Кстати, интересной гипотезой является то, что революция семнадцатого года и последующая Гражданская Война, а в некоторой мере и революция 5-го года тоже, являлись вовсе не сменой общественного строя, который уже и так становился в терминах классиков марксизма «пролетарским», а войной уже упомянутых тараканов за право заполнения ниши менеджмента и управления ресурсами страны. Нет, конечно, была, скажем, партия монархистов. Ну и что? Думаете, много бы изменилось, если бы вместо генерального секретаря сидел царь, и не в Москве, а в Питере? Собственно наверняка изменилось бы, и скорее всего было бы несколько получше, но не в плане общественного строя, который уже все равно становился «пролетарским» безо всяких революций. У меня нет точных цифр и фактов на руках, чтобы доказать или опровергнуть эту гипотезу, но сама по себе она выглядит любопытно.
Теперь, давайте для проверки выясним, а удовлетворяют ли пролетариат и большевистская партия определениям классов, как классов производственных отношений?
Прежде всего, и те, и другие несомненно отличались от пролетариев и капиталистов в буржуазно-капиталистическом обществе. Пролетарии формально владели всей страной. «Формально», конечно, не радует, ну да такая уж судьба, похоже, у любой общественной собственности. Да и возможность на что-то влиять у них была, а это основной признак собственности. Так что владели, а у капиталистического пролетария не было тогда ничего, кроме своих цепей, по крайней мере если говорить о средствах производства. Управленцы, иначе называемые «номенклатура» в свою очередь не владели напрямую и единолично ничем, они были такие же «сособственники» всей страны как и пролетарии. Так что капиталистами они, очевидно, не являлись. Словом, налицо была действительно смена социального строя и появление новых классов, что в общем-то и так очевидно.
Обратим внимание на интересную особенность, новая элита формально ничем не отличалась от управляемого класса. Так же формально владела коллективно всем, так же лично не владели ничем, по крайней мере из средств производства, точно так же являлись наемными работниками… Вот только жила лучше, что явно указывает на некое перераспределение прибавочного продукта.
Ну, то, что номенклатура явно съедала ощутимую долю прибавочного продукта и уж, во всяком случае, контролировала его распределение, у кого-нибудь есть сомнения? Вспомним хотя бы, те у кого есть что вспомнить, как жили всякие завмаги, красные директора, партийные бонзы… Давайте так, если сомневающихся окажется так много, что меня именно за это маленькое допущение завалят гнилыми бананами, то я эти бананы продам, на полученные деньги возьму отпуск, и займусь исследованием вопроса сколько же номенклатура себе присваивала. Чтобы иметь факты и ссылки на документы для Фом Неверующих. А пока что я подозреваю, что этот факт ни у кого, кто в своем уме, больших сомнений в любом случае не вызовет. Так что и не будем отвлекаться.
Итак, в СССР было два класса — трудовой народ (нерушимый союз рабочих, крестьян и трудовой интеллигенции) и номенклатура она же бюрократия она же правящая элита она же руководство любимой партии и государства, и т. д. Список можно продолжать как на объявлении в розыск закоренелого рецидивиста, но главное тут, что вы поняли о ком я говорю. Как и при остальных социальных устройствах, народ работал, а власть присваивала прибавочный продукт.
Как она присваивала этот продукт? Что в производственных отношениях это позволяло? Они не владели другими людьми как рабами, по крайней мере официально. Они не владели землей, опять же, по крайней мере официально. Они не владели ни капиталом, ни производством, тоже по крайней мере официально. Зато они распоряжались людьми, землей, капиталами и производством. Они были специализированные наемные работники, функцией которых было распоряжаться людьми, землей, капиталом, производствами и другими ресурсами. Это была их работа. Неудивительно, что за такую работу была некоторая конкуренция, равно как и то, что делающие ее распоряжались оными ресурсами немного в свою пользу. А часто и не так уж немного. Что было их богатством? Размеры ресурсов, им доверенных, положение в иерархии, и малозаментный тогда, но очень важный ресурс — сетевое влияние. Сетевое влияние — это знакомства, связи, люди у власти, которые могут тебе помочь, выручить, приподнять. Так уж оказалось, что новая мировая система менеджмента базируется на сетевых связях элиты, этакий человеческий Интернет. А вы думали, почему большинство президентов США второй половины двадцатого века — выпускники или Йеля, или Гарварда, См. «Приложение А. Образование президентов США XX века», кстати, эти данные интересны еще и по другим причинам. Впрочем, мы забежали вперед, пока что мы говорим о безоговорочно социалистическом СССР.
Ну-с, дорогой читатель, что же мы презрительно пожимаем плечом? А? Не верите? Нелогично, да? А, ну-ка, ну-ка, о чем вы там говорили на коммунальных кухнях в 70-х? Déjà vu? Это уже лучше. Когда память начинает восстанавливаться — это первый признак выздоровления. В тот-то дело, что «нутром» мы всегда чувствовали, что нас обирают. Вот только сказать, да доказать это научно не могли. Так уж вышло, что единственная наука, которая могла это объяснить и доказать — тот самый марксизм — была настолько дискредитирована мощнейшей поддержкой власти, что ее просто никто не воспринимал всерьез. Неглупо, очень неглупо со стороны властей, не правда ли?
Что-то еще? Все равно не кажется убедительным? И правда, чтобы эта власть нас, таких умных, да так надула? Как младенцев. Хуже, как марионеток. В это действительно трудно поверить. Я вас обрадую, дальше будет хуже. Когда вы прочитаете кто, и как, и почему устроил перестройку, вы будете себя чувствовать точно так же, как я, когда понял это первый раз. То есть, полными идиотами. Это ничего, это пройдет. Главное — что вы это поймете, а многие — нет. Хорошо смеется тот, кто смеется последним, а у нас надежда еще не пропала.
От себя должен еще добавить, что звучит это так, будто я плохо отношусь к Советскому Союзу и жизни в нем. Это не так. Просто, если любишь свой дом, нужно быть способным видеть мусор на полу. Иначе его не выбросить. А чтобы его чинить, нужно знать как он устроен. Даже если в устройстве и есть конструктивные недостатки. И последние три параграфа лирических отступлений предназначены для того, чтобы дать вам время это устройство переварить в уме, сравнить два и два, сложить, проверить что получается четыре…
Мы вернемся к этому интереснейшему общественному строю еще много раз дальше в этой книге, а пока что давайте просуммируем его основные черты, как мы уже делали раньше:
Старый строй: буржуазно-капиталистический.
Новый строй: социалистический.
Старый критерий богатства: деньги.
Новый критерий богатства: управляющая позиция внутри производительных сил, контроль над ресурсами, сетевое влияние.
Что изменилось: сверхконцентрация капитала и производства сделала невозможными старые методы управления.
Критическое изменение: новые способы управления производством, самоуправляемое с точки зрения владельца капитала производство, торговля, и капитал.
Критическое социальное изменение: Специализированные наемные работники осуществляющие управление (менеджмент) производством, торговлей и капиталом.
Эффективный ареал влияния критического изменения: трудно сказать определенно, но судя по СССР, везде, где человек может существовать, с сильным стремлением распространиться и туда, где не может, вроде Арктики, Антарктики, и космоса.
Циклический характер развития капитализма
Давайте теперь немного вернемся вспять и изучим еще одну интересную особенность капитализма, которая пригодится нам при изучении социализма. А именно, циклический характер развития капитализма. Хорошо известно, что основной проблемой капитализма являются периодические экономические кризисы. Во времена Маркса они назывались кризисами перепроизводства. С тех пор страны, которые мы традиционно считаем каиталистическими, сильно изменились, и их кризисы стали уже совсем ни на что не похожи, и уж явно не объясняемы простой моделью, описанной Марксом (равно как и до него.) Однако мы сконцентрируемся на тех кризисах, которые были в те времена, поскольку тогда была чистая форма капиталистических кризисов, и на них мы можем научиться кое-чему о социализме тоже.
Деньги-товар-деньги
Оборот капитала при капитализме очень простой: на деньги производится товар, продается, получается опять капитал, на него опять производится товар, опять продается, ну, и так далее.
Деньги-товар-деньги
Оборот капитала при капитализме очень простой: на деньги производится товар, продается, получается опять капитал, на него опять производится товар, опять продается, ну, и так далее.
При этом, капиталист присваивает себе прибавочную стоимость на каждом цикле за счет того, что товар продается по цене выше, чем все суммарные затраты на его производство, транспортировку, и продажу.
Вот так все и крутится, деньги-товар-деньги-товар-деньги… И капиталист все богаче и богаче… Все просто, правда?
Кризисы перепроизводства
Просто да не просто. Давайте рассмотрим пример. Упростим ситуацию до одного капиталиста и одного рабочего. На рынке труда один рабочий — Джо, на рынке капитала один капиталист — Пит. У Джо нет ни копейки, то бишь, ни цента, у Пита есть 100 долларов. Предположим также что у Пита есть маленькая фабрика на одного рабочего со всем необходимым инвентарем. Пит нанял за 50 долларов Джо произвести сырье, а затем еще за 50, чтобы произвести из этого сырья какой-то товар. Ну, например, вырастить пшеницу и сделать из нее хлеб. Получилось хлеба на 120 долларов. У Пита денег больше нет, только хлеб на 120 долларов. У Джо — 100 долларов, которые он получил от Пита. Джо при всем желании может купить хлеба только на 100 долларов, больше у него нет. И что же делать с оставшимся хлебом на двадцатку? Ну, положим на 10 долларов Пит съест сам, а остальное?
Дальше хуже. Утешенный тем, что по крайней мере получил обратно свои деньги, и еще получил какой-никакой прокорм, Пит снова повторяет всю эту нехитрую операцию. Джо опять покупает на 100 долларов, а Пит остается с черствым хлебом на 10 долларов плюс еще свежим хлебом на 10 долларов.
Понятно, что если это будет продолжаться, то лучше не станет. Если правительство отберет в ходе дела где-то чуток этих денег, то потом тут же все равно выплатит их Джо за какую-нибудь работу на них. Так что разницы не будет, и невостребованная горка товаров будет продолжать расти.
Вот это и называется капиталистическим кризисом перепроизводства.
В реальной жизни все, конечно, несколько сложнее. Из-за того, что на рынке много и рабочих, и капиталистов, капиталистические предприятия конкурируют друг с другом. Это означает, что если Пит поставил дело хорошо, то он не только получит свои 100 выплаченные Джо, но еще и 20, которые какой-то другой капиталист выплатил своему рабочему. В результате Пит сможет расшириться и в следующий раз получить 140, и т. д. Другой капиталист при этом, понятное дело, постепенно разорится, но Пит расширяя производство будет вынужден нанять и того рабочего, который работал на этого другого капиталиста, так что некоторое время все будет в порядке. Но все равно в чисто капиталистической модели рано или поздно Пит в компании с несколькими другими счастливчиками загребет все деньги и все упрется в ту самую патовую ситуация с Питом и Джо.
К чему приводит этот конфликт
Что же происходит тогда? А тогда происходит вот что. Поскольку товара много, а денег мало, Пит вынужден снижать цену. Чтобы оставаться прибыльным, он вынужден пытаться снизить зарплату Джо. В реальном мире это выражается в том, что некоторое количество Джо теряют работу. В результате у Джо не оказывается денег, чтобы купить все у Пита даже по сниженным ценам. Опять образуется остаток, и Пит снова вынужден снижать цену, снижать зарплату Джо, и так в цикле. Одновременно Пит снижает количество продукции, поскольку производить товар на выброс явно смысла нет. Что еще более снижает доходы Джо.
В общем, в «чистом» капитализме выхода из этого цикла нет. Точнее говоря есть, но он никому не нравится. Пит пускает излишки хлеба под бульдозер, и все оказываются в исходном положении. А потом все начинается заново. Кстати, во времена Маркса часто именно так и происходило. Если вы почитаете «Манифест коммунистической партии», то обнаружите уничтожение товаров при кризисах перепроизводства одним из их аргументов[14]. Идея их примерно такова: «Посмотрите, производительные силы настолько переросли производственные отношения, что те просто не могут утилизовать продукцию!»
Заметим, что в «грязном», несколько усовершенствованном капитализме были способы замедлить проблемы. Наиболее популярные из них таковы:
* Каким-нибудь способом вернуть деньги Пита в оборот — банковский бизнес, ценные бумаги, налоги, экономика предметов роскоши, налог на наследство;
* Расширить экономическое пространство, включив «свежие» еще не истощенные источники неконцентрированного капитала — неоколониализм.
* Напечатать еще денег и выпустить их на рынок.
Возвращение денег Пита в оборот может происходить разными способами. Для начала, Питу приходится тратиться на жизнь, и эти деньги возвращаются в оборот. Питу приходится платить налоги, например, налог на недвижимость на своей роскошный дом. Государство получает эти деньги и тратит его на зарплату своих работников или там что-нибудь полезное, типа содержания тюрьмы или школы. Пит может проиграть какие-то деньги в карты или, что более вероятно, на бирже. На бирже особенно, поскольку как раз в кризис акции имеют привычку падать в цене. А если кто-то деньги потерял, то кто-то нашел, и этот кто-то вполне возможно их тут же потратил.
Наконец, банк в котором лежат деньги Пита, мог дать их в кредит на создание какого-то нового бизнеса или там фермеру на обустройство. Вот деньги и опять в экономике. Потом Пит эти деньги опять, конечно, соберет и снова положит в банк, они хотя бы поработают в экономике еще раз. Правда теперь банк будет должен Питу в два раза больше, и это не очень хорошо.
Понятно почему? Давайте, по буквам. У Пита 1 доллар в банке. Пит считает, что у него есть 1 доллар, поскольку может в любой момент потребовать его назад, но на самом деле он в руках у банкира. Так что на самом деле у Пита на руках обещание банкира выплатить ему 1 доллар по первому требованию. Затем банкир дал этот доллар в кредит Джо. Теперь и у банка нет этого доллара, зато есть обязательство Джо вернуть через, например, два года $1.20. Доллар теперь у Джо, который его проел, а стало быть доллар вернулся к Питу, и Пит тут же положил его снова в банк на свой счет. Теперь у Пита обязательство банка вернуть ему два доллара по первому требованию (поскольку в банк он клал наличные), у банка один доллар и обязательство Джо на $1.20, а у Джо, как обычно, ничего, кроме долга в $1.20. Теперь Джо выворачивает карманы и объявляет себя банкротом. Вот тут-то и начинается самое неприятное. Пит приходит в банк и требует два доллара, а в банке только один, плюс обязательсва Джо, которые больше ничего не стоят. Что при этом происходит? Верно, банк разоряется. Кстати, даже необязательно, чтобы Джо объявил себя банкротом. Если он обязан отдать в два года, а Пит придет в банк до этого срока, то в общем и целом произойдет то же самое. Ситуация легче только в том смысле, что долг Джо можно хоть за меньшую цену, но продать какому-нибудь другому банку. Однако, если все Питы страны пойдут в свои банки требовать деньги, то все банки окажутся в плохом положении и продать долг Джо будет некому, разве что тому же Питу, и банк все равно разорится. Собственно именно это и произошло в начале 30-х годов[15] в Америке.
В общем схема достаточно забавная. Скажем, если деньги совершат десять оборотов, то Пит разбогатеет на бумаге в десять раз. Правда, как мы уже разобрали, наличными в банке при этом окажется только начальная сумма, которая просто обернулась десять раз, и если Пит решит перевести все свои деньги в другой банк, то банк разорится. А если банк разорится, то Пит все эти деньги потеряет. С оптимистичной стороны можно заметить, что зато они все это время работали и позволяли оттянуть неизбежное, да и фиктивные деньги исчезли, так что экономика «оздоровилась».
Расширение экономического пространства также позволяет продлить этот неприятный цикл. Если помните, то в модели с тысячами Питов проблемы нарастали значительно медленнее. Так что если подключить Питов и Джо из других стран, то станет немного легче, особенно если именно ваши Питы будут обирать зарубежных, а не наоборот.
Существенно, что все эти способы были доведены до резонной степени используемости уже после Маркса, а мы говорим о классическом капитализме конца девятнадцатого века. А в двадцатом веке классического капитализма уже ни в одной развитой стране не было.
Итак, излишки продукции уничтожены, все вернулось на круги своя, так в чем же наше и Пита кошачье удовольствие? А удовольствие в том, что поскольку игроков на рынке много, то это заняло изрядное время, и пока проблемы накапливались, Пит жил в свое удовольствие, получая дополнительные деньги, которые утекали от менее успешных предпринимателей. А когда настанут тяжелые времена, он имеет надежду их комфортно пережить, пока деньги кого-то другого безвозвратно уйдут в экономику.