Фантом - Владимир Губарев 2 стр.


- Неужели столь серьезно? - секретарь райкома с надеждой посмотрел на Кардашова: вдруг директор АЭС все-таки слишком сгустил краски. Тот не ответил. Эрик Николаевич смотрел на лес, что мелькал за окнами их черной "Волги".

- Так в этом году и не выбрался на рыбалку, - сказал секретарь райкома щука неплохо берет... Да и грибов, наверное, будет много...

- Глаза успокаиваются, когда смотришь на зелень, - отметил Кардашов, люблю, вот так - из поезда или машины - глядеть на лес. Разный он, неповторимый... Посмотрим, что творится у поста, а затем сразу в обком.

- Первый в восемь уже на месте, к половине девятого собираются все, заметил секретарь райкома, - так что как раз и успеем. Ты им сразу все и откровенно. Как мне. Мужики толковые, поймут, что лучше перестраховаться, чтобы потом локти не кусать.

- Надеюсь...

Оба думали об одном.

Полчаса назад Кардашов подъехал к домику секретаря райкома. Тот, оказывается, не спал. И машина стояла у калитки - секретарь с утра собирался проехать по району - все-таки посевная в разгаре. Кардашов коротко обрисовал ситуацию, выложил все, что знал. Секретарь согласился, что детей надо вывезти. Мол, тебе, Эрик Николаевич, лучше известно, как поступать в таких случаях. Тут же поднял райкомовцев, распорядился, чтобы слушались физиков и врачей, помогли им с детьми. Но все-таки настоял на поездке в обком вместе с Кардашовым. Тому пришлось оставить свои "Жигули" у дома секретаря и пересесть в его "Волгу".

У поста ГАИ уже выстроилась очередь автомашин.

Командовали двое - молодой дозиметрист и лейтенант милиции. Пока постовой проверял документы у шофера, дозиметрист "прощупывал" каждое колесо.

Поперек шоссе стояли две пожарные машины, между ними небольшой просвет. Шланги протянулись к асфальтированной площадке, что находилась чуть в стороне, - "площадка отдыха" значилось на указателе.

Трое пожарных курили, они явно скучали без работы.

Дозиметрист узнал Кардашова, подскочил к нему.

- Все чисто, Эрик Николаевич!

Кардашов вышел из машины.

- Где Тимофеев? - спросил он.

- Полчаса назад уехал в деревню Матвеевское. Распорядился в случае необходимости вызывать. Радиостанция там. - Дозиметрист показал в сторону поста ГАИ - бетонной будки, которая нависла над дорогой. - Вызвать Тимофеева?

- Не надо. А в воздухе?

- "Грязь" есть... Но на земле пока чисто.

- Может быть, и проверять не надо? Перестраховываемся? - вступил в разговор секретарь райкома.

- Проверять всех! - резко возразил Кардашов. - Без исключений.

Вдали показались "Жигули". Машина шла на большой скорости. "Жигули" резко свернули вправо, выскочили на обочину. Поднялся столб пыли, водитель явно не хотел стоять в очереди...

Соловьев увидел колонну грузовиков, стоявших у поста ГАИ.

- Опять жуликов ловят, - сказал он. - Наверное, проверка документов... попробую проскочить.

Жена не ответила. Она молчала с тех самых пор, когда зарево исчезло, а муж так и не пожелал ничего объяснить.

Дети на заднем сиденье спали. Они привалились друг к другу - ровная трасса укачивала,

Соловьев свернул на обочину, поднялся столб пыли, машину затрясло.

- Осторожней, разбудишь детей, - хмуро сказала жена.

- Я сейчас. - Соловьев остановил машину. - Покажу документы и вернусь.

Он выскочил из "Жигулей", даже дверь не захлопнул. Протянул лейтенанту милиции документы.

- Очень тороплюсь, - сказал Соловьев, - и у меня в машине дети спят. Поэтому не мог стоять в этой очереди...

- Нарушаете, товарищ, - лейтенант взял водительское удостоверение, - все торопятся... У многих уже рабочий день начался, но шофера порядок знают - раз надо, значит, надо... Нехорошо нарушать.

- Готов заплатить штраф, - вспылил Соловьев. - А мораль мне можно и не читать!

- Я не читаю мораль, - обиделся лейтенант, - о порядке говорю...

- Буду жаловаться! - пригрозил Соловьев.

- Это ваше право. - Лейтенант неторопливо направился к машине.

Дозиметрист на всякий случай проверил райкомовскую "Волгу".

- Чисто, - сообщил он Кардашову.

- Благодарю. Будет что-то новое, сообщайте сразу. Мы в обкоме. Так и передайте Тимофееву. - Эрик Николаевич открыл дверцу "Волги".

Дозиметрист был уже у "Жигулей". Он поднес трубку к переднему колесу. Стрелка на приборе шарахнулась вправо.

- Непонятно. Неужели что-то с питанием? - вслух сказал дозиметрист. Он слегка тряхнул прибор, но стрелка уперлась в край шкалы. Дозиметрист чуть отодвинул штангу в сторону от "Жигулей", стрелка качнулась и поползла влево.

- Эрик Николаевич, "грязь"! - крикнул дозиметрист.

Кардашов выскочил из машины.

- Одну минуту, - бросил он шоферу и секретарю райкома. - Сколько? спросил он дозиметриста.

- Зашкаливает...

- Ого! - Кардашов, наконец, обратил внимание на водителя "Жигулей". - Я где-то вас видел...

- Наверное, в министерстве. - Соловьев попытался улыбнуться. - Вы, если не ошибаюсь, Кардашов...

- Значит, вы оттуда?..

- Я в отпуске. Сейчас в Москву, а потом назад.

- Что делать, Эрик Николаевич? - спросил дозиметрист.

- Попробуйте отмыть, - посоветовал Кардашов. - В общем, как положено. Давайте, - обратился он к Соловьеву, - отойдем в сторонку.

- Я тороплюсь. Каждая минута на счету... - попробовал возразить тот.

- Мы долго не задержим, - Кардашов говорит спокойно, - машина "грязная", надо попробовать отмыть. Сами понимаете, для пользы вашей и детей.

Подошел секретарь райкома. Он молча наблюдал, как лейтенант сел за руль, завел "Жигули" и въехал на них на площадку, где уже суетились пожарные, готовя свои шланги.

- А дети пусть погуляют, - крикнул вдогонку Кардашов. - Ну я вас слушаю, обратился он к Соловьеву. - Что там у вас происходит?

- Пожар на четвертом блоке. Был какой-то взрыв. Ну а остальное мне неизвестно...

- Вы по должности?..

- Заместитель директора по административно-хозяйственной части, - быстро сказал Соловьев,- поэтому не очень-то разбираюсь, что именно произошло.

- Тем не менее уехали...

- Бросили... - добавил секретарь райкома.

- А вы, собственно, кто? - огрызнулся Соловьев.

- Спокойно, - прервал Кардашов, - не могли бы вы поподробнее. Какой номер сигнала: "первый", "второй" или "третий"... Вы не могли не знать.

- "Первый". - Соловьев отвел глаза, не выдержал взгляда Кардашова.

- Ясно... С вами все ясно, гражданин Соловьев...

- Я тут ни при чем! - Соловьев перешел на крик. - Я в отпуске, понимаете, в отпуске!

- Понимаю, - спокойно ответил Эрик Николаевич. - Это преступление.

Кардашов кивнул секретарю райкома, и они вместе направились к "Волге".

Соловьев хотел что-то сказать, но будто онемел. Он стоял на дороге, боясь тронуться с места. А пожарные уже направили на "Жигули" струи из брандспойтов. Дети и жена, Соловьев стояли в стороне, с любопытством разглядывая, как потоки воды обрушились на их "Жигули".

- У тебя, директор, все подчиненные - партизаны? - Секретарь обкома поднялся навстречу вошедшим. - Впрочем, иначе я не догадался бы о том, что ты область поднял на ноги. Что, а начальство проинформировать не соизволил? Или боялся потревожить? Но имей в виду - в моем возрасте уже с пяти утра бессонница. Доживешь, узнаешь.

Кардашов хорошо знал секретаря. Его шутливый тон вовсе не свидетельствовал о хорошем настроении, скорее, напротив, секретарь был недоволен. Он работал в области уже более двух десятков лет, характер у секретаря был крутой, властный, терпеть не мог тех, кто обманывал или пытался обмануть его, - годы проходили, а такие случаи он не забывал.

Правда, в последние пару лет секретарь сильно сдал. Осунулся, постарел все-таки восьмой десяток пошел, да и, говорят, бегать перестал, а раньше его частенько видели в городском саду по утрам в тренировочном костюме. Впрочем, легенд о секретаре в городе ходило немало, но Кардашов точно знал одно: в годы войны секретарь в этих местах командовал партизанским отрядом. А потому он не сдержался, улыбнулся:

- Наивные люди. Не ведают, что со старым партизанским командиром имеют дело.

Секретарь смягчился, любил, когда вспоминали его прошлое.

- Хитрый ты, Кардашов, но это тебя не спасет... Чаю хочешь? Видишь, мы тут потихоньку чаевничаем - тебя ждем. Может, все-таки что-нибудь сообщишь...

За столом сидели второй секретарь обкома и заведующий отделом промышленности. Кардашов и секретарь райкома - тот держался позади директора АЭС, на всякий случай, мол, моя хата с краю - присели к столу для заседаний.

- Но прежде чем ты начнешь рассказывать, должен доложить о двух звонках, продолжал секретарь обкома, - сначала появился некто, - он глянул на бумажку, лежащую на столе, - Тимофеев. Он разыскивал тебя... Знал, куда звонить!.. Передал, что "идет по следу, а потому уже у соседей с юга". Пытался я у него выяснить и о соседях и о следе, но он так ничего и не сказал, мол, Кардашов все поймет... Партизан... Но я-то догадался, не зайца гонит - еще охотничий сезон не открыт, а "соседи" - это вот тут, - секретарь подошел к карте, ткнул в район южнее их области, - это единственная дорога, да и та проселочная, а вокруг болота и леса. Мелиораторы еще не добрались, так что всего четыре деревни и осталось - старики да старухи, молодежь в город подалась. Неперспективные деревни, а места там отменные. Значит, твой Тимофеев туда рванул. Правильно я понял?

- Верно. Радиационную разведку ведет. Он свое дело знает, - ответил Эрик Николаевич.

Девушка в белоснежном переднике внесла поднос с чаем.

- Благодарю, Зиночка. Гостям, пожалуйста, - кивнул секретарь.

Кардашов с удовольствием сделал глоток. Забыл, что давно уже во рту не было и маковой росинки.

- Зиночка, и несколько бутербродов, - едва заметно улыбнулся секретарь, по-моему, наши гости не успели позавтракать.

- Ничего, спасибо, - смутился секретарь райкома.

- Благодарить будешь попозже, когда мы к твоим делам перейдем. Я напомню, как на этом самом месте ты обещал к двадцатому посевную закончить, а сегодня уже двадцать шестое...

- Так тепло задержалось, сами знаете, - попытался оправдаться секретарь райкома.

- И из-за этого у тебя трактора не отремонтированы? Или ты считаешь, мы только на твои бумажки смотрим, а на полях не бываем? Не думай, что в обкоме только "Волги" - верно, с большака на них не свернешь, но у нас еще четыре "уазика"...

- Так это вы позавчера у Черемшина были?

- Ладно, о тебе потом, а пока я с его партизанами разберусь... Вторым звонил Самойлов. Опять-таки тебя, Кардашов, искал. Он поразговорчивей Тимофеева, все доложил - обо всей твоей самодеятельности...

- Безобразие, - не выдержал молчавший до сих пор второй секретарь. Перекрываете дороги, готовите детей к эвакуации, всю медицину города на ноги подняли, а мы узнаем об этом позже всех! Да по городу уже слухи поползли, что война началась... Товарищ Кардашов, вы хоть представляете, что натворили?!

- Город на грани паники, - тихо добавил заведующий отделом.

- Значит, надо выступить по радио и толково объяснить, что оснований для нее нет, - спокойно заметил Эрик Николаевич.

- Что?

Вошла Зина. Все сразу замолчали. Она поставила поднос с бутербродами на стол и вышла.

- Вы представляете, о чем вы говорите? - вскипел второй секретарь. - Тем более, если оснований нет...

- В городе пока нет, - отрезал Кардашов. - По тем данным, что есть у нас, облако прошло, к счастью, стороной. Так и надо сказать.

- Не понимаю...

- В середине пятидесятых, когда шли ядерные испытания и за границей был такой случай, - продолжал Кардашов, - облако пришло к городу. Начался ливень. Несколько человек попали под него - и лучевая болезнь первой степени. Если бы объявили по радио, никто не вышел бы на улицу. Всего полчаса-час надо было побыть дома и закрыть форточки. Только и всего.

- Как просто! - ехидно заметил второй секретарь.

- Иногда действительно просто. Но сейчас, думаю, сложнее. И намного.

Первый секретарь смотрел на карту, но искоса поглядывал на Кардашова.

- Мы пока не отменили ваших распоряжений, - тихо сказал он, - однако мы должны быть уверены...

- Мне сейчас трудно судить о происходящем, - перебил его Кардашов, - одно могу сказать: в этих районах, - он легко вскочил со стула и подбежал к карте, показал на юг области, - радиационный фон возрос очень сильно. Много частиц йода. Это я вам говорю как специалист. К сожалению, это не просто выброс, облако прошло, и все. У наших соседей на юге крупная авария. С открытием активной зоны реактора. Надо принимать экстренные меры. По всей области. Подчеркиваю - по всей области. И внимательно следить за ходом событий, и главное - контролировать их. Вот и все.

- Нет, не все, - перебил его первый секретарь, - теперь я тебе скажу. Я связался с Москвой - там ничего не известно...

- Значит, пока не доложили... - заметил Кардашов.

- Предположим, хотя и маловероятно, - спокойно ответил секретарь. - Я позвонил нашему соседу на юге. У них все спокойно. И наконец, я связался с руководством республики - там меня успокоили, мол, действительно на АЭС случился пожар. Сейчас он уже потушен. Вот так, дорогой Эрик Николаевич. В такой ситуации твои действия мы не можем расценивать иначе, как паникерство.

- Дай бог, если так. Но в своей жизни я кое-что видел, в том числе и пожары на станциях, - возразил Кардашов, - данная ситуация не укладывается в привычные схемы... А я все-таки два десятка лет в атомной энергетике.

- Не вижу ничего страшного, если мы отправим детей отдыхать на праздники, - заметил секретарь райкома, - им это будет только на пользу.

- Уже и его перевоспитал?! - второй секретарь стукнул ладонью по столу. Вот так и рождается паника... Именно так!.. Люди ничего не понимают в этой самой вашей радиации, и у них забирают детей. Вы представляете, что начнется?

- Поймут, если объяснить, - спокойно заметил Кардашов.

- Думаю, тебе надо приказать Самойлову, чтобы он пока не активничал, сказал первый секретарь. - Я попытался это сделать, но он, видно, вышколен у тебя: нет, говорит, я выполняю распоряжения только начальника АЭС. А обком ему не указ? Не в этих выражениях, конечно, сказал, но по сути так.

- Молодец!

- Кардашов, не до шуток. Положение серьезное. Так можно и партбилет на этот стол положить. - Первый секретарь сказал эти слова медленно, чтобы у Кардашова не оставалось иллюзий, что именно так и будет, если он... Но Эрик Николаевич не дрогнул.

- Я прекрасно понимаю ситуацию и свое положение. - Он прямо посмотрел в глаза первому секретарю, и тот невольно отвел взгляд. - Прошу мне и работникам станции оказать необходимое содействие. В первую очередь транспортом и милицией. Надо установить жесткий контроль на дорогах. Мы не имеем права пропускать через область на Москву зараженные машины. И, во-вторых, все средства гражданской обороны необходимо подготовить к работе. Потом будет поздно. Только сейчас!

- Неужели вы думаете, что это все удастся сохранить в тайне? - удивился второй секретарь. - Представляете, дойдет до Москвы и, наконец, за границей узнают... Вы представляете, если тревога окажется ложной?

- За границей через несколько часов зафиксируют повышение радиационного фона, - заметил Кардашов, - и естественно, запросят у нас данные. У меня нет сомнений - так и будет!.. Через несколько часов ситуация будет ясной. Хорошо, что Тимофеев уже там... Даже если по официальным каналам мы ничего не получим, мы будем знать все...

- Тимофеев, Тимофеев... Он что у вас, маг и волшебник?

- Тема? - улыбнулся Эрик Николаевич. - Он - специалист высшей квалификации. И этим все сказано.

Все замолчали. Первый секретарь пристально смотрел на Кардашова. Тот выдержал его взгляд.

- Хорошо, директор, действуй, - сказал первый секретарь, - свою ответственность ты знаешь. А партбилетом дорожи. Мне не хотелось бы, чтобы он оказался на этом столе...

- Мы не заблудились? - водитель вопросительно посмотрел на Тимофеева.

- Нет, еще километров пятнадцать. Аэродром должен быть где-то здесь, неподалеку. Сам понимаешь, на карте он не обозначен, - ответил Тимофеев.

Послышался звук вертолета. Вскоре и он появился над проселочной дорогой, по которой пробирался "уазик" дозиметрического контроля. Вертолет ушел влево.

- Нам туда, - махнул Тимофеев, - видишь, не ошибся, хотя всего один раз был на этом аэродроме. Во время учебных сборов летали. Там базируется самолет гидромета, и если повезет... - он не закончил фразу, потому что над лесом появился еще один вертолет.

Уже три часа "уазик" пробирался по лесным дорогам соседней области. Изредка останавливались, Тимофеев проводил дозиметрические замеры, потом связывался по радио со станцией. Сообщал координаты места, передавал данные. Его сводки состояли из колонок цифр, в которых мог разобраться лишь сведущий человек.

Каждый раз водитель спрашивал:

- Ну как?

Тимофеев отвечал односложно:

- Без изменений.

Что именно в виду имел начальник дозиметрической службы станции, водитель не понимал; Тимофеев ("Тема", как звали его все на АЭС) слыл человеком замкнутым, неразговорчивым, и об этом знали все, в том числе и водитель, который на этот рейс попал в общем-то случайно, - он работал на "персоналках", но в минувшую ночь пошел на дежурство; таким образом шоферы "персоналок" подрабатывали. Все-таки и "ночные" платили, и "воскресные", так что за одну ночь набегала к зарплате тридцатка. Иногда удавалось дважды в месяц дежурить. Обычно можно и поспать, не более двух ездок случалось за ночь - в аэропорт или на вокзал, к самолету на Москву или утренний поезд встретить, а нынче субботний день пропал. Когда отсюда выберешься? Теперь уже до вечера... Так что у водителя настроение было испорчено, в душе он даже радовался, что попутчик оказался таким немногословным.

А Тимофеева терзали сомнения.

Зачем он здесь? Почему так упрямо рвется к этому аэродрому, на котором был много лет назад? Иное дело, если бы добраться до аварийной станции, но как известно, она далеко за рекой, что разделяет две республики, и моста в этих местах нет... Конечно, все, что сделано на их АЭС после аварии, верно - в этом он не сомневался, но нужно ли было ехать сюда? Не целесообразнее ли ждать информацию там, у себя? Ведь все сообщат обязательно... Но, может, сказать сегодня директору? Ведь они, дозиметристы, - его глаза и уши. Но пока Кардашов слеп и глух. А промедление в атомной промышленности смерти подобно. Это и Кардашов и Тимофеев уяснили еще на студенческой скамье. Работа на АЭС лишь подтверждала сию аксиому.

Назад Дальше