– Ну а зачем ты это сделал? – в упор, неотрывно глядя на него, спросил Марк Илларионович.
– Ошибка вышла, – хрипло ответил армянин.
– Не на того наехали?
– Если б только это... Не мы стреляли, отвечаю.
– А кто?
– Не знаю... Да и когда б мы успели снайпера поставить?
– Целая ночь у вас была.
– Какая ночь? Альберт только сегодня утром позвонил...
– А если я спрошу у Альберта, если он вчера вам позвонил? Знаешь, что тебе за твою ложь будет? Я человек мирный, но если разозлюсь... Плохо тебе будет, Роберт, очень плохо...
– Я знаю. Объяснили... Но не мой это снайпер...
– А когда тебе Альберт позвонил?
– Не буду врать, вчера позвонил...
– Это ты сейчас решил не врать. А до этого соврал. Значит, вчера тебе Альберт позвонил. Значит, была у тебя ночь, Роберт... И снайпера ты мог найти...
– Зачем искать? Есть у меня снайпер. Но он не при делах... Говорю, ошибка вышла. Разобраться надо.
– Вот и я говорю, что разобраться надо было. До того, как наехать на меня. Сначала подумать, а потом сделать... Здесь будешь сидеть, пока не разберемся. Если не виноват, живи, если твой снайпер – пеняй на себя...
В свою лейтенантскую бытность Панфилов был уверен в том, что в стране существует единый закон, подкрепленный системой социалистического правосудия. Виновен человек – получи по всей строгости закона. Иначе никак... Но сама жизнь заставила его думать иначе. Случай свел его с человеком, который открыл ему дверь в большой бизнес. Своя небольшая фирма, ограниченный, но стабильный доступ к нефтяной трубе.
Первое время он страдал от братвы и близких к криминалу конкурентов. В том мире щук и акул невозможно выжить мирному карасю. Поэтому Панфилов сам нарастил зубы, накачал мускулы службы безопасности, обзавелся крепкими связями в криминальном мире. Избавился от бандитской «крыши», усмирил конкурентов, расширил сферы влияния. В него стреляли, его пытались взорвать вместе с машиной, но он выжил, расправился со своими врагами, поднялся до потолковых высот. И все потому, что не надеялся на силу государственного закона. Потому что сам, по собственному усмотрению, вершил правосудие...
Со временем он отошел от нефтяного бизнеса, перевел свой капитал за границу, там сверхвыгодно вложил его в сферу компьютерного бизнеса и высокотехнологичные производства. Фактически он отошел от дел российских, это и позволяло ему держаться в тени, не привлекая внимания к своим миллиардам. Но связи в криминальном мире остались, он знал, с кем договориться, кому заплатить, чтобы безнаказанно стереть с лица земли такую фигурку, как Роберт. И если тот виновен, то ответит по всей строгости – по тем законам-понятиям, которых сам же и придерживался. В каждой жестокости есть своя справедливость.
Глава двадцать первая
В небе ни облачка, а духота неимоверная. Такое ощущение, что вот-вот гроза грянет и ливень обрушится с небес. Солнце светит ярко, а вокруг серость и мрак. Тюремные ворота, обшарпанные грязные стены, обнесенные поверху мотками колючей проволоки, вышки, решетки...
– Потерпи, Агата, еще чуть-чуть осталось.
Мама и сама нервничала. И было из-за чего. Сегодня чуть не убили ее любимого мужчину. И не только ее... Агата сама была влюблена в Марка Илларионовича. Сначала заставляла себя его полюбить. Чтобы переключить на себя его внимание. Заставила. И влюбилась... Дура...
Сегодня из тюрьмы выпускали отца. Из-за случая с Панфиловым мама припозднилась, думала, что не успеет. Но, как оказалось, они приехали раньше, чем нужно. Вот и парились в машине в ожидании, когда злачное тюремное чрево изрыгнет из себя отца. Вот уж кто намучился... Агата любила отца и готова была ждать его дни и ночи напролет...
– Да, хотела у тебя спросить, – как бы невзначай сказала мама. – Как у тебя с Кириллом?
– А что у меня должно быть с ним? – вскинулась Агата.
– Ну, вы же вместе купались... Вчера...
– А сегодня я его видеть не хочу, как ты могла заметить.
– Почему? – Голос у мамы дрогнул, и это не осталось незамеченным.
– Да потому, что сватать нас не надо!.. Думаешь, я не поняла, чего ты хочешь? Чтобы я в Кирилла влюбилась, да?..
– Ну почему хочу? Просто парень симпатичный...
– Да уж, конечно!.. Может, он и симпатичный, но мне на него наплевать. Так и передай своему Марку!
– При чем здесь Марк?
– Думаешь, я не знаю, чем вы с ним занимались? Там, в доме!..
– Агата!
– Что Агата? Я уже шестнадцать лет Агата!.. Хорошо придумали! Я с Кириллом, ты с Марком! А отца куда?..
– Твой отец мне изменял.
– Это всего лишь предлог, чтобы его бросить.
– Предлог в другом, – сокрушенно вздохнула мама. – В том, что я не люблю его... Никогда не любила...
– И все равно ты не смеешь!
– Смею... Марк Илларионович приглашает нас в путешествие. На Мальдивы. Там остров, яхта. Тебе там понравится...
– И Кирилл с нами тоже поедет?
– А как же?
– Ты с Марком, я с Кириллом? Хорошо придумали!..
– Нет, Кирилл поедет сам, – немного подумав, сказала мама.
– Как сам? Без нас?
– Нет, с нами. Но к нему друг прилетит, из Швеции. Вместе с сестрой. Красивая, говорят, девушка...
– Кто говорит?
– Марк Илларионович. Сказал, что ее фотографию видел... Кирилл из-за нее на остров хочет... Я слышала, что шведские девушки отличаются вольностью нравов...
– И что?
– Ничего. Просто говорю.
Агата не воспринимала Кирилла всерьез, но все равно расстроилась, представив его в объятиях развратной шведки.
– Просто говоришь? – возмутилась она. – Ты мне это говоришь, своей дочери? О вольности нравов шведских девушек?.. Хочешь, чтобы и я была таких нравов?
– Нет! – разволновалась мама.
– А может, хочешь? Чтобы я с Кириллом любовь крутила, да? Он, я... а с нами еще эта шведка, да? Любовь втроем?
– Замолчи!
Агата поняла, что переборщила.
– Извини, – буркнула она.
– Хватит об этом.
– А на остров поедем?
– Ты хочешь?
– Не знаю.
– Я хочу. Но тоже не знаю... Я с твоим отцом почти двадцать лет прожила... Не любила его, но душа в душу жили...
– И дальше так же живите.
– Не могу... Люблю я Марка. И ты должна меня понимать...
– Понимаю.
– Но навстречу не идешь.
– Может, и пойду... Но сначала за мороженым схожу. Охладиться надо. Я ларек видела, тут недалеко...
– Я тебя подвезу.
– Не надо. Я пешком. Мне пройтись надо, развеяться...
– Только быстро.
– Я мигом...
Ларек находился на перекрестке двух улиц метрах в двухстах от здания тюрьмы. Агата легко преодолела это расстояние. Легко, но с камнем на душе. И зачем надо было ссориться с матерью? Ясно же, что любит она Марка Илларионовича, не может без него жить...
Выбор в ларьке был небольшой. Агата взяла четыре сахарных рожка, расплатилась, повернула обратно и нос к носу столкнулась с незнакомым парнем. Белозубая улыбка во весь рот, взбудораженный взгляд. Еще один молодой человек за ним, с видеокамерой, снимает их обоих.
– Девушка, милая, выручайте! – чуть ли не умоляюще обратился парень к ней. – Попал в программу «Таксомотор», там вопросы задают, за каждый – тысяча, мне музыкальный попался. Вы в музыке разбираетесь?
– Ну, в общем-то, да, – кивнула Агата.
– Тогда на вас вся надежда!
Она знала про такую программу, видела по телевизору. Поэтому позволила подвести себя к черной машине с открытой дверцей. Один парень вел ее за руку, второй шел за ними с видеокамерой. Сейчас она сядет в салон, там заиграет музыка, и она угадает мелодию. Парень скажет ей «спасибо», и на этом вся любовь закончится. А если не угадает, то любовь закончится еще раньше.
Она села в машину, парень устроился рядом. С другой стороны к ней подсел оператор с камерой. А где же музыка? Где разухабистый ведущий?.. За рулем какой-то мрачный тип в кепке и темных непроницаемых очках. И все дверцы в машине уже закрыты.
– А где музыка? – встревоженно спросила Агата.
– А ты пой, краля, будет тебе музыка! – гоготнул «оператор».
Машина сорвалась с места, устремилась по дороге в неведомую даль. Агата поняла, что она попала. Просто попала. Просто и конкретно...
* * *Кирилл очень переживал за отца. И хотел сейчас только одного.
– Когда мы улетаем? – строго и даже взыскательно спросил он.
Но отец сделал непонимающий вид.
– Куда?
– Да хоть куда, лишь бы отсюда!
– Тебе здесь не нравится?
– Ты что, издеваешься? – возмутился Кирилл. – Не поселок, а черт знает что! Труп на трупе и трупом погоняет. И ты сам чуть не присоединился к этой славной компании.
– Да, мог бы и присоединиться.
– Уезжать отсюда надо.
– Уедем и бросим поселок на произвол судьбы?
– Ты шутишь? Без нас здесь разберутся!
– Но я представляю здесь закон. Без меня не разберутся...
– Ты точно издеваешься! Ты хочешь, чтобы и со мной что-нибудь случилось?
– Нет. Ты под надежной охраной... Сегодня Анастасия Евгеньевна привезет домой своего супруга. А завтра утром мы все вместе отправимся в путь. Она с Агатой, и мы с тобой...
– А если она не захочет?
– Тогда... Тогда я не знаю... Она захочет...
– Ты сам себе веришь?
– Верю. Я в себя, сынок, верю. И тебя этому хочу научить... Да, кстати, я хотел с тобой насчет Лосева поговорить.
– Говори.
– Где ты, говоришь, его видел, ну, когда сам с косогора спускался?
– На окраине поселка, – Кирилл махнул рукой в ту сторону, откуда не так давно прилетела пуля.
– И что он там делал?
– Сказал, что бегает...
– Еще что он говорил?
– Ты его в чем-то подозреваешь?
– Ну, не знаю... Когда в меня стреляли, он на виду был. Не мог он выстрелить... Но все же, о чем он с тобой говорил? Постарайся вспомнить каждое сказанное им слово.
– Попробую.
Кирилл сосредоточился, напрягая память. Но сказать ничего не успел. Появившийся телохранитель подал отцу телефонную трубку. И почтительно добавил:
– Анастасия Евгеньевна!
На отца это подействовало магическим заклинанием.
– Да!.. Как пропала? – побледнел он. – Когда?.. На машине? Села и уехала... Похитили? Черт! Ты ей на телефон звонила?.. Не отвечает?.. А определитель местонахождения? Есть такая программа на телефоне?.. Есть! Звони!.. А я сейчас!
Отец бросил трубку на стол и велел начальнику своей охраны «запрягать лошадей».
– Папа, я с тобой! – вызвался Кирилл.
– Нет. Остаешься здесь. Из дома – ни шагу!
Отец уехал, оставив на охране двух человек. А спустя час к дому подъехал милицейский автобус, который высадил десант из ретивых омоновцев. Не церемонясь, один за другим спецназовцы перемахнули через ворота и ворвались в дом. Охранники не сопротивлялись, но все же их всех положили на пол.
Один омоновец направил на Кирилла автомат, но парень не растерялся.
– Ты – идиот? – резко спросил он. – Мне шестнадцать лет всего! Тебя ж посадят!
Спецназовец опустил оружие, махнул на Кирилла рукой. И присоединился к своим товарищам, которые выводили из подвала пленных боевиков из армянской диаспоры. Охранники отдали им ключи от их же машин, и они уехали – молча, без угроз и проклятий. Омоновцы запихнули в свой автобус охранников и, не дожидаясь возвращения отца, убрались восвояси.
Кирилл стоял на улице и недоуменно смотрел вслед удаляющемуся автобусу. Угодил, что называется, в переплет. Хорошо еще, что самого носом в землю не ткнули, а ведь могли. Россия – веселая страна. И если отец не увезет его отсюда, завтра он сам сбежит из этого балагана.
Из калитки дома напротив вышел Лосев. Недоуменное лицо, в глазах знак вопроса.
– Что произошло? – важно спросил он.
– Если для России, то ничего особенного.
– Я видел, как ваших охранников посадили в автобус.
– Посадили? Мягко сказано. Их швырнули туда, как скот.
– Беспредел... Кто в вашем доме остался?
– Никого. Только я один. Пойду я...
– Боишься?.. Да, нужно бояться. Что-то странное в поселке творится. Отца твоего чуть не убили... Бандиты, милиция... Все в клубок смешалось...
– Пойду я.
– А если снова ОМОН? По твою душу?
– И что?
– Кто знает, кто ими рулит. Управляет то есть. Может, недруг твоего отца. Как бы тебя самого в автобус не посадили. И с концами...
Кирилл видел, с какой легкостью российская милиция проникает на частную территорию. Абсолютно никаких сдерживающих факторов, если за их спиной большая сила и высокая власть. Плевать на законы, плевать на человеческие жизни...
– Что же делать? – испуганно спросил он.
– Пойдем ко мне. У меня ты будешь в безопасности.
Лосев повернулся к Кириллу в полной уверенности, что он последует за ним. Он выглядел внушительно – сильный, волевой мужчина. Казалось, что на него можно положиться... Кирилл забыл обо всем, направляясь за ним.
Лосев провел его в дом, обвел рукой большой зал, откуда на второй этаж тянулись сразу две лестницы. Модный спокойный дизайн, богатая отделка и обстановка. Чувствовалось, что у хозяина дома и вкус есть, и тугой кошелек.
– Нравится? – не дождавшись похвалы, спросил Лосев.
– Хорошо.
– Ну да, для тебя ж это так себе...
– Я этого не говорил.
– Не говорил, но думаешь... Ладно, я не в обиде...
– А за что обижаться?
– Вот я и говорю, что не за что... Хороший дом отгрохал, жаль, что до озера далеко...
– Почему далеко? Рядом совсем.
– Рядом, но в обход идти надо. И причала своего нет. А я, может, яхту мечтаю купить... Ну да ладно, – вымученно улыбнулся Лосев.
В комнату вошла молодая женщина. Красивая, стройная. Волосы мелированные, с преобладанием светлого цвета, на лице толстый слой косметики – но дело не в отсутствии вкуса. Кириллу показалось, что под правым глазом у нее синяк, который она и пыталась скрыть под штукатуркой из тонального крема. Большие светло-карие глаза, широкие скулы, широкие пухлые губки, а фигурка – слов нет... Ее можно было бы назвать эффектной красавицей, если бы не скудность ее энергетического поля. Подавленная она какая-то, жизнью прибитая. Глядя на нее, можно было подумать, что дом этот и обстановка – золотая клетка для нее. И этот синяк, который она не совсем удачно пыталась скрыть, воспринимался как подтверждение того, что ее здесь обижают.
– А, Валя! У нас гость! – на пышной мажорной ноте произнес Лосев. – Кирилл, наш сосед!
Женщина угнетенно кивнула и с какой-то непонятной скорбью посмотрела на гостя.
– Кирилл, это Валентина, моя жена, – продолжал Лосев. – Нравится?
Кирилл просто не в состоянии был оставаться равнодушным. Зрелая красавица волновала его юношеское воображение.
– Нравится! – ликующе улыбнулся хозяин дома. – Вижу, что нравится!.. Потрогать хочешь?
– Что? – не понял Кирилл.
– Потрогать, говорю.
Лосев подошел к своей жене сзади, правую руку положил ей на грудь.
– Как я трогаю, хочешь?
Кирилл потерял дар речи от столь шокирующего предложения. Молча и потрясенно мотнул головой.
– И правильно, – осклабился Лосев. – Это моя жена. Поэтому нельзя... Или можно. Но только мне!
– Скотина! – вырвавшись из его объятий, едва слышно произнесла Валентина.
– Что ты сказала? – взвился ее муж.
– Что слышал! Сколько можно! Совсем совесть потерял! – громче и решительней воскликнула она. И в сдавленном отчаянии: – Когда же все это кончится?
– Кончится! – меняясь в лице, с непонятным страхом и вместе с тем злобно прошипел он.
– Скорей бы...
– Ты все сказала? – улыбнулся он, исступленно глядя на жену.
– Да! Все!.. Сколько ж терпеть можно?
– Хочешь выяснить отношения? Обязательно сейчас?
– А пусть все знают!..
– Все знают, как сильно я тебя люблю... Пошли, поговорим об этом наедине... Кирилл, я сейчас... Посмотри пока!
Лосев на ходу три раза хлопнул в ладоши, и включилась огромная плазменная панель. А на экране... Глядя на потные мужские и женские тела, Кирилл понял, что Лосев – большой оригинал по части извращений.
Но уходить парень не торопился. Он и сам был озабочен, в силу своего юного возраста. А на плазменном экране такие роскошные женщины. И где-то рядом Лосев объясняет своей жене, как сильно он ее любит. Разумеется, на языке тела... И если подкрасться к ним да подсмотреть, чем они занимаются... Но нет, лучше пялиться на экран, так безопасней...
Лосев вернулся минут через пятнадцать. Самодовольный, распаренный, глаза горят.
– Чего не приходил? – спросил он, заговорщицки подмигнув Кириллу.
– Куда? – дрогнувшим от волнения голосом спросил тот.
– К нам. Мы ждали.
– Я... Я не знал.
– Догадаться надо было... А Валя уже свое получила, ей сейчас не до тебя. Но ты не унывай, есть вариант. Помнишь, я обещал тебя с одной женщиной познакомить?
– Помню, – завороженно кивнул Кирилл.
– Валентина меня отпустила, можно ехать...
– Куда?
– Да здесь, в Серебровке. Только давай так, я вас познакомлю, ну а дальше ты сам. Смотри, не оплошай. Машка – баба ушлая: если ей не понравишься, и деньги никакие не помогут. Хоть тысячу долларов давай, ничего не будет... Но ты ей понравишься. Она таких молоденьких любит...
В машину Кирилл садился под впечатлением. На контрольно-пропускном пункте их не остановили. Джип резво помчался по сельской улице, вдоль озера, мимо домов, выехал за околицу.
– Так деревня же закончилась, – нахмурился Кирилл.
– Во-первых, не деревня, а село. А во-вторых, Машка на выселках живет. Это километра два будет...
Джип не без труда пробирался по разбитой ухабистой дороге.
– Теперь понятно, куда мы едем?
– Ну да, – кивнул Кирилл.
Он уже жалел о том, что согласился поехать с Лосевым. Как бы лихом не обернулась эта поездка.
– Ты мне скажи, парень, у тебя с отцом был про меня разговор?
– Был.
– Что он у тебя спрашивал?
– Хотел, чтобы я слово в слово повторил наш с вами разговор.