать, где ее носит. Я была с ним незнакома, но сейчас не та ситуация, чтобы разводить церемонии.
Я нашла его служебный телефон и пыталась вспомнить отчество подружкиного возлюбленного. Георгиевич или Григорьевич, вроде бы Григорьевич, если и ошибусь, он от этого умереть не должен.
Трубку взяла секретарша и медовым голосом спросила:
— Что вам угодно?
— Поговорить с Александром Григорьевичем.
— Александр Георгиевич занят, — сурово ответила она.
Черт, все-таки перепутала. Это меня неожиданно разозлило.
— Я тоже занята, соедините немедленно, у меня важное дело.
— Как ваше имя?
— Скажите, звонит Алла Леонидовна.
Нас соединили, приятный мужской голос негромко позвал:
— Алло. Я слушаю.
— Александр Георгиевич?
— Да.
— Мне очень нужно с вами поговорить.
— Кто вы?
— Я подруга Аллы Леонидовны, Таня. Возможно, она обо мне рассказывала.
— Извините, нет.
— Это не так важно. Важно другое, я нигде не могу отыскать Аллу, дома она не ночевала.
— Сожалею, но не представляю, чем могу вам помочь.
Вот это возлюбленный! Похоже, такими пустяками его не проймешь.
— Вчерашний день вы провели вместе, — начала я, но он меня перебил:
— С чего вы взяли? — Я растерялась, а он добавил: — Мы не виделись около десяти дней. — И повесил трубку, пока я все еще лихорадочно соображала, кто из нас двоих спятил.
— О, черт! — выругалась я, с минуту послушав короткие гудки, потом вновь набрала тот же номер.
— Александр Георгиевич только что уехал, — ядовито сообщила девица. — Когда вернется, не сказал.
Я выпила чаю, попыталась успокоиться, убедилась, что это вряд ли возможно, и громко возвестила на всю кухню:
— Сукин сын врет! — После чего торопливо оделась и бросилась к своей машине, которая находилась в трех кварталах от дома.
— Сукин сын врет! — После чего торопливо оделась и бросилась к своей машине, которая находилась в трех кварталах от дома.
Через двадцать минут я была возле банка, табличка рядом с дверью выглядела очень внушительно, а охрана в холле и того круче. Я придала себе независимый вид и не спеша прошествовала мимо дюжих молодчиков. Однако, где искать Александра Георгиевича, не знала и сбилась с шага. Навстречу шла девушка в белой блузке, судя по всему служащая, и улыбалась. Если у человека хорошее настроение, может, не откажется помочь?
— Простите, — вежливо обратилась я. — Где я могу увидеть Александра Георгиевича?
— Прямо по коридору, последняя дверь.
В приемной сидела девица в ярко-красном костюме и пленительно улыбалась мне.
— Александр Георгиевич у себя? — в ответ улыбнулась я.
— Извините, сейчас он никого не принимает.
Я опустилась на стул под растерянным взглядом секретарши, взяла со стола лист бумаги и авторучку и написала: «Если не хотите говорить со мной, я обращусь к вашей жене и в милицию», сложила записку и подала секретарше.
— Передайте ему, пожалуйста. Я подожду, но недолго.
Не очень понимая, что происходит, девушка скрылась за дубовыми дверями. Вернулась она очень быстро.
— Пройдите, — сказала испуганно, и я вошла в кабинет.
За огромным столом сидел моложавый мужчина с очень тонкими губами и пристально смотрел на меня сквозь стекла очков. Респектабельность, надежность, честность — читалось на высоком челе. Однако он солгал по телефону, и я хотела знать: почему?
— Вы Таня? — спросил он.
— Да. — Я села напротив и уставилась в его глаза.
С минуту мы молчали.
— Чего вы от меня хотите? — не выдержал он.
— Я пытаюсь найти свою подругу.
— Вы думаете, с ней произошло несчастье?
Я пожала плечами: такая мысль не приходила мне в голову, до сегодняшнего утра я думала, что Алька просто свихнулась от любви и где-то валяет дурака с любовником, но если этот парень сидит в своем кабинете, то где ж тогда моя подружка?
— Я не думаю, что с ней что-то произошло, — наконец ответила я. — Однако она не ночевала дома, ее муж уже дважды звонил мне, а так как на меня возложена миссия прикрытия, я очень переживаю и хотела бы знать, где она в настоящий момент находится.
— Очень сожалею, но я этого не знаю.
— Она ничего не рассказывала вам о своих планах?
— Нет, — покачал он головой.
— Но вчерашний день вы провели вместе?
Он вновь покачал головой:
— Нет.
— Постойте. Она сказала мне, что собиралась провести с вами вчерашний день на своей даче.
— Да… — согласился он. — Но ситуация изменилась, и поездку пришлось отложить.
— Но Альку вы видели?
— Нет. Я позвонил ей по телефону и извинился.
— Когда? Когда вы позвонили?
— Позавчера вечером.
— В котором часу?
Он нахмурился.
— Довольно поздно. Точно не скажу.
— Вы что, ей домой звонили?
— Да, — не очень уверенно ответил он.
— Слушайте, около двенадцати она была у меня и собиралась с вами на дачу. От моего до ее дома на машине тридцать минут. Вы что, звонили ей в час ночи?
— Нет, конечно, — вздохнул он. — Я звонил не позднее девяти.
— И как вы все это объясните? — удивилась я, а он нахмурился.
— А я вам ничего объяснять не обязан. Я позвонил, извинился и отменил свидание.
— А она, начисто забыв об этом, договорилась со мной?
— Не знаю, — отрезал он. — Объясняю, как было. Весь вчерашний день я провел на работе, накопилось много дел. Если нужны свидетели, их наберется несколько десятков, так что милицией меня пугать ни к чему.
Тут я сама перепугалась по-настоящему.
— Господи боже, почему вы говорите о свидетелях?
Он покусал тонкие губы, глядя в окно, и нервно произнес:
— Не понимаю, чего вы от меня хотите?
— Послушайте, — еще больше перепугалась я. — Вы что-нибудь знаете? Что с ней случилось?
— С Аллой? Понятия не имею.
— Но если она не встретилась с вами, почему сама не поехала на фабрику, а послала меня?
Он пожал плечами и опять нахмурился, а я разозлилась.
— Я вам не верю, — заявила я твердо. — Бог знает почему вы лжете, только с Аллой вы встречались.
— Нет, — сказал он. — Последний раз я видел ее дней десять назад, если быть точным, в прошлый вторник. И с вами я попусту трачу время, потому что Алла мне небезразлична и ее… исчезновение меня беспокоит.
— Но ведь мне она сказала…
— Что едет со мной? Она что, назвала мое имя?
— Нет, — растерялась я, Алька всех любовников обозначала словечком «мой».
— Тогда с чего вы взяли, что она куда-то отправилась именно со мной?
— Она мне про вас рассказывала.
— Когда?
— Два месяца назад…
— А вам не приходило в голову, что у нее мог быть кто-то еще?
К сожалению, это было похоже на правду. Могла Алька, собираясь на дачу с одним типом, переключиться на другого, раз первый по занятости поехать не смог? Вполне. В кои-то веки целый день свободна… Я глубоко задумалась.
Александр Георгиевич уже минут пять то и дело поглядывал на часы. Я поднялась, сказала: «Извините» и пошла к двери.
— Татьяна… — позвал он, пряча глаза. — Если вдруг что-то узнаете… позвоните.
Я кивнула, совершенно не понимая, что происходит.
В машине я понемногу пришла в себя, смотрела в окно невидящим взглядом и думала об Альке. «Что с ней могло случиться? Авария? Витьке наверняка давно бы сообщили. Внезапный сердечный приступ? Алька здорова, как лошадь. Что же тогда? А вдруг те типы на „Тойоте“ ее выследили? Чушь, где они могли ее выследить?.. Если этот ее Александр Георгиевич не врет и встречу действительно отменил, куда и с кем она могла отправиться? Знакомых мужиков у нее полно. Почему не сказала мне о переменах в своих планах? Могла бы записку оставить, чтоб я с ума не сходила… Впрочем, возможно, Алька уже дома, и я зря ношусь по городу и пугаю людей».
Я вернулась в свое жилище и попыталась приготовить обед. Хлопнула дверцей холодильника, из-под стола выпорхнул листок бумаги. Я удивленно наклонилась и схватила его. На листке, вырванном из Алькиной записной книжки, ее почерком было написано: «Поставь мою машину на стоянке возле офиса, она мне вечером понадобится». Вот черт, выходит, Алька была у меня, пока я болтала с ее возлюбленным? Почерк, безусловно, подружкин, но число на записке отсутствует. А если она оставила ее вчера? Бросила на стол, форточка открыта, я распахнула входную дверь, и записка от сквозняка оказалась на полу. Вчера я под стол не лазила и ее не заметила, хотя Алька могла заскочить ко мне и сегодня.
— Черт-те что, — заявила я и придвинула телефон.
Витьки дома не было, я позвонила ему на работу, он отсутствовал и там, к сожалению, Алька тоже. Что делать с машиной? Перегнать, как просила она в записке? Я еще раз перечитала записку, силясь хоть что-то углядеть между строк. Разумеется, ничего не заприметила, швырнула бумажку в вазу на холодильнике и пошла к двери, грозно пообещав:
— Я убью ее, честно убью!
До гаража, где стояла «Ауди», я добралась на своей машине, затем выгнала Алькину красавицу, свою пристроила на ее место, заперла ворота и, уже сидя за рулем, еще немного поразмышляла. Надеюсь все-таки, что с подружкой полный порядок. Она где-то пылает роковой страстью, однако время выбрала и ко мне заскочила. Возможно, звонила, но автоответчика у меня нет, а сотовый лежит в чемодане в «темнушке», поэтому ей пришлось заехать ко мне и оставить записку.
Я вроде бы успокоила себя и направилась к офису, где Алька велела оставить «Ауди». Стоянка была забита до отказа, и я с большим трудом смогла пристроить машину. После чего вошла в двухэтажное здание офиса и справилась о подружке. Виктор Сергеевич заезжал, а Аллы Леонидовны ни вчера, ни сегодня не было. Впрочем, после обеда она скорее всего появится. У меня не было оптимизма секретарши. Что-то подсказывало мне, что так отчаянно пренебрегать работой Алька бы не стала. Хотя отправила же она меня на эту фабрику?
— С ума сойдешь, — вновь неизвестно кому пожаловалась я и, остановив такси, поехала в гараж забрать свою машину и уже на ней вернулась домой.
Телефон услышала еще на лестнице, торопливо распахнула дверь и схватила трубку.
— Алло! — крикнула я с надеждой, что наконец услышу Алькин голос. Это был Витька.
— Где тебя носит? — набросился он на меня, это показалось обидным, и я ответила:
— У меня иногда тоже бывают дела.
— Она не звонила?
— Не знаю, меня же не было дома.
— Значит, никаких новостей?
Я прикинула, стоит ли рассказывать о записке. Если с Алькой ничего не случилось, то, конечно, не стоит: объясняй тогда Витьке, зачем мне понадобилась ее машина?
— Никаких, — ответила я хмуро.
— Она тебе правда ничего не рассказывала?
— Нет.
— Я думаю, может, стоит позвонить в милицию?
— Может… — ответила я.
— А если все в порядке и она просто куда-то уехала?